Без права на выбор

      Я почувствовала лишь сильную мгновенную боль. Открыв глаза, я не сумела ничего разглядеть: картинка расплывалась перед взором, превращая окружающее в загадочные фигуры. Все голоса я слышала, словно эхом, не могла разобрать фраз, чувствовала что меня подняли и куда-то понесли… Страх не овладел мной, было лишь больно, очень больно. Моё тело не слушалось меня, я чувствовала, как медленно теряю сознание.

***

      — Имхотеб, что думаешь? — Задумчиво произнёс Осирис, когда они уже оба стояли в лаборатории над бледным лицом девушки. Учёный вместе с другом переложили беднягу в медицинскую комнату и продолжили разговаривать.       — Первое, она слишком сильно побледнела, чему я нахожу логичное объяснение, а второе, разумеется, о ей сегодня жутко не повезло. Представилась она как Богдана, если, конечно, не соврала. — Отвечал более молодой хирург, подключая аппарат для контроля гемодинамики к груди молодой особы. Затем он аккуратно перевернул Дану на правый бок и, оголив рану, из которой тёмной струёй стекала кровь, обработал антисептиками кожу, — рана не глубокая, кинжал задел по касательной, — заключил Имхотеб.       — Интересное имя, не думал, что я когда-то снова смогу поработать с землянами, — Осирис пошёл мыться, по пути бросая взгляд на показатели. Задумался, на лице появилось беспокойство. — Имхотеб, давление ниже нормы, а пульс высокий. Не нравится мне это… Нужно брать во внимание, что в сумме за сегодняшний день кровопотеря уже становится немалой. Что тебе ещё известно о нашей пациентке? — придворный врач стряхнул с рук капли антисептика и натянул перчатки поверх хирургического халата, — ступай мойся, Имхотеб, я пока посмотрю рану.       — Как мы уже оба поняли она землянка, попавшая в наш мире с остальными людьми, ей пятнадцать, группа крови третья отрицательная, характер бунтарский. Я думал больше не увижу её живой, когда понял, что она сбежала из госпиталя. Ведь всего лишь хотел, чтобы её никто не видел. Нам лишние слухи не нужны. Ведь так? Поэтому мы сейчас здесь одни, без среднего ассистентов? — Имхотеб был практически готов.       — Да, ситуация позволяет, а Фараон не желает, чтобы кто-то ещё знал о случившемся. Покушение было на него. Второй раз за день, — Осирис, уже зажал основной источник кровотечения щипцами и вновь поднял взгляд на прибор. — Имхотеб, черепаха ты песочная, где ты? Давление падает.       — Иду! — Уже готовый приступить к работе вышел он в абсолютно стерильное помещение.       — Совсем чуть-чуть не успели, Имхотеб… — учёный замолк, всматриваясь. — Вена рядом кровит. Видишь?       — Вижу, сейчас…       — Могли бы и спугнуть нападающего и тогда бы никто не пострадал.       — Лишить пирамиду охраны, откровенно говоря, было неправильным решением, — поделился своими мыслями военный врач.       — Однако, ей действительно очень не повезло. Встреча с чудовищами Апофиса, потом это нападение, и вся ситуация, произошедшая с ней, огромное потрясение для человека. Не позавидуешь…       — Ушили, больше кровотечений нет. Почка не задета, в основном мягкие ткани, я думаю, можно начинать шить. Дел-то на пять минут. — Имхотеб поднял суровый взгляд на друга.       — Ты, верно, хочешь позлиться, из-за того, что она от тебя сбежала? Давай рассудим… Конечно, поступок крайне безответственный, но и рана-то, — он указал в сторону груди девушки кистью, измазанной кровью, — тоже не серьезна. Там через три дня и следа не останется, если мы будем лечить. На Земле, конечно, подольше. Она испугалась тебя, Имхотеб. Как и всех нас, как меня, как стражу. Рано или поздно её бы всё равно привели в Великую пирамиду и случилось бы то, что случилось, — лекарь тяжело вздохнул. Он уже понимал, что будет дальше, если брать в расчёт, что память он ей стереть не сможет по понятным причинам. — Я думаю, поговорить с фараоном, о том, чтобы оставить пока тут, — учёный накладывал очередной шов и завязывал, как на автомате, узелок. — Пока она слаба, но со мной через неделю она оправится.       — Я в тебе не сомневаюсь, Осирис, но что будет с её жизнью? Я не думаю, что она сирота. Ты ведь понял, о чём я? — Ассистент убирал использованные иглы, шпицы и расширители на поднос для грязные инструментов, для дальнейшей стерилизации.       — Это будем обсуждать, когда она очнётся. Я думаю… — речь Осириса прервал громкий стук в запертые двери лаборатории. — Прошу, доделай работу, но только аккуратно, постараемся без шрама, дабы не создавать лишних улик. Наложи повязку и перенеси её туда, — придворный лекарь указал в сторону двери, где, по-видимому, находилась палата. В Золотой пирамиде, конечно же, нашлось место и госпиталю, но, некоторые не хотели светить своими ранениями, и так и оставались на какое-то время под наблюдением своего ответственного врача прямо там же, а потом перебирались в покои, дабы не давать лишних поводов для слухов в народе.       — Повелитель? — Спросил Имхотеб, подходя к столу. В отличие от своего друга он был сильным и хорошо сложенным мужчиной, и хорошо годился бы в воины, но решил посвятить себя другому. Именно физическая сила помогала ему вытаскивать раненых с поля боя или из-под завалов собственноручно. В то время как Осирис оказался на его фоне довольно худощавым.       — Я думаю, да, — лекарь вышел, закрыв за собою дверь в мини-операционную, по пути снимая одноразовые халат и перчатки.       Он не ошибся: перед ним стоял молодой фараон и молча смотрел на учёного из-под своих чёрных бровей с очень обеспокоенным взглядом. Осирис подошёл ближе и стянул маску с лица, предложил монарху присесть и успокоиться.       — Всё будет хорошо, — спокойно начал говорить лекарь, протянув последнее слово. Но фараон продолжал всё так же буравить его печальным взглядом. — Состояние средней тяжести, как мне поведал Имхотеб, с которым мы встретились у входа в Великую пирамиду, до этого она чуть не стала жертвой порождения ада, видела, как те расправляются с девушками на улице, и была сильно шокирована. Она попала сначала в руки к нему, а потом сбежала, попав уже ко мне в дом, откуда Гор и перенёс её сюда…. По состоянию… Рана недостаточно глубокая для паники, но восстановиться ей необходимо, и готов посвятить этому своё личное время, если бы Вы только позволили… — Осирис закончил говорить и дожидался ответа.       Прошло около минуты. Он принял решение, чувствовав вину за произошедшее, ответил:       — Хорошо, Осирис, пусть остаётся у вас сколько Вы сочтёте нужным. Выражаю благодарность вам и Имхотебу. Могу ли я её увидеть?       — Мой фараон, нет, пока это бессмысленно. Девушка без сознания. Если только завтра утром, — Осирис посмотрел на повелителя с сожалением.       — Этот нож предназначался для меня…       — Не стоит себя винить в том, над чем вы не властны, повелитель. Вы не могли знать, что так всё обернётся. Церемония дала какие-либо результаты? — В этот момент в лабораторию вышел и второй врач. Кефер кивнул в его сторону и, заметив сильную усталость, а потом продолжил разговор.       — Мы никого не нашли. Возможно, новая избранная была убита монстрами…. В любом случае, мы будем искать дальше, — Кефер поправил сползавший бинт на руке, — я хотел бы вас обоих попросить. Никому не говорите о том, что произошло, пусть это останется в стенах этой пирамиды.       Имхотеб подошёл к другу и сообщил, что всё хорошо, за исключением давления. Осирис только кивнул, и проводил друга за стены его обители. А сам продолжил разговор с фараоном.       — Что с ней будет дальше, и что мне сказать Богдане, когда она очнётся? — Осирис присел рядом с повелителем на скамью.       — Дальше… Будем обсуждать, сейчас все разошлись, завтра совет, совет будет созван заново, но её мнение тоже очень важно. Говорите ей правду и не лгите. Исполняйте любую просьбу. Дальше по поводу еды, одежды и средств первой необходимости я распоряжусь, — Кефер потёр переносицу. Он был очень измотан за этот день. Каждая новость за сегодня была хуже предыдущей, и молодой фараон справлялся с огромным трудом. Время шло уже к восходу, а в городе до сих пор стоял запах крови, царила паника.       Матери и отцы оплакивали своих погибших дочерей, и никто не мог вернуть им эту утрату...       — Я думаю, повелитель, вам тоже нужно отдохнуть. Вы очень плохо выглядите, — Осирис встал, и поклонился. Золотой фараон ещё раз поблагодарил лекаря и вышел, направился в покои. Вновь…. У него перед глазами всплывал образ погибшей матери. Она была совсем рядом, но при этом так далеко.       Осирис прошёл в комнату, где сейчас находилась девушка. Он посмотрел на мониторы, убедившись, что всё хорошо, подставил рядом с кроватью стул и принялся расплетать запутанные косы, кладя прядь за прядью на белую подушку. Он разглядывал её лицо, на котором сейчас застыло беспокойство. Она была в медикаментозном сне и ничего не слышала, ничего не чувствовала. Лекаря охватило сострадание к ней, хотя при этом завтра он должен был провести с ней лекцию по поводу беспечного отношения к своему здоровью. Девушку уже переодели в ночную сорочку, в какую одевают больных, и поставили капельницу.       Осирис поднялся и подошёл к её вещам, чтобы узнать побольше информации о своей подопечной… В руках у него оказался маленький фиолетовый рюкзачок… Молния быстро раскрылась и на стол с разными склянками на завтра выпали ручки, тетрадки и калькулятор. Учёный взял в руку одну из тетрадок и быстро пролистал, формулы, формулы, задачи. Девушка учится? Возможно…       Но его «поиски» так и не дали никаких результатов, и он, взяв с собой сигнализатор, который одел на запястье, вышел из палаты.

***

      Что-то ярко светило прямо на глаза, заставляло меня проснуться… Сначала в голове я прокрутила весь свой красочный сон, точнее кошмар. Я была поражена реалистичностью моего сновидения, словно я сама всё это прожила. Но почувствовав под собой непривычно мягкий матрас и совершенно другую по качеству ткань простыни, я стала сомневаться в этих мыслях. Ведь это был не кошмар, а реальность. Жестокая реальность. Тело ныло и болело, веки словно свинцом налились, и я молилась только об одном: пусть они окажутся справедливыми. Все они. Если это, конечно, не сон.       Я простонала и медленно открыла глаза. Прямо в лицо мне светило солнце, яркое летнее солнце. Я резко глубоко вдохнула и почувствовала боль одновременно в двух местах — правый бок и солнечное сплетение…       — Прошу, нет… Только не это, пожалуйста, — пошептала я, открыв глаза. Паника начинала овладевать мной, и я еще несколько раз, но на этот раз неглубоко вдохнула и выдохнула. Комната, в которой пахнет спиртом,стерильностью, и эти приборы… Я знала, знала, что всё это значит…. И от этого мне не становилось легче. Кошмар пролетал у меня перед глазами, как миг. Было слишком много событий, и все они были отнюдь не положительны. Я хотела всё забыть… Забыть и вернуть на круги своя.       Мне вновь сильно захотелось сбежать, хотя я понимала, что это неразумно, что я не в лучшем состоянии. Где я нахожусь, что вокруг и что наконец со мной мне по сих пор было не понятно.       В комнате было абсолютно тихо. Прибор, показывающий мои показатели, был беззвучен и никак не намекал на своё присутствие. Теперь я решила осмотреться и принять неприятную реальность. Первое, на что я обратила внимание — это были мои руки. Кисти показались мне слишком бледными, а на одном запястье был тугой браслет.       — И это всё? — я сильно однако удивилась… Пульс, пускай, а артериальное давление, температура — это что-то необычно замысловатое. — Сильно, однако.       Теперь мне не составляло труда догадаться, что я попала в высокотехнологичный параллельный мир, где процветает монархия, возможно, идут войны, есть какие-то нереальные сверхсилы, и мне оставалось только одно — смириться. Я приподнялась на кровати, откинув лёгкое одеяло, которым меня накрыли. И тут же чуть не зачертыхалась… Игла больно вонзилась в в локоть, я не заметила капельницы. Я решила пока ничего не трогать, прожитого опыта хватило.       На глаза упали пряди волос, и я левой рукой убрала их назад. Я заметила свои вещи были в углу напротив, и я не почувствовала какой-то угрозы, а лишь наоборот, от этого мне стало чуть-чуть спокойнее. Я побоялась вставать. Только слегка села. Чувствовала себя неплохо, но ведь кровь, помню, её было много. Обратив своё внимание на правый бок и положив руку, я ощутила боль. Кисть скользнула по перевязке и вернулась на холодную белую простыню. Я задумалась: ведь здесь всё же должен кто-то быть?       Но мне не хотелось ни с кем вести беседу, я не желала выслушивать прямо сейчас нравоучений или чего-то похожего, было паршиво, настолько, что даже не было сил плакать. Ровно сутки назад я ушла из школы, погулять, чтобы просто отвлечься от глупой ошибки! Передо мной вырисовалась целая цепочка моих ошибок, которая привела меня сюда, в эту светлую комнату, с распахнутыми окнами и лучами солнца, комнату, обставленную, как больничную палату. Две раны, две встречи с какими-то тварями, параллельные миры… Я не хотела это принимать, не желала.       Я так же сидела, уставившись в одну точку, и пыталась собраться с мыслями. Но я не смогла собрать этот сложный пазл в единую картину, и решила, что мне просто необходим кто-то, кто всё же расскажет обо всём, пока я окончательно не сошла с ума. Это идея показалась мне верной, и я всё же встала. Очень резко. А затем и сама не поняла, что оказалась на холодном кафеле буквально за мгновение. Картинка перед глазами стала чёрной, ноги подкосились, не в состоянии удержать меня.       — А… Чёрт… — Я закрыла лицо руками. Как это было глупо с моей стороны… Я ведь знала, что это категорически запрещено, ведь наверняка у меня швы... Я подняла голову, и сжала кулаки. Оперевшись на правый кулак я смогла приподнять туловище, второй рукой, я хотела ухватиться за прикроватную тумбочку, но вместо этого опрокинула склянки, на нём стоящие. Поднялся шум, что я уже должна была провалиться под землю. Когда я перестану совершать глупые ошибки? Однако, возможно, именно звук вдребезги разбившихся о плитку тар, привлёк чье-то внимание.       В комнату, по-повидимому, вошёл пожилой мужчина, но я не успела разглядеть его лица. И единственное, что я смогла выдавить из себя были слова с извинениями:       — Прошу, извините, я правда не хотела, — стало стыдно. Я опустила голову. Но вместо нотаций, я услышала лишь пару слов:       — Давай помогу, — старик подошёл, взяв аккуратно за плечи, помог подняться. Теперь я полностью осознала свою ошибку. Вновь испытала боль, как и тогда в зале. Бок будто пронзило, это заставило меня вскрикнуть. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, то уже сидела на кровати. Эти ощущения были для меня новы: такая сильная боль, это однако, не с велосипеда упасть. Он крепко взял меня за плечи, заставив отвлечься от новой порции боли. Я повернула голову, передо мною был тот самый маньяк.       — Вы… — Я разомкнула губы от удивления и, возможно, со стороны мои глаза были огромными, ведь такого поворота судьбы, я не ожидала. Однако, что можно ожидать после всего, что произошло со мной за последние двадцать четыре часа?       — Теперь слушай меня внимательно. Я тебе не враг, понимаешь? — Начал говорить старик, всё так же крепко держа меня за плечи. Я лишь кивнула. — Не стоит снова сбегать от меня. Теперь для тебя это может быть смертельно. Ясно?       — Да… Простите, мне очень стыдно за то, что произошло… Я не хотела этого, простите… — Начала мямлить я, вспоминая произошедшее.       — Ничего страшного, я уже забыл. Тебе больно? — Спросил лекарь, в упор глядя в мои глаза, будто знал, что я могу солгать.       — Да, больно. Особенно сильно было, когда вы меня подняли, — сказала я более уверенно.       — Ложись аккуратно и больше не смей подниматься. Я скоро присоединюсь к тебе.       Я послушно прилегла на койку, закрыв глаза. Верно, мне не стоит ему лгать. Права будет узнана, он смотрит так, что хочешь не хочешь, а стыдно станет. Я поднялась чуть повыше и натянула на ноги белое одеяло. Не прошло и минуты, как он вернулся, только уже с парой ампул и в перчатках.       — Возможно, швы могли немного разойтись, когда ты упала. Мне нужно взглянуть, — он присел на кровать, откинув ткани, раскрыл повязку, наложенную Имхотебом. И добавил: — Если боишься, не смотри.       — Мне всё равно… Ай… — я прошипела от боли, от каждого прикосновения, как будто именно в этом месте собрались все нервные окончания моего тела.       — Тебе повезло. Нет, все в порядке, возможно, из-за резкой смены позы… Он вернул все на место и посмотрел на меня серыми глазами в упор, как будто изучая. Он молчал пару минут, всё время смотря то на мои руки, то мне в глаза.       — Я не представился. Я - Осирис. Придворный лекарь в Золотой пирамиде и главный учёный. Я знаком с Имхотебом и обо всём знаю. Ругать тебя я не собираюсь, думаю, ты сама уже всё осознала, лишь желаю знать твои мотивы.       — Извините, что тогда так получилось… На самом деле, я сделала много глупых вещей за эту ночь, и сама же за них расплатилась. Мне стоило побороть страх и всё-таки обратиться к страже. Мне стоило остаться в госпитале, но я запаниковала, и кинулась в окно. Не стоило убегать от вас… Это мои ошибки, и мной руководил страх, я была безрассудна и не осоторожна, — с плеч будто бы камень упал.       — Богдана, мне тебя действительно очень жаль. Всё что было в моих силах, я уже сделал. Мне нужно с тобой поговорить и передать твои слова нашему Фараону. Я готов ответить на все твои вопросы, — он казался мне искренним, добрым, душевным человеком… Я подняла взгляд, убрав волосы, спадающие на лицо, и начала говорить.       — То, что происходило в городе… Что это было? — Мне было одновременно страшно узнать правду, но при этом было очень любопытно.       — Предстоит длинный рассказ. Во-первых, начну с того, что как ты уже знаешь, находишься в Золотом городе, в измерении, параллельном твоему миру. Наш мир был перенесён в это измерение очень давно. Наш народ когда-то жил на Земле, но после у вас остались только осколки нашей цивилизации. Фараон - Кефер, он же новый правитель, сын Ра. Но не всё не просто, в нашем мире обитает много зла, и ему нужно противостоять. Есть одна древняя тёмная сила, которую нужно заточить. И для этого были собраны все девушки, которых ты видела. Каждая — самая достойная представительница своего народа, государства или империи. В конце церемонии именно ей будут переданы силы и возможность победить это зло. Такая избранная приравнивается к члену царской семьи и играет огромную роль в судьбе нашего измерения. Вчера был парад планет, и именно тогда должны были выбрать новую воительницу. Но, естественно, нам решили помешать послы Апофиса, главного врага Ра. Эти существа, на которых ты наткнулась убивали именно девушек. Вчера многих убили, и это для нас огромная потеря. В городе объявлен траур. — Я выслушала и задумалась… — Всё хорошо?       — Да, я просто осознаю… С этим ясно. Я бы хотела узнать о... — Я опустила руку на правый бок.       — Если будешь соблюдать режим под моим присмотром, всё будет хорошо, раны твои н слишком серьезны, но внимания требуют. Поверь, две недели и будешь бегать. Но… Только ты должна пока остаться здесь. У меня, и фараон дал для этого своё согласие. Сейчас и далее никто тебя не потревожит. Если что-то нужно, беспокоит или просто хочешь поговорить, я всегда рядом. В соседней комнате, — Осирис немного улыбнулся мне.       — Что потом со мной будет? — Я решилась на этот вопрос.       — Пока мы будем лечить тебя так, чтобы не осталось улик в виде шрамов. После, я думаю, совет найдёт какой-то компромисс, — он утвердительно кивнул, и взял меня за руку. Горячие пальцы коснулись моего запястья, нащупывая пульс. — Всё равно, не понимаю. Ты переживаешь? — Я отрицательно помотала головой.       — Для меня это норма, - девочка поняла что имеет в виду лекарь, - около ста десяти. — Учёный удивлённо посмотрел на меня.       — Всё же это ненормально. Но пока ничего в этом страшного нет. Фараон распорядился, чтобы ты назвала список необходимых тебе вещей и рассказала про семью, они, верно, переживают за тебя? — Осирис положил мою руку на белую простыню и поправил подушку. Я вздохнула.       — Я, наверно, в каком-то плане везучий человек... Мои родители не дома. И дома появятся не скоро. Мать с отцом и сестрой уехали на другой конец страны по работе. Впервые, я узнала, что на одном мероприятии могут по проводить тренинги по обоим специальностям моих родителей. Они вернутся только в лучшем случае через две недели. Я не захотела ехать и осталась одна дома с собакой. Которую нужно покормить, ой…       — Не думай пока об этом, наш человек обо всём позаботится, ты только потом скажи мне свой адрес, и я передам ему, — последовал ответ. Я удивилась.       — Вы и на Земле есть?       — Только разведчики, продолжай, — и я продолжила.       — Так что, моего отсутствия никто не заметит. Учёба. Сейчас праздничные дни, и неделю никто не занимается, а другую… Я… Что-то придумаю, чтобы никто не понял, что я не дома, я что-то придумаю, обязательно.       — Расскажи о себе. Что ты любишь? Я у тебя нашёл тетради, ты любишь науку?       — Я… Как сказать, я не назвала бы это наукой, начало, азы, но мне нравится. Я занимаюсь несколькими дисциплинами на более углубленном уровне, не более. Просто люблю учиться, люблю получать информацию. Со мной еще такие же ребята есть… А так, ну я просто школьница, живу в провинциальном городке. Когда я возвращалась из парка домой, я попала в этот односекундный портал… И… дальше вы знаете… На самом деле, я бы просто хотела вернуться домой… — Больше не стала ничего говорить. Но на душе стало как-то намного легче. Меня отпустило, и я выдохнула. — Можно вопрос?       — Конечно, — ответил мой пожилой собеседник.       — Можно чего-нибудь перекусить?       — Конечно, я сейчас же распоряжусь, чтобы тебе принесли завтрак. Как же я сразу не догадался…       Он направился к двери, и я всё-таки решилась…       — Спасибо вам, — слетело с моих губ.       Врач резко обернулся.       — За что?       — За всё…       — Не стоит благодарности, это моя работа, — ответил он мне. Но я возразила.       — Нет, стоит. Ваша работа одна из самых важных во всей Вселенной. И она, конечно, стоит благодарности. Поверьте, я знаю насколько это тяжело. — он улыбнулся и, открыв двери, вышел из комнаты, оставив меня одну.       Теперь я не хотела никуда бежать. Ведь меня бы съела совесть за это. В меня уже вложил столько труда это добрый сердцем человек.