Ненавижу города

      Как только Татьяна вышла из кабинета начальника вокзала, закрывая за собой дверь на ключ, Тихонов и Субботин сразу же подошли к девушке, задавая вопросы. — Ну что он говорит? — поинтересовался Иван. — Мы можем сворачиваться и ехать? — спросил Лёня. — Не можем мы, Лёнь, сворачиваться и ехать, — грустно ответила Белая. — На Артёма Бессонова есть улика. Наушники, которыми задушили убитого. Но сам он говорит, что выкинул эти наушники в тот самый мусорный контейнер около двенадцати часов ночи. Досмотрел последнюю серию скаченного на ноутбук сериала и выкинул, потому что там не работал правый наушник, а дома у бабушки его давно ждут в подарок новые. Убитого, судя по его словам, он видел мельком, и даже с ним не общался. Где-то около пяти утра он пошёл в туалет. Дверь там разумеется была закрыта, никто долго не выходил, он не мог терпеть и пошёл в соседний вагон. Самое главное у него нет никакого мотива для убийства Лысенкова. — Ну да, — согласился Субботин. — Как-то странно, что мужчину, который ехал по поддельному паспорту убил обычный подросток. — Если всё было как говорит Артём Бессонов, — подключился к обсуждению Тихонов, — то убийца мог взять в перчатках наушники из мусорной корзины, к тому времени они уже лежали там, и не оставить на них никаких следов. А труп Лысенкова не нашли раньше, потому что перед небольшими станциями проводники не проверяют туалет, а все пассажиры поступали точно также как Артём Бессонов и просто шли в соседних вагон, когда дверь на протяжении получаса не открывалась. — Странно, что никто даже не подумал, что если дверь так долго не открывается, то человеку внутри может быть плохо, — изумился Субботин. — Почему все просто уходили и даже не пытались открыть принудительно эту дверь? — Потому что это современный мир, Лёня, — разочарованно произнесла Татьяна. — Людям сейчас нет никакого дела до других, каждый в первую очередь думает о себе. Артём Бессонов пусть посидит здесь взаперти до выяснения всех обстоятельств, хотя я не думаю, что он убийца. Во-первых, у него нет мотива, во-вторых, эпителий из раны на руке убитого не принадлежит Бессонову. Ну и, в-третьих, глупо класть орудие убийство вот так в ближайшую мусорку, если это действительно убил он. — А что вообще известно про Лысенкова? — осведомился Тихонов. — Зачем ему понадобился поддельный паспорт? — Ваня, я пока не знаю, но наши ребята уже над этим работают. Как что-то узнают, я вам сообщу. Опросили всех? — Нет, не всех, — ответил Субботин. — Да и все твердят одно и тоже: никто ничего подозрительного не видел и не слышал. — Тань, может мы хотя бы каждого индивидуально допрашивать будем, как Бессонова, — предложил Тихонов, — а то когда рядом сидит куча таких же пассажиров, люди не особо разговорчивые. — Ну не могу я вам в таких условиях обеспечить отдельные комнаты для допросов, — строго произнесла Белая. — Пойдёмте, будем опрашивать, как получается.       Отвлекаясь от очередного бессмысленного допроса, Татьяна ответила на входящий вызов. — Да, Антон, я тебя слушаю. — Смотрите, Татьяна Михайловна, Лысенков Дмитрий Иванович прописан в Иркутске. Родителей нет. Нигде не работает. Разведен. У него есть дочь, девочке десять лет. Алименты он не платит. По этому поводу на него, кстати, возбуждено дело. Это дело не единственное. У него ужасная кредитная история, он понабрал кучу кредитов, ничего не платит. Банки уже дерутся, кому из них достанется его квартира. В общем у него куча долгов, и у него совершенно нет средств их гасить. Это только по официальной информации, а сколько он может быть должен влиятельным людям своего города одному Богу известно. — Спасибо, Антош. — И ещё вам Арина просит тут передать, — продолжил капитан Чирков. — Давай собирай своих людей и