Эффект Самогона

Возвращение на родную планету я пока что совершенно не планировал. Прошло уже два с половиной года, как я улетел. Два с половиной года, пролетели как одно длинное мгновение. Впрочем, беспокойство за пару ксеносов пересилило врождённый пофигизм к жизням других – всё-таки несмотря на всё, они были мне не чужими, и мне очень не хотелось бы узнать, что с ними случилось что-то плохое. Я прибыл в систему Эдема через двадцать минут после получения тревожного сообщения – и застал вокруг планеты несколько крейсеров альянса, они патрулировали систему, но меня не заметили – мой корабль тихо проскользнул мимо их сканеров и направился прямиком к планете. Я ещё ни разу не видел родные места с высоты орбиты. Должен покаяться в грехе техножреца – чувства всё-таки проснулись и мне захотелось побывать там же, где я провёл детство этой жизни. Вновь побывать на пыльных улочках родной колонии. Я повидал всякого, но эта колония для меня стала чем-то родным и близким. Прикипел к ней, в империуме у меня так никогда не было. Наверное, потому что империум многолик, слишком многолик. Глупо было бы рассуждать о том, как живут на той или иной планете империума – миры отличались, от довольно демократичных и цивильных, где в почёте вера, образование, культура, до диких планет, на которых обитало полудикое население, которое часто вербовали в гвардию в качестве пушечного мяса. Карманный путеводитель по Империуму, который я знал наизусть, гласил, что в галактике полным-полно интересных мест и особенно – культурного наследия великого и могучего человечества. Впрочем, питейные заведения практически везде были одинаковы, а в театры я в трезвом виде ходить в принципе не мог. Об этом я думал, когда корабль спускался на планету, в тот самый колониальный посёлок, где я когда-то жил. Он пролетел на бреющем над поверхностью поля и застыл над колонией, наведя внизу немало шороху – судя по всему, тут что-то произошло. Но раз корабли Альянса на орбите – то всё в порядке, должно быть… Не желая полагаться на собственные самоуспокоения, я покинул кресло капитана, оставив корабль висеть на месте, и отправился на выход… * * * * Миссия неожиданно приняла совершенно новый оборот – это стало понятно уже в административном корпусе, куда я добрался и вытребовал ответы. Меня узнали – возглавлял колониальное поселение уже новый глава – прежнего убили, как оказалось, во время пиратского набега. Этот новый – был заместителем, коллегой моей матери, и теперь радостно вскочил: – Алира, бога ради, ты здесь? Где ты пропадала? – это был тот ещё перчик, скажу я вам. – Мистер Ганн, добрый день. Я как услышал, что тут царит беззаконие – тут же вернулся. Что здесь происходит? Ганн, Йозеф Ганн, вздохнул: – Царит чёрт знает что. Ты очень вовремя и не вовремя одновременно, – он скосил взгляд, – твоих родителей похитили. – Что значит похитили? – удивился я, – за них требуют выкуп? – Нет, хуже, это работорговцы. Налетели как саранча, – всплеснул он руками, – и забрали несколько сотен человек. На столицу колонии они лезть побоялись, а у нас места глухие, вот и залетели, залётные. Пока долетела команда из столицы, пока подкрепления альянса прибыли… Их уже и след простыл. Я опасаюсь худшего, – он явно не знал, что сказать. Я же задумался. Мне это было сильно неприятно – что кто-то решил водить меня за нос, и тем более – атаковал моих родителей – это абсолютно, категорично, безусловно, неприемлемо. Это ни под каким соусом и ни с какой закуской не получится – так просто Не Должно Быть. Однако, работорговцы… Много же они кровушки попили у Альянса, и у всех вообще. – Что про них известно? Какой корабль? Сколько их? Кто? Ганн только развёл руками: – Прости, малыш, я не знаю, среди них всякие встречались – в основном батарианцы. Ну всё, всё понятно. – Батарианцы проклянут тот