Chance to repeat everything

***

***

      О чём думали люди, когда изобрели работу?       С такой мыслью Виктор сталкивался каждый раз, когда будильник на телефоне заставлял его подниматься. Тридцать лет назад его будили столь же невыносимые звуки прикроватного железного будильника (в те дни, когда он не просыпал…), а сейчас это цифровые часы у него на телефоне. Безумно тонком и компактном телефоне. Ведь удивительно, до чего дошли технологии!       В свободное время, Тоня иногда показывала музыканту, как прогрессировало человечество. Витя чувствовал себя каким-то неучем. Прошло тридцать лет — казалось бы, не настолько критически много, но человечество прогрессировало в области технологий настолько, что Цою казалось, что он никогда не догонит своих последователй.       Честно — Тоня не могла понять, почему тот ничего не знает.       Витя в её жизни появился столь неожиданно, а время с ним проходило так быстро, что девушка невольно начинала терять власть над самой собой.       Цоевская необознанность в очевидных для современного человека вещах стала первой причиной для сомнений.       Сначала это не бросалось в глаза. Парень был, как все люди, но в то же время как не от мира сего. Где Максим нашёл этого музыканта ей тоже было неизвестно.       Всё, что рассказывал ей бывший однокурсник (да, бывший однокурсник…) звучало скомкано и смято. Тоня не смогла уловить суть. Гитара, вокзал, игра… Максим не умел говорить красиво (или хотя бы понятно). Картина сложилась воедино после того, как девушка задала вопрос напрямую.       » — Я познакомился с ним на вокзале. Мне позарез нужны были какие-то деньги, а Макс как раз играл недалеко от входа… Мы договорились, что если за вечер я соберу больше денег, чем он за день, то мы будем играть вместе. Ну и, как ты видишь, ахах, мы подружились.       — Как ты, ещё раз, говоришь, остался без документов?       — У меня их украли по прибытию в Ригу.»       Было в этом что-то вызывающее недоверие. Тонина интуиция подсказывала ей, что Цой врёт, но ей не в чем было его уличить. Новый товарищ вёл себя максимально открыто и искренне. Поэтому, она собиралась разоблачить его.       Когда-нибудь. Потом.       Потом при одном условии — если бы не случилось то-то ещё. Но это «что-то» продолжало случаться, и она уже не могла оставаться в стороне.       Иногда Виктор не понимал базовых вещей. Он неплохо справлялся с телефоном (пусть по нему и было видно, что для него это в новинку), за время отсутствия Тони никогда не мусорил. Приходя домой, она заставала квартиру в полном порядке (если не идеально убранную, то по крайней мере не засорённую). Витю не нужно было долго упрашивать — всё, что нужно было сделать, он делал молча и качественно. Про себя, девушка не могла нарадоваться такому везению. Самой убирать квартиру ей часто было лень. Но было большое «но», упоминавшееся, как первое условие… Внутреннее чувство подсказывало Антонине, что кореец что-то ей недоговаривает. В его речи было что-то вызывающее недоверие, но она не знала, что.       Лебедева часто наблюдала за Цоем в последнее время. В чём-то он мог хорошо разбираться, а в чём-то совсем нет. Но парень практически никогда не просил её помощи, и даже если на его лице виднелась удручённость или смятение, это не становилось поводом обратиться за советом. Тоня видела, как Виктор мог хоть полчаса безвылазно сидеть в настройках телефона и что-то тыкать, хмуря брови, но ни за что при этом не обращаясь к ней.       Какое-то время Тоня размышляла над тем, что возможно она надумывает. Или что Цой просто ей не доверяет. Но почему, если они хорошо общаются?       » — Ты ведь знаешь, что всегда можешь ко мне обратиться? — Сказала она однажды, проходя мимо хмурого Вити, и остановилась.       Он молчал.       — Можешь… Покажи пожалуйста, как здесь видеосвязь включить.»

