***
Айгула, увидев все картину, неслась в комнату отдыха, надеясь кого-то там найти, по пути сообщая другой медсестре, что нужно собирать бригаду и срочно готовить операционную. Запыхавшись, она одним рывком открыла тяжелые двери ординаторской, напугав тем самым, присутствующих там сонных, уставших медиков. На диванчике видно сидел мужчина средних лет, который от такого «сюрприза» сразу же подскочил на ноги, чуть по дальше стоял старик, медленно снимающий халат, а в другом углу кабинета расхаживал полненький низкий мужчина. Женщина выдохнула сразу же найдя в одном месте трёх, хоть и уставших хирургов. — Я понимаю, что вы только что освободились, я все понимаю… — но ее сразу же перебил, вставивший с диванчика Имхотеб, с которым она была хорошо знакома. — Говори прямо, Айгула, что случилась? — сурово буркнул он, пытаясь победить желание заснуть. — Там Рамзес опять девушку принёс, и по-моему, там все плохо, — протараторила она. Худощавый старик слегка повернул голову, прислушиваясь к из разговору и все медленнее вытирая полотенцем руки. — Опять?! Где… — Я сразу сказала отнести ее в предоперационную, ее уже готовят… но там очень мало шансов, — прошептала Айгула, опустив взгляд в пол. — Шанс есть всегда, — серьезным тоном ответил Осирис, разворачиваясь. — Что же мы тут стоим коллеги, мы там нужны, — серьезно сказал он и быстро зашагал за медсестрой, натягивая обратно белый халат. — Я понимаю, что это уже третья за сутки… и вообще место вообще не здесь, но с вами у неё больше шансов, — шептала женщина, ведя врача туда, куда принёс девушку. — Какие вопросы, Айгула, я и сам все понимаю, — ответил он, заворачивая за угол. Тут же, буквально через минуту, заметив его, к старику подбежал Рамзес, все это время сидевший и державшийся за голову, его вина, он оплошал. Снова. — Ничего не говори, — холодно отрезал придворный лекарь, видя, как тот уже открыл рот, и быстро пошёл дальше. Рамзес так и остался стоять в коридоре, с огромным камнем на душе. Он со всей силы ударил кулаком по стене, а затем, облокотился на стену и медленно сполз, присев на холодный пол, все так же обхватывая руками голову. Он даже не заметил, как два других врача прошли мимо него.***
— Кто? — тихо спросил Осирис, смотря на то, как операционная медсестра собирает волосы кудрявые девушки. Айгула, которая сейчас завязывала ему узелки на операционном халате тяжело вздохнула. — Землянка… — Значит опять Анубис продолжает искать… Я готов, могу проходить? — спросил старик, задумчиво смотря издалека на покрытое голубыми пеленками тело, и не замечая ничего больше в этой комнате. Шакал всегда наносил грамотные раны и его жертвы редко выживали. Осирис тяжело вздохнул, попросил натянуть маску и сделал шаг вперёд. Женщина кивнула, и пройдя вместе с ним, открыла двери, оставшись ждать их в предоперационной. Она всем сердцем верила в лучший исход, и теперь, севши на одной из скамеечек, сложно сжала руки в замок, тяжело выдыхая. Вновь как все всегда. Он не хотел терять своих практических навыков, и поэтому часто появлялся здесь: в госпитале, что бы помогать простым жителям, а не только царской семье, которая, к слову, редко нуждалась в его профессиональной помощи. Запах спирта и очищенного воздуха, смешанный с антисептиком ударил в нос, и хирург сразу же собрался с мыслями, картина была не лучшая: к этому самому моменту, бедняга пришла в себя и начала что-то очень быстро шептать, мотая головой то туда, то сюда. Полненькая женщина наклонилась к ее губам, что бы понять, что говорит девушка, а она лишь шептала: «я хочу жить… жить ещё хочу…» — Все будет хорошо, будешь ты жить… — прошептала женщина, понимая, что сама себе врёт. Имхотеб кинул взгляд на мониторы с показателями, а затем на Осириса, который всегда очень тяжело переносил смерти своих пациентов. — Это уже агония. Предсмертная. Мы ничего не успеем сделать, — прошептал он горькую правду. Старший врач подошёл ещё ближе. Девушка, словно почувствовав чьё-то, резко схватила его за халат, сильно сжав в кулаке и на мгновение открыла глаза. В этот самый момент, он увидел до боли знакомый взгляд, взгляд того человека, которого он считал мертвым. — Дана… Имхотеб, это