можете уезжать. Я забираю у тебя это дело, — Татьяна услышала за своей спиной голос Инги Ольховской и резко развернулась к ней. — Антон, я тебе перезвоню, — отключила вызов Татьяна. — Инга, я ослышалась? — изумлённо произнесла Белая. — Ты не можешь просто так приехать и забрать у меня дело. — Нет, Танечка, ты не ослышалась, — свысока произнесла первый заместитель прокурора. — Я как раз таки могу приехать и забрать у тебя дело, но не просто так, или не из-за наших с тобой разногласий. Ты вообще в курсе кого убили? — В курсе, — уверенно заявила капитан. — Злостного неплательщика и ужасного отца. — Возможно, а ещё насильника и серийного убийцу, — добавила Инга Ольховская. — Ты вообще в курсе что Волков двенадцать лет в федеральном розыске? — Подожди, какой Волков? — непонимающе произнесла Белая. — Фамилия убитого Лысенков. Это уже слава богу выяснили. — Я не поняла, а почему ты тогда подаешь его в сводку как Волкова Александра Тимофеевича, который уже двенадцать лет в федеральном розыске, — раздражённо произнесла Инга. — Ты зачем вводишь всех в заблуждение? — А ты проверять информацию не пробовала прежде чем претензии предъявлять, — возмутилась Татьяна. — Или что отпечатков и образцов ДНК серийного убийцы нет не в одной базе? — Как я тебе проверю, если тело вы забрали к себе в морг? Как вообще можно было перепутать Лысенкова и Волкова? Ты чем думала, когда информацию в базу вносила? — Во-первых, вносила её туда не я лично, — напористо произнесла Татьяна. — А, во-вторых, у Лысенкова был действительно билет на имя Волкова по поддельному паспорту. Мои ребята видимо просто внесли данные по его билету. И мне, кстати, очень интересно, как это человеку, который находится в федеральном розыске мало того что продали билет так ещё и дали сесть в поезд и проехать от Иркутска до Ерофеевска. — С этим я разберусь, — уверенно ответила сотрудница прокуратуры. — Вот разберись, пожалуйста, — требовательно произнесла Белая, — а мне позволь разобраться с убийством Лысенкова. Или может ты действительно хочешь забрать у меня это дело? Так давай забирай. Подозреваемых ноль, улик и свидетелей кот наплакал, и осталось на раскрытие около четырех часов. — Ладно, работай, — пренебрежительно ответила Ольховская. — И раз я уж пригнала сюда два экипажа, давай-ка их тоже подключай, потому что остальные дела пока отложили, а отпускать их пораньше с работы нет у меня желания. — Окей, пусть старшие подойдут к Субботину и подключаются к опросу свидетелей.       Инга жестом подозвала к себе какого-то мужчину, быстро сказала ему пару слов и мужчина вместе с остальными сотрудниками направились опрашивать пассажиров поезда. — Личный вопрос к тебе можно, — тихо произнесла Инга. — Личный? — удивилась Татьяна. — Ну давай. — Где может быть Майский? Дома его нет. Его телефон вне зоны доступа. — Вообще он в отпуске с сегодняшнего дня, — ответила Таня. — Может быть в клубе или в баре с девушками знакомится это ж Майский, а может на рыбалку уехал. Я понимаю, что он мог сбежать, чтобы не нести ответственность за Алисину беременность, особенно учитывая, как вы с Костей оба на него давили. Но я очень не хочу думать, что он так сделал. — Она не беременна, — невозмутимо произнесла Ольховская. — Ты всё-таки заставила дочь сделать аборт? — разочарованно произнесла Таня. — Нет. Она изначально не была беременна. Это её месть мне за то, что я увела у неё Майского. Нужен он мне больно. Он сам приклеился ко мне, как банный лист. Нет, возможно, у нас с ним был бы мизерный шанс, но как только я узнала, что он бывший моей дочери, сразу же сказала ему нет. Алиса написала ему, что она не беременна. И после этого он пропал, а мне нужно ему всё объяснить, что она изначально не была беременна, и извиниться, наверное, я там