The book of life

Прошло несколько томительных недель в стенах Азкабана, но от Золотого мальчика и его дружков не было никаких вестей. Снейп сдался — нелепые, детские утверждения Поттера вселили в него надежду. Вопреки доводам рассудка Снейп ждал и вместе с тем ненавидел себя за легковерность. Распахнувшаяся дверь заставила его поднять голову. — Вставай давай, мразь. Ужин подан, — аврор, скалясь, швырнул «ужин» на середину комнаты, отчего миска перевернулась, и содержимое грязным пятном растеклось по каменному полу. — Утром Визенгамот, наслаждайся последней трапезой. Надеюсь, поцелуй дементора восстановит справедливость. Хозяин в Аду заждался поди, а? Его глаза горели юношеской фанатичной ненавистью. — Если у тебя всё, Стенли, то выметайся, — Снейп глянул так, что самоуверенность юнца растаяла, и тот покинул камеру, громко хлопнув железной дверью напоследок. Хорошо, что учительские методы действовали на таких безукоризненно. Всю ночь Северус не мог уснуть. Не то чтобы он до этого прекрасно спал, но сама обстановка магической тюрьмы не располагала к хорошему сну. Мысли метались из крайности в крайность. Логической картинки не выстраивалось. Его осудили пожизненно, без права пересмотра дела, а тут ещё одно заседание… Его хотят казнить? Или… А вот по поводу «или» думать не хотелось. Это самое «или» — ещё одна пустая надежда. Очередная боль. Хотя, надо отметить, к боли, — и физической, и душевной, — он привык. Смирился. Принял их как постоянных спутников жизни. Слишком погружённый в свои мысли, Северус не заметил, как в камере оказался аврор. — Добрый день, сэр. Мне велено сопроводить вас в зал Визенгамота. Пожалуйста, подойдите. Снейп приподнялся и протянул охраннику обе руки. Тот сделал несколько взмахов палочкой и наложил магические путы. — Прошу прощения, сэр, но это необходимость, — с виноватым взглядом произнёс юноша. «Новенький… Кажется, окончил Хогвартс лет пять-шесть назад. По зельям Слáбо. Да и по остальным дисциплинам особо не отличился. Воспитанный тихоня». — Гриффиндор? — Простите? — непонимающе переспросил аврор. — Факультет, Томпсон, я уточнил факультет, — раздражённо пояснил Снейп, — вне всяких сомнений, это — Гриффиндор. Смелость, недалёкий ум и извинения за то, в чём вы не виноваты, — он с пренебрежением фыркнул, делая особый акцент на названии «любимого» факультета. Ещё несколько мгновений аврор стоял с приоткрытым ртом, пытаясь взять себя в руки. Все семь лет в Хогвартсе он относился к категории учеников, боящихся злобного профессора Зелий и наивно полагал, что с годами это пройдёт. Не прошло. Снейп имел уникальную способность одним лишь своим взглядом заставлять трепетать от ужаса первогодок, не говоря об умении шёпотом смирить семикурсников на сдвоенной паре Гриффиндор-Слизерин. — Эм… Боюсь нам пора, сэр, — слегка замялся Томпсон. — Поживее, — выплюнул Снейп.