***

      Ничто так сильно не смущало музыканта, как навязчивое внимание.       Нет, Тоня была совсем не такой. Она никогда не приставала к тебе. Она никогда не болтала о пустом (ну, за исключением некоторых моментов), всегда давала личное пространство. В общении с ней ты чувствовал себя свободным. У тебя нету перед ней никаких обязательств. Можно сказать, каждый вечер после её работы, они общались только за чашкой чая на кухне. Она могла рассказать о происходящем на работе, а Виктор слушал. Молча слушал. Ему нечего было рассказывать. Однако в последнее время, что-то в их общении изменилось…       Он часто замечал на себе её взгляд, пока пытался разобраться в беспорядочных настройках телефона, пока медленно набирал текст на клавиатуре её ноутбука, пока пытался разобраться, как поставить там запятую, пока открывал электронный календарь, пока смотрел что-то в интернете. Виктор не обращался за помощью. Не обращался потому, что хотел выглядеть «нормальным». Он знал, что девушка что-то заподозрила, и поэтому хотел вести себя настолько скрытно, насколько позволяли его навыки. Настолько хорошо маскировать неуверенность, чтобы не оставалось сомнений, что он знает, что делает. Современные люди умеют то, чего не умеет он… Пока. Научиться правильно нажимать на кнопки несложно. Всё получится.       Пока парень ждал паспорта, ему оставалось только валяться на диване или ходить гулять. Лебедева оставляла квартиру на его попечение вместе с ключами. Но это не значило, что ему нечем было заняться.       Да, он гулял. Цой знал Санкт-Петербург, как свои пять пальцев. Он ходил по улицам, как у себя по квартире. Он не переставал удивляться тому, как всё одновременно и изменилось, и нет. Как через щели в кирпичах старых домов, которые он запомнил реновированными, начали прорастать растения и бурьян. Как состарились улицы, по которым он раньше гулял, и как омолодился центр. Какое всё новое и старое.       Но Вите ещё было, куда пойти.

***

      Виктор Цой ещё с самого начала своего пребывания в Риге, а после и в родном городе желал узнать, что случилось с его семьёй.       Как бы музыканту ни хотелось отвергать мысль о том, что он умер, а потом перенёсся во времени и ожил, каждый день он наталкивался на то, что свидетельствовало о горькой правде, которую парень был неспособен на данный момент принять.       Каждый раз правда ударяла ему в лицо.       Ведь он совсем не знал, как с ними связаться.       Ведь единственный способ, который он знал, это позвонить по видеосвязи своему другу в Ригу.       Возможно, ему отняло память, и у Виктора амнезия?..       Ему не нужно было долго стараться, чтобы придумать объяснение всему необъяснимому. Но в то же время кореец и прекрасно понимал, что сколько бы он не пытался утешить себя этими мыслями, в глубине души он понимал, что всё совсем не так, и что ему придётся рано или поздно узнать правду.       Которая била ему по лицу с каждым днём всё жестче и жёстче.       А теперь ему пришлось бы узнать её целиком.

