Я не люблю тебя

— Так, а сейчас давайте выпьем за… за… чёрт возьми, за что мы ещё не пили?! — рука резко опустилась, и плещущийся на дне стакана виски едва не вылился, а на лицо Чондэ легла тень. — Давайте-ка выпьем за моего дорогого Чонина! — решительно заявила Сонми, приобняв любовника за шею. — Самого красивого, сексуального и страстного мужчину на свете! Ким хохотнул, целуя довольную возлюбленную в губы, а Кёнсу раздражённо закатил глаза, с брезгливым видом отвернувшись от бывшей жены. — Пить за твоего мужика, конечно, не очень приятно, но чего только не сделаешь во имя дружбы! — пробормотал едва стоящий на ногах Чондэ, чудом не завалившись в траву и в последний момент схватившись за стул, на котором сидела недовольная жена. Они находились за столом уже более двух часов, успев изрядно захмелеть. Алкоголь заканчивался стремительно, равно как и закуска к нему — Кёнсу едва успевал подбегать к грилю, чтобы приготовить новую порцию мяса. Чондэ, в котором проснулся зверский аппетит, активно работал челюстями и каждые пять минут подливал себе виски в стакан. Чжиын следила за ним со злым прищуром, но никак не вмешивалась в происходящее, лишь хмурилась каждый раз, стоило мужу зайтись в абсолютно ненормальном диком хохоте. К ночи стало гораздо прохладнее, но разгорячённые выпивкой друзья этого даже не заметили, да и на беспокойно жужжащую над ушами мошкару вскоре перестали обращать внимание. Они шумно спорили; гоготали, подкалывая друг друга; сквозь смех продолжали шутливо переругиваться; пили на брудершафт и явно не спешили расходиться по комнатам, несмотря на поздний час. — Ребята, я же там целый фильм смонтировал! Неделю просидел над ним! — Чондэ оглушительно стукнул кулаком по столу, привлекая внимание остальных. — Давайте посмотрим! — А что за фильм? — непонимающе нахмурилась Чжиын, весь вечер цедившая мелкими глотками вино. — О нас! — ткнув пальцем в грудь каждого, собравшегося за столом, заявил Ким. — О том, какими мы были. — А-а-а, я, кажется, что-то припоминаю, — отправив в рот кусочек мяса, прищурилась Джихё. — Ты где-то в начале лета просил меня выслать видео с нашей с Чунмёном свадьбы. Для этого, да? — Угу, — протянув растопыренную ладонь, по которой подруга звонко ударила, согласно промычал Чондэ. — Надеюсь, что кадры с нашей свадьбы ты не включил, — пробормотал Кёнсу, подлив в свой стакан виски. — Честно, я с радостью посмотрю этот фильм, но давайте отложим его на завтра, м-м-м? — мило улыбнулась Сонми. — Возьмём по кружечке горячего глинтвейна, завернёмся в пледики и будем с ностальгией вспоминать прошлое, а сегодня я хочу туси-и-ить!!! Друзья поддержали её бурными аплодисментами, а До даже пришлось схватить опьяневшую бывшую за руку, чтобы та не свалилась со стула, на который сдуру вскарабкалась прямо на каблуках. Явно не склонный к ревности Чонин, не обратив на это никакого внимания, поспешно скрылся в доме. Сонми же, не спеша выдёргивать ладонь, посмотрела на Кёнсу сверху вниз и подмигнула ему густо накрашенным глазом. — Давайте я вам спою! Какую песню хотите услышать? — с трудом сохраняя баланс, хрипло крикнула Ли. — Хочу «Ла-Ла-Лэй»! — захлопал в ладони Чондэ. — Давай лучше «и если ты уйдёшь к другой, я убью её», — напевая главный хит подруги, начал пританцовывать Чунмён. Джихё бросила на него колючий взгляд и отставила в сторону бокал с вином, что не ускользнуло от внимательного супруга, тут же трепетно приобнявшего её за талию. — Ещё заявки будут? — хмыкнула Сонми, прежде чем опустила расфокусированный взгляд на Кёнсу и схватила его пальцами за подбородок. — Милый, а ты что хочешь? — Тишины и покоя, — с тоской констатировал До, и именно в этот момент загрохотала музыка, заглушая шум голосов. Недоумённо переглянувшись, друзья обернулись к вышедшему на крыльцо Чонину. Лениво потянувшись, он сбежал со ступенек, и, легко пританцовывая, приблизился к столу. — Милый, но я хотела сама спеть! — капризно заметила Сонми, спрыгнув со стула прямо в объятия охнувшего Кёнсу. — Лучше потанцуем! — беззаботно хлопнул в ладони Чонин, проигнорировав возмущения любовницы. — Включил музыку, которую сам слушаю, так что никакой ретро-вечеринки не будет! Обаятельно улыбнувшись, Ким схватил за руку удивлённую Джихё и потащил в центр двора, где трава была почти полностью вытоптана. Чунмён, цепко прищурившись, проводил их недовольным взглядом, но вмешиваться не стал и жадно потянулся к стакану. Мягко прогнувшись в спине