***
Пришло время отбытия из Лондона. Бал слуг был назначен на завтра, и чтобы не терять времени зря, Мэри пришлось ехать с Мэттью в одном поезде, и в одном вагоне первого класса. Как только они сели в вагон, повисло неловкое молчание. Глаза Мэри бегали, а Мэттью слишком пристально смотрел в окно. Надо было заводить разговор, иначе дальнейший час показался бы вечностью. Решительно настроенная Мэри, взяла самое трудное на себя: -Кузина Изобель придёт на бал слуг? — голос Мэри не дрогнул. Эта была уже не та вчерашняя Мэри, теряющая сознание и дрожащая от прикосновения Мэттью. Удивлённый наследник резко отвёл взгляд от окна, как будто его вовсе ничего там не интересовало. -Конечно, она с нетерпением ждёт этого события, ты же знаешь, хоть малейшее разногласие с кузиной Вайолет подогревает ее азарт, — усмехнулся Мэттью, — прямо как на той выставке цветов: «я приму это как комплимент», — передразнил он мать. Мэри засмеялась и добавила, умышленно исказив голос: — Видимо, я как-то неправильно выразилась, — оба прыснули со смеху — Никогда не стоит вмешиваться в их маленькую войну. Споры по поводу больницы, Даунтона, госпиталя, да и всего мировоззрения, придают им сил, они могут удостоверится, что все ещё нужны нам, что участвуют в общественной жизни, принимают решения, что с их мнением считаются, — вдруг серьезно сказала Мэри, она знала свою бабушку слишком хорошо, та никогда не отступала без боя. — Помнишь, то, как они боролись за право управлять госпиталем? Даже мамà подключилась. Эта была борьба не на жизнь, а на смерть! — вновь пошутила Мэри. — Я была так рада, когда ты, пару раз, получив увольнение, отвлекал свою маму от житейских проблем, — Мэри улыбнулась — Ты действительно была рада, когда я приезжал в Даунтон во время войны? — вдруг спросил Мэттью — Конечно. Мы все так волновались за тебя, когда ты пропал, мы не находили себе места. Ходили взад-вперёд по библиотеке и ждали хоть каких-то новостей, — Мэттью показалось, что голос Мэри прозвучал грустно. — А ты? Ты волновалась за меня? , — с нескрываемой надеждой спросил он. Мэри ответила не сразу. Она будто долго размышляла над ответом — А сам ты как думаешь? Бывали дни, когда я не могла уснуть, думая, все ли с тобой в порядке, не ранили ли тебя, не убили ли, когда Эдит впервые сообщила мне, что ты пропал, я не сомкнула глаз ни на минуту. Я не могла смириться с мыслью, что возможно потеряла тебя, я., — вдруг Мэри осеклась, поняв, что слишком разоткровенничалась. Она покраснела и отвернулась к окну. — А знаешь, ведь она всегда была со мной. Твой талисман, собачка. Я держал руку в кармане каждый раз, когда мне становилось грустно. Я вспоминал вас, Даунтон, маму, Лавинию, тебя, — при имени Лавинии Мэри едва заметно вздрогнула. Она захотела сменить тему, продолжать в таком духе было неловко. — А помнишь, однажды, когда в Даунтоне ещё был госпиталь, на обед пришли родители одного из постояльцев, убитого в конце войны? А потом вдруг, в столовую вбежала наша бывшая горничная с ребёнком на руках… Они стали предаваться военным и довоенным воспоминаниям. За интересным разговором время бежало быстро, и вскоре поезд прибыл на перрон. На вокзале их ждал шофёр, который по просьбе Роберта, доставил обоих сразу в Даунтон. Время было достаточно позднее, и Мэри убежала переодеваться к ужину, который должен был начаться через полчаса. Анна, быстро хлопотавшая над ее внешним видом, выглядела озабоченной и весёлой. Мэри давно не видела ее такой: — Анна, что случилось? Ты прямо светишься от счастья! — Спасибо, миледи. В Лондоне я