Рухнувший оплот

«Мое кредо — не сдавайся и иди до конца!»

***

      — Вы опоздали, вы знаете об этом, да?       Мужчина в бежево-молочной рубашке поправил очки и жестом пригласил Кёко пройти в глубь комнаты. Он сидел на стуле для режиссера, она видела такие в кино, поэтому догадка нашлась невероятно быстро: «Это же главный!». Смекнув, что к чему, Кёко рысью приблизилась к нему и склонилась в поклоне.       — Простите меня! Простите! Это больше не повторится. Я запуталась по дороге сюда.       — Запуталась?       — Угу, — не поднимая головы, Кёко интенсивно закивала. Ее волосы запружинили.       — Интересненько… да… хорошо. Эм… Выпрямитесь пожалуйста…       Она послушно выполнила его просьбу.       Он недоуменно смотрел на девушку, но тут же сменил удивление на добродушную улыбку.       Режиссер сидел перед ноутбуком с кучей проводов. Он протянул ей увесистую кипу бумаги, скрепленную в углу массивной скрепкой. Кёко нерешительно приняла ее и под легкие смешки прочитала название:       — Рухнувший оплот.       — Читать мы умеем. Замечательно, — добродушно подметил мужчина. — Открывай страницу сто три, самая первая сцена.       — Да.       Она искала нужную страницу, стараясь сделать вид, что совершенно не обращает внимание на толпу людей за спиной «самого главного». Ей нельзя было отвлекаться, иначе… она могла не справиться с нарастающим стрессом. Ее ладони и без того вспотели, а сердце уже разогналось, чтобы вырваться из груди и убежать в коридор с криками: «А-а-а-а-а!!! Помогите!!!» Но внешне она сдерживала себя. Убежать так просто, это не в ее принципах.       «Как в самые загруженные дни, Кёко. Как в самые загруженные дни на работе! У тебя все получится».       — Ты волнуешься?       — Немного… я… знаете… нет, — она дернула головой. — Я не волнуюсь. Я в предвкушении!       — Такой настрой мне по нраву! — режиссер сделал победный жест, согнув руку в локте. — Никто не видел сценария, это было моим условием. Так что читай сыграешь самую первую сцену на странице сто три. Даю минуту на ознакомление.       — Да!       Кёко с жадностью вчитывалась в каждую букву, в каждое слово, словно от этого зависела ее жизнь. Хотя… да, зависела. Бумага все сильнее и сильнее мялась в ее пальцах. «Но я ведь должна справиться, столько усилий было приложено, чтобы найти здание, кабинет. У меня попросту нет выбора. Я должна!»       — Я прочитала. Скажите, и что я должна с этим делать?       — Ха-ха-ха…       — Она серьезно?       — Что она тут забыла?       — Интересненько… — режиссер приспустил очки. — Играть конечно. Играть.       — Хорошо… — «какое странное собеседование на роль ассистента, но…» — я сделаю это!       — Другой разговор. Рен, ты готов?       — Наконец-то.       — Его величество Рен Цуруга вышел из тени!       — Как красиво ты сказала.       На середину комнаты вышел молодой мужчина лет двадцати на вид. Он выглядел сурово и даже строго, Кёко поежилась от его натиска и энергетики. Его белая рубашка с коротким рукавом буквально кричала свежестью, что удивительно для жаркого летнего дня, но с тем вокруг его силуэта воздух плавился, кипел. Мужчина глянул на нее из-под чернющей челки, и все нутро в момент похолодело, вся решимость пропала внутри. Неужели ее будет проверять кто-то вроде него? Кто он такой? Почему он так пугает ее?       — Сольется, — послышалось где-то на периферии.       «Не дождетесь», — подумала Кёко, и смело вышла на импровизированную съемочную площадку.       — По сюжету тебя похитили, чтобы прибрать компанию его отца к рукам. Он… — режиссер показал на загадочного мужчину, — твой возлюбленный, он ищет тебя, несколько месяцев проводит собственное расследование. Ему подкинули записку о встрече в литературном кафе. Он зол, он хочет выяснить, что за белиберда творится. И тут он видит тебя на сцене: здоровую и невредимую, читающую стих, который тебя заставили выучить. Ты боишься, но увидев своего возлюбленного, меняешься. Я буду зачитывать слова ведущего. Диалог оставляю вам. Ясно?       — Да!       — Камера! Мотор! Начали!