и закусив губу, Чонин плавно двигался вокруг неё, и напряжённая было женщина медленно расслабилась, начав покачиваться в такт музыке и посылая парню ответную улыбку. Подчиняясь весёлой мелодии, грохочущей из колонок, они стали танцевать более энергично и откровенно смеяться над движениями друг друга. Осмелев, Ким сжал пальцы Джихё, и, повинуясь музыке, лихо закрутил её вокруг своей оси, а затем опрокинул вниз головой, любезно придерживая за спину. — Что ты делаешь? — хохотала Джихё, с трудом разогнувшись. — Кажется, у меня защемило поясницу! — Чжиын, потанцуем? — моментально забыв про предыдущую партнёршу, подплыл к следующей Ким. — Спасибо, но нет, — вежливо отказалась женщина. Ничуть не обидевшись, Чонин пожал плечами и потащил за собой недовольную Сонми, едва не сбив с ног возвращающуюся к столу Джихё. Проводив их усталым взглядом, женщина села рядом с мужем и уже протянула руку к бокалу, как Чунмён раздражённо отбросил звякнувшую о тарелку вилку и поджал взбешённо побелевшие губы. — Ты чего? — удивилась Джихё. Чжиын, усмехнувшись и сложив руки на груди, отвернулась в сторону, успешно сделав вид, что для неё не существовало ничего интереснее целующихся посреди двора Чонина и Сонми. — Что, на молоденьких мальчиков потянуло? — прошипел Чунмён. — В смысле? — передёрнула плечами Джихё. — Мы просто потанцевали. — Он тебя лапал! — рявкнул Ким. — Эй, успокойся, — попытался вмешаться Кёнсу. — Дружище, давай-ка сходим покурим, проветримся! — Ведёшь себя, как шлюха! — не унимался Чунмён. — Губы намалевала, глаза! Лицо Джихё гневно потемнело, но опьяневший супруг уже не мог остановиться — его несло всё дальше и дальше. — Никуда с тобой больше не поеду! Достала! Отныне будешь сидеть дома! — заплетающимся языком выговаривал Ким. — То сучишься по каждому поводу, то ведёшь себя, как последняя блядь! — Козёл, — одними губами прошипела Джихё, выплеснув остатки вина в искривлённое лицо мужа. Встав из-за стола раньше, чем опешивший супруг пришёл в себя, она зашагала прочь — в противоположную от дома сторону, прямо в сгустившуюся до чернильного оттенка темноту. Кёнсу, откинувшись на спинку стула, мрачно проследил за тем, как Чунмён схватил целую охапку салфеток, промокая ими щёки и шею, а затем сердито их отбросил, расстёгивая на несколько верхних пуговиц изгвазданную белоснежную рубашку, прилипшую к телу. — Вот так вот. Не только между нами кошка пробежала, — с трудом составляя слова в предложения, заметил Чондэ. — Пошли танцевать, жена! Стоило Киму встать из-за стола, как его тут же повело, и он, запутавшись в собственных ногах, рухнул прямо в траву. Чжиын мучительно закатила глаза, даже не посмотрев в сторону барахтающегося у её стула мужа. — Бляха-муха, как встать-то теперь, — глухо мычал Чондэ, не в силах даже перекатиться с живота на спину. — Чжиын, твою мать, руку дай! Женщина прикрыла ресницы, сдавила подушечками пальцев виски, и резко вздрогнула, когда озверевший супруг требовательно дёрнул её за подол платья, вынуждая обернуться. — Да отстань ты! — звонко крикнула она, гневно ударив по протянутой ладони. — Как же ты мне надоел, всю кровь выпил со своими пьянками! Хоть бы сдох уже! Чжиын выскочила из-за стола, и в сердцах опрокинутый стул упал прямиком на охнувшего Чондэ. Сама же женщина, подхватив подол платья, бросилась прочь. Только если путь Джихё явно пролегал к озеру, то Чжиын мчалась прямиком к недобро шумевшему ночному лесу, с трудом удерживая равновесие на неудобных высоких каблуках. — Что у вас там происходит? — оторвавшись от распухших губ Сонми, крикнул Чонин. Кёнсу, уложив подбородок на сжатый кулак, молча наблюдал за творившимся вокруг него хаосом. За Чунмёном, крутившим головой в разные стороны, будто бы в нём боролись два начала — тёмное и светлое — разрывая его на куски. За невменяемым Чондэ, которой умудрился встать на колени и теперь поднимал руки к звёздному небу, что-то бормоча о его первозданной красоте. За хитро скалящимися Чонином и Сонми, которые, коротко пошептавшись, подбежали к другу, рывком его подняли и волоком потащили к дому. Чунмён, опрокинув в себя остатки виски, наконец-то принял окончательное решение, и, недоверчиво покосившись на Кёнсу, зашагал в выбранную сторону. Спустя минуту До остался совершенно один. Двор опустел, шаги и голоса стихли, лишь музыка по-прежнему грохотала, ударяя оглушительными басами по барабанным перепонкам. Ему такая не нравилась, но вот Юна бы точно оценила.