встречалась с мистером Мюрреем, он рассказал, что шанса освобождения мистера Бейтса из тюрьмы увеличился! Осталось подождать совсем немного, и его отпустят! — Анна была так рада, что Мэри передалось ее хорошее настроение, и она, ожидая встречи с Эдит, довольная поспешила вниз, захватив письмо тетушки, чтобы передать отцу. Войдя в малую гостиную, где Кроули обычно собирались перед ужином, она обнаружила там все семейство. Перебросившись со всеми, кроме Эдит парой фраз, и рассказав о Лондоне, она отдала письмо отцу, а сама, подошла к сестре и прошипела: — Я могла ожидать от тебя все что угодно, но уж никак не думала, что ты пала так низко. Сначала Памук, теперь ещё и это, у тебя совершенно нет чести. Прекрати завидовать мне, сестричка, не то зависит сожрет тебя изнутри, — Мэри развернулась на каблуках и не дожидаясь ответа подошла к отцу. Тот все ещё читал длинное письмо сестры. С каждой строчкой его брови взлетали все выше, а недоумение в глазах сменилось гневом. Дочитав письмо, он небрежно бросил его на каминную полку, откуда оно сразу попало в руки Вайолет, а затем перешло и к Коре. Роберт подошёл к Эдит, и что-то сказав ей вышел за дверь. Она последовала за ним. Не стоит упоминать о том, что же произошло после, но я все же слегка опишу дальнейшую ситуацию. Крики Роберта были слышны на весь дом, а письмо, перекочевало ко всем присутствующим, исключая Мэттью, который и из слов Роберта понял достаточно, он подошёл к Мэри и с тревогой спросил: — Неужели это правда? — К сожалению да. Так что, ты совершенно напрасно подрался с Карлайлом, он был не при чем, — отчужденно сказала Мэри, казалось, она думала о чём-то другом — В любом случае, я рад, что не упустил момента выбить из него дурь, даже если незаслуженно, мне плевать. Он оскорбил твою честь. Тем, кто посмеет принести тебе вред или обидеть тебя, придётся иметь дело со мной, так что считай меня кем-то вроде старшего брата-защитника, — усмехнулся он. Эти слова словно вывели Мэри из транса. Старшего брата? Что это значит? Она же так любит его? Неужто все действительно кончено. Мэри чуть поникла, но потом выпрямилась снова. Публичное мероприятие, не место давать волю эмоциям, она позволит это себе сегодня ночью, но сейчас надо держаться крепко, и радоваться хотя бы победой на Эдит. Ужин прошёл в тишине. Эдит на нем не присутствовала, что не удивительно, после такого унижения, раскрытия ее грязных планов, ей было вовсе не до еды. Роберт был в гневе и еле сдерживал себя. Лишь вдовствующая графиня позволила себе отпустить парочку колкостей. На этом все разошлись, не переходя в гостиную. Мэттью взглянул на Мэри перед уходом, но та, сделала вид, что не заметила. Зато ночью, при свете ночника она выражала ему свои чувства более открыто — через слёзы, рыдая над злополучной фотографией***
Наступило воскресенье. День бала слуг. Весь дом гудел словно улей, готовясь к предстоящему банкету. Все были заняты делом, как внизу так и наверху, хотя внизу дел было гораздо больше. Слуги сновали из стороны в сторону начищая серебро, стирая скатерти, штопая платья, разжигая камины. Анна зашивала своё выходное платье, которое планировала надеть на бал, миссис Патмор ожесточённо рубила, строгала, резала ни в чем не повинные овощи, иногда прикрикивая на Дейзи. Бедная девочка беспрекословно пыталась выполнять задания строгой кухарки, но то и дело у неё что-то валилось из рук, и под крики старушки она убегала в подсобку. Джейн взялась приводить в порядок библиотеку. Она надеялась, что встретит там его светлость. Горничная давно лелеяла в себе