немного перегнула с ним. Но с самого утра я не могу его найти. — Я, правда, не знаю, где он, — честно ответила Таня. — Ладно, если вдруг ты это каким-то образом узнаешь, то позвони мне, пожалуйста. — Хорошо. Можно я тогда тоже задам тебе личный вопрос, — попросила Татьяна. — Ну давай. Вопрос за вопрос, — согласилась сотрудница прокуратуры. — Что мне нужно сделать, чтобы подружиться с Аней? — прямо спросила Белая. — Какой я должна быть? Что мне для неё сделать? Ты должна знать. Я не знаю замечала ты это или нет, но она полная копия тебя, поэтому ты лучше всего должна знать, что ей нужно. — Мать ей нужна, Тань, — с грустью ответила Инга. — Она ей очень давно нужна, и не только ей Алёне и Жене она тоже нужна. Но уже поздно, Таня. И в этом есть моя вина. Когда мать Алёны и Ани и мама Жени погибли в авиакатастрофе девочкам нужна была забота, внимание и поддержка. Их отцы особого внимания им не уделяли. Женьке вообще как уже совершеннолетней отплатили институт и квартиру в Москве, всучили кучу денег и отправили в самостоятельную жизнь. Как она там жила и взрослела самостоятельно это вопрос сложный, Костя на неё тогда ещё злился из-за разбитой машины, поэтому их общение заключалось в «Привет, как дела?» и «Всё нормально» раз в месяц. Алёне очень сильно была нужна поддержка и женские советы в её шестнадцать, когда она начала взрослеть по поводу одежды, подружек, мальчиков, алкоголя. А мне было вечно некогда, да и советчик из меня в этих вопросах так себе. С Костей она обсуждать такие темы стеснялась, он всё-таки мужчина, хоть она его и обожает. Он сразу, как понял, что девочка взрослеет стал её контролировать как Цербер, а она, как любой подросток, не терпела надзора. А все женские советы она получала либо от подружек, либо из каких-то сериалов. И, судя по тому, что она спокойно танцует в клубе стриптиз и позволяет себя накачать наркотиками и заниматься сексом с двумя парнями, то сериальчики были так себе. А Аня… А перед ней я больше всего виновата, наверное. Она была совсем ребёнком, когда не стала её мамы. Ей хотелось, чтобы к кому-то можно было прижаться, поплакать, чтобы её пожалели. А мне было не до неё, для меня на то время карьера была важнее её слёз, и вообще я не была готова становится их матерью. У меня с родной дочерью то не получилось. А Аньке я всегда говорила, что сильные женщины не плачут, нельзя никому показывать свою слабость и надо уметь постоять за себя. Теперь она никогда не плачет, может постоять за себя, если что сразу хамит или Костиным способом сразу бьёт, но увы никому не доверяет. Они выросли такими, какими они выросли. Их уже не переделать. Поздно что-то менять, Таня. С мелкими у тебя ещё есть шанс, с девчонками вряд ли. А что тебе сделать, чтобы понравится Ане… я не знаю. К сожалению, я сделала из неё девочку, которая верит фактам, написанным правилам, но не людям. Извини. — Ты что плачешь? — изумилась Белая. — Нет, в глаз что-то попало, — закусив губу, произнесла Инга. — Я пойду позвоню. Надо разобраться с этими безалаберными сотрудниками, которые продают билеты на поезд людям в федеральном розыске.       Инга, ища чей-то номер в телефоне, отошла вглубь вокзала. В то время у Татьяны зазвонил собственный мобильный телефон. — Да, Арин, я тебя слушаю, — ответила Белая. — Татьяна Михайловна, эпителий из раны на руке убитого принадлежит Полякову Андрею Семёновичу, пассажиру того же вагона, — доложила судмедэксперт. — Хорошо. Спасибо, Арина, — произнесла Татьяна, отключая звонок. — А кто здесь Андрей Поляков? — громко спросила Белая, оглядев всех пассажиров взглядом.       Какой-то мужчина лет тридцати в спортивном костюме и густой щетиной сразу же вскочил со своего места и принялся бежать к выходу. Разумеется далеко убежать ему не удалось.