***

— Кидай его сюда, я больше не могу! — простонала Сонми, с трудом дотащившая Чондэ до их с Чонином спальни. Сбросив почти отключившегося мужчину на кровать, они с облегчением выдохнули и предвкушающе переглянулись. Стянув туфли, Ли забралась на край матраса, грубо похлопала Кима по щекам и наклонилась, чтобы чмокнуть в губы. — Разденем его? — предложил Чонин, успевший вытащить из собственных джинсов ремень и расстегнуть ширинку. — Ребята, а вы чего задумали? — пьяно икнул Чондэ, привстав на локтях. — Ты ложись! — успокоила его Сонми, осторожно надавив на грудь и уложив обратно. — Тебе не кажется, что он слегка переборщил с выпивкой? — Да нормально всё! — отмахнулся Чонин. — Нам же будет лучше, если утром он ничего не вспомнит. Поморщившись, Ли стянула с друга пыльные кеды, брезгливо отбросив их на пол, а затем, оседлав бёдра, попыталась снять футболку, вот только Чондэ явно не собирался облегчать ей жизнь, раскинувшись на кровати в позе морской звезды. — Не собираешься мне помочь?! — мрачно уточнила женщина. — Милая, а ты точно уверена, что его хочешь? — задумчиво прищурившись, спросил любовник. — Я вот уже сомневаюсь в этом. — В смысле?! Чонин присел на противоположный край матраса, окинув полусонного Чондэ насмешливым взглядом, а затем поочерёдно указал на его дырявый на пятке носок, складку жира на бледном животе, родимое пятно на шее. — Он весь какой-то неухоженный и вонючий, — сморщившись, констатировал Чонин. — Ты же сам его выбрал! — Ну, я ошибался! — развёл руками парень. — Тем более, что в одежде он выглядел куда приличнее. Извини, но у меня на него реально не встанет. — Да ты охуел! — взвизгнула Сонми. — Я на него целую дорожку кокаина потратила, а ты его, видите ли, не хочешь! Думаешь, мне не насрать на это?! — Бля, ну, хочешь, я трахну тебя в рот, пока он трахает тебя снизу, — начал стягивать джинсы Чонин. Ли возмущённо округлила глаза, продолжив гневной наездницей восседать на Чондэ, и когда ладони того легли ей на бёдра и нежно погладили, лишь нервно дёрнулась и опустила на мужчину изумлённый взгляд. — Чжиын, любимая, — счастливо промурлыкал Ким, погладив кончиками пальцев тёплую кожу, а через пару секунд окончательно отключился и начал пьяно похрапывать. Чонин несколько мгновений стоически терпел, а затем согнулся пополам и захохотал, даже не став возражать, когда сердитая Сонми принялась его лупить по спине изо всех сил. — Тебе смешно, а он мне, между прочим, уже второй раз отказывает! — выдохшись, перекатилась на край кровати женщина. — А первый когда был? — без намёка на ревность, смешливо уточнил Ким. — Весной, кажется. Мы случайно встретились на улице, слово за слово, решили посидеть в ресторане, вспомнить былое. Он измученный был, осунувшийся весь, совсем себя прошлого не напоминал. Мы с тобой тогда поссорились, неделю не общались, и я подумала, а почему бы и нет? Чондэ тогда сильно напился, я привела его в мотель, мы целовались, а когда дело дошло до секса, он… — Отшил тебя? — услужливо подсказал Чонин. — Ну, типа того, — тряхнула волосами Ли. — Вот так же сказал, что любит Чжиын и не может ей изменить. Даже прощение у меня попросил. В итоге, я ушла, а он остался в номере отсыпаться. — Грустная история, — фыркнул Чонин. — Ты не ревнуешь? — Нет. У нас же свободные отношения, — Ким аккуратно пихнул её локтем в бок и чмокнул в висок. — Давай вернём его в родные пенаты, пока горячо любимая жёнушка не вернулась и не закатила скандал.

