Луна и Солнце

Катара всегда относила себя к людям с развитой интуицией. Сокка мог сколько влезет разглагольствовать о своих инстинктах, но она просто знала. И сейчас она знала, что Зуко бодрствует не к добру. Во-первых, он был (изгнанным) принцем Страны Огня, и у него на лбу было написано, что он пронырливый придурок, не заслуживающий доверия. Во-вторых, у него в руках была лопата. Только у подозрительных людей в руках бывают лопаты. — Что ты делаешь? — потребовала она, выступая из тени. Зуко вздрогнул, как если бы обжёгся, и попытался спрятать лопату за спину: — Э-э, я просто, эм, гуляю. Бровь Катары взмыла вверх: — Так поздно ночью? — Я не мог заснуть, — ответил он, пожимая плечами. Они пялились друг на друга продолжительное время — или точнее, она пялилась на него, пока он старался изобразить невинность, — потом она просто закатила глаза, указывая куда-то чуть выше его левого плеча: — Я вообще-то вижу лопату, идиот. Черенок торчит у тебя из-за спины. Он чуть не подавился и попытался сильнее закрыть лопату своим телом (как будто это могло стереть её воспоминания об увиденном), но, осознав бесполезность своих действий, обречённо выдохнул. Он покорно достал садовый инструмент из-за спины и теперь держал его перед собой. Катара встала руки в боки. — Ну? Он моргнул: — Что, ну? — Что ты делал с лопатой? — Ничего, — ответил он, избегая её глаз. — Я просто нашёл её, пока гулял, и подумал, что нужно отнести обратно в храм. Бровь Катары вновь начала подниматься: — Верно. Наверное, именно поэтому ты так рьяно пытался спрятать её от меня. На здоровой щеке Зуко расцвел румянец. Повисла неловкая пауза, во время которой девушка просто пялилась на него, ожидая, что универсальный язык язвительных бровей выразит её презрение и нетерпение. Никто не смеет игнорировать силу одиноко поднятой брови; в какой-то момент ему пришлось бы сдаться и рассказать ей о происходящем. Или, по крайней мере, на это она рассчитывала... — Слушай, уже поздно, и я устал, — пробормотал Зуко, отворачиваясь от неё. — Я собираюсь обра... — Стоять! Он замер: всплеск её водяного хлыста преградил ему дорогу. Несмотря на испуганный взгляд, он не кричал и не пытался ответить тем же — как однажды уже случалось — он просто настороженно смотрел на неё, стиснув зубы. Каким-то образом это разозлило ещё больше. Он вёл себя так с тех пор, как присоединился к ним в Западном Храме Воздуха: старался быть таким полезным, добрым и уравновешенным... как же это бесило! Она хотела, чтобы он разозлился; она хотела, чтобы он оправдал её неприязнь, потому что она точно знала: он что-то скрывает. И сегодня она это докажет. Катара поджала губы и приблизилась вплотную к нему, вторгаясь в его личное пространство: — Давай-ка проясним кое-что, Зуко. Я тебе не доверяю, и, откровенно говоря, мне не нравится, что ты бродишь тут с лопатой посреди ночи. — Она подняла подбородок, встречаясь с его горящим взглядом. — Так что если тебе хочется пойти спать, будь добр рассказать, чем ты тут таким занимался, потому что я не позволю тебе уйти, пока не узнаю. Глаза Зуко слегка сузились, и она почти расхохоталась, празднуя победу. Наконец-то его маска хорошего парня дала трещину. Уж она-то заставит его показать своё истинное лицо. — Тебе не кажется это слегка лицемерным? — заметил он, совсем без ноток раздражения в голосе. Даже наоборот, он опёрся на лопату с чрезмерной небрежностью, будто не она только что ему угрожала и пыталась заколоть его одним лишь взглядом. Придурок. — Понятия не имею, о чём ты, — огрызнулась она, как только к ней вернулся голос. Он развёл руками: — Ну ты сама сказала, что очень странно прогуливаться в такой поздний час, так что же ты сама не спишь? — Я, ну… я просто... Она затихла, с раздражением кусая губы. Правда была в том, что она следила за ним, так как он был подозрительным покорителем огня