скрытые надежды, извлекая вывод из тех коротких встреч с ним. Она с трепетом прислушивалась к каждому шагу за дверью, но лорд так и не появился, его жена Кора, почувствовав что-то своей женской интуицией удержала его возле себя и развлекала разговорами о бале и о будущем дочерях. Карсон сновал по гостиной создавая места для оркестра, потом привезли цветы, и работы у него прибавилось, ведь нужно было расставить букеты по вазам, чтобы все выглядело презентабельно. Миссис Хьюз пыталась успевать везде и контролировать всех. Когда с цветами было покончено, Карсон переместился в свой кабинет составляя карту вин и процеживая его. Наступил вечер, и платье Мэри наконец привезли. Оно было шикарно. Темно-синее платье с кружевными рукавами. Мэри надела длинные шелковые перчатки, под цвет платья, которые положили в комплекте. Анна трудилась над ее причёской около сорока минут, но результат оправдывал ожидания: волосы были завиты волной спереди у лица, и чёрные блестящие локоны вели к красивому пучку сзади. В пучке были красивые жемчужные шпильки, а спереди тёмные волосы украшала такая же жемчужная заколка, оттеняющая шоколадный цвет. Ее шею обрамляло жемчужное ожерелье, ещё больше поддерживая ее тонкость и бледность кожи. В ушах были серьги из синего жемчуга прекрасно гармонирующего с платьем. На ногах были туфли с бантами. Мэри была настолько прекрасна, что невозможно было оторвать от нее взгляд. Поблагодарив Анну за старания и одолжив ей свои украшения на бал, она спустилась вниз, в малую гостиную. Там собралось уже немало гостей, были приглашены люди из разных графств, лорды и пэры Англии. Эдит отчужденно сидела на диване и не с кем не говорила, так как семья Кроули пока и словом с ней обмолвиться не хотела. Поэтому средняя Кроули просто прислушивалась к разговорам гостей. Ее внимание привлёк молодой граф из йоркширского графства, говоривший со своим спутником. — Все дочери Грэнтема прекрасны. Только взгляни на леди Мэри! Такое сочетание красоты и ума встречается крайне редко, а какая грация? Она шикарна, не правда ли? — собеседник согласно кивал, — младшая, Леди Сибил, храбрая, не знающая преград девушка! Она убежала с шофёром не боясь общественного мнения, и лишь средняя сестра вышла с изъяном, — усмехнулся он, — Леди Эдит. Слыхал, что она сделала с бедняжкой леди Мэри? Такое предательство! Надо отдать Мэри должное, держится она шикарно, — услышав это Эдит побледнела, неужели все уже знают? Но откуда? Она стала слушать дальше. — К тому же, она пала так низко, что состоит в запретной связи с одним из фермеров. Порченый товар. В семье не без урода, как говорится. У таких прекрасных родителей и такая-то дочь! — сокрушался молодой граф. Бледная как полотно Эдит резко вскочила с дивана, удивляя некоторых гостей, молодой граф, поняв свою ошибку прикусил язык, а Эдит на ватных ногах выбежала из комнаты. Мэри наблюдала за происходящим с легкой ухмылкой. Наконец-то объявили ужин, ведь бал был назначен после. Мэри сидела с Энтони Стреленом по левую руку и с Мэттью по правую. Последнее соседство не доставляло ей удовольствия. Каждый раз, когда Мэттью брал в руки приборы или бокал, он касался локтем ее предплечья, от чего ее будто пронзало электрическим разрядом. Поэтому она уделяла все своё внимание почтенному Стрелену, который светился от счастья, находясь рядом с прелестной Мэри. Он шутил с ней и делал недвусмысленные намёки, которые вызывали у неё только отвращение. Чтобы расслабиться она то и дело пила шампанское, совершенно не замечая, как Мэттью, лишённый ее внимания, заливал