***

Сев на краю пирса и опустив ноги в тёплую воду, прогревшуюся на солнце и ещё не успевшую окончательно остыть, Джихё задумчиво смотрела на звёздное небо, не затенённое городскими огнями, и тоскливо улыбалась. Рядом с ней лежали небрежно снятые туфли, успевшие натереть пальцы, и небольшая косметичка, в которой, помимо всякой мелочи, лежал молчащий телефон. Растерев ладонями лицо, Ким протяжно вздохнула и устремила взгляд на противоположный берег, утонувший в молочной дымке. Тихий плеск убаюкивал, успокаивал нервы, и женщина прикрыла ресницы, наслаждаясь чарующими звуками природы, с которыми слишком давно не оставалась один на один. Может всё-таки зря она не переехала в огромный загородный дом, остановив свой выбор на комфортабельной темнице, упирающейся крышей в самые облака? Джихё издалека услышала треск веток под чужими неосторожными шагами. Расправила плечи, затаилась, хотя и понимала, что не заметить её будет сложно, а затем резко обернулась, увидев вышедшего из-за деревьев Кёнсу, подслеповато поправляющего на носу очки. Стараясь не демонстрировать своего разочарования, Джихё махнула ему рукой, привлекая внимание, и До уверенно зашагал в её сторону по едва заметной в обманчивом лунном сиянии тропе. Когда он поднялся на пирс, старые доски тут же заскрипели и прогнулись под ним, и Джихё осторожно подвинулась, освободив ему место рядом с собой. — Привет, — опустившись на самый край, улыбнулся Кёнсу. — Привет, — грустно кивнула Ким. Они сидели, соприкасаясь плечами, совсем не глядя друг на друга, и привычно молчали. Удивительно, но эта тишина никогда не тяготила их. Они могли часами сидеть вот так, каждый занимаясь своим делом, и им не было нужды как-то комментировать происходящее или утруждать себя праздными разговорами о погоде. Так всегда было — и в юности, когда они только познакомились, и сейчас. Подвинувшись чуть ближе, Джихё уложила голову на плечо Кёнсу и закрыла глаза. До понятливо приобнял её за плечи, коснувшись щекой гладких волос, и тихо вздохнул. Гремевшая вдалеке музыка, наконец, замолчала, и окружающий мир окончательно погрузился в тишину. — Я устала, — наконец, произнесла женщина, не открывая глаз. — Я так больше не могу! — И что ты собираешься делать? — осторожно поглаживая худое плечо, полюбопытствовал Кёнсу. — Разведусь. — Ты же любишь его! — А толку? — отстранилась Джихё, обречённо разведя руками. — У нас ничего не получается. — Из-за детей? — Не только, хотя и это тоже. Ким вытащила ноги из воды и отсела чуть дальше от края, прижав колени к груди. Растерянно потёрла лоб, собираясь с мыслями, и виновато посмотрела на друга. — Расскажи мне. Мы же друзья, — повернувшись к ней лицом, напомнил мужчина. Джихё опустила голову, вцепилась пальцами в волосы, из последних сил сдерживая рыдания, и подняла на Кёнсу особенно ярко блестевшие в темноте глаза. — Мы с ним не занимались любовью уже несколько месяцев, — стыдливо покраснев, прошептала Ким. — Чунмён не оставил мне выбора. — О чём ты? — прищурился изумлённый До. — Он одержим желанием иметь ребёнка. Я предлагала ему воспользоваться услугами суррогатной матери или взять малыша из приюта, но он хочет, чтобы я сама его выносила. А я не могу, мне сложно на такое согласиться! — Но почему? — откровенно недоумевал мужчина. — Это из-за того, что твоя мама скончалась во время родов? — Да, но всё несколько сложнее, — кивнула Джихё, вытерев слёзы, выступившие в уголках глаз. — Я прочитала много статей на эту тему, консультировалась с разными врачами, и они сказали, что определённый риск есть. И если вдруг во время родов возникнет критическая ситуация, и можно будет спасти только меня или ребёнка, то решение примет именно Чунмён, поскольку других близких родственников у меня не осталось. И как ты думаешь, кого он выберет — меня или долгожданного малыша? — Думаю, что тебя, — сжав тонкие пальцы, твёрдо произнёс Кёнсу. — А вот я в этом не уверена, — скривилась женщина. — Я уж молчу про то, что меня страшит сам процесс вынашивания ребёнка. Ты же знаешь, какая я. Я всегда что-то делаю, путешествую, много работаю, а тут мне надо на девять месяцев выпасть из жизни, во всём себя ограничить, а потом родить и воспитать… Знаешь, мне кажется, что во мне просто нет материнского инстинкта. Если бы он был, я бы наплевала на все страхи и родила. Но во мне никогда не было тяги к детям. Даже своего собственного я спихнула бы на нянек и продолжила работать над очередным