***

— Ну так что, гражданин Поляков? — требовательно спросила Белая. — Сознаваться будем? Зачем вы убили пассажира Лысенкова? — Я его не убивал, — громко произнёс мужчина, скрестив руки на груди. — Вообще это он первый на меня напал. — Я так понимаю синяк у вас на лице от удара убитого, — уверенно выдвинула версию девушка. — Оттуда же на костяшках убитого остались частицы вашей кожи. Вы не смогли простить нанесенного вам синяка, и задушили его в отместку. — Всё не так было, начальница, — эмоционально махнув руками, ответил мужчина. — Я ночью проснулся, захотел покурить, своих сигарет не было. Я пошёл в тамбур в надежде что там кто-то курит и удастся стрельнуть сигаретку. Вышел, увидел что там этот курит, попросил сигарету, а он сказал: «Свои надо иметь». Дальше мы сцепились. Но он больно резвый оказался, вмазал мне, я даже толком ему ответить не успел. Там проводник появился, он нас разнял и толкнул меня обратно в вагон, а этот, ну которого убили, там остался. — Простите, то есть вы хотите сказать, что невысокая женщина проводник разняла вас двух здоровых мужиков, толкнула в вагон и вы просто ушли и потом не вернулись, чтобы разобраться с Лысенковым, — строго произнесла Белая. — Нет, эта женщина нас не разнимала. Нас разнял тот проводник, который документы в Иркутске проверял. — Какой проводник? Я не понимаю, — недовольно произнесла Татьяна. — В вашем вагоне проводником работает невысокая полноватая женщина Шевелёва Анна Михайловна. — Я не отрицаю, работает, — недовольно ответил Поляков. — Но она потом появилась, а в Иркутске был другой: такой высокий седой мужчина, он у нас документы и проверял. И ночью не дал вашему убитому навалять мне именно он. — Хорошо. Вы помните в какое примерно время вы пошли курить? — поинтересовалась Таня. — Помню. Я перед тем как пойти курить мужика с нижней полки дернул, я у него днём сигареты брал. А он меня спросонья послал. Сказал:"Отвали, утырок, дай поспать. Полтретьего ночи». Полтретьего, наверное, и было. — Ладно. Поляков, побежали вы зачем? — Так дело то серьёзное. Вам надо кого-то посадить и побыстрее. А у меня вроде как конфликт был с убитым. — Ясно. Извините, но пока расследование не закончится, вы всё-таки просидите здесь взаперти. Из окна прыгать не советую всё-таки третий этаж и под окнами дежурят. — На меня всё-таки решила повесить. Менты поганые! — раздражено прокричал мужчина.