день, когда решили связаться со мной, – ухмыльнулся я, – благодарю за информацию, мне пора. – Стой, разве ты не останешься? – остановил меня Ганн, – Куда ты? – Конечно же в погоню! И правда – не стал я слушать Ганна дальше и отправился на выход. Слава богу, ему хватило мозгов не пытаться меня задержать – о том, что я неслабый биотик, знала почти вся колония, как я подозреваю. Добравшись до своего корабля по воздуху, я нырнул в люк и попав на палубу, тут же поднял шухер: – Аврал! – провозгласил я, – немедленно отправляемся на боевую миссию! * * * Конечно же в тех украшательствах, что я дал семье, были скрыты маячки. Тауматургические, так что найти я их мог где и когда угодно. Но даже если украшения украдут, я всё равно сумею найти родителей – и сейчас в крови кипел гормон и адреналин, или что там у азари занимается регулированием нервной деятельности – не прошло и минуты, как корабль показал такие чудеса, на которые не способен ни один из местных кораблей – я запрыгнул в кресло капитана и корабль с места свечкой взлетел в небо, ускоряясь до космических скоростей в атмосфере, словно комета наоборот. И вылетев на орбиту, я начал готовить прыжок в том направлении, где были мои родители. Нужно было действовать не просто быстро, а быстрее молнии – случись что – и я могу опоздать. В этом случае весь батарианский род проклянёт моё имя, после устроенного ксеноцида. Не поскуплюсь на экстерминатусы, ой не поскуплюсь! Но случай миловал батарианскую гегемонию – стремительный прыжок закончился около планеты Кхар’Шан. Ба, да маячок ведёт прямо на родину батарианцев! Вот это наглость! Совершить набег на колонию альянса и прямо прыгать к родному миру, вместе с рабами. Аплодирую такой глупости стоя, снимаю шляпу. Впрочем, сейчас всё намного серьёзнее – я соединён с кораблём в единое целое и ощущаю непреодолимую жажду убийства грязных ксеносов. Грязными ксеносами сейчас выступают батарианцы – их отвергли все цивилизованные расы – они каноничные, классические ксеносы, к которым я привык. И с которыми умею обращаться – вокруг планеты летало множество кораблей батаров, я же промчался мимо них, незамеченный никем и легко снизился туда, куда вёл меня маячок. Корабль оставил на высоте и разорвал связь с ним, оставив висеть. Включил режим автообороны и устало выдохнув, улыбнулся – аж руки трясутся от желания резать. Жаль, моих пожирателей со мной нет – но это не беда, цепной меч ничуть не хуже. Тем временем, корабль давно заметили и начали по нему постреливать из всего, что было под рукой – я остановился прямо над большим комплексом зданий, похожим на каторжную тюрьму империума – бараки, бараки рабов, и более-менее приличное здание администрации каторги. Напало ледяное спокойствие на смену предвкушающему ражу – эмоции ушли в минус. Отхлебнув самогона, почувствовал, что всё у меня в полном порядке – жизнь продолжается и жизнь хороша, а скоро этим рукам будет достаточно ксеносов на убой. Блин. Если бы у меня был крупный корабль – я смог бы вытащить рабов, но у меня только маленький фрегат, в который поместится от силы человек триста, если набьются как сельди в бочку. Пора образумиться и начать создавать себе большой корабль – либо линкор, либо крейсер, или хотя бы фрегат по имперским меркам – чтобы тысяч двадцать можно было разместить точно. Судя по всему, мой воинственный вид распугал кварианцев, которые шастали по кораблю, я отправился в арсенал и взял оттуда гексаброню. Мою старую, добрую, добротную гексаброню, со всеми примочками, которые только можно пожелать. И оружие выбрал подходящее – цепной меч и плазменный пистолет, зачарованные по самое не балуй. И отправился в шлюз, одев на себя всё это – но в административном здании началось шевеление, судя по сканерам. Перед тем, как продолжить, я отдал приказ кораблю жахнуть фугасной торпедой по