своё горе виски. Наконец мучения Мэри завершились, и Роберт позвал всех танцевать. По традиции граф Грэнтэм и миссис Хьюз открыли бал, и вскоре к ним присоединились и другие пары: Кора и Карсон, Вайолет и Томас, Мэттью с кислой миной, танцующий с О’брайен и Мэри, танцующая с одним из лакеев, который трепетал каждый раз, когда она смотрела на него. Наконец музыка закончилась и Мэри высвободилась из цепких лап лакея. Она отошла в сторону и взяла бокал с шампанским. Немного пригубив, Мэри стала наблюдать за танцующими, но через пару минут ей это наскучило. Как будто услышав ее мысли, Мэттью подошёл к ней сзади, от чего та вздрогнула. Она обернулась и улыбнулась ему. Немного постояв Мэттью подал ей руку, приглашая на танец, Мэри смутилась, но сказала: — Почему бы и нет, — она поставила бокал на поднос и взяла руку Мэттью. Они вышли на середину зала и взяв темп, закружились в вальсе, сливаясь с другими парами. Мэттью смотрел исключительно Мэри в глаза, от чего та чувствовала себя неловко. Ее глаза бегали по залу в поисках спасения. Вдруг, на ум пришли воспоминания об их прошлом танце. Отличие было лишь в том, что они танцевали в тишине и разговаривали о чувствах. Мэри вспомнила как Мэттью крепко держал её за талию, и как поцеловал впервые после долгого разрыва. Она также вспомнила взгляд Лавинии, которая увидела их тогда. Мэри с трепетом вспоминала все прикосновения Мэттью, за прошедшие недели, сейчас, она была так близко к нему, что живот болел от удовольствия. Она резко повернула голову и столкнулась с голубыми глазами Мэттью. — Ты шикарно выглядишь сегодня, — пропел Мэттью ей на ухо. Мэри дёрнулась, почувствовав его дыхание рядом. — Благодарю, — выдавила она. Скорее бы музыка закончилась. Услышав ее мысленные мольбы, дирижёр сделал пару последних взмахов и оркестр замолчал. Мэри отцепилась от Мэттью и прошествовала к матери, чтобы переброситься парой фраз. Мэттью куда-то исчез.***
Поговорив с Корой около десяти минут, Мэри решила подняться к себе в комнату, чтобы припудрить носик и освежить запах духов. Она извинилась и поднялась по лестнице, ведущей на второй этаж. Повернув в тёмный коридор, она почувствовала что кто-то схватил ее руку и ахнула в темноте. Кто-то затащил ее в угол у окна в конце коридора. Она было подумала, что это Энтони Стрелен, делавший ей намёки за ужином, но лунного света за окном было достаточно, чтобы она разглядела лицо Мэттью. — Мэттью? — с придыханием шепчет она. Ответа не последовало. Мэттью лишь приблизился к ее лицу настолько близко, что мог чувствовать манящий запах ее духов и ее дыхание на своём подбородке. — Я не могу перестать думать о тебе. Каждый раз находясь рядом с тобой, мое сердце пропускает удар, — говорит он. Мэри молчит, но начинает дышать чаще, воздух в лёгких слишком быстро заканчивается и жжёт горло. Мэттью опускает глаза и видит, как быстро вздымается ее грудь. Мэри замечает, какие усилия ему требуются, чтобы сдерживать себя. — Даже в кромешной темноте твои глаза источают свет, заставляющий будоражить кровь в моих жилах, — пьянящим голосом шепчет Мэттью. Мэри не может больше молчать, надо прекращать это, сейчас. Иначе, она не сможет. Не сможет не поддаться искушению и желанию. В глазах рябит, живот тянет и руки так и просятся зарыться в его волосы, а губы горят, как будто ждут не дождутся его поцелуя. Слова путаются в голове, алкоголь притупляет рассудок, она шепчет: — Мэттью, я…- она резко замолкает подбирая слова, но не успевая поднять глаза, чувствует как Мэттью набрасывается на ее губы. Мэри пронзает град