~***~

В зале было как минимум в полтора раза больше народу, чем в прошлый раз. На скамьях свидетелей Северус, к своему немалому удивлению, заметил Драко и Нарциссу. По данным Министерства, после ареста Люциуса от былого богатства Малфоев осталось сравнительно немного. Но, судя по виду вдовы Малфой, у четы было немало и неофициальных доходов. Белокурые волосы Нарциссы, собранные в идеальную причёску с несколькими выпущенными локонами, стали отливать серебром. Элегантное платье из дорогого сукна цвета спелых оливок открывало зону декольте, демонстрируя фамильные драгоценности чистокровного семейства. При всей видимой безупречности образа, леди Малфой выглядела старше, чем её помнил Северус. Тяжесть последних месяцев легла лёгкими морщинками у глаз, а взгляд потерял былую надменность: стал серым и безжизненным. «А эти что тут забыли? Неужели Нарцисса и Драко были отозваны из ссылки, дабы помочь министерским болванам окончательно упечь меня за решётку или куда подальше?» На плечо Северусу опустилась тяжёлая рука аврора-надзирателя, принуждая его сесть в кресло подсудимого. Когда Снейп выполнил его безмолвную просьбу, магические путы исчезли, а кандалы плотно защёлкнулись вокруг запястий. Самым приметным в зале оказалось семейство Уизли в полном составе. Рыжие макушки выделялись яркой кляксой на общем сером фоне присутствующих и слегка разряжали обстановку. Хотя, среди них не оказалось девчонки и лучшего друга Поттера. Также среди многочисленных родственников отсутствовал и Перси Уизли, он с безучастным ко всеобщей суматохе видом восседал на месте секретаря и периодически делал пометки на пергаменте. Остальные лица Северусу хоть и были знакомы в большинстве своём, но походили скорее на толпу зевак, случайно забрёдших на представление, нежели свидетелей по делу опасного преступника. Вошёл Шеклболт. Общий шум стих, но редкие шепотки, раздавались с разных сторон. Кингсли пристально посмотрел на Северуса и положил перед собой увесистую стопку пергаментов. Бессонные ночи, проведённые на работе, и груз ответственности за страну оставили отпечаток на его молодом лице: под глазами залегли глубокие тени, лицо осунулось и прибавило добрую дюжину морщин. Во взгляде министра Северус прочитал, кроме всего прочего, и нотки недовольства. Конечно, пересмотр его дела не пройдёт безоблачно для карьеры Шеклболта. Очевидно, спаситель Магической Британии привёл весомые аргументы в пользу Снейпа, чтобы дать шанс на смягчение приговора. Только вот чиновники не спустят новому министру это с рук. Медленно и верно они найдут ниточки, с помощью которых они сделают из него свою марионетку, а при первом подвернувшемся случае уничтожат того, кто отказывается играть по их правилам. Кингсли призвал жестом присутствующих к тишине. — Уважаемые члены Визенгамота, сегодня состоится слушание о пересмотре приговора, вынесенного Северусу Тобиасу Снейпу. Нами были приняты во внимание новые обстоятельства дела, которые могут существенно повлиять на окончательный приговор подсудимого в ту или иную сторону. Прошу пригласить первого свидетеля, — он кивнул аврору у дверей. Двери распахнулись. На пороге стоял мальчик-который-снова-выжил. Только сейчас Северус заметил, насколько изменился Поттер. Он больше не был наглым мальчишкой, призраком прошлого, нет, — взрослый человек, в ком отдалённо смешались черты матери и отца, приобрёл собственную индивидуальность. На мгновение Снейп почувствовал укол совести. В полном молчании под скрип собственных ботинок и шуршание мантии, Гарри прошёл в центр залы и остановился вплотную к креслу заключённого. Он яростно и упорно доказывал, что Снейп всегда только защищал учеников, даже находясь на посту директора и выполняя распоряжения Волдеморта. Когда он закончил, в зале надолго повисла тишина. Министр попросил Гарри продемонстрировать часть своих воспоминаний в качестве доказательства. В это мгновение у Северуса неприятно засосало под ложечкой. Он совершенно не хотел, чтобы мальчишка вывернул перед толпой стервятников сокровенные тайны и ошибки его детства и юности. Но кто хоть когда-либо в жизни спрашивал разрешения у Снейпа, прежде чем бросить