***

— Скажите-ка мне, Анна Михайловна, — холодно произнесла Таня. — Как же так получается. Я думала вы мне всё честно рассказали, а выходит, что в вашем вагоне был ещё какой-то другой проводник, который у пассажиров в Иркутске документы проверял. И труп нашли вы, и тревогу вы забили как раз, чтобы на вас не подумали. А может вы сами его и убили? — Да ты что, милая, — ошарашенно произнесла женщина. — Не убивала я его. А документы Мишка действительно проверял и в Иркутске, и в следующей за Иркутском станции. У меня мать сильно болеет. Она живёт в деревне. Я от неё должна была приехать на автобусе в Иркутск и уехать в рейс. Ей плохо стало, пока её в больницу увезли, пока всё остальное. Короче, я не успела на автобус. А поезд как раз идёт через нашу деревню. Это третья после Иркутска станция. Миша меня подстраховал, а потом я села и приступила к исполнению служебных обязанностей. Зачем мне было убивать этого мужчину? Я его видела первый раз в жизни. — Кто такой Миша? — задала вопрос Татьяна. — Так старший проводник наш. Виленкин Михаил Александрович. Прекрасный мужчина, всегда выручит, всегда по-человечески. — Ясно. Спасибо за информацию. — Товарищ капитан, можно вас на минуточку, — подошла к Татьяне Инга. — Конечно, Инга Витальевна. Что случилось? — Смотри, когда этот Волков-Лысенков покупал билеты шло обновление базы, возможен был технический сбой из-за которого в кассе не увидели, что он в федеральном розыске и не подали соответствующий сигнал, — поделилась информацией сотрудница прокуратуры. — Но вот когда он садился в поезд никаких обновлений и сбоев не было, поэтому позволь я спрошу эту милую женщину, почему она позволила мужчине в федеральном розыске сесть на поезд. — А об этом не её надо спрашивать, — ответила Таня. — Тут выяснилось, что в Иркутске проверял документы у пассажиров старший проводник Виленкин Михаил Александрович. А Шевелёва села в поезд чуть позже. — Нормально, — присвистнула Инга. — Подожди, как ты сказала его фамилия? — Виленкин Михаил Александрович. А что не так? — Погоди-ка секунду, — попыталась найти что-то в своём телефоне Ольховская. — Ну вот точно. Смотри, это Виленкина София Михайловна, 21 год было ей тринадцать лет назад. Это третья жертва Волкова. И отца её зовут…всё сходится Виленкин Михаил Александрович. Надо на всякий случай сверить паспортные данные, но я не думаю, что это совпадение. — Это многое объясняет. А ну-ка пойдём, — Татьяна быстрым шагом направилась в зал, где находились пассажиры остальных вагонов.

