Всю ночь я ворочалась и наутро выглядела хуже мертвеца, упокоенного с годок-другой. Я тревожилась из-за состояния Лероя и потому сна не было ни в одном глазу. Как он там? Проснулся? Я сосредотачивалась и старалась вычленить среди множества точек нужную. И я находила, но из-за большого расстояния не могла толком понять, что да как.
Я очень хотела сбежать из общежития ордена и направиться в госпиталь. Страх сковал органы мыслительной деятельности, и думать я могла лишь о Лерое. Он не умер и не планировал, и это успокаивало. Но что же всё-таки с ним произошло..?
Совершив утренний моцион, я, удивившись подозрительному игнорированию меня всеми встреченными членами ордена, навязалась Моргену, показавшемуся мне способным на помощь. Он согласился, подкрепив уверенность в его надежности тем, что он выполнил все данные ему задания. Я была благодарна — и давила в себе досаду:
Опять нуждаюсь в помощи! Когда это закончится? Я не имела права уходить одна — мне десять. Юлиус не отпустит: он бдит, даже когда спит. Ответственный спаситель, нечего говорить. Чёрт, неужели я не могла ляпнуть иную цифру? Росточком просто не вышла, что вы. А так мне шестнадцать, да.
— Доброе утро, Фрея-чан, — доброжелательно поздоровался Морген.
Он такой приятный для глаз. Блеклый красный даже утихомиривал рой мыслей-мушек, на самом деле, начавших путь рассуждений в сторону, едва ли пересекающуюся с реальным делом.
— Доброе, Морген-сан, — он единственный, кого я решила так называть. Не потому, что других уважала меньше, а потому, что захотела. Или к Моргену обращаться, как к Ями..? Второго я сенсеем, конечно, называю, но не по собственной инициативе. Да и Морген мне не учитель, а просто... знакомый?
Тяжело вздохнула, обняв себя в защитном жесте.
А вообще... Чего это я приуныла? Неужели меня так просто сбить с нужного настроя? Я могу только словами разбрасываться, а фактически просто не соответствую. Права, прости Господи, Иола — смехотворная. И злость моя — защитная реакция. Сильные злятся, но речи слабаков их ни капельки не трогают. А я бешусь по малейшему поводу.
Я боюсь. Меня пугает абсолютно всё. А чтобы не бояться, есть один путь. Самосовершенствование. Но ведь для этого нужно время, а я в этом мире не так долго... Так! Мямлю! Расхлябанная какая! А ну перестань..! Фу, позорница! В себе разберись, Фрея!
В солнечном сплетении свернулся нервозный комок. Я ведь так много старалась, а сейчас обесцениваю полученный опыт.
Истошно закричала. Сука! Достало! Морген от неожиданности дёрнулся и ошалело обернулся ко мне. Метлу скосило, и мы чуть было не перевернулись. Выровняв курс, Фауст напряжённо скуксился на помелО и, дождавшись, когда я замолчу, нервно хохотнул, но никак не прокомментировал.
Добрались благополучно. Пылая жаждой скорейшего получения нужной информации и желания прилюдно превознести Лероя до статуса "Лучший человек в радиусе всего мира", ворвалась в госпиталь, обогнав Моргена. Его мана шла небольшими волнами, что говорило о беспокойстве. Я не обратила на это внимание: увидь себя со стороны, я бы засомневалась в собственной адекватности.
На стойке регистрации никого не оказалось. Я нервно переминалась с ноги на ногу. Ощущать ману Эйбрамеона выходило, но почему-то я не хотела вероломно врываться к нему в палату. Не знаю, почему... Что-то мне подсказывало, что так делать не стоит.
Моему терпению можно смело завидовать. Дождавшись медсестричку, мы с лучиком (Да, лучиком, и это прозвище — вершина моей фантазии. А что такого? Все с кличками, а Морген без? Не дело) направились на третий этаж. Мысленно проклинала тех, кто придумал лестницы. Каждая ступенька являлась препятствием, и на самой последней я умудрилась споткнуться и грохнуться на коленки. Ноги вообще частенько подвергались опале из-за не предназначенных для моих габаритов предметов: удивительно, но за полгода вытянуться в росте не получилось. Да и тельце было таким же мелким.