его в пекло? В зал вошёл волшебник в чёрной мантии, левитируя перед собой облупившийся от времени Омут памяти. Голову незнакомца покрывал капюшон, а на шее висел медальон с монограммой министерства. По краю бархатная ткань его мантии была расшита серебряными рунами и кельтскими узорами. Шаги его были совершенно неслышны даже в полной тишине зала. Если бы не еле уловимый шелест его мантии, можно было бы подумать, что он парит над полом. Когда невыразимец установил Омут на подставку посередине зала, Северусу представилась отличная возможность поближе его рассмотреть. Каменная чаша значительно превосходила размером ту, что стояла в кабинете директора. Вырезанные по ободку руны переливались серебристо-голубым сиянием. В паре мест виднелись небольшие сколы, а по центру проходила ветвистая трещина. Но, очевидно, мелкие повреждения никак не сказывались на работоспособности древнего артефакта. Поттер бросил мимолётный взгляд на бывшего профессора и не торопясь подошёл к Омуту памяти. Северус часто пользовался Омутом в Хогвартсе, но никогда не видел, как его используют для массового просмотра воспоминаний. — Мистер Поттер, поочерёдно добавляйте в омут памяти воспоминания, которые сочтёте необходимым для дела. Все воспоминания будут собраны в указанном вами порядке в этот флакон, — невыразимец продемонстрировал склянку, ориентировочно на пинту. Северус прикинул, что в такую ёмкость без малейшего труда поместилось бы около десяти лет воспоминаний. — На фиал наложены специальные чары, не позволяющие поддельным или видоизменённым воспоминаниям туда попасть. Также, фиал невозможно разбить или откупорить без снятия охранных чар. Прошу вас, мистер Поттер, приступайте. Гарри подошёл вплотную к Омуту, глубоко вздохнул, прикрыв глаза, и по одному начал вытягивать тонкие серебристо-голубые нити воспоминаний из виска. Когда Поттер закончил, его правая рука безвольно повисла плетью, чуть не выронив палочку, а на лице читалось сильное изнеможение. Немного придя в себя, он подошёл к министру. — Этот документ — доказательство невиновности профессора. Его составил профессор Дамблдор за несколько дней до смерти. Он прольёт свет на ранее неизвестные нам факты. Подлинность может подтвердить сам портрет директора и наложенные на пергамент чары. Поттер протянул свиток министру. В зале послышались недовольные шепотки. Северус заметил, как яростно сверкнула глазами Нарцисса — это была единственная эмоция за всё время в зале суда. Видимо до неё дошло, что в это мгновение ситуация могла кардинально поменяться в лучшую для Снейпа сторону, а для неё и её сына такой прекрасной возможности не предоставили. Драко сидел бледный. Плотно сжатые губы выдавали напряжение, а его серые глаза злобно буравили бывшего профессора. «Если выберусь отсюда живым, надо будет принять меры. Не хватало получить "приятный" подарочек от разорённой четы в виде сильного фамильного яда или прелестной тёмномагической дряни из тайных запасов Люциуса». Кингсли, бегло ознакомившись с содержанием, встал с места и жестом попросил присутствующих соблюдать тишину. После Гарри свидетелями выступили Рональд и Джиневра Уизли, Луна Лавгуд и Невилл Лонгботтом. Все они искренне убеждали Визенгамот в невиновности Снейпа и активно делились воспоминаниями разных лет пребывания в Хогвартсе. Северусу было непривычно и неловко смотреть на себя глазами школьников. Глазами тех, кого он активно унижал, предвзято лишал баллов, порой беспричинно, и отправлял на отработки к Филчу. Не ускользнуло от внимания и то, что ребята хорошо подготовились к слушанию. Все воспоминания были чётко структурированы и располагались в хронологическом порядке, а речь всех пятерых была уверенной и без лишней «воды». Разве что Лавгуд не обошла стороной морщерогих кизляков, своих любимых мозгошмыгов и ещё Мерлин знает какую выдуманную фауну. — Суд удаляется на перерыв. Необходимо внимательно изучить новые обстоятельства дела и вынести справедливый приговор обвиняемому. Заседание продолжится через два часа. Зал уже опустел, когда к Северусу подошёл аврор, чтобы отконвоировать его в камеру Министерства. Минуты тянулись часы, а часы длились вечность. Время