***

— Простите, Михаил Александрович, а зачем вы носите кожаные перчатки? — поинтересовалась Татьяна. — Сейчас вроде не холодно. — Ожог у меня на руке, — ответил мужчина. — Страшный. Люди обычно пугаются, поэтому и ношу. — Вы подменяли проводницу Шевелёву и проверяли документы у убитого на входе, — больше утвердительным чем вопросительным тоном произнесла Инга Ольховская. — Но вы не сообщили полиции о вашем пассажире, хотя увидели в базе данных, что Волков находится в федеральном розыске, даже увидели и прекрасно поняли за что. Вам было нужно, чтобы он сел к вам в поезд. Вы уже тогда решили, что живым он до пункта назначения не доедет. — Ночью вы направились в вагон. Вам повезло вы увидели в тамбуре драку Волкова и пассажира Полякова. Вы их разняли, — продолжила Татьяна. — Поляков направился в вагон. А с Волковым вы остались наедине. Лучше случая его убить не представилось бы. Вы схватили из мусорки проводные наушники и задушили его ими, а затем вернули орудие убийства в мусорку, ведь вы не оставили на них никаких следов, потому что носите перчатки. — Выбросить тело из поезда прямо на ходу видимо не представлялось возможным, — произнесла Инга. — Тогда вы решили спрятать труп в туалете. Как у старшего проводника у вас есть ключи от всех туалетов. Вы затолкали туда труп и закрыли дверь снаружи. Закрытый туалет мог долгое время не вызывать не у кого подозрений, ведь по закону подлости туалет в поезде всегда занят. — Да, Антон, — ответила на входящий вызов Белая. — Татьяна Михайловна, я вам так и не сказал, что на орудии убийства есть микрочастица свиной кожи. Скорее всего убийца был в кожаных перчатках. — Спасибо, Антон, но мы уже в курсе, — ответила Таня. — Но вы не всё учли, — обратилась к подозреваемому Татьяна. — На проводе от наушников остались частицы свиной кожи. Экспертиза подтвердит, что она с ваших перчаток. А самое главное у вас был мотив: ваша дочь. Волков сначала изнасиловал её, а затем убил, или наоборот. — Да-да, — разгневанно прокричал мужчина. — Да я его убил. Тринадцать гребаных лет полиция искала убийцу моей дочери. Точнее через год они его нашли, но он сбежал. А потом ему на протяжении двенадцати лет удавалось уходить от всех ментов нашей страны. — Почему вы не сообщили? — поинтересовалась Инга. — Да, потому что он ушёл бы снова, как на протяжении этих двенадцати лет. Он спокойно купил билет на поезд, хотя он в розыске. Я не мог дать ему уйти. Он должен был ответить за Софу. Если бы не этот гад, то она могла бы быть сейчас такой же как кто-то из вас молодой, красивой, счастливой, а главное живой. Он должен был за неё ответить. И если бы кто-то из вас, девушки, был тогда на месте моей Софочки, то ваш отец сейчас в этой ситуации поступил бы точно также, если он нормальный мужик. — Возможно, вот только вы не учли, — произнесла Таня, но Инга её перебила. — Вы не учли, что вас теперь посадят и вместо Волкова срок придётся мотать вам. — А я готов, — смело произнёс мужчина. — После смерти моей единственной дочки итак особого смысла жить нет. — Ну что ж это ваш выбор, — строго произнесла Инга. — Товарищ старший лейтенант, уведите его и доставьте в отделение, — обратилась к Субботину Ольховская.       Леонид, увидев немой кивок Белой на распоряжение сотрудницы прокуратуры, поспешил выполнить приказ. — Почему ты мне не дала сказать, что он убил не того? — поинтересовалась Татьяна, как только они с Ингой остались наедине. — В убийстве убийцы своей дочери он видел хоть какой-то смысл. Если бы ты ему сказала, что он убил не того, ты бы его морально растоптала, — ответила Инга. — Не затягивай с документами, пожалуйста. Уже завтра я хочу передать это дело в суд. — Хорошо. Интересно, конечно, где настоящий Волков. И как его паспорт оказался у Лысенкова? И как он туда приделал своё фото? — Интересный вопрос, но ответов на него у меня нет, — ответила сотрудница прокуратуры. — А ты молодец быстро справилась. — Ну не скромничай, без тебя у меня ничего бы не получилось. И твоё замечание про жертву Волкова оказалось очень полезным. — Возможно, при других обстоятельствах мы с тобой смогли бы здорово работать в тандеме, — серьёзно ответила Инга. — Может у нас всё ещё впереди, — улыбнувшись, произнесла Татьяна. — Вряд ли, Белая, — строго произнесла сотрудница прокуратуры. — Пойду распоряжусь, чтобы возобновляли междугороднее сообщение. Время - деньги в прямом смысле.

***

— Ну в общем, Николай Иванович, дело закрыто. Все документы по делу в этой папке, можно передавать в суд, — доложила начальнику Татьяна. — Кто му же прокурор Ольховская хочет побыстрее покончить с этим делом. — Ну раз хочет, значит покончит, — бодро произнёс полковник. — Надо же ей как-то реабилитироваться после её фиаско с делом о взятке заместителю мера. А вы молодец, капитан, отлично сработали. Честно, я даже не верил, что вы уложитесь в отведенные сроки. Так что я вас поздравляю. — Спасибо, — кротко улыбнулась Таня. — Товарищ полковник, я как раз хотела поговорить с вами о моей новой должности. Я считаю, что я не готова быть заместителем начальника отдела. — Я тоже считаю, что заместитель для вас слишком мелко. К тому же майор Майский буквально несколько часов назад положил мне свой рапорт об уходе. — Как? — ошарашенно произнесла Татьяна. — У него там что-то случилось, что-то личное. Просил срочно его уволить, я пошёл навстречу даже две недели его отрабатывать заставлять не буду. К тому же у меня есть вы, которая прекрасно сумела организовать работу коллектива и раскрыть такое сложное убийство в кратчайшие сроки. Так что поздравляю, Татьяна Михайловна, теперь вы начальник отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями. Можете приступать к своим обязанностям. Коллективу сами объявите? Или мне? — Я сама скажу, — грустно ответила Таня, понимая, что отказаться у неё всё равно не получится.