Прошипев, поднялась и сразу же ухватилась за ладонь Фауста. Тот издал смешок и ласково погладил руку большим пальцем.
— Аккуратнее, Фрея-чан.
— Хорошо, мам.
И невозмутимо повернули по коридору направо. Навстречу шёл кто-то жутко синий и шатаясь пытался ухватиться за воздух. Споткнувшись о свою же ногу, он с громкими чертыханиями упал, ударившись левым боком. Пробормотав под нос пренебрежительное "пьянь", неодобрительно уставилась на развалившегося поперёк прохода человека. Морген пассивно-агрессивно выдохнул через рот.
Мы с комичной скромностью тихо обошли стонущего дядьку.
— Морген, ты бездушная тварь! Бог тебя покарает..! — крикнул он вслед.
Отрывисто обернулась, уничтожающим взглядом попытавшись убить хама. Ахуел? Ахуел! Всего лишь синий чилипиздрик, а бросается такими словами..!
— Фрея-чан, ты что-то слышала? — нарочито небрежно повёл носом, как будто ища оттенок чьего-то присутствия.
— Муха вроде что-то прожужжала, — мысленно злорадно промурлыкала от удовольствия. Так же мысленно хлопнула по губам — опять веду себя как сука!
Мерзко хихикнула. Не знаю, кто этот бедолага, но его ничуть не жаль. Он что-то утробно скулил, но Фауста это не тронуло. Ангелок прям. И это небольшое недоразумение помогло отвлечься. Однако палата Лероя слишком быстро оказалась перед носом.
Мгновенно забыв про всё и вся и ворвавшись смущённым вихрем, я испытывающе вгляделась в нежный голубой силуэт, лежащий на койке в самом дальнем углу. Мановый слой был неровный, подчас пошатнувшийся как от открытия двери, впустившей сквозняк. Чего..? Раньше такого точно не наблюдалось...
Лерой повернулся и, когда голубая ниточка вонзилась мне в голову, прерывисто вдохнул. С ужасом пронаблюдала картину, как Лерой закашлялся, подминая под склонившуюся в приступе грудь слабые ладони — они тотчас поблекли, походя на хрусталь ледовой корочки чистейшего озера.
Я побледнела. Отошла на несколько шагов назад и с всё настигающим страхом следила за происходящими изменениями. Гвалт суматошных мыслей перекрывал острое понимание, шедшее от беспокойного сердца. Изморозь пробежала по косточкам, когда Лерой затих, а его мана перестала буянить. С надеждой посмотрела на Моргена — и тем болезненнее резануло разочарование, когда его приближение к Эйбрамеону никак не навредило.
Нет.
Пожалуйста. Это ведь не может быть правдой..?
Хихикнула, криво улыбнувшись в знак приветствия. Лерой в замешательстве, он машет рукой, но сказать ничего не может. Хочет что-то спросить — и надрывается голос, и кашель вновь его настигает.
В горле надгарчивает. Как неприкаянная стою в одиночестве в дверном проёме, силясь как можно скорее свыкнуться с осознанием, что нахождение меня здесь губительно для моего друга. Надежда всё затухала, пока не исчезла, догорев прожжённым угольком.
С бесконечным сожалением смотрю на Лероя. Слова застряли в горле. Хочу извиниться, расспросить о его переживаниях и рассказать о своих, узнать, что не из-за меня ему плохо и что я просто накрутила себя. Хочу обмануться. Но звенящее молчание рушит последнее чаяние.
Нахожу в себе силы спросить о состоянии здоровья. Эйбрамеон неопределённо кивает, и я не могу развидеть жуткие спазмы в районе его шеи. Не пытаюсь приблизиться. Оставляю позади уничижительные мысли об Иоле и этих чёртовых глазах. Оставляю за плечами безутешные догадки и мерзкие ощущения наполненности сосуда маной. Претящий запах больницы разъедает ноздри, смешиваясь с внутренним ощущением отвращения к себе и ненависти к окружающему миру.