словно затягивало петлю на его шее. Ожидание вердикта так давило, что Снейп бездумно мерил камеру шагами, благо пространство позволяло — министерская превосходила раза в два размеры азкабанского помещения. Вернувшись в зал суда, он нервно прислушивался к каждому слову и шёпоту, а также присматривался к выражению лица Шеклболта, стремясь предугадать принятое решение. — Суд постановил следующее, — начал министр, когда звуки в зале стихли до редких шепотков. Каменное лицо Кингсли, которое Северус наблюдал всё утреннее заседание, немного оживилось, хотя напряжение полностью не спало и появились еле уловимые нотки недовольства в голосе, тенденция не могла не радовать. — Северус Тобиас Снейп, судом было тщательнейшим образом изучено Ваше дело, и ввиду принятия новых фактов и доказательств установлено, что все действия, которые вами совершены в период с 1981 по 1998 год являлись необходимостью и стали ключевыми для обеспечения победы над Томом Реддлом, а также поимки его самых верных сторонников и пресечению их деятельности. Суд снимает все предъявленные обвинения касательно данного периода, но при этом для вас будут действовать ограничения. На вашу палочку будут наложены следящие чары. Первые полгода вам не разрешается применять магию выше элементарных бытовых чар. Исключение — одиночная аппарация от дома до места работы. Перечень других адресов сообщите аврорам после окончания суда. В конце лета состоится комиссия, по итогу которой данный запрет может быть продлён, снят полностью или частично. Вы не сможете покинуть пределы Британии без специального разрешения Министерства магии. Нарушение данных требований повлечёт за собой заключение в Азкабан без предварительного слушания и пересмотр приговора, но уже без вашего участия. И последнее. Ввиду того, что с должности директора школы Волшебства и Чародейства Хогвартс вас никто не снимал, — по залу пробежала волна недовольства, но Кингсли смерил их суровым взглядом. — Вы приступите к своим обязанностям с нового учебного года сроком на двадцать пять лет. Через десять лет вы имеете право подать ходатайство об уменьшении данного срока на посту директора Хогвартса, но не ранее. Арест с имущества и счетов в Гринготтсе будут сняты незамедлительно, секретарь выдаст все необходимые бумаги для оформления по окончании заседания. Ближайшие полгода вы можете провести как вам заблагорассудится, но настоятельно не рекомендую совершать ничего, что выходило бы за рамки закона. У авроров есть разрешение на применение непростительных в отношении вашей персоны. У меня всё. Шеклболт отложил пергамент и кинул пристальный взгляд на только что оправданного Снейпа. Лицо министра было хмурым, но губы тронула сдержанная улыбка. Выдержав театральную паузу, он начал аплодировать. Через несколько мгновений весь большой зал Визенгамота взорвался бурными овациями. В то же мгновение оковы с запястий Снейпа исчезли и зал озарили вспышки колдокамер репортёров, а толпа сторонников ринулась его поздравлять. А всё, на что был способен сейчас Снейп — осмысливать произошедшее. «Свободен? Так просто?» Его толкали, пихали и теребили за рукав тюремной робы. Журналисты обрушили шквал вопросов, а всё, на что Северус был сейчас способен — молча стоять и смотреть вслед удаляющемуся министру. Произошедшее в зале заседания никак не укладывалось в голове. Рывком Северуса выдернули из толпы и выволокли в коридор. На растерзание прессы в зале остались Лавгуд и Лонгботтом. Смена обстановки немного привела Снейпа в чувство, и он уже был готов отблагодарить своего спасителя, но при виде Поттера слова застряли в горле. — Сэр, мне показалось, что вам не помешала бы помощь и… — Кто бы сомневался, Поттер, — недовольно процедил сквозь зубы Снейп, одарив собеседника презрительным взглядом. — У вас патологическая необходимость всех спасать. Особенно тех, кто об этом не просит. — Эм… — Гарри переминался с ноги на ногу и молча разглядывал бывшего преподавателя. — Что ж… — протянул Северус. — Во всяком случае, вы проделали большую работу. Поттер удивлённо раскрыл рот. До этого момента слышать от Северуса Снейпа слова благодарности Гарри не