***

— Ребят, — вошла в рабочий кабинет Белая. — В общем сегодня все молодцы, отлично поработали всем большое спасибо. У меня для вас две новости. Первая: Майский уволился, почему, где он, что с ним, я не знаю. Он никому я так понимаю ничего не сказал, а на звонки не отвечает. Новость номер два: полковник Девятов назначил меня начальником отдела. — Нифига себе карьерный рост, — присвистнул Антон. — За день от обычного сотрудника до начальника. — Антон, сегодняшние назначения стали для меня точно таким же сюрпризом, как и для вас. Но я надеюсь, мы сможем работать и общаться как раньше, — с надеждой в голосе произнесла Белая. — Ладно, если что, то я в тире.       Таня вошла внутрь своего любимого тира. Девушке хотелось побыть наедине с собой. Её терзали два вопроса. Почему Сергей уволился так спонтанно никому из друзей ничего не сказав? И как ей теперь существовать со своими коллегами на новой должности? Девушку вывел из размышлений звонивший телефон. — Да, Евгеша, — ответила Таня. — Я так понимаю, вы не придёте, — с грустью произнесла Евгения. — Чёрт, кино, — Таня торопливо взглянула на часы. — Ёмае, Женечка, прости меня, я совсем не успеваю, у меня слишком много работы. — Тёть Тань, знайте, а я почему-то не удивлена, — послышался в трубке язвительный голос Ани Савицкой. — Вы ж никогда не держите своё слово. Но вы не переживайте в нашей семье уже все привыкли, что вы можете в любой момент нас кинуть. — Но вы же обещали, — раздался расстроенный голос Маши. — Почему вы не могли отпроситься? — Машенька, потому что теперь я начальник отдела, а отпрашиваться у самой себя - это слишком нагло. — Офигеть, — раздался голос Алёны. — Но мы вас поздравляем, мы, пожалуй, всё-таки пойдём в кино, не зря же Костя деньги за билеты платил. До свидания. Увидимся дома. — Если вы, конечно, там сегодня появитесь, — добавила Аня. — Чёрт, — раздражённо скинула документы со стола Белая, затем закрыв лицо руками.

***

— Здравствуйте, извините, а кому я могу подать заявление о краже? — поинтересовался симпатичный мужчина лет тридцати пяти в строгом черном костюме, как только вошёл в кабинет. — А пройдите в тир, пожалуйста, — ответила Арина Шевченко. — Прямо по коридору, затем вниз по лестнице, железная дверь с надписью «тир». Вас примет лично начальник нашего отдела. — Спасибо, девушка, — улыбнулся мужчина и скрылся за дверью. — Аринка, а ты зачем его к Белой послала? — поинтересовался Субботин. — Сами бы быстро приняли и дело с концом. — Вообще-то рабочий день уже закончен, — ответила судмедэксперт. — И если его сегодня надо послать, то пусть лучше пошлёт начальство. Ну, а во-вторых, я думала, что все уже хотят уйти с работы. — В принципе да, — согласился Антон. — Кстати, народ, если не у кого нет планов сегодня на вечер, то я приглашаю всех в кафешку на соседней улице, — улыбаясь, произнесла Арина Шевченко. — У меня сегодня был первый рабочий день. Принято проставляться. — Ооо, — радостно выкрикнул Лёня. — Вот это наш человек, — прокомментировал Тихонов. — Я думаю ни у кого возражений нет. — Разумеется нет, — довольно произнёс Егор. — Надо отметить такое замечательное пополнение в коллективе. — Тогда выдвигаемся, — радостно произнесла Арина. — Погоди, а Таню ты приглашать не собираешься? — осведомилась Оксана. — Татьяну Михайловну? — удивилась Арина. — Да вообще-то она тоже часть коллектива, — скрестив руки на груди, произнесла Синицына. — Девочки, если вы настаивайте, то я сейчас схожу и приглашу её. Просто мне казалось, что начальство приглашать как-то непринято. Но если вы настаиваете, то, конечно, позовём. — Вообще Арина права, — высказался Антон. — Тусовки отдельно от начальства. — Решай сама, — произнесла Катя. — Это же твоя простава, а не наша. — Я не против общения со всеми вами, — улыбаясь, произнесла Арина. — В том числе с Татьяной Михайловной. Просто я думала, что у неё ещё осталась работа, но я сейчас же скажу за ней и приглашу её. — Наверное, ты права не стоит, — остановила девушку Амелину. — И Тане сейчас хватает проблем и дома, и на работе. Наверное, не стоит её дергать. — Как скажешь, — непринуждённо произнесла Арина. — Тогда пойдёмте. — Извини, я не смогу пойти, — произнесла Екатерина. — Я сегодня дежурный опер. — Ой, Катюш, прости, — с жалостью произнесла Арина. — Я совершенно не посмотрела график, тогда может перенесём на другой день, чтобы все смогли быть. — Не стоит, Арина, проставляться нужно именно в первый рабочий день, — выдавив из себя улыбку, произнесла Катя. — Я не обижусь. Оторвитесь там за меня. — Это мы с радостью, — улыбнулся Лёня. — Ну что, Аришка, показывай где будем зажигать. Пойдёмте.