проектом. А Чунмёна это бесит. Он всегда хотел иметь идеальную жену. Думал, что нашёл её во мне, а я его подвела, да ещё и в самом главном вопросе! — Ты говорила с ним на эту тему? — Пыталась пару раз, но он меня не слышит, — выдохнула Джихё. — Для него все мои беспокойства — это пустой звук. Блажь, не заслуживающая внимания. И, вообще, не самая уважительная причина для отказа рожать. Он постоянно подкидывает мне брошюры про беременность, таскает по детским магазинам с умильной улыбкой на губах, подключает к уговорам своих навязчивых родителей, активно убеждает меня в том, что я несу сущие глупости, и регулярно водит к психологу, хотя лечить нужно только его! Ты знаешь, что он делал со мной? Ким порывисто встала на колени и приблизила своё лицо к удивлённо замершему До. — Узнав, что я принимаю противозачаточные, он тайком подменил таблетки на обычные витамины, точно такие же по виду, что я не сразу заметила подвох. Ещё он прокалывал иглой презервативы, прежде чем ими воспользоваться. А когда я узнала обо всём и спросила, зачем он это делал, Чунмён ответил, что хотел, как лучше! Он всю жизнь меня обманывает и манипулирует мной в своих целях. Я устала это терпеть! Моей любви уже недостаточно! Джихё отстранилась, мучительно жмурясь, и Кёнсу, шокированный её откровениями, осторожно выдохнул, боясь привлечь внимание подруги. Он перевёл взгляд на перемигивающиеся над их головами звёзды и устало опустил ресницы. — У меня, кроме него, никого нет. Отец спился, бабушка умерла, маму я вообще не знала. Всю мою жизнь у меня был только Чунмён — мой родной, любимый, драгоценный муж. Всё, что я имею, я получила с его помощью и поддержкой. То, какой я стала, тоже его заслуга. Мы вместе шли по жизни, бок о бок, преодолевая препятствия и являясь опорой друг для друга, но это испытание оказалось нам не по плечу. Мне кажется, что я умру без него, но и рядом с ним тоже задыхаюсь. Когда Кёнсу притянул к себе Джихё, она не сопротивлялась. Крепко обняла друга, доверчиво уткнувшись мокрым от слёз лицом ему в шею, и впервые за долгое время позволила себе быть слабой. Горько расплакалась, задрожала, крепко жмурясь, лишь бы вытравить из мыслей прекрасные воспоминания о том, как хорошо им с Чунмёном было вдвоём и как уже не будет никогда. — Ты подумай, не торопись с этим. Развод — это всегда сложно и страшно. Это как прыгать с незнакомой скалы в воду и не знать, что с тобой будет — разобьёшься ты о воду, подводные камни или вынырнешь невредимым. Я проходил через это, я знаю, — До похлопал Джихё по плечу, приободряя. — Просто знай, что я всегда буду на твоей стороне. Если тебе понадобится собутыльник, жилетка для рыданий или кто бы то ни было ещё, я всегда к твоим услугам. Женщина отстранилась, внимательно посмотрев в тёмно-карие глаза Кёнсу, спрятанные за стёклами очков, и ласково коснулась его щеки. — Напиши книгу о нас. О том, какими мы были когда-то — ещё до того, как жизнь сломала нас. Вспомни что-нибудь хорошее. Оно ведь было? — А нужно ли людям это хорошее? — покачал головой До. — Читатели любят боль, страдания и грязь. Любят копаться в чужом дерьме, наивно полагая, что они лучше тех, о ком читают! Знаешь, сколько я написал таких хороших, добрых, светлых книг? Они никому не были нужны! — А тебе? Что тебе нужно? — пристально заглянув в его глаза, прошептала Джихё. Кёнсу задумчиво посмотрел на тёмную гладь воды, на поверхности которой мерцали звёзды и рябила луна, и неуверенно пожал плечами, намеренно затягивая с ответом. — Да ладно. Скажи, как есть. Я не буду тебя осуждать, — коснувшись его руки, твёрдо произнесла Ким. — Я просто хочу, чтобы обо мне вновь заговорили, — с тоской признался мужчина. — Чтобы я перестал быть главной грушей для битья в среде литературных критиков, больше не занимал лидирующие строчки в очередном рейтинге провальных писателей, а мои книги не пылились годами на полках магазинов. Я же хорошо пишу, просто я не в формате. Я не успеваю за трендами, и то, что нравилось моим читателям десять лет назад, сейчас оказалось им попросту неинтересно. — Тогда напиши то, что им точно понравится, — пожала плечами Джихё. — В таком случае, я предам себя. — Но если это предательство может сделать тебя счастливее, то, может, стоит рискнуть? — улыбнулась женщина и нежно поцеловала Кёнсу в лоб. — Пусть встреча старых друзей станет твоим вдохновением. — Спасибо, — кивнул До, благодарно сжав чужую ладонь и прижав её к губам.