приходилось. Безусловно, в свойственной Снейпу манере, но это были слова благодарности. — Сэр, мы рады, что с вас сняли все обвинения. А главное, вы больше не вернётесь в Азкабан… — Замена одной тюрьмы другой, — фыркнул Снейп. — Тюрьмой? — непонимающе переспросил Гарри. — Поттер, — Северус закатил глаза и тяжело вздохнул. — Думаете, меня отправляют в Хогвартс за былые заслуги? Нет. Им необходимо меня локализовать. Спрятать от общества и как можно быстрее замять шумиху вокруг моей персоны. Директор даёт клятву, скреплённую магией, что он будет защищать учеников ценой своей жизни и никогда не причинит им вреда. Здесь решён вопрос безопасности детей. Сама должность директора обязывает проживать в школе почти круглый год, так как даже в летние каникулы решается ряд производственных вопросов. Дальше продолжать? — Эм… Сэр… — Гарри переминался с ноги на ногу. — Со временем шумиха утихнет, забудется и, возможно, приговор смягчат… Северус не ответил. Они оба знали, что это не так. — Мистер Снейп. Пройдёмте для оформления документов, — сухо проговорил аврор средних лет. Северус сухо кивнул Поттеру и последовал за аврором. — Сэр! — окликнул Гарри удаляющегося Снейпа. — Возьмите. Я не мог их оставить себе. Это слишком… слишком личное. Их никто не смотрел, кроме… меня. Молча забрав фиал с серебристой субстанцией, Северус пристально посмотрел в глаза Поттеру, сам не понимая, что именно хочет там найти: подтверждение его слов, или вновь увидеть её. Но её там не было. Уже не было. — Я вам верю, Поттер. — Гарри. Меня зовут Гарри, сэр, — совсем осмелев, выпалил юноша. — Учту. Прошу меня простить. — И, сэр… с днём рождения! Северус не обернулся, лишь уголки губ слегка приподнялись, намекая на улыбку. Диссонанс чувств, который он испытал в зале суда, увидев Поттера, не давал мыслям покоя. На протяжении стольких лет мальчишка одним своим присутствием рвал его душу на части: видеть, как в одном человеке слилось всё самое ненавистное и горячо любимое было нескончаемой мукой. Сейчас что-то изменилось. Очевидно, Северус перестал видеть в Гарри только ребёнка Лили и Джеймса. Он рассмотрел в нём самостоятельную личность. Но Снейпу требовалось больше времени, чтобы свыкнуться с переменами и с тем, что жизнь не будет такой, как прежде.

~***~

Северус покинул Министерство через вход на улице Уайтхолл. Впереди у него было несколько месяцев до возвращения в Хогвартс. Безусловно, он приедет раньше, чтобы Минерва смогла передать дела, но сейчас совсем не хотелось возвращаться ни в замок, ни в Тупик прядильщиков. Бесцельно побродив по окрестным улочкам, он купил в ближайшей палатке стакан горячего чёрного кофе и сел на лавочку у озера в Сент-Джеймсском парке. В этом году зима не особо баловала Лондон снегом, а январь выдался до омерзения дождливым. Свинцовые тучи давили на город. Изморозь вызывала апатию и желание поскорее добраться до тёплого камина. Сегодня было девятое января — его день рождения. Ему исполнилось тридцать девять и по иронии судьбы именно тридцать девять дней он провёл в Азкабане. Каламбур какой-то. Глотнув почти остывший напиток, Северус поморщился. Кофе оказался отвратительным, не чета свежемолотой арабике, что он варил сам. Как настоящий ценитель восточного напитка, Снейп получал истинное удовольствие от процесса заваривания кофе. Утончённый горьковато-сладкий аромат обжаренных зёрен манил и соблазнял, а первый глоток свежесваренного бодрящего напитка обжигал, словно страстный поцелуй. Рядом на лавочке нервно била хвостом белка, а её глазки-бусинки внимательно изучали мрачного мужчину. В пару коротких прыжков она добралась до стакана и пытливо изучила его содержимое. Не найдя ничего съестного, пушистая непоседа нагло уставилась на Снейпа. — Ничего, кроме омерзительного кофе не могу предложить. Во взгляде глаз-бусинок проскользнуло понимание, но покидать лавочку пушистая не торопилась. Северус достал из кармана волшебную палочку и трепетно провёл по гладкому чёрному дереву. Он, как и все волшебники хорошо помнил день, когда предстояло выбрать свою первую волшебную палочку. Олливандеру понадобилось несколько часов, чтобы подобрать Снейпу что-то мало-мальски