Розовые носки

Я смотрела на него, сама не понимая, что делать дальше. Его дыхание участилось и он посмотрел на мои губы, как бы спрашивая разрешение. Мы уже целовались с ним, но я понятия не имею, что между нами. Мы определённо не пара, но и друзьями нас нельзя назвать. Сейчас у Адама тяжёлый период и я не хочу давить на него. Я слегка выдвинула подбородок вперёд, в качестве согласия. Он сразу же прильнул к моим губам, Адам не сдерживал себя и его страсть граничила с грубостью. Он мельком заглянул мне в глаза и я увидела в них страть и желание. Он положил руку мне на шею и слегка сжал ее. Мне захотелось большего, но неожиданно Адам отстранился от меня, с нескрываемым сожалением, и быстро вышел из ванной комнаты, пока я не успела сказать и слова. Адам оставил меня стоять одну, на холодном кафеле. Он не почувствовал того же, что и я? Я бы сказала, что поведение Адама не задело меня, но это неправда. Я долго принимала ванну и обдумывала случившееся, но в итоге решила не зацикливаться на этом. Адаму действительно тяжело сейчас и я не хочу чтобы он переживал из-за еще одной проблемы, в моем лице. Когда я пришла в комнату, Адам уже спал и я застыла на месте, думая куда же мне лечь. На свою кровать или к Адаму? Разум говорил, что он отверг меня сегодня, но когда я его слушала? Я устроилась рядом с ним, но решила не нарушать личные границы и укрылась другим одеялом. Утром второе одеяло лежало у нас в ногах, а рука Адама лежала на мне словно ничего и не было. Я решила не вспоминать о том, что случилось вчера, если он не начнёт первый. Лучи солнца с трудом пробивались сквозь тучи, но дождя пока не было. Мне не хотелось вылезать из постели и я осмотрела нашу комнату. Стены выкрашены в темно- синий, а вся мебель была цвета махагон, в комнате висела огромная плазма, которую мы даже ни разу не включили, около кровати лежал светло бежевый коврик. Видно, что в этой комнате, как и во всем доме, поработал дизайнер. Я повернулась лицом к Адаму и увидела, что веснушек на его лице стало чуть больше из-за Парижского солнца, хоть и была осень. От него пахло кокосовым мылом и кофе и мне неожиданно захотелось дотронуться до него, обвести пальцами каждую его веснушку. Но я вовремя взяла себя в руки и не дала себе этого сделать. Мне пришлось спуститься в низ, чтобы налить кофе. Я сделала два латте и включила чайник, чтобы когда Джесс встала вода уже согрелась. Сегодня нам многое нужно успеть сделать, а завтра я уже буду сидеть за партой. Вчера вечером я успела написать сообщение для мамы и Трисс, рассказала им, что у нас все хорошо. Самую известную достопримечательность Парижа мы оставили на последок. Мы уже ехали к небольшому парку с которого было хорошо видно Эйфелеву башню. Адам со мной почти не говорил, все время думал о чем-то, а Джесс не отводила взгляд от окна. Нельзя поспорить с тем, что Париж это город влюблённых. Столица Франции навсегда поселяется в сердцах людей, которые ее посетили. Это то место где хочется провести медовый месяц, отметить праздник и непременно вернуться. Адам вышел из машины и начала доставать еду и другие вещи из багажника, я хотела выйти к нему, но Джесс остановила меня: -Агата, ты любишь моего брата? Этот вопрос застал меня врасплох, я посмотрела в боковое зеркало машины, чтобы убедиться, что Адам нас не слышит. Он, слава богу, был занят и не обращал на нас внимания. Я задумалась над ее вопросом. Адам многое значит для меня, хоть мы и знакомы совсем недолго. Я не знаю любовь ли это. Конечно раньше мне нравились и другие парни, но чувства к Адаму, определённо глубже и сильнее, я не успела еще разобраться в этом. На этих выходных мы старались, чтобы Джесс хорошо провела время. Мы не обсуждали с Адамом наши чувства и боюсь, что нам не удастся это сделать в ближайшее время. Я решила рассказать Джесс все как есть и когда закончила, она сказала: - Он другой когда ты рядом, ты меняешь его в лучшую сторону. Первое время после трагедии он почти не говорил и очень много пил, я боялась, что он подсядет на наркотики,-Джесс посмотрела на меня, едва сдерживая слезы,- будь рядом с ним, после моей смерти, один он не справится. Эта девочка, которая еще даже не закончила школу достаточно спокойно говорила о своей приближающейся смерти. В ее глазах промелькнул страх, меня поразило, то насколько она сильна, она знает сколько ей осталось жить и наверняка ее мучают боли, но она держалась. И держалась, нужно признать, очень хорошо. Я успела полюбить ее, она самый жизнерадостный человек из ныне живущих. Смерть всегда забирает лучших. Пикник с видом на Эйфелеву башню не мог не получиться, все прошло замечательно. Мы рассказывали друг друга смешные истории из детства и ели, то что нам удалось найти в ближайших магазинах. Моя бабушка в детстве мне говорила, что семья это люди, которым ты нужен. В радости и горе, в мелочах или целом, они приходят в нужную минуту и остаются с тобой, несмотря ни на что. Я много думала об этом, но только сейчас я начала понимать смысл этих слов. Мы не родственники с Адамом и Джесс, но они значат для меня также много как и мама. Джесс отошла к набережной и стала кидать кусочки багета, проплывающим уткам. Не теряя времени, я сказала Адаму: -Ты не считаешь, что ей стало лучше? Она явно лучше выглядит, чем тогда в больнице, меньше устаёт и вроде неплохо себя чувствует. - Я тоже заметил это, но доктор ясно дал нам понять, что ей ничего не поможет поэтому я не хочу на что-то надеяться,-он замолчал на некоторое время, а потом продолжил,- извини за вчерашний вечер..просто я не могу.. не сейчас. - Я понимаю, не переживай на счет этого,- я постаралась, как можно искреннее улыбнуться,- во сколько у нас самолёт? - В восемь часов. Около одиннадцати мы будут уже в Ньюпорте. Мы сделали, наверное, миллион фото в Париже, но моим любимым осталось, то которое мы попросили сделать мимо проходящего туриста. Мы просто стояли рядом, но неожиданно Джесс запрыгнула на спину Адама, а тот обнял меня и мы все искренне засмеялись. Это фото немного смазанно, но оно самое живое. В тот момент я почувствовала себя частью этой маленькой семьи.