нему, и подойдя к шлюзу, размяв плечи, спрыгнул вниз. Спланировал прямо к баракам рабов, где оказалось непривычно много батаров в качестве надзирателей. Первая парочка просто была внизу и я на них свалился – два взмаха цепным мечом и оба развалены надвое. А теперь – да примет варп их грязные души! * * * * – Прорыв периметра! – закричал сержант в рацию, отступая перед наседающими силами противника, – прорыв! Ещё четверо батарианцев отстреливались, они даже пробовали выпустить толпу рабов, зная, как расы совета цитадели относятся к ним – пытаются спасти, помочь, и ни за что не стали бы стрелять по живому щиту. Однако, нападающий не был из воинов цитадели. И понятия гуманности для него были весьма условны – так что стрелял он прямо через живой щит, и главное – точно, ближайший к сержанту солдат просто свалился без головы – вместо неё остался только витающий в воздухе дымок. – Да что ж такое, – охранник обернулся, ища поддержки у своих солдат, но заметил яркую голубую молнию и в следующий момент рёв цепного меча, от которого сводило зубы и слезились глаза – с визгом, взмыли в воздух фонтаны крови и один за другим пятеро обороняющихся разлетелись на куски – их руки, ноги, головы, туловища, развалили быстрые и смертельные удары цепного меча. Последнее, что увидел в своей жизни сержант – это что-то очень быстрое и злое, замахивающееся ревущим окровавленным мечом, от которого во все стороны брызгали фонтаны крови. Это всё не могло не деморализовать следующую группу – к ним выбежала охрана периметра – полторы сотни солдат, начали стягиваться военные силы гегемонии – два десантных катера остановились над колонией рабов, и из них спускались сотни солдат гегемонии. Слегка припьяневший от резни крейц воспринял добавку как новую рюмку на столе и со счастливой улыбкой бросился на группу солдат, которые думали, что подавят любой бунт и что угодно – бешено молотящие зубцы цепного меча легко прошли через шлем, кость и органы стоящего впереди солдата гегемонии, развалив его надвое аккуратно посередине, следующий бросок – и начавший было поднимать ствол своего оружия солдат лишился обеих рук и был застрелен прямо в голову в упор плазменным пистолетом. Плазма не пощадила его совершенно, мгновенно испарив чешку батара. Солдаты столкнулись с жестоким, беспощадным, диким зверем, с которым нельзя было сражаться – только задержать ценой своей жизни, очень скоро понявшие это, они разделились – испуганные начали убегать, дезертировать, не испугавшиеся – жертвовали своими жизнями в неравном бою, который продлился секунд пятнадцать – именно столько понадобилось Крейцу, чтобы навеселиться вдоволь, образовав гору батарских трупов. Отрезвило его то, что никого больше не осталось, а десантный катер над головой спешно попытался скрыться. Выстрел из плазменного пистолета пробил его щиты и реактор насквозь, заставив рухнуть прямо на один из бараков рабов, подмяв под себя хлипкое здание. Крейц тряхнул головой, оглядевшись – вокруг было натуральное поле боя, кругом трупы, смрад, куски изрубленных мечом тел. Он ещё раз тряхнул головой, приложился к фляге самогона и развернулся на каблуках, направившись в сторону нужного ему барака. Включил параллакс – устройство древних, что дало ему огромную скорость и достиг нужного барака за секунды, взлетев по лестнице, вышиб дверь пинком ноги и просто смахнул одним ударом две головы батаров, которые стояли и ждали его напротив входа. Барак рабов был той ещё тюрьмой особо строгого содержания – Крейц перехватил пистолет поудобнее, в правую руку, меч соответственно в левую, и просто отстреливал по одному всех, кто пытался сопротивляться – и пошёл прямо туда, куда следовало. Путь вывел его к большой стальной двери, которая не выдержала одного биотического удара и смялась. За ней он обнаружил множество камер с азари и