***

      На дворе стоял прохладный декабрьский день. Небо затянули белые тучи. Снег укутал улицы под тонкими пелеринами.       Голые деревья омрачняли атмосферу Богословского кладбища. В серые зимние дни здесь было не так много людей. Тихо стояли ограждённые могилки.       Кладбище жило своей жизнью.       Здесь было очень умиротворённо. Зимняя прохлада обдувала кожу на щеках, её неприятно пощипывало. На кладбище не было слышно ни единого звука. Богословское кладбище существовало отдельно от города, от мира, от всей вселенной. Люди здесь обретали свой покой, а их близкие рядом с ними.       Изо рта Цоя вылетел клубок белого пара, он сделал первый шаг и завязал шарф потуже. Холод помогал ему трезво размышлять и сосредоточенно осматриваться. Он медленно шёл вперёд, разрезая кладбищенскую тишину звуками трескающихся сугробов. Ему время от времени попадались родные, проводящие время возле могил покойников. Сердце бешено билось. Цой боялся увидеть то, за чем пришёл сюда.       Вдалеке эхом отдавали звуки города. Едущие машины, идущие люди, гул, суета. Воздух был свежим и прохладным. Каждый вдох освежал лёгкие. Виктор шёл неторопливо, внимательно присматривался к каждому надгробию. С веток за ним наблюдали чёрные вороны. Листья больше не могли скрывать их присутствия. Их чёрные глаза смотрели на парня взглядом насквозь, рубя его, как айсберг.       Ещё немного, и музыкант поворачивает направо. Его взгляд начинает бегать. Он проходит немного дальше. Его не покидает ощущение, что за ним что-то крадётся. Крадётся тенью, незаметно, нависает над спиной, ложится на плечи, как груз, и тянет, тянет за собой…       Одно из надгробий заметно выделяется на фоне остальных. Цой устремляет свой взгляд на него и начинает идти ещё медленнее. Встреча с правдой никогда не даётся легко. Сворачивает налево.       Чем ближе подходит к могиле Виктор, тем сильнее замедляются его шаги…       И отбирает дыхание…       Сжимаются руки…       Он останавливается у самого надгробия. Прямо напротив. Один в один, лицом к лицу.       Его каменный двойник отворачивается от него и смотрит куда-то в сторону. Не хочет встречаться с ним взглядом. За то сам Виктор встретился с правдой. Это была болезненная, но долгожданная встреча.       «Виктор Цой» — гласила надпись внизу.       Его глаза округляются. В состоянии шока, тот стягивает перчатку.       Рука парня медленно тянется вперёд и дотрагивается до холодного камня. По всему его телу пронеслись импульсы. Камень обжёг его своим холодом.       На глаза наворачиваются слёзы, а двойник всё никак не хочет на него посмотреть.       Огромный ком застряет у него в горле. Не даёт ничего сказать. Ничего произнести. Даже малейшего звука.       Виктор забыл, в какой он реальности. Кто он, где он?.. Тучей над его головой навис рой мыслей, перепутавшихся между собой. Цой не мог вытянуть ни одной чёткой. Сердце разрывалось от боли. Правда ударила ему в лицо.       «НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!» — Кладбище, как гром, разразил пронзительный крик агонии.       Нет. Нет, нет, нет, нет.       Только не это.       Нет…       Нет…       Он рухнул на колени и схватился за голову, впиваясь пальцами в волосы. Парень был готов их вырвать прямо сейчас.       Вороны подорвались с веток и взлетели ввысь, взмахивая широкими крыльями, взлетая всё выше, собираясь над ним.       Теперь его каменный двойник на пьедестале смотрел на него свысока.       Нет…       Виктор наклонился всем корпусом. Крик, который вырвался у него из груди, превратился в хрип. Цой не смог больше сказать ни слова. Его дыхание сорвалось.       Он быстро дышал, набирая и выдыхая свежий зимний воздух, который теперь так сильно колол ему ноздри.       У него больше не получалось помогать музыканту трезво мыслить.       Пожалуйста, пусть всё это закончится.       Он плакал. Виктор никогда не плакал громко. Слёзы медленно скатывались у него по замёрзшим щекам и падали на снег. Он продолжал держаться руками за голову, качаясь то вперёд, то назад, не зная, куда деть всю ту боль, которую принесла ему правда.       Цой ничего перед собой не видел. Всё заслонила пелена слёз.       Руками он резко схватился за рот, подавляя ещё один крик. Парень был готов упасть.       Хоть прямо сейчас. На снег. И промокнуть насквозь.       Ему не хотелось вставать. Ему больше не хотелось никуда идти, что-то делать, а уж тем более с кем-то разговаривать.       Нет…       Боже, закончи это. …       Виктор затих и медленно поднялся. Он ещё раз посмотрел на свои руки, а потом перед собой. А потом снова на руки.       Парень вытер слёзы с глаз и обтрусил снег с колен. Он весь промок. Рой мыслей бременем опустился на его юношеское сердце. Для двадцативосьмилетнего парня он переносил всё очень мужественно.       Или сколько ему теперь? Пятьдесят девять?       Кто он, и зачем он здесь? Какова его миссия? Зачем Бог ниспослал его назад? Почему он всё ещё здесь?       Виктор обернулся назад, и очень тихо, еле слышно, произнёс памятнику своей бывшей жены напротив:       — В кого же я превратился, Марьяна?..