***

Первое время Чунмён шёл медленно и беспокойно — то и дело вертел головой, опасаясь, что кто-то мог увязаться следом. Однако, чужих шагов слышно не было, и вскоре огни дома скрылись за деревьями, а звуки музыки заглушил шелест листвы и уханье встревоженных ночных птиц. Мужчина, чувствуя бурлящий в крови хмель, шёл аккуратно, выверяя каждый свой шаг, и подсвечивал путь в темноте фонариком, встроенным в телефон. Ругая себя за то, что выпил лишнего и привычно потерял контроль за своими словами и действиями, он хмурился, несколько раз останавливался и даже порывался повернуть назад, но потом всё же менял решение. И, неизменно, когда под подошвой его ботинок оказывалась хрустнувшая ветка, Ким замирал и несколько мгновений не двигался, а затем, понимая, что он по-прежнему брёл по лесу один, продолжал свой тернистый путь вперёд. Заметив среди веток голубоватое свечение от экрана чужого телефона, Чунмён улыбнулся и прибавил шаг. Оцарапав щёку о колючий кустарник, он чертыхнулся и развёл руками ветки, преградившие ему путь. Смело продрался сквозь них, вылетел на небольшую поляну и поднял взгляд на Чжиын, прислонившуюся спиной к стволу дерева. Мягкий свет от фонарика коснулся кроваво-красного подола; тяжело вздымающейся, сдавленной тугим корсетом груди; коротких распущенных волос, в которых застряли сухие листья; и кривящихся в победной ухмылке лиловых губ. Чунмёна замкнуло, когда он, не мигая, уставился на них. — Я думала, что ты уже не придёшь, — спрятав телефон в сумочку и оттолкнувшись от дерева, произнесла Чжиын. — Мы же договорились, — опустив телефон и направив фонарь на траву, пожал плечами Чунмён. — За тобой никто не шёл? — Нет, я проверил. Они остановились, разделяемые одним ничтожным шагом, лицом к лицу. Долго сверлили друг друга потяжелевшими взглядами, не решаясь приблизиться, а затем Чжиын качнулась вперёд и уложила непослушные ладони на широкие плечи Чунмёна. Мужчину опалило сладким цветочным парфюмом, который он тут же жадно втянул, проехавшись носом по тонкой, изогнутой шее. Ким коснулся языком на пробу чужой кожи — чуть солоноватой — и поцеловал за ухом, привычно вызывая дрожь и слабые стоны. — Я скучала, — обвив его руками за шею, призналась женщина. — Это такое мучение — смотреть на тебя, на неё, и чувствовать себя лишней и ненужной. — Эй, не говори глупостей! — Чунмён заглянул в глаза Чжиын и нахмурился. — Ты же знаешь, как дорога мне, и как сложно мне было сдерживать себя всё это время! — Не знаю. Судя по всему, ты был весьма счастлив рядом со своей Джихё, — ядовито прошипела Ким, попытавшись отстраниться. — Да не нужна она мне! — Чунмён обхватил женщину за талию и вплотную притянул к себе, позволяя ощутить сквозь тонкую ткань собственное возбуждение. — Ты чувствуешь, как сильно я тебя хочу?! Чжиын тут же расслабилась и заливисто рассмеялась, а затем, привстав на носочки, начала покрывать быстрыми лёгкими поцелуями любимое лицо, не оставляя нетронутым ни одного сантиметра тёплой гладкой кожи. Она аккуратно провела рукой по волосам, вороша их, преданно заглядывая в пьяно мерцающие в темноте глаза, а затем смущённо сжала горячую ладонь и с усилием потянула вниз. — Проверь и ты, как сильно я тебя хочу, — шепнула она, уткнувшись лбом в чужое плечо. Хмыкнув, Чунмён торопливо приподняв подол, нырнул под него и ошарашенно выдохнул, пока прикусившая губу женщина тихо стонала ему в шею. Не видя причин сдерживаться, Ким выключил фонарь и отбросил телефон, следом повалив на траву взвизгнувшую Чжиын. Задрав её широкий полупрозрачный подол, он ещё раз окинул жадным взглядом открывшуюся перед ним картину и зазвенел пряжкой ремня. — В какой позе ты хочешь? — засуетилась женщина. — Давай как обычно, — коротко приказал Чунмён. — Ага, ладно, — кивнула Чжиын, наблюдая за тем, как мужчина дрожащими руками разрывал шуршащую упаковку. — Можно без презерватива. Я же знаю, что ты всегда хотел попробовать со мной без него. Тем более, я выпила противозачаточное. — Уверена? — на