Рухнувший оплот

***

      — Мама, а куда мы идем с чемоданом?       — Я теперь буду здесь жить?       — Ты куда-то уезжаешь?       — Мам?       — Мам, ты скоро приедешь?       — С этого дня ты живешь здесь.        — Мама!!!

      Кёко дернулась и обнаружила себя лежащей в кровати. В маленькое окошко пробивался рассвет. «Всего-лишь сон…» — подумала она и укрылась одеялом с головой. «Снова этот глупый сон!» На душе остался неприятный осадок, словно минуту назад ее мать действительно была здесь и говорила эти слова. Девушка поежилась, пытаясь прогнать дурацкие мысли. Всякий раз ее душа болезненно отзывалась на подобные ночные видения, и Кёко даже подумывала записать такого рода сны в самые настоящие кошмары…       … потому что он уже сбылся однажды, — она смело откинула одеяло и встала с постели, — Кёко исполнилось шесть лет, когда мать привела ее сюда и ушла.       Маленькая комнатушка на втором этаже закусочной Дарумая выступала во многих ипостасях в бурных фантазиях Кёко. Сначала белоснежные стены давили и мерещились клеткой, затем в ее «клетке» появился маленький столик с позолоченной резьбой (кто-то его выбросил, а Кёко подобрала и привела в божеский вид), и комнатка преобразилась, стала ее любимым местом. Это ее оплот спокойствия и душевного равновесия в потоке бурной жизни, кипевшей извне.       С раннего утра Директор и Хозяйка (как называла их девушка) стучали кастрюлями — готовились к первым утренним гостям. Некоторые завсегдатаи приходили в шесть часов и пятьдесят девять минут, чтобы ровно в семь утра войти в главный зал. Даже в воскресенье (день, как сегодня) они приходили в раннюю рань и дальше бежали по своим делам.       В единственный выходной Кёко любила садиться на лестницу и тайно рассматривать посетителей, воображая их жизненные истории. Тот мужчина в строгом костюме наверняка работал сверхурочно. Даже утром воскресенья он работает, не покладая рук. Может, у него большая семья или безумно интересная работа. А может он тайный агент соседней закусочной? Хотя, японцы те еще трудоголики, так что Кёко бросила его скучные подробности жизни и переключилась на парня, только что зашедшего в зал.       Она видела его и раньше. Кажется, его звали Ник, и он приехал с России. Он всегда приходил рано утром и заказывал чай и две ложки сахара, а еще он широко улыбался Хозяйке и добродушно интересовался ее делами. И сегодняшнее утро не стало исключением. Юноша подошел к женщине в белом фартуке, наклонился через стойку и что-то ей шепнул. Хозяйка расцвела широкой улыбкой и приобняла его, разошедшись поздравлениями.       «Интересно, что же он сказал такого? Может, он выиграл миллион?», — спросила себя Кёко, и мечтательно прижалась к перилам, перебирая истории других гостей. За этим простым занятием время пролетало невероятно быстро. Девушка и сама не поняла, когда Хозяйка успела выйти в коридор и напугать ее до чертиков.       — Милая, а ты не опоздаешь на собеседование?       — Хозяйка! — девушка вскочила на ноги и шумно спустилась вниз. — Я… я…       — Снова сидела и рассматривала людей? — Кёко виновато кивнула. Женщина хохотнула и поправила фартук.— Сегодня у нас праздник! Помнишь парня из России? С такими еще странными волосами белого цвета? Ох не понимаю я эту молодежь. У тебя прелестные черные волосы, настоящая японка. Так вот. Месяц назад, ты как раз искала подработку, он встретил у нас девушку. И она оказалась его соулмейтом! Представляешь? Он сам только недавно узнал. Потрясающе! Правда? Видимо, переехать на архипелаг, это его судьба.       — Даже он нашел своего соулмета…        — Ты снова за свое? Не волнуйся, скоро и ты встретишь его. А теперь марш переодеваться и вперед, — девушка послушно поскакала наверх. — Это лето изменит всю твою жизнь! — крикнула в догонку Хозяйка. — Если, поторопишься.       Но Кёко уже не слушала, она зашла в свою комнату и погрузилась в одну единственную и очень назойливую мысль.       «Как же это здорово встретить свою вторую половинку. Любить и быть любимой. Тому парню очень повезло», — она выставила на оконный свет правую руку и внимательно рассмотрела едва заметные очертания рисунка, надеясь увидеть хоть малейшие изменения за последние пять лет. Но увы, — Кёко тяжело вздохнула и дернула головой, — ничего не поменялось.       Как узнать своего соулмейта? По отметке на большом пальце ведущей руки. У каждого человека рисунок проявляется не сразу. К пяти годам на коже проступают первые хаотичные линии. В десять лет они собираются в очертания будущей отметки, которые к шестнадцатилетию проявляются четким рисунком — меткой души. Круги с завитушками, птицы, кошачьи лапки, бутон розы, граненные алмазы… перечислять можно до бесконечности. Каждой паре выпадало свое.       Так уж вышло, что в разное время Кёко усвоила два золотых правила:

