Не отец
30 апреля 2020 г. в 07:29
— Просто просунь руку, — сказала мама.
— Она меня затянет!
Лиза захныкала, не осмеливаясь подойти к сияющей щели.
— Не затянет, — принялся убеждать ее Витя, присев на корточки рядом. — Мы должны убедиться, что все проходят.
— А если не пройдут? — спросил Артур.
— Все пройдем, — уверенно сказала мама.
Она сунула руку в щель и тут же ее вынула. Витя последовал ее примеру и повернулся к детям:
— Видите?
Уже прошли времена столпотворений и давки, к щелям можно было свободно подойти. Самые крупные почему-то затянулись, но большинство так и сияло.
— Назад вернуться не получится? — спросил Арсений.
— Лучше не рисковать, — ответил Витя. — Столько всего говорят…
Слухов действительно было полно. Будто бы в щель проходят не все, будто бы кого-то пропускают только раз, но ведь возвращались первые ласточки, рассказывали, что по ту сторону всё благополучно… Возвращались, чтобы позвать остальных, и снова ныряли в новый мир.
Сначала мама с Витей решили никуда не уходить. Пережидали панику, надеялись, что всё уляжется.
Не улеглось. Пустели прилавки, пустели улицы. Ходили страшные слухи о целых городах, погребенных под тварями, а потом слухи стало некому распускать.
— Давай, Лиза, — сказал Витя.
Лиза наконец подошла к щели, быстро-быстро, будто боясь обжечься, сунула руку.
— Вот, а ты боялась.
— Я до сих пор боюсь, — хмуро ответила Лиза.
— Так, мужчины, кто следующий? — спросил Витя, поворачиваясь к Артуру и Арсению.
Артур, которому очень хотелось проявить храбрость, бегом кинулся к щели, и Витя едва успел поймать его за капюшон:
— Куда, весь провалишься!
— Я прошел! — торжествующе завопил Артур.
— Теперь ты, — сказал Витя, поворачиваясь к Арсению.
Арсений не прошел. Он старался изо всех сил, но руку отбрасывало, как будто он пытался слепить между собой две шахматные фигуры одного цвета.
— Что теперь будет? — спросила Лиза.
— Идите без меня, — сказал Арсений.
Неожиданно стало горько. Конечно, он не прошел. Всегда он. Он лишний, он чужой. Ничего, теперь щель всё расставит по местам, будет у Вити с мамой счастливая семья.
— Никто никуда не идет, — сказала мама, обнимая его за плечи.
— Аля, нельзя, — возразил Витя. — Мы же всё решили…
— Хорошо, тогда ты иди с Лизой и Артуром, а мы… Мы потом, если получится.
Мама говорила твердо, а у самой пальцы бились бабочкой о ключицу Арсения.
— А рожать ты как собралась? — спросил Витя. — В поле?
Мама упрямо сжала губы.
— Ты пойдешь, — твердо сказал Витя. — Я останусь.
— Не надо, я сам справлюсь, — быстро сказал Арсений.
— Надо.
Мама смотрела на младших детей, на свой живот — и на Арсения.
— Я не могу выбирать, — прошептала она.
— Ты не выбираешь, — сказал Витя. — У тебя нет выбора. Бери Лизу и Артура и иди. Мы с Арсением остаемся.
— Давай все останемся.
— Нет.
Мама плакала, а Витя уже подхватил на руки Лизу и Артура, прижал к себе и сразу же отпустил.
— Папа, ты не пойдешь? — спросила Лиза.
Артур, только что такой гордый и храбрый, разревелся.
— Идите, — сказал Витя, обняв маму.
Арсений ничего не чувствовал. Всё это не могло быть по-настоящему. Но он на всякий случай обнял брата с сестрой, поцеловал маму, отстраненно запоминая ее, раскладывая по полочкам: родинка возле виска, ломкие светлые волосы, крошечные золотые сережки, запах шампуня, запах крема от морщин, запах стирального порошка и теплый запах самой мамы.
Потом всё было как-то сумбурно, Арсений ничего толком не запомнил.
— Береги их, — кажется, сказал Витя. — И не плачь, тебе нельзя.
Потом они остались вдвоем. Стояли у призывно сияющей щели. Молчали, ждали чего-то.
— Ты их просто бросил, да? — вдруг спросил Арсений. — Теперь уйдешь один.
— Не уйду.
— Да хватит врать! — крикнул Арсений.
Вся злость на щель и на мир вдруг решила выплеснуться наружу, на Витю. Может, он специально так сделал, чтобы Лиза с Артуром возненавидели Арсения? Их папа остался из-за него, это ли не повод… И мама тоже его проклянет. Наверное, уже прокляла.
Забылось всё хорошее, потому что хорошее не вписывалось, не объясняло, не оправдывало. Надо было кого-то обвинить, и проще всего было наброситься на Витю.
Арсений говорил и говорил. Сбивчиво, давясь рыданиями, нагромождая обвинения. Витя слушал, что-то вяло возражал, и Арсений наконец выкрикнул главный аргумент:
— Ты мне не отец!
— Не отец, — вздохнул Витя. — Но ты мне всё равно сын. Пойдем домой.