История одного мезальянса

      План мирно довести дежурство до конца и доспать необходимые уставшему организму часы летит к чертям. Сакура сдерживает нервную дрожь, врываясь в свой кабинет, прилагая усилия, чтобы руки со скопленной чакрой не разнесли всю обстановку в пух и прах.       Ну какая же мелкая наглючка, эта Харухи! И самое главное — совсем ее не боится. Ну конечно, ведь эти девушки принадлежат к тому поколению шиноби, что не успело поучаствовать в Четвёртой войне.       Не приходилось им ужасаться смертоносной скорости Мадары, да и Вечное Цукуёми осталось просто страшной сказочкой для детей. Кто она им? «Старуха», которая гоняет этих молодых девчонок по больнице? Какая-то там героиня былых, давно обесцененных побед. Время не стояло на месте — деревня развивалась и с каждым днём все меньше напоминала ту Коноху страны Огня...       В их возрасте Харуно и сама смотрела на старших, часто недоумевая, почему все они совершали те или иные поступки.       Сакура усмехается, ставя закипать электрический чайник.       Сейчас вся надежда на спасение от нервной дрожи только на кофе... крепкий, сладкий, чёрный кофе. И чёрт с тем, что до рассвета остаётся всего пару часов и поспать уже, конечно, не удастся.       Девушка устало разминает шею и потягивается, сбрасывая с плеч помятый больничный халат. Кофе горячей волной обжигает горло, заставляя зажмуриться, и разгоняет туман усталости в голове. Взгляд девушки, чуть успокоившейся от треволнений ночных бдений, падает на ворох исписанных листов, и куноичи вновь чувствует укол раздражения.       Как этим девчонкам в голову пришла такая чушь?       Великий копирующий ниндзя, Шестой хокаге... что за бред?       После всего, через что они прошли. Во имя всего, что их связывало — и речь тут не только об ученичестве, но о... защите, поддержке, понимании? Разве могла она себе разрешить помыслы о тайных сторонах жизни человека, который столько сделал для неё?       Сакура резко одернула себя.        «Думать не смей об этом? Ясно? Кому какое дело до...»       Но несмотря на всю серьезность занимаемого поста, на боевой и жизненный опыт, Харуно остаётся в первую очередь девушкой.       И Госпоже Ирьенин, несмотря на внутренние усилия, все же любопытно, что же написали эти две молоденькие девушки. Она подавляет истерическое хихикание, вспоминая о том, как Харуки назвала Саске.        «А ведь что-то в этом есть... Шаринганоносец. Саске точно бы это не понравилось...»       Она представляет, как он едва заметно кривится и с отвращением отбрасывает листки.       Это, пожалуй, главным образом и подталкивает девушку к решительным действиям. Схватив листы, она заваливается на диванные подушки, подперев рукой подбородок и прихлёбывая кофе, начинает читать:        «Ее ноги подогнулись от тона голоса, которым он произносит ее имя.       — Сакура...»       Девушка едва не падает с дивана, подавившись глотком кофе. Это что же, про неё написано?       То есть эти бессовестные извращенки писали про неё и...       Краска опаляет щеки, удушливой волной сползая вниз по шее, прячась в горловине платья, ставшего в раз неприлично обтягивающим и душным.       Сакура покрывается испариной, и, сердясь на себя за такую реакцию сердито скомкивает листы.        «Ещё не хватало читать такие пошлости про меня и... сенсея!»       После такого долгого дежурства ей только подражателей Джирайи с его «Ичи Ичи» тут не хватало.       Розоволосая с головой забирается под подушку, периодически издавая громкое фырканье и сердитое сопение. Сон не идёт. Фантазия молодой девушки внезапно не на шутку разыгрывается, рисуя возможные сюжеты данного опуса из жизни шиноби.       И спустя десять минут напрасной борьбы с собой куноичи вновь подбирает листы, заблаговременно выпив все кофе и поставив чашку на стол.       