Вороны под надзором

Патрику было лет восемь, когда он впервые испытал сильный страх. Тогда отец в очередной раз взял его с собой на рыбалку. Они устроились на деревянном мостике, закинули удочки и следили за поплавками. А ещё Патрик внимательно слушал то, что ему рассказывал отец. Это всегда были очень интересные и увлекательные истории, среди которых мальчику особенно нравились рассказы о службе в полиции. Уже не одно поколение мужчин о’Шонесси посвятило себя этой профессии. Наверно, в один из таких дней он и решил тоже стать полицейским. Поначалу всё шло как обычно. Но вдруг, заметив движение поплавка, Патрик встал слишком резко, потерял равновесие и упал в воду. Он даже не успел понять, что произошло — только что был на твердой поверхности, а сейчас уже безуспешно барахтается в воде, охваченный паникой. К счастью, его отец среагировал почти мгновенно, и бедный мальчик провел в воде не больше минуты. Но этого оказалось вполне достаточно, чтоб маленький о’Шонесси заработал страх перед водой, избегая любой мало-мальски глубокий водоем. Патрик думал, что никогда больше и близко не подойдет ни к каким рекам, озёрам и даже бассейнам. Но и тут отец проявил свою настойчивость и буквально заставлял его перебороть свой страх, раз за разом приводя к той реке. Сначала они просто стояли на берегу, потом подходили ближе, мочили ноги в воде, доставали разные камушки, ракушки. Тогда он думал, что отец поступает слишком жестоко, заставляя его приходить на речку. Но спустя много лет Патрик понял, что именно так мальчики и становятся настоящими мужчинами — сильными и бесстрашными. Шаг за шагом преодолевая свои страхи, оставляя их далеко позади, но, не забывая полностью, чтоб они не вернулись вновь. Потому что бояться — это нормально. Ненормально допускать, чтобы страх мешал жизни. Потом Патрик сам и не заметил, как уже спокойно заходил в воду достаточно глубоко для своего возраста и роста. Чуть позже он сам попросил отца научить его плавать. Эти воспоминания захлестнули Патрика, когда он стоял на пороге дома, где ещё недавно его чуть не лишили жизни. Помогая специальному агенту Пендергасту в поисках очень хитрого, умного и оттого крайне опасного маньяка, он допустил непозволительную оплошность и сам стал жертвой. Видимо где-то он нашел свой счастливый четырехлистник клевера и умудрился-таки остаться в живых. Но цена, которую пришлось за это заплатить, была слишком высокой. И Патрик сам себе не мог признаться, готов ли он был снова принять ее, будь у него возможность вернуться в то время. Хоть он близко не знал ни Нору Келли, ни Уильяма Смитбека, но был уверен, что ни один живой человек не заслуживал такой смерти. А Смитбек, может, был не совсем приятным человеком, но журналистом был первоклассным — Патрик прочитал не только его статьи, но и книги, из которых узнал также, что журналист и сам сыграл в тех событиях далеко не последнюю роль, проявляя мужество, пусть даже и граничащее с безрассудством, в погоне за очередной сенсацией. Поэтому, выйдя из больницы, он поклялся, что отныне его жизнь не будет пустой и бессмысленной. Он полностью посвятит себя работе, чтоб не допустить больше жертв. Тем более, что судьба подарила ему такой отличный шанс. Для этого ему, прежде всего, нужно было избавиться от страхов. Поэтому Патрик был рад, когда Пендергаст попросил его присмотреть за домом и человеком, который будет там работать. Конечно, он не собирался несколько дней стоять на пороге прежде чем войти, все-таки ему уже давно не восемь лет. Оказалось, все не так уж и страшно, почти сразу же он заинтересовался многочисленными экспонатами, расположенными по всему дому. Патрик попытался было расспросить Рена — человека, который как раз и занимался упорядочиванием коллекций, — но быстро понял, что это бесполезно. Тот приходил и уходил всегда неожиданно, по дому передвигался практически бесшумно, тихо бурча что-то себе под нос. С экспонатами он там разговаривает, что ли? Поэтому Патрик сам себе организовывал маленькие экскурсии по дому, обходя стороной помещение, в котором ему пытались сделать крайне опасную операцию, на память о которой у него остался шрам на спине. Мужество и отвага, конечно, хорошие качества, но он живой человек и какие-то слабости у него все же были. Проходя таким образом реабилитацию у Патрика было много времени, чтобы подумать. В частности о том, какая все же странная штука — жизнь, и какие порой она подкидывает сюрпризы. Взять хотя бы агента Пендергаста. Ведь, по сути, из-за него Патрик лишился работы, когда перешел на его сторону. Но все тот же агент её и вернул. По своим каналам он узнал, что в ближайшее время полиция Нью-Йорка будет расширять свой штат и Патрик как раз успеет полностью восстановиться и с новыми силами вступить в бой с преступностью. Сам же Пендергаст меж тем, раздав указания и обнадежив, укатил куда-то расследовать очередное свое дело. Патрик очень хотел поехать вместе с ним, но агент ясно дал понять, что о’Шонесси сейчас лучше остаться в Нью-Йорке и заняться своей