и кто-то должен был удостовериться, что он не поубивает их всех во сне. На самом деле, она, вероятно, изначально бы проследила за его лопатной авантюрой, если бы случайно не заснула и не сбилась со следа, но в этом она бы никогда в жизни не призналась. Именно тогда она осознала, что теперь он поднимает бровь и каким-то образом его язвительная бровь выглядит намного устрашающе её собственной. Вероятно, из-за того, что у него была только одна бровь — другая сожжена и повреждена без надежды на восстановление. Неважно. — Ты не понимаешь, это другое! — провозгласила она, сжимая кулаки. — Я не двуличный покоритель огня! Люди, вообще-то, доверяют мне! Он насмешливо фыркнул: — Что-то я не припомню, чтобы ты была олицетворением морали. Как-никак это именно ты украла тот свиток у пиратов. — Ну а ты украл моё ожерелье. — Я его не крал. Я его нашёл. — А потом попытался меня им подкупить и поймать Аанга! Она фыркнула в ответ. — Едва ли это можно назвать поступком человека чести. Он сильнее стиснул зубы: — Ну мы все совершаем поступки, о которых жалеем, не так ли? Это не меняет того факта, что ты ведёшь себя нелепо. — Неле... — Да, нелепо, — оборвал он прежде, чем её понесло. — Если для меня так подозрительно быть снаружи, пока все спят, то и для тебя тоже. Катара скрестила руки на груди: — Может быть и так, но это не у меня в руках лопата. Зуко простонал. — Это просто лопата, Катара. Не то чтобы я ударил кого-то по голове, а теперь закапываю труп. — Тогда чем же ты занимался? — возразила она, подходя ещё ближе и опуская руки. — И хватит нести чушь! Гулял он и нашёл лопату, ну конечно. Он опустил голову, чтобы их глаза были на одном уровне. — Несмотря на твою уверенность в обратном, я не обязан перед тобой отчитываться. Они стояли настолько близко, что она могла почувствовать жар, исходящий от его тела, и ласковое, как крылья бабочки, дыхание на своей коже. Почему-то из-за этого её пульс ускорился, но Катару было не отвлечь — даже странной реакцией собственного тела. — Будешь отчитываться, если начнёшь думать головой, — прорычала она. Зуко с минуту сверлил её взглядом, а затем сделал шаг назад, качая головой. — Ненормальная. — Нет, я просто осмотрительна. Я сказала тебе, что не позволю навредить Аангу, и сейчас меня не то чтобы распирает от теплоты и доверия. — Она с силой ткнула его в грудь. — Ну что, ты скажешь мне, что задумал, или мне твоей же лопатой нужно выбить из тебя признание? К её удивлению, его щёки заалели. Она не понимала. Она ожидала, что он разозлится или хотя бы раскроет свои подлые планы, но никак не то, что он покраснеет. Зуко неловко переступил с ноги на ногу: — Ты ведь от меня не отстанешь? — Даже не надейся. Он вздохнул и провёл рукой по лицу: — Ладно, — простонал он. — Раз уж ты так решительно настроена лишить меня сна... Без лишних слов, он жестом позвал её за собой в один из полуразрушенных дворов. В мыслях Катара радостно потирала руки. Наконец-то она сможет всем доказать, что Зуко нельзя доверять и пора отправить его назад в Страну Огня, где ему и место. Вот только, когда он остановился, она не заметила ничего, что намекало бы на коварный план с лопатой. По правде говоря, здесь были только цветы, переросшая трава и сорняки. Она так нахмурилась, что между бровями пролегла складка, и повернулась к нему. Он снова слегка порозовел. — Вот, — сказал он, обводя рукой сад. — Как видишь, здесь ни трупов, ни затаившихся солдат Страны Огня. Катара нахмурилась ещё сильнее: — Я не понимаю. Здесь нет ничего, кроме растений. — Я знаю. — Тогда что ты делал с лопатой? Зуко закатил глаза: — Не могу поверить, что мне нужно произнести это вслух, но... — Да? — подсказала она, потому что он так и не договорил. Он закрыл глаза почти что с содроганием: — Я работал в саду. Катара кивнула с удовлетворением. Вот он, коварный план. Он работал в