мурашек удовольствия, бегающих по спине. Здравый смысл сопротивляется с желанием, и она вжимается в стену так сильно, что холодный камень давит на ключицы. Ее глаза широко распахнуты. Какое-то время она не отвечает ему. Ее руки как будто подпирают стену, боясь, что она рухнет. Мэттью страстно целует ее, его руки блуждают по ее телу, доставляя неимоверное удовольствие. Он отрывается от ее губ, лишь для того, чтобы поцеловать шею. Мэри сдаётся. Она выгибается и запускает руки в волосы Мэттью. В темноте она ищет его горячие губы, и когда наконец находит, уже не хочет отпускать. Мэттью проводит рукой по ее шее, заставляя Мэри сдерживать стон, она робко кладёт руку ему на плечо, и они прерываются лишь для того, чтобы набрать воздуха. В промежутках между поцелуями Мэттью шепчет: — Как долго мне этого не хватало, я не мог спокойно смотреть на тебя. Мэри смотрит ему в глаза и боясь неловкой паузы вновь целует его. Их языки сплетаются в бешеном и страстном танце, Мэттью дотрагивается до ее виска, и проводит рукой по волосам, слегка взлохмачивая прическу. Руки Мэри сами сбросили с Мэттью фрак и ее пальцы проникли под его жилетку. Не отрываясь от манящих губ Мэри, Мэттью положил руку на ее талию, и поднялся вверх, до груди. Дотронувшись до неё, он заставил Мэри простонать его имя, сквозь поцелуй — Мэ..ттью., — Мэри отстранилась и томно выдохнула. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, а потом Мэри дотронулась рукой до губ Мэттью, с удивлением обнаружив, что перчатки на руке не оказалось. Мэттью прильнул губами к ее руке, и все началось снова. Рука Мэттью стало более уверенно ласкать грудь Мэри, он покрывал поцелуями ее лицо, куда придётся: в губы, в щеки, в висок. Вторая его рука поддерживала ее спину, будто боясь, что она убежит куда-то. Руки Мэри все ещё были в его волосах, оттягивая светлые пряди и запутывая их. Вдруг, ее руки потянулись к жилету, судорожно расстёгивая пуговицы. Пальцы не слушались, Мэттью отвлекал ее поцелуями и касаниями, руки путались. Вдруг, у Мэри в голове ясно прозвучал голос. Возможно, здравый смысл проснулся или же, она не совсем поддалась эйфории. Она резко отстранилась от Мэттью, который страстно целовал ее. Это застало его врасплох, и он озадаченно посмотрел на нее — Мэттью. все это, безумно приятно, но… мы не должны делать это здесь, — мялась Мэри. Она не знала, что ещё добавить, и была готова снова отдаться ему, как вдруг в коридоре послышались шаги. Они отпрянули друг от друга, и Мэри лишь успела шепнуть: «после бала, у меня в комнате, ночью» и нырнула в дверь своей комнаты, оставляя Мэттью в одиночестве. В комнате Мэри облокотилась на дверь и медленно съехала на пол. Что она наделала? Как она могла? Чуть не отдалась Мэттью в том коридоре. О чем она думала? Где был ее здравый смысл? Мэри залилась краской. Ничего не оставалось, как привести себя в порядок и вернуться на бал, не вызывая подозрений.***
Бал закончился поздно, все гости по возможности разместились в гостевом крыле Даунтона. Мэри сидела в постели, с включённым ночником, дожидаясь Мэттью. Она была настроена решительно. Все объяснить и выпроводить за дверь. Минуты тянулись медленно, и Мэри уже клевала носом. Тем временем Мэттью крался по коридорам и галереям. Дойдя до комнаты Мэри незамеченным он тихо постучал. Нет ответа. Он постучал ещё раз, по прежнему тишина. Он приоткрыл дверь и увидел спящую Мэри, так и не дождавшуюся его. Он подошёл ближе и пару минут просто смотрел на ее красивое лицо, улыбаясь. Потом он выключил забытый светильник и молча вышел из комнаты