работой, потому что его расследование будет не совсем официальным, но, вероятно, очень опасным и Пендергасту очень не хотелось бы снова подвергать риску жизнь его напарника. Последняя фраза несколько успокоила Патрика и вселила надежду на дальнейшее сотрудничество. Ведь именно работая с ним о’Шонесси снова ощутил тот порыв и стремление к работе, которые у него были до досадного инцидента, едва не поставившего крест на всей его службе. Он даже подумал, что если так будет и дальше, то ему не придется считать дни до ранней отставки, как он делал до этого. В общем, хорошенько поразмыслив, Патрик решил, что Пендергаст прав, в ближайшее время ему нужно зарекомендовать себя перед новым начальством и сослуживцами, чтоб они увидели в нем профессионального полицейского, способного на многое. А еще выполнить поручение, полученное от Пендергаста. Для этого Патрик старался почаще приходить в дом на Риверсайд-драйв. Во время очередного визита, когда Патрик в который раз обходил многочисленные комнаты, уже не особо обращая внимания на предметы, находящиеся в них, и вдруг почувствовал чье-то присутствие. Но не Рена, полицейский уже научился каким-то образом улавливать его перемещения. Здесь был кто-то третий, кто-то, кто хотел остаться неизвестным, тихо наблюдая из своего укрытия. Патрик сразу же сообщил о своих подозрениях Пендергасту, но его реакция была неожиданной — агент сказал продолжать наблюдения. Он не сказал, что немедленно приедет, не сказал Патрику выследить незнакомца, нет, просто продолжать наблюдения. Словно и не было ничего — ни жестоких убийств психа-маньяка, ни самого маньяка, пойманного в этом самом доме, который много лет до этого проводил здесь свои ужасные эксперименты. Ну что ж, хозяину видней. Но зачем тогда нужно его, Патрика, присутствие в этом доме? К тому же Рен утверждал, что давно знал об этом и даже предпринял какие-то попытки его выследить. Снова агент знает намного больше, чем говорит, но по опыту пока недолгого сотрудничества в Пендергастом Патрик уже знал, что проще дождаться нужного момента и либо само станет все ясно, либо агент снизойдет до пояснений. Но все-таки о’Шонесси немного злился из-за этого. И отчасти поэтому решил больше времени уделять своей непосредственной работе. Как бы там ни было, но он получил второй шанс и не собирался его упускать. Тем более его непосредственным руководителем стала Лора Хейворд, с которой они вместе учились. А это значит никакого самодурства, глупого выслуживания, а прямое следование букве закона и выполнение четких выверенных приказов. Последнее шло вразрез методам, которые привык использовать Пендергаст в своей работе, и к которым понемногу начал привыкать Патрик, учитывая, насколько действенными они были. Но пока с этим проблем не возникало, и Патрик решил не забивать себе голову. Тем более что их отделу поручили расследование убийств, которые по ряду причин можно было объединить в серию, а это уже серьезно. И о’Шонесси с головой ушел в работу. С Хейворд было легко и приятно работать. Не то, чтобы они сразу стали друзьями, но общий язык нашли быстро. И расследование медленно, но уверенно продвигалось, что не могло не радовать Патрика. Помня ошибки, совершенные в прошлом, он сделал свои выводы и решил, что отныне будет эдаким роботом-полицейским — холодным, отстраненным, четко следующим инструкциям и выполняющим указания, без личных контактов, только деловые служебные отношения. Поэтому под началом Лоры Хейворд работалось очень хорошо — она как никто другой знала, как сложно бывает чего-то добиться. Но какие бы противоречивые чувства не испытывал Патрик от указаний Пендергаста, он все же старался находить время и хоть изредка наведываться в дом на Риверсайд-драйв. Хотя особого повода для беспокойства не было — Рен бродил по дому, изучал коллекцию и, казалось, не замечал больше ничего и никого вокруг. Поэтому Патрик приходил, осматривал дом и уходил. Но не забывал и про тайного наблюдателя, который также наведывается, а может даже и прячется где-то в недрах дома. Рен, казалось, не придавал этому особого внимания. Что с него взять, если его ничего кроме странных экспонатов и книг не интересует? Но Пендергаст, он то не должен упускать никакие подозрительные детали. Или слишком увлекся новым делом? Патрик мало что знал о том расследовании, только то, что Рен иногда рассказывал, потому что сам агент был немногословен, впрочем, как и всегда. Хотя, признаться честно, Патрик особо и не пытался вникать, то ли из гордости, то ли по глупости полагая, что раз Пендергаст решил его не привлекать, то пусть сам и разбирается. Особенно после того, как узнал, что в Канзасе у агента таки появился помощник. Когда Патрику сказали, кто именно помогает Пендергасту, он, мягко говоря, был удивлен. Какая-то девчонка, которая даже школу ещё не закончила. Что она вообще может понимать в расследовании? Да ещё и в таком непростом, впрочем, как и все, которыми интересовался агент ФБР. От Рена Патрик узнал лишь некоторые детали — не вдаваясь в подробности тот