Частозвоном в голове:
Я высасываю ману из Лероя. А только ли из него..?
Знание того, что мана является незаменимой частью каждого мага да и любого другого человека в этом мире, выбивает почву из-под ног.
Я тяну жизненно важную энергию из людей, — холодным шёпотом лепечет сознание.
Участившееся дыхание щекочет открытые участки груди. Не хочу опускать голову под тяжестью размышлений и взглядов присутствующих. И потому чувствую напряжение в шее и затылке. И взгляд невольно цепляется за лучика, стоящего поодаль от меня. Он кажется непоколебимым и даже каким-то слишком сильным.
Морген спокойно стоял рядом со мной. Да и Юлиус не падал, поражённый моим недугом. Ями не терял сознания на несколько часов. Они все стоически убивали во мне тупую безысходность.
Внезапно пространство озарил свет. Удивившись, но не испугавшись, заинтересованно вперилась в происходящее действо. Возле Моргена кричаще светился гримуар: его яркость почти вызвала слёзы. На моих глазах случалось самое настоящее заклинание. Буквально через мгновение после произнесённых лучиком шёпотом слов, вокруг Эйбрамеона возник сферический блок, не скрывавший человека внутри, но защищавший его.
— Фрея-чан, ты можешь подойти, — и ласково наклонил голову к плечу.
Неверяще раскрыла рот. И не мешкая, плохо веря в своё неожиданное счастье, бросилась навстречу Лерою. Оный моментально переменил упаднический настрой на верящий в светлое будущее. Сфера не давала мане Лероя улетучиваться, она сама стала жертвой — я краем глаза обнаружила, как редкие молекулки маны пристали к рукам, и на месте моего касания заклинание лучика истончилось.
Сделала вид, что не заметила.
***
Утираю грязь с щеки. Ладони чистотой не отличаются. Они вдобавок потные и оттого ещё более грязные. Раздражённо кривлюсь, ногтями сдирая слой земляной пыли с кожи.
Тело ноет. В особенности правый бок, на который падать выходило чаще всего. Рука и преимущественно локоть сказали мне огромное спасибо и в знак благодарности онемели от боли.
Ями довольно попыхивал сигаретой и наставнически говорил, что при падении вес нужно распределить максимально равномерно. Выходило исключительно неравномерно. Какого хрена он вообще вытянул меня тренироваться сразу после разговора с Жуклиусом о новом свойстве моего организма? — вообще-то, я обижена! К сожалению, ему было насрать на мои надутые щёки.
— Превзойди свои пределы, малявка, — умничал Сукэхиро, важно возвышаясь над моей тяжело дышащей фигурой, спиной развалившейся звёздочкой на земле: — Задолбала валиться от малейшего касания.
Ядовито посмеялась. То есть мёртвые захваты и феерически сильные удары для него малейшие касания? Ок.
— Сэнсей, если ты забыл, я напомню, — с кряхтением перевалилась на левый бок: — Мне десять. Бить меня вообще незаконно.
— Я не знаю таких идиотских законов, запрещающих бить детей, — и невозмутимо пнул землю и пустил пыль мне в лицо.
Веко дёрнулось. Я-то знала, что и не били меня вовсе, а скорее толкали и то не в полную силу. Но блять! Мне больно! Синяков только на гениталиях нет! И то не точно!
— Я Юлиусу нажалуюсь.
— Он дал добро.
Долго посмотрела на этого бесстыжего засранца. Впилась ногтями в кожу лица и стёрла (размазала, сука!) пыль. Заколебали! Вокруг одни предатели! Кому доверять-то, а? Один смешивает меня с помоями, другой настойчиво и с искусностью помогает! Лишь Морген любит меня! И то..!