кроганами. Судя по виду и защите, тут содержали опасных рабов. Цыкнув зубом, Крейц просто прошёл к одной из камер и выломал дверь ударом биотики. В маленькой бетонной комнатушке обнаружились четверо азари, среди них он заметил и настороженную, родную фигуру. – На выход, девоньки. За мной, шагом марш! – скомандовал он, – подъём, мать вашу! Окрик подействовал и все поднялись, в том числе и та, кто ему был так нужен. Вскоре повторилось уже с кроганами, но на этот раз отец не только узнал его, но и радостно взревел, как и множество других кроганов, которые томились в застенках. Они горели желанием поквитаться с обидчиками. – Как же ты добрался досюда? – Такмор был удивлён, – это чертовски опасно. – Ничего, – кровожадно улыбнулся Крейц, – я привычен. Давайте на выход, парни. – А где… * * * – Там, – я ткнул в сторону, где вышли из застенков маман и ещё несколько пленниц азари, разной степени помятости и помордованности. Не то чтобы меня раздражала сама работорговля, в империуме было куда страшнее, чем здесь, но всё же, надо было понимать, на чьих родителей сявку разинули. Батя тут же убежал в сторону мамы, а у меня от сердца отлегло – живы, и слава богу. Могло ведь всякое произойти с этими проклятыми батарами. Вывести их на свободу и погрузить в корабль – дело одной минуты, осталось только вынести всё, что мне мешало. Это была только прелюдия к тому грандиозному пиздецу, что накрыл батарианский мир в моём лице. Провести, что ли, экстерминатус? Нет, нельзя, это уже слишком – но припугнуть этих мразей никогда не помешает. Когда освобождённые – маменька, папенька, и ещё до кучи кучка азари и кроганов, забежали на корабль, а вместе с ними и все рабы, которые сумели выбраться из барака, я поднялся на борт последним, закрыв за собой аппарель. Теперь мы были в полной безопасности. – Потом, – отмахнулся я от приставаний родителей, – нужно слегка напомнить четырёхглазым ксеносам о культуре бытия. Вы же не против? – Что ты такое говоришь? – мама была на нервах и похоже, расчувствовалась, – Алира, куда ты от нас сбежала? – Потом расскажу. А теперь, прошу меня простить, – я улизнул, но они попёрлись за мной. По дороге нам встретилась Шона, очень обеспокоенная. – Капитан, нам пора улетать. Скоро здесь будет половина флота гегемонии. – Очень хорошо, я не против, – улыбнулся я, проходя мимо неё на мостик. Капитанское кресло всё так же ждало меня. Запрыгнув в него, я подсоединился к кораблю, успел только грязную броню с себя снять, чтобы не запачкать. Впрочем… кровь батаров сегодня прольётся конкретно так. Одним маленьким лагерем с его охраной, они не ограничатся. Оружейные системы корабля приведены в полную готовность – мультилазеры хоть и компактные, но заряжены тауматургией, и поэтому не уступят по силе лэнс-батареям. Два торпедных аппарата, и главный калибр – мощное орудие, стреляющее испепеляющим лучом – так называемая пустотная пушка. Соединившись со всем этим, я ожил, и корабль медленно заскользил над городом батаров, после чего зарядил в торпедные аппараты мельта-торпеды и выстрелил прямо в основание двух башен прямо перед собой – торпеды ушли. Вспышки выжрали всё в радиусе тридцати метров и здания изрядно потеряли прочности, ещё два выстрела из лэнс – и лазеры испарили всю нижнюю часть зданий – те обрушились с грохотом, подняв целое облако пыли. Самое время начать массированную атаку и показать, что вся эта тщательно копимая мощь не просто так. Наконец, добрались до самого главного калибра – волкитной пушки, стреляющей сжигающей всё лучом. В месте попадания был настоящий ад – дефлаграционное горение. Загорание в месте выстрела образует расширяющийся, подобно ударной волне, фронт, и горение распространяется внутри объекта, словно ударная волна, а потом горячие газы, разогретые до огромных температур, вырывались и распространялись, окисляя