рассказал про несколько жестоких убийств, про воронов и стрелы, выпотрошенные и зашитые трупы, один даже был похож на вареный. Словом, жуть полнейшая. С одной стороны было похоже на ритуальные действа какого-то спятившего фанатика, а с другой уж слишком отличался каждый отдельный случай, чтоб можно было выделить что-то общее. Да и вообще, не очень было похоже, что их совершал один человек. Но группа людей, незаметно совершающая ряд таких жестоких убийств в маленьком городке, где все друг друга знают. В это верилось ещё меньше. Патрик несколько раз порывался бросить все и поехать в Медсин-Крик, но каждый раз останавливал себя. Ну приедет он и что дальше? Здрасьте, я приехал вам помочь? В качестве кого — полицейского, у которого ни звания, ни полномочий, ни связей? Да и кто его так просто отпустит, когда у них у самих расследование идет полным ходом? И Пендергаст, хотя сам нарушал любые правила, а вернее попросту не замечал их, все же не любил, когда его наставления и просьбы игнорировались и не выполнялись. Поэтому о’Шонесси все же периодически наведывался на Риверсайд-драйв, где до определенного момента все было практически без изменений. Так, в очередной раз Патрик выкроил время, чтобы навестить Рена, надеясь побродить немного по дому и уйти. Но его ждал большой сюрприз. Его знакомый Рен, который если не молчал, то бурчал, а если не бурчал, то ворчал, хмыкал, бубнил что-то невнятное, словом, разными способами выражал недовольство от того, что его уединение потревожили, сейчас сидел в слабо освещенной библиотеке и мило беседовал с молодой девушкой, поражая своим красноречием, начитанностью и осведомленностью. Да ещё и с таким видом, будто каждый вечер проводил подобным образом, а не общался преимущественно с неодушевленными предметами у себя в библиотеке. Как оказалось, это был не маньяк, преследователь или какой-то тайный агент, а подопечная Пендергаста — Констанс. Было что-то подозрительное в этой «подопечной». Поначалу Патрик пытался успокоить себя тем, что в этот раз просто накручивает, и ничего странного нет и быть не может. Но чем больше он присматривался к девушке, тем больше убеждался, что первое мнение было правильным. Молодая, привлекательная девушка, несмотря даже на то, что одевается несколько старомодно. Хотя стоит признать, что такие наряды — по-другому Патрик не мог выразиться — ей очень даже к лицу. Да и сидит, похоже, целыми днями в доме, читает заумные книги у камина. То ли от этих книг, то ли по какой-то другой причине, но говорила она тоже не совсем обычно, вернее, непривычно для Патрика. Иногда у него даже проскальзывала мысль, что ей следовало родиться пару веков назад. Но почему сам агент ни словом ему не обмолвился об этом? Так уж занят своим расследованием или была другая причина? Ещё одна неприятная царапинка по едва восстановившейся уверенности о’Шонесси. Спасало то, что они успешно раскрыли серию преступлений при активном плодотворном участии Патрика. После завершения расследования и заполнения всех необходимых отчетов, оценив затраченные усилия, начальство смилостивилось и предоставило им несколько выходных. Что было неслыханной щедростью с его стороны. Патрик решил использовать их с пользой и отправиться на рыбалку, причем в этот же день, не откладывая сборы. Вот оно, преимущество холостой жизни — не надо ни у кого спрашивать, уточнять, принял решение — приступил к выполнению задуманного. Уже практически на пороге его застал телефонный звонок. Сначала Патрик не хотел отвечать, оставить телефон дома, вернуться через пару дней и тогда уже со всем разобраться, выходные так выходные. Но потом промелькнула мысль «а вдруг это что-то важное?» и о’Шонесси ответил на звонок. Это был Пендергаст. Через пару минут Патрику пришлось кардинально поменять свои планы, но это его ни капельки не расстраивало. Из короткого телефонного разговора он до конца не понял, в чём заключается дело, но главным было то, что Пендергасту всё же нужна была его помощь в расследовании того странного дела в штате Канзас. Агент даже пообещал в кратчайшие сроки уладить все вопросы с начальством и через шофёра передать билеты и материалы дела, чтобы Патрик мог ознакомиться в дороге. Зная Пендергаста о’Шонесси мог смело предположить, что на это всё уйдёт не более десяти минут, поэтому он практически без сожаления перепаковал рюкзак, взяв только самое необходимое, осмотрел внимательно квартиру, закрыл дверь и вышел на улицу. Как Патрик и предполагал, ждать пришлось недолго и уже через пять минут шофёр и по совместительству охранник Пендергаста вёз его в аэропорт. Эх, плакал его тихий и спокойный отдых, но с другой стороны поездка обещает быть весьма интересной. Много позже он неоднократно задавался вопросом: «Согласился бы он, зная, через что придётся пройти?» И каждый раз его утвердительный ответ звучал всё более уверенно. Потому что, что бы там ни говорили всякие капитаны Костеры или сержанты Найлсы, но быть настоящим полицейским — призвание всех мужчин о’Шонесси, и Патрик не был исключением.