Фауст тихонечко наблюдал за мной из окна второго этажа здания отряда. И ему было жутко весело. Странно то, что Фауста было два. Обиженно запыхтела, украдкой пялясь на раздвоившегося Моргена. Чего таращимся и не платим? А?! Такие зрелища бесплатными не бывают!
— Ями, скажи, чтобы твоя дохлая ученица зашевелилась чуть активнее! Смотреть скучно!
— Я делаю всё возможное!
— Превзойди свой предел, Сукэхиро! Соверши невозможное!
Злобно зыркнула на блекло-красные силуэты, наконец найдя в них различия. Морген такое бы не сказал — это был его старший брат! Как его там звали? Нихт? Ага. Шиссен.
Как бы не сглазил меня. Расстреляют ещё, потом ищи-свищи новую занозу в жопе. Насупившись, с обидой воскликнула:
— Я смотрю, тебе весело! Может, местами махнёмся? — провокационно взмахнула копной спутавшихся волос, заправив прядку за ухо: — Или боишься, что сенсей размажет тебя тонким слоем по всему Клеверу?
Ями протянул восхищённое "хо-о" и предвкушающе хрустнул костяшками.
— Ну что, Нахт? Сразимся? — зазвенели в голосе задорные нотки. Ты гляди, подхватил! Ну всё, немец несчастный, тебе кранты! — Или малёк права?
— Я всегда права, — и хитренько улыбнулась, едва ли мерзко не зазубоскалив.
— Ты это серьёзно? Не боишься проиграть? — показательно проигнорировал меня старший Фауст, поднимаясь на оконной раме во весь рост. Клянусь, я услышала натужный скрип дерева. — Заплачешь ещё. А я не смогу успокоить.
— Конечно не сможешь. Без зубов вообще сложно будет говорить.
Секунда тишины. Красные ниточки слились в одну, и я поняла, что крутые перцы смотрят друг другу в глаза. Ура, сейчас будет месиво! Без моего участия! Трёхкратное ура! Ура! Ура! У..
И только я возрадовалась успешной пакости, как Ями хватанул меня за шкирятник и, закинув на плечо, едва успел заблокировать быструю атаку Нахта. Неприлично взвизгнув, вцепилась в накидку Сукэхиро.
— Ну что, мелочь, проверим, как ты усвоила урок по правильному падению..? — и нанёс секущий удар катаной по быстрому силуэту противника.
Закостерив себя и срань-машину многоэтажным матом, мёртвой хваткой обняла горе-учителя за шею. Умирать так вместе..! Ями тут же обозвал сыклом и, отцепив меня, совершил первый и, как окажется позже, неединственный акт издевательства — на высокой скорости бросил на землю.
Гравитация, беспощадная ты сука! Пронзительно заголосив, кое-как успела сориентироваться и криво-косо влила ману в заднюю поверхность тела. Это не помешало земле выбить весь воздух из лёгких. Закашлявшись, мутным взглядом попыталась найти хоть один чёткий образ — всё поплыло, уши заложило.
— Ями, чёртов урод... — простонала с перерывами. Воздуха, дайте мне воздуха! — Я убью...
Не успела договорить, как вихрь из сражающихся людей подхватил меня под спину. Лапа сенсея держала крепко, но это вновь не помешало мысленно обделаться в штаны. Они были слишком быстрыми, удары стремительными, а улыбки маниакальными. Ями реально планировал хорошенько избить Нахта, и второй добродетелью не отличался.
А я тут лишняя! Спусти меня вниз, грёбаный упырь..!
Сказано — сделано. Естественно, абсолютно небезопасным путём. Только в этот раз я ебанулась на любимый правый бок. Впрочем, попытавшись упасть максимально рав-но-мер-но, я заимела какой-никакой успех.
Счастье ударило в голову, и я восторженно раскрыла рот. Хотела улыбнуться, но почему-то мозг не завершил команду, и я застыла с комичным выражением лица.
