Без права на выбор

Спустя месяц

      — Но….остановись, не уходи, прошу, я все ещё люблю тебя…       Дана резко раскрыла глаза, из-за ударившего в уши резкого звука разбившейся глиняной вазы. Возможно она столкнула его на пол, когда в всем сне пыталась объять призрак дорогого ей человека. Однако, это был всего лишь очередной сон. В последние недели пребывания тут она окончательно потеряла связь со своим родным миром, и только вещи, принесённые ей разведчиком, напоминали об этом. В этом мире, в этом ужасно жестоком к ней мире, грань между реальностью и иллюзией практически окончательно для неё стерлась. Сны, о которых она никому не говорила, с каждой ночью становились все более реальными и, казалось, что в один момент Дана даже не захочет покидать их. В сновидениях было все, о чем она мечтала, однако, в реальной жизни сейчас у неё не было ничего. Совершенно ничего. Резкий подъем надежды сменился очень быстрым упадком. За просьбу обращённую месяц назад к Рамзесу обоим пришлось несладко, однако, к великой радости Даны принесённые вещи оставили при ней. Но любые просьбы девушки отныне должны были проходить не через одни уши и в итоге стали практически невыполнимы.       Дана сначала взглянула на осколки вазы, приподнявшись на локтях, затем в сторону маленького окошечка. Только начинало светать. Раннее утро, самый холодный момент в сутках параллельного мира.       От Нефтиды до сих пор не было никаких вестей, ровно так же как пользы для девушки от нахождения в этом месте. Оно скорее все больше и больше разрушало и давило на неё. С каждым днём желание покидать комнату становилось все меньше и меньше, и в итоге последнюю неделю комната была оставлена ее хозяйкой лишь раз. И то, не по ее собственной воле. Дана совершенно запуталась и отчаялась. Желанием Ра ей ограничили общение, чтобы у девушки было больше желания обуздать данную ей силу. Он думал, что люди делают ее слабее, однако проблема была совершенно не в этом, и все получили противоположный эффект: с каждым днём Дана чувствовала, что будто силы угасают, что ей больше нет места в этом мире, а призраки и голоса вновь заводили ее в тёмные коридоры Великой пирамиды, помогая услышать то, что не должен был слышать никто. Дана чувствовала, как медленно сходит с ума. Одна. В этой просторной, запертой снаружи, комнате.

***

      — И сколько лет я буду у тебя в прислугах! — крикнула со злости молодая особа, одетая на местный манер, — Ты! Да кто ты вообще такой? Я не твоя собственность!       — Замолчи… ты своими криками разбудишь половину города, — спокойным, но довольно раздражённым тоном отвечал Рамзес, — если ты до сих пор не поняла, но то, что с тобой сейчас происходит — это лучшее развитие всех событий, истеричка.       — Лучшее? Да как ты можешь так говорить? Ты практически месяц держишь меня при себе, как ручную собачонку? Неужели боишься, что я пойду и расскажу всем о том, как так получилось, что очередная землянка попала в ваш очень секретный мир?       — Тебя все равно никто, кроме меня не поймёт, — мужчина поднял голову, оторвав взгляд от начищенного до блеска кинжала, — думаешь кто-то станет с тобой церемониться, как с твоей подругой? Обстоятельства другие. Тебя либо повесят, либо сотрут всю твою память. Как думаешь, что лучше: смерть или забвение?       — Лучше смерть, чем вечное заточении здесь, — ответила собеседница, уже снизив свой тон и тяжело сглотнув.       — Людской век не вечен. Я могу и подождать. Или прям тут все закончить? Мне только проблем меньше.       — Если бы хотел убить, давно бы убил! Но ты же честный воин, совестный! Рабыню себе нашёл, и то пользы больше же, чем от трупа.       — Верно. А ещё я думаю, что ты пока слишком молода для смерти, да и знакомая твоя не обрадуется, если узнаёт, что подданный убил ее человека.       — Ты ее поданный?       — Ровно так же как поданный всей правящей семьи.       — Почему ты не можешь просто отвести меня к ней, она бы вернула меня домой и….       — У Даны сейчас не самые лучше дни для приемов. Потом. Но точно не сейчас.

***

      За последние дни храм сильно изменился: в него вновь, после многих лет запустения, впустили магию. Она тянулась сетями по жилам, каналам этого ранее великолепного сооружения, восстанавливая каждый камешек, каждую плиту до первозданного состояния. Сердце храма вновь стало биться. Пульсировать тёплой энергией, такой нехарактерной для Богини Смерти. Однако, это был именно ее храм, ее собственный чертог. Место, где раньше люди воздавали молитвы и приносили жертвы, место, омытое кровью и слезами, вновь стало существовать. После полного восстановления храма Нефтида стала чувствовать себя уверенней, однако закрыла место храма пеленой обмана, ведь тут постоянно молилась ее единственная жрица. Жрица, получившая от неё одновременно и дар, и проклятие. Она умирала и рождалась вновь на протяжении многих веков и, помня все, что ей было наказано. Каира была предана своей хозяйке, однако эта святая преданность была мотивирована лишь одним: — безысходностью. Жрица представляла, что ждёт ее за чертой врат Дуата, она боялась ее перейти.       Нефтида много лет назад привязала девушку к себе узами договорённостей и ни разу об этом не пожалела. Только у неё одной остался человек, способный проводить сложные обряды и управляться с храмовыми делами. И об этом не знал даже Ра.       Не смотря на общую цель, в самые ранние времена этого мира между Богами существовала истинная, обоснованная их природами вражда, которая в любой момент могла возобновиться. И Нефтида не хотела выходить из этой битвы проигравшей. Она всегда была на шаг впереди соперников. И даже сейчас, скрывая правду о своём возвращении, она уже знала, что ей следует сделать дальше…