всякий случай уточнил Ким. Женщина сосредоточенно кивнула и пошире развела ноги, откровенно демонстрируя себя. И Чунмён навалился сверху, ткнулся возбуждённым членом между бёдер, дразня и лишь сильнее возбуждая, а затем резко вошёл, сцеловав стон с искривлённых губ. Сразу же начал быстро двигаться, жёстко врываясь в хрупкое дрожащее тело, распластанное под ним, чувствуя себя и пьяным, и обдолбанным, и счастливым. Чжиын тоже не сдерживала себя — задыхалась, громко стонала, царапала чужие плечи сквозь ткань рубашки, кусала до крови губы, яростно двигаясь навстречу, насаживаясь сильнее. И когда Чунмён с треском сдёрнул с неё лиф, обнажив грудь и прильнув к ней руками и языком, мстительно представила, как вытянулось бы завтра лицо Сонми, когда она увидела, в какие лохмотья превратилось её дорогущее платье. — Я уже почти! — прохрипел Ким, попытавшись отстраниться. — Не нужно, кончи в меня, — прошептала ему в губы Чжиын. И Чунмён, которого опять замкнуло, благодарно толкнулся глубже, изливаясь в чужое тело и блаженно закатывая глаза. Уже не обращая внимания на жадные губы, прильнувшие к его шее в страстном и собственническом укусе.

***

Зевающий и сонный Кёнсу, кутающийся в толстовку, покинул мансарду с первыми лучами рассвета. Бесшумно ступая по светлому деревянному полу, он прошёлся по всему этажу, так и не решившись постучать ни в одну из комнат. Хмуро поправив на носу очки, мужчина спустился на первый этаж, подхватил поставленные у стены удочки и вышел из дома. Отойдя от особняка на пару десятков метров, он обернулся и заметил на балконе мрачно курившего Чонина, который, при взгляде на До, тут же скрестил руки, для верности мотнул головой и скрылся из виду. — Да больно ты мне нужен, — с досадой передёрнул плечами Кёнсу, продолжив шагать к озеру в гордом одиночестве. — Эй, там твой бывший на рыбалку собрался. Не хочешь составить ему компанию? — тем временем, постучал в дверь ванной Чонин. — Сонми, ты живая? Чего ты там заперлась с утра пораньше?! — Сейчас выйду, — приглушённо раздалось из-за стены, и Ким недовольно отступил. Подтянув трусы, он завалился на кровать и схватил с тумбочки смартфон. Разблокировал экран, зашёл в чат и пролистал полученные накануне вечером сообщения. «Вот это я понимаю видос! У меня аж встал, только я не понял на кого из вас!» «Чонин, прибереги видео на чёрный день, будешь шантажировать бабулю, когда деньги закончатся ха-ха-ха!!!» «А она у тебя та ещё сучка, и не смотри, что по возрасту в мамочки годится)))» «Дружище, признавайся, с кем лучше трахаться — с молоденькой киской или с потасканной кошечкой?!» «Ладно-ладно, я проспорил. Скинул на карту две сотни, как и договаривались! Надеюсь, что это был не монтаж.» Чонин закрыл ладонью рот, чтобы Сонми не услышала его сдавленный смех, и уже начал печатать ответ, когда дверь ванной с треском распахнулась и в спальню шагнула растрёпанная бледная любовница, на которой не было лица. Запрыгнув к нему на кровать, она поджала дрожащие губы и несдержанно всхлипнула. — Посмотри на мои глаза. С правым что-то не так! — пробормотала она, заправив волосы за уши. — Видишь? — Не вижу, — растерялся Чонин. — Может у тебя отходняк? Или ты с утра уже накидалась? — Да заткнись! — ударив его кулаком в грудь, истерично скривилась Ли. — У меня веко будто бы опустилось. Наверное, последняя операция была неудачной. — Ну, конечно. Тебе даже доктор сказал, что подтягивать уже нечего! — сердито махнул рукой Ким. Зажмурившись, Сонми разрыдалась, размазывая по щекам потёкшую тушь и в страхе глядя на зеркало, не решаясь подойти к нему ближе. Вместо этого, она зашагала к балкону, судорожно поправляя короткий халатик, накинутый на плечи, и растерянно рыская по карманам в поисках сигарет. — Сонми! — позвал её парень, вынуждая обернуться. — Сколько ещё ты будешь убегать от своего возраста? Он же всё равно тебя однажды догонит. — Я хорошо прячусь, — натянув кривую улыбку, прошептала та, прежде чем скрыться за стеклянной дверью.