***

— Вот, — положила папку на стол Татьяне Синицына. — Я исправила все недочёты в этом деле, можете передать в следственный. — Это не срочно было. Могла бы не задерживаться, — сказала Таня, мельком просматривая папку. — У меня сегодня дежурство, — ответила Катя. — К тому же идти на тусовку к этой Арине, — с отвращением произнесла имя девушки Екатерина, — мне как-то совсем не хотелось. — Чего это? — удивилась Белая, отправляя папку в стопку. — Ты же вроде любишь тусовки. — То есть, то что вас она не пригласила вас не смущает? — грустно спросила лейтенант, присаживаясь на стул. — Она так-то позвала весь коллектив в честь своего первого рабочего дня. Но начальство у нас теперь звать не принято. — Кать, я не понимаю, ты что решила стать моей стукачкой? — недовольно произнесла Белая. — Никаких поблажек никому на службе не будет. Вы все для меня в одинаковых условиях. — Не нужны мне поблажки. Я просто хочу высказаться. Это Арина меня бесит. — А тебе то она чем не угодила? — усмехнулась Татьяна. — Да она за день околдовала весь наш коллектив. Антон за ней ходит, как зачарованный. Егор ей весь день делает комплименты. Он с неё просто глаз не сводит. Никогда не видела, чтобы Задорожный так смотрел на девушку. И это учитывая, что у него есть Ксюша. Иван как приехал с вокзала только и делает, что весь день нахваливает её. «Ариночка, ты просто золото, нам с тобой так повезло». А знаете, что самое удивительное. Оксана в этот момент сидит с ним рядом и вместо того, чтобы дать ему пощечину за то, что он весь день осыпает комплиментами другую или выцарапать этой селёдке глаза, она с ним соглашается и говорит, какая Ариночка умница. Субботин весь день с ней мурлыкает по телефону. Но этот понятно, ему только это то и надо козёл. — А ясно женская ревность, — заключила Белая. — Что у вас с Лёней произошло? — Ничего. У нас никогда ничего и не было. Даже не единого поцелуя. И дело вообще не в этом. Она какая-то слишком идеальная. Она всем улыбается. Вы понимаете, что сейчас, когда она решала приглашать вас на тусу или нет, Оксана Григорьевна с ней согласилась, что вас не стоит звать. Как она смогла убедить в этом вашу лучшую подругу я до сих пор не понимаю. Ну она какая-то слишком во всём офигенная. Ну таких же людей просто не бывает. — Тебе тоже кажется, что с ней что-то не так? — прямо спросила Таня. — Да с ней точно что-то не так. Она какая-то слишком приторная, слишком хорошая. — Ладно, раз ты у меня сегодня дежурный оперативник. Держи, — протянула листок блондинке Белая. — Внеси заявление в базу. А что делать с нашей замечательной во всех смыслах Ариной мы потом придумаем.