подходящее. Палочка удобно лежала в руке и хорошо слушалась хозяина. Но была не идеальна и Северус не ощущал с ней полного единения. После смерти матери он в порыве гнева сломал палочку и тогда вновь пришлось прибегнуть к услугам старого мастера. — Я знал, мистер Снейп, что вы вернётесь ко мне. Помню нашу прошлую встречу, будет сложно подобрать что-то подходящее. Насколько я помню, ваша прошлая палочка была для вас не идеальна. У меня имеется кое-что интересное, но я не уверен… Попробуйте… Старый мастер протянул Северусу волшебную палочку, завёрнутую в серый шёлковый платок. Гладкое матовое дерево поражало насыщенностью чёрного цвета и исходящей от него силой. Резную рукоятку украшали кельтские узоры и руны. — Эбен, сердечная жила дракона, тринадцать с половиной дюймов. Это экспериментальный образец и… она не подошла ни одному магу за несколько лет. Очевидно, хозяину этой палочки обещана сложная судьба. «Как же ты был прав, старый мастер… Как же ты был прав…» Северус выбросил стакан с остывшей жижей в урну, спугнув белку, и неторопливо направился по Бёрдкейдж к набережной. Промозглый январский ветер беспощадно трепал волосы и забирался за воротник плаща, вызывая мурашки. Мелкая изморось нарушила все планы на прогулку вдоль Темзы и, нащупав в кармане немного мелочи, Снейп скользнул в метро. Проехав девять станций, он вышел на площадь вокзала Паддингтон, купил ещё одну чашку кофе и билет до Глостера. На этот раз продавец не поскупился на сливки и напиток оказался не таким уж и отвратным. Удобно устроившись в кресле у окна в комфортабельном вагоне, Северус прикрыл глаза и задремал. За поездку его несколько раз будили шумные пассажиры и один раз пришлось делать пересадку, но спустя пять часов Северус стоял в Годриковой лощине. Он всё ещё не мог никак осознать, что больше не служит ни Дамблдору, ни Волдеморту. Что все его преступления сочли необходимыми действиями и списали на военное время. От передозировки информации голова гудела словно разворошённый улей. В реальность его вернул лишь скрип ржавой кованой калитки. Извилистая тропинка небольшого кладбища за семнадцать лет отпечаталась шрамом на сердце Северуса. Он часто здесь бывал в самые трудные моменты жизни. Считая, что разговоры с Лили помогают пережить очередной вызов Тёмного лорда или пожирательскую вылазку, Снейп возвращался сюда раз за разом ища, хоть и временного, но всё же успокоения своей истерзанной душе. С каждым шагом Северус приближался к белому мраморному надгробию под массивным дубом. — Здравствуй, Лили… — он взмахнул палочкой и на могиле появилось несколько белоснежных лилий, переливающихся серебром. — Знаешь, сегодня меня оправдали. Представляешь? Меня, Северуса Снейпа, «правую руку» Тёмного Лорда и убийцу Альбуса Дамблдора… И по иронии судьбы благодаря Пот… твоему сыну. Тебя уже давно нет рядом, но ты всегда оставалась моей путеводной звездой и освещала самые тёмные тропы моего жизненного пути. Сегодня я пришёл сказать тебе спасибо. Судьба даровала мне второй шанс, и я не намерен его упускать. Обещаю тебе прожить жизнь достойно. Слышишь, Лили, я тебе это обещаю. Колокол на часовне отмерил девять ударов. От ветра жалобно поскрипывала старая калитка, а мелкие снежинки мерцая и кружась, тонким кружевом ложились на холодный мрамор надгробий. Северус ещё раз взглянул на последнее пристанище той, кого любил все последние годы и с глухим хлопком аппарировал. Коукворт встретил промозглым ветром и противно моросящим дождём. Не сказать, что по возвращении из Годриковой лощины Северус стал другим человеком, но отношение к себе и к жизни у него изменилось. А чётче всего он осознавал, что привязанность к Лили, которой он жил все эти годы, более не тяготит его. Он искупил свою вину сполна и женщины, которой принадлежало его сердце, вот уже более двадцати лет, не существует. Открыв дверь отчего дома, Северус поморщился. Дом он не посещал с лета девяносто шестого и за это время стойкий аромат сырости и пыли насквозь пропитали всю утварь. Бегло осмотрев прихожую, он переступил порог. Сегодня начался новый день. Сегодня перелистнулась страница его жизни и пришла пора писать новый её этап.