Богдана, наша самая Дана! — крикнул Осирис, узнавая изменившиеся черты лица. Военный врач, резко развернулся, а затем подлетел ближе, и вгляделся. Прошли года, но то испуганное лицо он никогда не забудет. Теперь все было гораздо хуже. — Быстро к столу, мы ещё поборемся, — скомандовал придворный лекарь, опуская руку. — Нет, стойте! — крикнула анестезиолог, а затем утихла. Один из приборов запищал. — От стола, сердце стало. — Давай, скорее, давай же… Давай… сильная, справишься, справишься!.. — нашептывал себе под нос придворный лекарь, смотря на то, как две медсестры и реаниматолог пытаются «завести» сердце. — Всё… — прошептала Айгула, подлетая к двери. — Они ещё даже начать не успели. Бригада молча отошла от операционного стола. Полненькая женщина закрыла глаза. А Осирис на мог поверить. Не мог. На мгновение, он поверил в то, что предсказание не сбылось, что девушка… Что Дана останется, а теперь, одна из его коллег прошептала: «Время смерти четыре часа утра…», а затем, сняла маску, развернулась и вышла. — Осирис, идём, — прошептал Имхотеб, беря друга за плечи, он сейчас стоял и смотрел на тело человека, который так многое изменил. Он не хочет понимать, что такая молодая… Умерла? — Реанимацию можно проводить в течении тридцати минут! — словно на что-то надеясь, воскликнул он, и вернувшись на своё место, сложил руки на груди девушки, чуть выше сердца. — Это бесполезно, после четырёх разряд, вряд ли… Осирис, ты ей больше ничем не сможешь помочь, — сказал из-за его спины военный врач, смотря на безвыходные попытки своего коллеги вернуть к жизни труп. — Шанс есть всегда. Она не должна умереть, — сказал он отсчитывая шестьдесят надавливаний, а затем снова повторяя. — Все когда-то умрут… Кто-то раньше, кто-то позже. — Но не в мою смену! — срываясь на крик ответил ему Осирис. — И не девушка, которой я обязан жизнью! — а затем сильно ударил кулаком, отходя от стола. Но поняв, что ничего не вышло, зажмурил глаза, и схватившись за голову, прижался к кафельной стене… Имхотеб больше не стал его трогать. Он молча пошёл к выходу, оставив друга наедине со своим горем и понимая, что ему нужно пережить и принять это самому. В угрызениях совести Осирис не заметил, как монотонное пищание, сменилось редким ритмом, но это краем уха уловил Имхотеб; и развернувшись, он улыбнулся и бросился к столу. — Вернулись все быстро! — крикнул он. Придворный лекарь вернулся в реальность и не поверил своим глазам. — Осирис, ты мне тут нужен, — радостно крикнул Имхотеб, понимая, что его друг совершил чудо. Старик подбежал к столу, и снова посмотрел на монитор. Показатели были критическими, но они были… — Нужно раскрыть рану, осмотреть, а потом только ушивать, клинок опять широкий, и длинный, я боюсь за спинной мозг. Начинает работать, — скомандовал Осирис, настраиваясь очень серьезно и тратя все силы только на то, что бы закончить это операцию успешно.***
— Все, Осирис, прошу, успокойся, — шептала совершенно недавно пришедшая в ординаторскую Эслябель, которая тоже по стечению обстоятельств дежурила в госпитале, только в отделении акушерства, и теперь, узнав про произошедшее, пыталась убедить друга поспать, а не сидеть всю ночь у кровати только что прооперированной Даны. Она с огромным сожалением смотрела на все это, однако, зная, что она уже жива, немного успокаивалась. — Хочешь я ночью эту посижу? А завтра ты? Ты сделал, все что от тебя требуется, все хорошо закончилось, успокойся, все хорошо, все будет хорошо, — говорила рыжеволосая женщина стоя позади него. — Ночь после, самая опасная и ты это знаешь, что бы наконец побрало этого Анубиса! — закричал Осирис, подскакивая со стула. — Осирис… — прошептала Эслябель. — Извини. Я не хотел. Но… Но, за что? Что вообще произошло, мы считали… все эти годы, мы считали, что она погибла. Все тело в шрамах, на груди, на боках, руки… Что с ней было? — Спинной мозг? — совершенно не по теме спросила женщина, раскидывая в голове все возможные варианты. — Не задет, — ответил учёный и добавил. — Слава Всевышнему, он не задет. — Осирис… тебе нужно выспаться. Сейчас уже начинается утрешняя заря. Я думаю, когда она прийдет в себя ты будешь ей нужен, а пока… Поспи. Я посижу.