воздух – тот горел, образовывалась сфера пламени в месте попадания, которая сжигала всё. Пришло время для бенефиса этой пушки при поддержке второстепенных – лэнсы заговорили очень часто, стреляя по замеченной технике и скоплениям живой силы, разбрасывая десятки врагов. А главное оружие, под моим непосредственным контролем, прошло по широкой длинной улице, выжигая всё на своём пути. Две гравитационные торпеды, брошенные вдаль, сдетонировали и образовали области гравитационной аномалии – здания вокруг просто обрушились в эту аномалию, втянулись, словно пылинки в пылесос. Ещё раз – ярко-оранжевый луч с ярким же белым пучком пламени на конце, медленно прошёлся по улице, сметая машины, батаров, всё на своём пути, и образуя грандиозный пожар в домах, что стояли вдоль улицы. Разогретый до огромной температуры железобетон, или из чего тут строили, поджигал всё, чего касался. Горело очень знатно. Лэнсы наводили ещё больший хаос, стреляя по скоплениям врагов. Я обводил этим лучом смерти здания, с основания до крыши, превращая их в горящие факелы, гулкие удары лэнсов вторили пожарам и разрушениям. Красота. Приятненько так. А теперь ещё раз, ещё немного, ещё, ещё! Луч упёрся в большое здание и сжёг его до тла, превратив в один большой костёр – прекрасно! Не завидую тем, кто будет внутри – позавидуют мёртвым, ибо зажариваться заживо в духовке, в которую превратилось здание – хуже не придумаешь. Корабль пролетел ещё немного над городом, а потом по нему случился удар. Гулкий такой, тряхнуло сильно. Я повернулся вверх – сверху и чуть сбоку, оказался батарианский крейсер. Один выстрел лэнса – и носовая часть крейсера пылает. Луч смерти – и он пробивает его практически навылет – горящие обломки, почти полностью расплавленные, падают на головы батарам, заливая их жалкие жизни расплавленной сталью. Похоже, им хватило. Так, что у меня ещё есть из оружия на борту? Бомбы. Точно. Подготовить бомбы к бомбометанию… готовы. Чуть ускорившись, до скорости, близкой к звуковой, я сбросил из бомболюка имевшиеся там бомбы – двенадцать больших десятитонных бомб, начинённых мельта-зарядами. Прямо на городские кварталы – бомбы улетели вниз и во вспышках, с грохотом, начали заваливаться плотно поставленные дома, судя по виду – старинной постройки. Полёт над планетой продлился ещё минут пять, за это время я уничтожил ещё восемь кораблей батарианцев, так же открывавших по мне огонь, и без устали бомбардировал столицу батаров из лэнс-излучателей и жёг волкитным орудием. Последнее по эффективности оставило далеко позади всё остальное – зажигательный луч смерти оставлял за собой целые полосы пылающих зданий и кварталов. С высоты в полкилометра было прекрасно видно, какой ад царит внизу – я хотел хаоса. Разрушить целый город в мои планы не входило, но хаос, который царил на улицах, учитывая особенности батарской культуры, мог привести к превосходным последствиям. Наконец, расчертив город пожарами и разрушениями, я отправил им на прощание пару термоядерных зарядов по тридцать мегатонн и поднялся в небо, где меня ждал флот гегемонии. Они вели меня плотно – я же направил корабль прямо на курс столкновения с их самым большим кораблём и дал газу до отказу. Корпус линкора приближался, и вот – бах, через мгновение я уже вылетел с другой стороны, протаранив словно бронебойный снаряд, линкор батаров. Линкор не то чтобы совсем сдох, но удар был для него фатальным, насколько я могу судить. Остальным… выдал по лэнс-заряду, чтобы не зазнавались и совершил прыжок до родной колонии, наконец разрывая связь с кораблём. – Ух, ну и повеселились! – радостно улыбнулся я, глядя в белые лица кварианцев, которые были на мостике, и судя по всему, всё больше и больше нервничали и охреневали от происходящего, – Где там мой самогон? Выпьем за победу и удачную акцию устрашения! ▼