____________________________________

      — Здравствуйте… меня зовут Сакура Тачибана…       Это было так странно. Кёко очень переживала и нервничала, она не думала, что собеседование на ассистента похоже на киношные пробы. Ей еще не приходилось читать диалоги, рассказывать стихи, но она не привыкла сдаваться, поэтому… оторвав взгляд от листа с текстом, она продолжила.       — Это мой первый опыт… не судите меня строго.       Взгляды актера и Кёко пересеклись.       «Что это с ним? Почему он так странно смотрит на меня?» — удивилась она. Мгновение назад от него разило зловещим холодом и кипятком одновременно, а сейчас он выглядел совершенно иначе. Он смотрел на нее так, как никто никогда не смотрел, и это одновременно пугало и настораживало. Что с ним не так? Отчего случилась разительная перемена?       Он сделал нерешительный шаг к ней на встречу и приоткрыл рот.       А Кёко застыла как вкопанная, не понимая, что делать дальше.       — Давайте поддержим Сакуру аплодисментами, — предложил ведущий.       Она просто стояла и ничего не делала. Она не знала, что делать. Слова не лились, язык окоченел и прирос к небу. Она пялилась на актера, пытаясь понять очередную перемену в его характере, но причин не находила. Теперь он смотрел на нее с некой надеждой, с мольбой о том, чтобы она сказала хоть слово, сделала хоть что-то.       Негласное: «Ну, давай, говори!».       — Аплодисменты, — шепнул режиссер, и комната взорвалась хлопками.       «Что это со мной? То ли он сделал меня такой, то ли я такая была…»       Это мгновение длилось вечность. И эту мимолетную вечность прервали едва слышные шушуканья где-то на периферии ее сознания. Словно они были где-то там, а Кёко была где-то здесь. И актер, которого называли Реном, был здесь. И больше никого.       Он улыбнулся ей: мягко, нежно, влюбленно, и облегченно выдохнул. Все хорошо.       — А она хороша.       — Она первая, кто сорвал аплодисменты в этой сцене.       — Похлопаю только Рену. Он так хорошо играет свою роль!       «Вот оно!» — до нее дошли отголоски и пазл сложился. Сколько они так стояли? Возможно долго. Но теперь она поняла: «Он играет какую-то роль! Видимо они хотят, чтобы ассистенты разбирались в кино. Сейчас я покажу им, на что способна». Все по-настоящему. «Сейчас я — Сакура Тачибана». Она опустила глаза в лист бумаги, быстро нашла утраченную строчку и начала читать:

«Я сама себе заключенная в этом мире большом без границ. Ни пьяна, ни трезва, не ученая, И не вижу десятки я лиц.

Облаченных в восторг и безумие Рыщут-ищут сбивают с пути. Я сама себе путеводная Не поймать меня, не найти.

И тобою я закаленная, ну и пусть, я не сержусь. Я одна не заклейменная. Обреченная — так я зовусь».

      — Стоп! Снято!       Они смотрели на друг друга еще какое-то время, пока режиссер не сказал:       — Рен, наконец я увидел в тебе человека, который отчаялся найти свою девушку и… нашел.

***

      — Ну что как?       — Как ты?       — Сложно было?       Кёко как ошпаренная выскочила из кабинета и тут же получила с десяток вопросов от девушек, стоявших в очереди.       — Фукаку Тори!       — О, это же я. Меня назвали! Здравствуйте, господин Рен, Фукка-сан!       Все они выглядели счастливыми, наполненными жизненной энергией, силой. И все они оборачивались, глядя на Кёко, едва волочившую ноги.       Она ощущала себя выжатым лимоном и думала о том человеке. Двери сменяли одна другую, а она шла вперед, совершенно не смотря по сторонам. Что же с ним такое? Почему он так странно смотрел на нее. Конечно, он играл заданную роль, ведь передать чувства можно не только словами. Но было в нем что-то не то, будто он вовсе не отыгрывал персонажа, а был… самим собой?       Это поразительное открытие ударилось о человека с огромной папкой в руках. Точнее, Кёко не заметила человека, шедшего ей на встречу, и врезалась в него.       — Ой! Извините!       — Это вы меня извините. Мне нужно быть внимательнее, читая документы на ходу. Погодите-ка… Я вас где-то видел, — он зашелестел бумажками в папке. — Могами Кёко? — она кивнула. — Меня зовут Яроши. Собеседование на ассистента в агентство LME проходит выше на этаж. Вы заблудились наверное. Ну это ничего, с новенькими это случается. Я как раз иду туда.