Через мгновение выяснилось, что не счастье ударило в голову, а отрикашеченный от буянившей парочки камушек. Потерявшись в пространстве, обессиленно легла. В волосах начало что-то растекаться, и стало необычайно горячо.
Блять, удача в минус что ли ушла?
***
Лежу на
левом боку и усиленно делаю вид, что нахожусь одна в палате. Грязный рот, необычайно молчаливый, сидит напротив моей отбитой к праотцам спины. Морген, как настоящая мамочка, отчитывает Нахта в коридоре да так чётко, что можно расслышать, как он делает паузы, и так по фактам, что не получил ни одного внятного ответа.
— Обидели зайку, напИсали в норку, — единственное, что было произнесено не голосом Моргена.
Голова думать хотела мало, и потому с запозданием поняла, что блеснул остротой кто-то неизвестный. Синева фигуры отозвалась в памяти неприятным урчанием, и я, завредничав, нарочито проигнорировала дядьку.
— У меня дочка твоего возраста, — настойчиво продолжал мужчина, а Ями почему-то не препятствовал его речи. И какого хрена я почувствовала его присутствие только сейчас..? — И когда она обижается на меня, я всегда покупаю ей вкусности. Моя милая Кензи такая лапочка..!
И подобное словоизлияние я почему-то слушала на протяжении нескольких минут. Сукэхиро то ли заснул, то ли умер. В голове всё ещё позвякивало, но уже не так сильно. И, умора, ёпт твою мать, когда дядька закончил болтать, боль ушла.
— Я мистер Х... — попытался было представиться загадочный человек.
— Мужик, иди уже, — наконец-то встрял грязный рот: — Дальше мы сами.
— Передайте, пожалуйста, мою просьбу господину Фаусту. Я настоятельно прошу выполнить её! — упорствовал синий образ, эмоционально расставив руки в стороны, словно хотел схватить Сукэхиро.
Ями не воодушевился и чуть ли не пинками выгнал дядю. Оставшись с ним наедине, я присела на кушетке и взыскательно уставилась на сенсея.
— Где мои законные извинения? — удосужила Ями звука своего голоса. Скрестила руки на груди, грозно нахмурившись.
— Я не знаю таких идиотских законов, заставляющих извиняться за избиение детей.
Веко дёрнулось. Натуральное унижение! Да я этого кровопийцу за причинное место подвешу! Сучара!
— Тварь дрожащая, прав не имеющая, — злостно прошипела, угрожающе исподлобья вперившись в глаза сенсея: — Извиняйся, чёрт тебя дери..!
Срань-машина засмеялся. Это стало спусковым крючком — я накинулась на него и принялась душить. Он только ещё больше повеселел. Запыхтев, заключила мощную шею в кольцо рук, но неожиданно чужие клешни прошлись по моим рёбрам. Заверещала под зычный хохот Сукэхиро.
Но и я не пальцем деланная! Обезумив от несправедливости, укусила Ями за ухо.
— Эй, мелкая, а ну брысь..!
В общем и целом, я поистерила из-за щекотки, а грязный рот чуть не остался без мочки.
— Вы такие очаровательные, — слишком радостно говорил Юлиус, прибежавший на вопли: — Прямо лучшие друзья.
Карикатурности добавляло то, что я и Ями сидели в разных частях палаты — Морген, ошалевший от предоставленной картины, нас разнял и приказал сидеть так. Мама сказала, мы послушались, какие лучшие друзья? Тут бы не поубивать друг друга...
— Юлиус, Фрея меня обижает, — наябедничал грязный рот, сделав самый что ни на есть несчастный и невинный вид: — Накажи её.
— Он лгун! Убей его, Юлиус!
Кажется, глаз капитана странно дёрнулся. С мученическим вздохом, впрочем, весьма язвительно он произнёс:
— Я не знаю такого закона...
— Юлиус!
И он затих под грозными взглядами вечного засранца и малолетки. Морген и Нахт, переглянувшись, прыснули.
Когда-нибудь я надеру им всем задницы! Обещаю, чтоб его!