      Каждого человека создавали в паре.       И…       Ее соулмейт умер до встречи с ней.

      Наверное, сейчас он жил в сказочном мире или превратился в эльфа, иначе никоим образом не объяснялся факт того, что ее рисунок за пять лет не преобразился от слова «совсем», а при некотором освещении был похож на шрам.

***

— Черт, агентство LME затопило. Как же так? Президент Лори наверное расстроен. — И в первый день лета, вот им не повезло. Сегодня еще и пробы назначены, и новых ассистентов набирают. — Да уж. Целое приключение. — А может Президент причастен к затоплению? — Ну что вы… хотя… все может быть.       На двери агентства висело объявление, написанное от руки.

«Внимание! Уважаемые соискатели, в связи с непредвиденными обстоятельствами собеседование на должность ассистента пройдет в кабинете 201, на канале «Токио ТВ». Просим явиться туда на 1/зарисовали корректором/: 00 дня. Уважаемые актеры агентства LME, в связи с непредвиденными обстоятельствами собеседование на роль Сакуры Тачибаны из фильма «Рухнувший оплот» пройдет в кабинете 102, на канале «Токио ТВ». Просим явиться на 11:00 утра. Просим прощение за непредвиденные обстоятельства! С уважением, агентство LME».

      — Вот черт! Я же совсем не знаю, где это… но я не могу провалить свое собеседование сегодня.       — Смотри как бежит, ух.       — Ага… ага… может ей сказать, что здесь рядом остановка?       — Корректор уже высох? Давай исправим. Собеседование перенесли с одиннадцати на двенадцать часов дня.       Кёко редко бывала за пределами своего района, ходила в ближайшую школу, а в остальное время подрабатывала официанткой у Директора и Хозяйки. И сейчас ей пришлось немало напрячься, чтобы в малознакомом городе найти адрес телеканала и быть там к одиннадцати часам.       Как на зло, единственный подходящий автобус сворачивал раньше, и Кёко пришлось бежать почти три квартала. Она чертыхалась, что не знает города и повторяла себе: «Эта работа теперь уже точно должна быть моей!»       Наконец показалось здание телевизионного канала «Токио ТВ». Толпы актрис, менеджеров и рабочих студии сновали туда-сюда, разбираясь с организационными вопросами. Кто-то, Кёко услышала обрывки разговора, забыл подать машину, другие перепутали расписание, а странные девушки с плакатом какой-то звезды вопящим потоком понеслись к подъехавшей черной машине. Кёко мысленно пожалела парня с постера и коснулась двери.       Ее руки немного дрожали, а в животе бушевало неуютное чувство тревоги. Оно нагнеталось и росло, как снежный ком, готовый вот-вот разбить решимость и уверенность. Если у входа бушевал сумасшедший ритм жизни, то что говорить о людях, которые уже внутри. Кёко вспомнила самые загруженные часы работы в закусочной, когда не было возможности даже присесть или сходить в туалет. «Я тогда справилась, справлюсь и сейчас».       И с этими мыслями Кёко толкнула дверь.       В холле было спокойнее, чем снаружи. Сама атмосфера была приятнее: даже кондиционированный воздух как-то медленно плыл от стены к стене. Люди улыбались, их лица были расслаблены, будто прямо сейчас их снимали камеры всего мира и транслировали на городских экранах. Кёко даже успокоилась. Вот оно! Чувство уверенности и легкой эйфории. Она нашла здание! Она смогла! Значит и все остальное будет не таким страшным. Но спокойствие длилось не долго: огромные электронный часы, висевшие под потолком, упорно показывали пять минут двенадцатого.       — Я опаздываю! — Кёко нырнула в первый попавшийся коридор, чтобы поскорее найти кабинет.