***

      — Ее нет в списках! Эта девушка отлично подходит на роль Сакуры, и ее нет в спиках?! Как вы составляли их?! Уволить бы вас всех к чертям!       — Простите!       — Простите!       — Извините!       Девочки-ассистентки визжали и кланялись, не сопротивляясь словесному гвалту.       Рен сидел в стороне и наблюдал за происходящим. Он ни разу еще не видел дружелюбного Фукку-сана таким сердитым и злым. Сейчас он мог зажечь свечу своим внутренним огнем или вскипятить чашку кофе силой мысли. И это несомненно пугало. Как и факт, что Рен и сам хотел найти эту загадочную девушку, но воспитание не позволяло отчитать этих девушек еще раз. Для них это был бы самый настоящий удар.       — Ну почему же она отозвалась на чужое имя и фамилию? Не понимаю…       — Полагаю, она могла перепутать кабинеты. Сегодня в студии с самого утра бардак. Агентство затопило и всех отправили сюда. Здесь проходило порядком пяти собеседований. И два из них с людьми LME, — это говорил Яширо — менеджер Рена и самый адекватный по его мнению человек в комнате. Он, как всегда, держался уверено, а в руках держал чемодан с документами и прочими вещичками.       — Рен, а ты что думаешь? — спросил Фукку-сан.       — Я думаю, что вы должны найти ее. А теперь извините нас пожалуйста, уже время, — он показал на часы, висевшие у входа. — Нас ждет работа.       — Да-да. Извините, и спасибо, что пришли!       — Яширо, идем. Мы можем опоздать на фотосессию. Всего доброго! До свидания!       Рен стремительно вышел прочь. Ему надоело тут сидеть, а еще он очень не любил опаздывать. Эта девушка сейчас могла подставить не только режиссера, но и его фотосессию. И это невыносимо злило.       — Все хорошо, если поднажмем, мы успеем. Подожди меня, Рен. До свидания! — Яширо махнул рукой и захлопнул дверь в кабинет.       Всю дорогу Рен молчал и пялился в окно. Мимо пролетали машины, улицы, дома, а он мысленно сопротивлялся и пытался притормозить, остановиться на мгновение, подумать… о ней. Эта девушка… В голове не укладывалась ее игра. Она была такой мастерски перепуганной, он еще никогда не видел подобного таланта у девочек ее возраста. Все они обычно пялились на него и с трудом собирали себя до кучи. Все, но не она.       Но что-то еще смущало его. Что-то было не правильным в ее игре, или, возможно, не правильной была она сама. Ее имени не было в списках, о ней не знал никто из опрошенных ассистенток. Что если она как-то прознала о том, что Сакура Тачибана — похищенная девушка, и специально дала неверные данные, а затем подослала сообщницу? Чтобы, так сказать, поднять градус. И теперь ее действительно ищут, как похищенную.       «Если мы не найдем ее, прийдется пробы заново проводить. Это недоразумение может сорвать все сроки!» — говорил Фукку-сан.       — О чем думаешь?       — Как-то странно все это.       — Что?       — Незнакомая девушка приходит на кастинг и уходит, не оставив о себе данных.       — Похоже на золушку, не так ли?       — Ага… Я не могу объяснить этого, но я хочу чтобы именно она играла Сакуру Тачибану.       — Даже так? Такого еще не было! — Яширо воодушевился. — Вероятно она сильно зацепила тебя.       — Да.       — Кстати, — зажегся красный, и менеджер притормозил. — Я позвонил в агентство и описал им ее, они ничего не знают.

***

      — Поздравляем, Могами Кёко, вы приняты на должность ассистента. Агентство сейчас затопило, так что приходите завтра сюда, в этот же кабинет на девять часов утра. Вы будете стажироваться. Если все пройдет хорошо, рабочий день будет начинаться с восьми.