саду. Она моргнула. Стоп, что? — В саду? — повторила она, переводя взгляд с его покрасневшего лица на лопату, которую он всё ещё держал, и обратно. Если бы её брат был здесь, он бы обязательно сказал что-нибудь о том, что Зуко поймали с руками по локоть в траве, но Катара не была Соккой, поэтому ей оставалось в неверии пялиться на принца и настаивать на том, что это не может быть правдой. Он определённо врал. — Зачем мне врать об этом? — ответил Зуко, сжимая переносицу указательным и большим пальцами. — Честно говоря, я понимаю, что ты меня недолюбливаешь, но этому постоянному подозрению должен прийти конец. Катара скрестила руки на груди. — О, мне так жаль, — сказала она с наигранной вежливостью. — Я бы никогда не подумала, что ты тот, кому нравится резвиться в цветах. Глаза Зуко расширились, а рот дёрнулся, и ей понадобилось мгновение, чтобы осознать, как это звучит. — Ой, фу, не это! — воскликнула она. — Ты понимаешь, что я имела в виду. Озорные искорки потухли в его глазах, и он просто вздохнул: — Без разницы. Главное, что ты знаешь, чем я занимался. Надеюсь, ты довольна. Она поджала губы, рассматривая его пристальнее, чтобы понять, действительно ли он говорит правду. Выражение его лица было достаточно спокойным, но она могла разглядеть румянец на его здоровой щеке и силу, с которой он держал лопату, будто хотел отшвырнуть её от себя, но в то же время понимал, что уже поздно скрывать секрет господина садовника, покорителя травы. Ему только таблички "до неловкого честный" не хватало. Каким-то образом, это тоже её раздражало. — Ладно, признаю, что в этот раз я была неправа, но но ты сам виноват в чрезмерной скрытности, — упрямо сказала она, выпятив подбородок. Она нахмурилась. — И всё же, почему ты работал в саду в такую темень? Он вздохнул и запустил пальцы в волосы. — Пару дней назад я не мог заснуть — об этом я не солгал — и нашёл это место, и решил попробовать, ну знаешь, привести его в порядок. — Он пожал плечами. — Тогда это казалось неплохой идеей. Катара огляделась вокруг, оценивая его усилия, и сморщила нос, увидев, что он повыдёргивал больше цветов, чем сорняков. — Ты ведь понятия не имеешь, как это делается? Его румянец стал багровее, и он опустил взгляд на ноги: — Я раньше помогал маме с её садом, когда был совсем ребёнком, но когда я вспоминаю об этом теперь, понимаю, что она всегда звала Куми, чтобы забрать меня спустя пару минут. — Он потёр шею. — Думаю, я и тогда не особенно с этим справлялся. Катара не смогла сдержать рвущийся наружу смех. Он выглядел таким подавленным и неловким — совсем не похожим на свирепого принца, что набросился на неё в катакомбах Ба Синг Се. Осознав своё поведение и резко перестав хихикать, она снова одарила его пристальным взглядом, словно рассмешить её было каким-то преступлением. Зуко лишь вздохнул. — Ну, я собираюсь ложиться спать, — пробубнил он, стараясь не встречаться с ней взглядом. — У меня через несколько часов будет тренировка покорения огня с Аангом. Она поджала губы, стараясь не замечать, как сильно он походил на брошенного крольгуру… или, что она самолично разрушила зарождающееся взаимопонимание. Он был подлым и ненадёжным придурком, и ей совершенно точно не должно быть его жаль. Ни капельки. Но он выглядел таким одиноким и грустным. — Я могла бы тебе помочь, — вырвалось у неё до того, как она успела остановить себя, и ей пришлось быстро зажать себе рот. Как она могла выдать подобное? Он остановился и, хмурясь, пристально посмотрел на неё. — А? Она опустила руки, понимая, что пути назад уже нет: — С садом, — объяснила она, кивая на траву, — помочь тебе могу. Зуко пристально смотрел на неё некоторое время, и после еле заметная улыбка заиграла у него на губах: — Спасибо, Катара. Я был бы этому рад. В этот раз ей было всё равно, когда она поймала себя на том, что улыбается ему в ответ.