***

      — Что там, Яширо?       Черная машина медленно проехала вдоль здания. Она приостановилась и, встретив поток неуравновешенных девиц, тронулась дальше.       — Толпа, ох. Опять эти девчонки. Они преследуют тебя с момента выхода последней серии «Полуночных драконов».       — Они могут задержать нас. Я не могу заставлять съемочную группу ждать. Это невежливо.       — Я попробую подъехать к черному ходу. О нем знают только работники.       — Что у нас дальше по расписанию?       — Дай подумать. На три часа дня фотосессия в пригороде и интервью для журнала в восемь.       — Я понял.       Машину припарковали у маленькой неприметной двери с другой стороны здания. Молодой человек в черном плаще (в машине включен кондиционер) накинул капюшон и вышел на улицу. Водитель схватил дипломат и последовал за ним.       — Напомни, зачем мы здесь сегодня?       Они неслись по коридорам, огибая препятствия в виде вазонов с цветами и неуклюжих молоденьких девиц на высоких каблуках. Они недоуменно оборачивались и восклицали.       — Сегодня пройдут пробы на роль вашей возлюбленной в фильме. Режиссер захотел, чтобы вы лично принимали участие.       — Если Фукку-сан так хочет.       — Имейте ввиду, он обожает новичков актеров. Не зря его прозвали «крюк». Так что есть вероятность, что пройдет какая-нибудь начинающая актриса.       Они повернули налево и зашли в просторный кабинет.       — Яширо, вы опоздали! Уже одиннадцать десять, — к менеджеру и одновременно водителю, стоявшему с дипломатом в руках, подошел режиссер лет тридцати на вид. Он носил очки-пустышки, а сам был одет во все бежево-молочное: рубашка, брюки, обувь. И несмотря на недовольство, разговаривал он учтиво и крайне вежливо.       — Извините, небольшая авария заблокировала целый проспект. Пришлось ехать в объезд.       — Интересненько… но все же, я рад, что вы смогли прийти.       — Фукку-сан, я прошу нас извинить, больше такого не повторится, — человек в черной одежде стянул капюшон и отдал черный плащ своему менеджеру.       — Я рад вас видеть. Спасибо, что согласились принять участие в фильме и пробах.       В комнате прошелся шум. Девушки шептали друг другу:       — Это же Цуруга!       — Господин Рен!       — Я не верю, о господи, сейчас упаду в обморок.       — Самый сексуальный мужчина Японии!       Режиссер пожал плечами и громко хлопнул в ладоши.       — Девушки! Мы начинаем пробы, пожалуйста, займите очередь в коридоре и заходите по одной.

      — Хотару Хоши!       — Марико Конс!       — Руна Фудзи!       — Следующая!       — Следующая!       — Котонами Канаэ! Котонами Канаэ?! Котонами Канаэ!

      — Ее нет, Фукку-сан, что будем делать?       — Давайте дадим ей минуту, — спокойно проговорил он.       В коридоре послышалась возня и дверь распахнулась. В кабинет ввалилась растрепанная девушка. Она выглядела так, будто пробежала целый марафон. За спиной режиссера и его команды послышалось шушуканье ассистенток:       — Как она могла прийти на прослушивание в майке с ярким принтом? Хи-хи.       — А где ее косметика?       — Что за внешний вид? Как она планирует сниматься с господином Реном?       — Извините за опоздание! Я… я немного потерялась.