Такой шумной большой компанией они собираются у Хатаке впервые, тем более сам Какаши вряд ли был бы рад подобному количеству гостей, но после официального приема в честь назначения его Хокаге только мертвец смог бы отвертеться от навязчивого желания Наруто «продолжить вечеринку», и не где-нибудь, а в доме самого Хатаке. И в этом начинании Узумаки с энтузиазмом поддерживает чуть ли не половина героев войны. В квартирку набиваются и стар и млад, благо выпивки и еды хватает — все перенесли с приема, — и Копирующему ниндзя не приходится разживаться ещё и угощениями для непрошенных гостей. Толпа буйствует, от души веселясь, вконец забыв о виновнике торжества.       Гай-сенсей поднимает тост за тостом, взывая к силе юности, Разгоряченная алкоголем и этой самой юностью молодежь затевает игру в бутылочку и «правду или вызов». Поцелуи становятся все горячее, а вызовы — смелее. Парочки покидают этот праздник жизни, чтобы поскорее уединиться. К концу вечера остаются лишь немного самых стойких и близких. На кухне в скромной, захламлённой гостями квартире Шестого спорят о чем-то Гай и Ли, Наруто меланхолично помешивает вилкой что-то в тарелке, уставившись затуманенным взглядом на грудь Наследницы Клана Хьюга, и подпирает стол ногами, совершенно явно не собираясь никуда идти в ближайшее время. Тихонько шушукаются о чем-то на веранде Яманако и Сай.       Сакура устало собирает тарелки и относит их в мойку. Ей посчастливилось избежать этих игр, благополучно переждав бурю на кухне. Теперь она испытывает легкое раздражение по отношению к тем, кто затеял эти эротические игрища в доме сенсея. Ей невыносимо стыдно перед ним за весь учинённый ими дебош, и она принимает решение помочь ему хотя бы с уборкой в качестве извинений за это.       Сам Шестой сидит на подоконнике в гостиной и терпеливо ждёт, когда его уже наконец оставят в покое. Какая чудовищная несправедливость: сам пост Хокаге — тяжёлая ноша, совсем не по нему. А эти приемы и вечеринки точно сведут его в могилу.       Он обреченно вздыхает, обращая внимание на то, что Сакура терпеливо убирает весь мусор, разбросанный друзьями.       — Йо, Сакура, не стоит, — он утомлено проводит рукой по лицу, растирая подбородок, скрытый маской.       Девушка хмурится и выставляет собранный мусор из квартиры:       — Стоит, Какаши-сенсей, я сюда пришла только для этого, честно говоря, — она морщится. — Но Наруто напился и теперь придётся ещё тащить его домой, черт возьми.       Какаши чуть усмехается и многозначительно смотрит на Узумаки.       — Возможно, сегодня это за тебя сделает кто-то другой.       Харуно смущенно кивает, окидывая взглядом краснеющую Хинату.       — Думаете, дотащит? — чуть слышно шепчет она сенсею.       Хокаге едва слышно смеётся и кивает.       — Такой ценный груз — непременно...       Прерывая тихий разговор, из кухни раздаётся громогласный крик Гая:       — Всем пора по домам! — выдаёт захмелевший Майто, хлопая по ляжке, обтянутой зелёным трико. — Какаши нужен качественный сон, с понедельника он вступает в новую должность и должен… — его язык заплетается, и расфокусированный взгляд скользит мимо Шестого.       Ли смущенно шествует за коляской Гая, пытаясь оттеснить того к дверям, но Зелёный Зверь Конохи не зря славится ловкостью и силой. Он со скоростью горного кота протискивается к Хатаке, безжалостно отталкивая оторопевшую Харуно и продолжает громогласно скандировать:       — 0 Какаши, друг, ты, главное, не теряйся, когда эти старые сморщенные задницы начнут на тебя давить.        «Это он про Старейшин» — с ужасом отмечает про себя розоволосая.       — Возьми дело в свои крепкие руки и скажи им прямо: даже не пытайтесь навязать мне жену!       В этот момент даже усиленно пускающий слюни на Хинату Узумаки отвлекается от своего занятия и смотрит на развернувшуюся перед ним сцену. С веранды не доносится не звука, подтверждая, что Ино Яманака с нетерпением ожидает, когда же Хатаке подтвердит или опровергнет блуждающие сплетни о его скорой женитьбе.        «Свинина, только посмей!» — со злостью думает Харуно, увидев лицо подруги, с любопытством выглядывающей в гостиную.       — Гай, — пытается урезонить пьяного друга Копирующий ниндзя, — давай не будем это обсуждать здесь и сейчас, — он выразительно обводит взглядом застывших шиноби.       — Да нет же, друг, — причитает Майто, чуть не плача. — Как же так?!       — Странно, — принимается шепотом рассуждать Сай, — я читал, что Старейшины могут ставить ультиматум о женитьбе только если существует риск отсутствия наследника из-за травм или мужеложства, к примеру, — заканчивает он свои выводы на ухо пунцовой Яманако. Разумеется, это заявление слышит вся комната.       Сакура с ужасом переводит взгляд с бывшего сокомандника на сенсея, когда подаёт голос уже Наруто:       — Какаши-сенсей, так вы гей?!       В комнате повисает такая тишина, что, кажется, даже цикады за окном разом умолкли, а члены охраны Хокаге из Анбу попадали с веток.       Но длится она недолго, прерываемая звуком тела, спускаемого с лестницы       — Наруто-о-о! — вопит Харуно, потирая кулак после удачного удара.       Потом она переводит взгляд на застывших друзей:       — Праздник окончен, думаю, всем пора по домам, — возвещает ученица Пятой, оттесняя Сая, зажимающего разбитый нос, и хитро косящуюся на Хатаке Ино к двери.       Ли стремительно катит оторопевшего Майто к дверям, не давая тому опомниться и начать нести очередной бред.       Когда за последним гостем захлопывается дверь и под окнами раздаются тихие стенания Наруто, которого Хината тащила домой, Харуно сердито ворчит:       — Мальчишки полные идиоты, сенсей, не слушайте их. Никто не думает о вас так, а даже если и думает, — она резко осекается, не зная, что, в сущности, стоит говорить в таких случаях. Поддержать? Или сказать, что быть геем — отличный выбор, вот она, к примеру, тоже любит мужчин?       Шаннаро! О чем она только думает!       Пока Сакура прокручивает в голове всевозможные варианты своего монолога, Хатаке молча стоит у окна, не проронив за всю безобразную сцену с Саем и Наруто ни слова.       По всем признакам выходит, что Какаши слишком зол, чтобы что-то ему говорить, поэтому Сакура быстро собирает вещи, хватает мешки с мусором, кивает Шестому и с лёгким сердцем собирается уйти, дёрнув входную дверь. Та не поддаётся.       — Какаши-сенсей, — тоненько блеет куноичи, удивляясь тому, что голос ее подвёл.       — Тут заперто, — она заглядывает в гостиную, собираясь попросить его уже открыть эту чёртову дверь и уйти с этого «сумасшедшего чаепития» домой.       Где-то глубоко внутри какая-то осторожная, параноидальная часть Харуно бьёт в набат и вопит «Надо валить, Сакура!» Надовалитьнадовалитьнадовалить!       Но была и другая часть, которая ощущает это иначе, растекаясь по телу сладостным «Поздно». Из головы моментально улетучиваются все доводы о том, что куноичи с легкостью может покинуть дом через окно или вышибить эту дверь лёгким щелчком пальцев. Ей вдруг со всей ясностью становится понятно: этого всего ей сделать не позволят. Что-то предательски сводит внизу живота, когда она видит взгляд Какаши, устремлённый на неё.       — Закрыто, — еле слышно пищит она, едва ворочая пересохшим от нахлынувшего волнения языком.       — Я знаю, — просто отвечает он.       Ее ноги подгибаются от тона голоса, которым он это сказал, а перед глазами все неожиданно плывёт. Не знай она, что у Какаши не было больше шарингана, то решила бы, что угодила в его мощное гендзютсу. Он будто читает ее мысли.       — Сакура, мне не нужны никакие дзютсу, чтобы...       На этом моменте повествование заканчивается. Харуно шокировано переворачивает лист, проверяя, нет ли там продолжения.       И что? Это все??       В ней вскипает раздражение, замешанное на мощнейшем разочаровании. Как же так?       Теперь она точно уверена в двух вещах: до рассвета ей не уснуть и, черт возьми, ей необходимо узнать, что же там было дальше.