***

      После всего случившегося — последнее, что Цой бы хотел сделать, так это пойти к себе на работу.       На самом деле, у него был целый план на сегодня.       Первый удар хватил парня, когда он читал про место своего захоронения в интернете.       Встреча с матерью прошла гораздо спокойнее.       Ему нечего было ей сказать или даже поплакать. Цой выплакал всё перед этим. Он возложил на её могилу цветы и убрался, насколько ему позволяли силы. Следующим шагом он выбрал пойти в легендарную котельную «Камчатка». До боли знакомый дворик встретил его аутентичными надписями на стенах около входа, выведенными и при помощи баллончиков с красками, и собственными руками. Рядом также высочил тёмный бюст парня на фоне оранжевого покрытия. Осмотревшись, парень спустился вниз по лестнице, ведь котельная не была закрыта.       Бывшая работа встретила своего гостя выкрашенными в другие цвета стенами, широкой надписью «КЛУБ — МУЗЕЙ «КОТЕЛЬНАЯ КАМЧАТКА», своей фотографией в рамочке, печкой с подвешенной гитарой с декой в форме лопаты, покрашенной в серебристый цвет, табличкой «КАМЧАТКА» над ней, и очень ярким и красочным прилавком слева от неё… В зале стояли столы и лавочки, за которыми сидели люди. Витя понял, что лучше бы ему было чем-то прикрыть своё лицо. Однако, решив не отступать, парень сделал шаг вперёд и прошёл внутрь. Народу было немного.       Декораций было столько — просто не насмотреться. Виктор подошёл к застеклённой гитаре на стене на другом конце клуба, рассматривал собственные фотографии на стенах, и это заставило его невольно улыбнуться. Они были качественно обработаны.       На стенах висели плакаты группы КИНО, её альбомов, фотографии Вити и ребят. Подойдя к кирпичному прилавку, на котором была нарисована печка поменьше, Витю поразила коллекция… Его самого.       Помимо прочей утвари для приготовления кофе, на стенах висело несколько футболок, его фотографии, проигрыватель-магнитофон, бобина с плёнкой, и много, очень много дисков и виниловых пластинок!       — Что будете заказывать? — Перебил его восхищение бармен.       — Чай, пожалуйста. — Витя потянулся в карман куртки за кошельком и приготовил деньги. Мужчина за стойкой кивнул и приступил к работе.       Вскоре, чай был готов. Бармен поставил его перед парнем, пока тот продолжал рассматривать всё вокруг.       — Если хотите, к чаю можете также взять какую-то булочку.       — Нет, спасибо. — Цой сделал глоток, после чего ещё раз быстро провёл взглядом помещение, и слегка ухмыльнувшись, сказал: — Это место как будто застряло во времени.       — Я вижу, Вам тоже очень нравится Цой. — Мужчина и сам ухмыльнулся. — Это особенное место. Большинство посетителей — фанаты Цоя. А кто нет — начинает им интересоваться. Все здесь знают хотя бы две его песни наизусть, ту же «Группу крови» или «Пачку сигарет». Здесь своя атмосфера. Люди вспоминают молодость. Есть и простые пьяницы-бездельники, сюда иногда заходит алкашня, но от них быстро избавляются.       — И много здесь посетителей?       — Больше всего — 21-го июня и 15-го августа. В остальные дни по-разному.       — А что это за сцена? — Поинтересовался музыкант.       — Мы приглашаем сюда музыкантов, которые исполняют песни КИНО. Иногда и других рок-исполнителей, но обычно Цоя, сами понимаете. Даём малоизвестным музыкантам возможность показать себя. На день рождения Цоя устраиваем фестивали, приходите как-нибудь… А выступления чуть ли не каждую неделю.       — А с кем можно договориться про выступление? — Цой сделал ещё один глоток.       — Ну… У нас этим занимается парень по имени Андрей. Всё, что нужно, Вы можете посмотреть на сайте. Там же и афиши грядущих концертов.       — Хорошо, спасибо большое. Вот, это за чай. — Витя протянул деньги, допил чай, и, улыбнувшись напоследок и в последний раз оглядевшись, удалился, бросив взгляд на свои личные вещи, которые хранились здесь, как в музее.

***

      — Чем занимался сегодня? — Тоня налила в чашку горячий чай и поставила перед корейцем.       — Да так, прошёлся вокруг. — Парень пытался отогнать от себя мысли о кладбище. Ему резко стало не по себе и очень некомфортно.       Тоня налила себе в чашку воду из чайника и опустила туда пакетик.       — Понятно. А у меня на работе…