***

Джихё почти не спала минувшей ночью, окончательно проснувшись уже на рассвете. Широко зевнув, она недолго покрутилась под одеялом, прислушиваясь к ровному сопению мужа, а затем с неохотой зашагала в туалет. Проходя мимо кресла, на котором была свалена куча одежды, женщина остановилась и наморщила нос. Возвращаться в город с ворохом грязных вещей ей не хотелось, а в ванной предусмотрительно была установлена стиральная машина. Почему бы ей не воспользоваться? Хмыкнув, Ким подхватила мятые тряпки, толкнула ногой дверь и осмотрелась в поисках порошка. Насыпав нужное количество моющего средства, Джихё села на корточки и начала аккуратно закладывать одежду в барабан. Когда на полу осталась лишь белоснежная рубашка супруга, безнадёжно испорченная вином, она закрыла дверцу и запустила машинку. Та привычно зашумела, наполняясь водой, а Ким, подхватив рубаху, подошла к раковине, чтобы попытаться отстирать пятна вручную. Женщина раскрутила кран, развернула светлую ткань и тут же замерла, недоверчиво округлив глаза. Шагнула ближе к окну, повернув рубашку к первым солнечным лучам, и поняла, что зрение её не обмануло — на белоснежной ткани отчётливо угадывался след от помады. — Господи! — задыхаясь от ужаса, Джихё сгребла футболку на собственной груди и опасно покачнулась. Ванная перед глазами запрыгала, закружилась, шум воды смешался с дребезжанием машинки, и Ким едва успела подскочить к унитазу и выблевать из него вчерашний поздний ужин. Отплёвывая желчь, осевшую на языке, она просидела на холодном полу несколько минут, прежде чем нашла в себе силы подняться. Стиснув зубы, женщина на дрожащих ногах прошла в спальню и склонилась над мирно спящим Чунмёном. Тронула его за плечо, потрясла, и тот сердито заворчал, перевернувшись на спину и продемонстрировав тёмно-красный засос на шее. И это стало чёртовой последней каплей. Зарычав, Джихё обрушила на Кима град ударов. Лупила, куда придётся, куда только могла дотянуться — по спине, плечам, лицу. Моментально проснувшийся Чунмён неловко от неё отбивался, умудрившись всё же опрокинуть жену на кровать и навалиться сверху, прижать руки и ноги к матрасу, обрывая в зародыше яростные трепыхания. — Пусти! — прохрипела оскалившаяся Джихё, растрёпанная и злая. — Что с тобой стряслось? — грозно уточнил мужчина. — Какая муха тебя укусила?! — Уж точно не та, что цапнула тебя! — выплюнула жена ему в лицо, вновь дёрнувшись и лишь чудом не вырвавшись на свободу. — Да о чём ты толкуешь, чёрт тебя побери?! — На шею свою посмотри. На рубашку, в помаде испачканную. Козёл ты, Ким Чунмён! Лжец! Изменщик! Тварь последняя! — Джихё всё же умудрилась скинуть мужа с себя и отползти в дальний угол кровати. Супруг же, ошарашенно округлив глаза, подошёл к зеркалу и пристально осмотрел собственную шею. Хмыкнул, с насмешкой покачав головой, и подхватил валяющуюся на полу рубашку. — Милая, ну, сколько можно? — миролюбиво спросил он, ничуть не обидевшись на недавний приступ бешенства. — Что? Уже оправдания придумал? — расхохоталась Джихё, хотя в её глазах стояли слёзы. — Ничего слышать не хочу! Я твоим враньём по горло сыта! Она показательно закрыла руками уши, но Чунмён, не обратив на это внимания, сел рядом и ласково поцеловал чужое колено. — Любимая, никакой это не засос — обычный укус москита, который я расчесал. Знаешь же, что если я не нанесу вовремя защитный крем, то весь такими пятнами покроюсь. Женщина зажмурилась, но Ким видел, что пальцы, закрывающие уши, слегка раздвинулись, чтобы лучше слышать, чтобы не пропустить ни слова. — А помада на рубашке твоя. Забыла, как мы вчера целовались? — муж склонил голову, с любовью заглянув в её глаза, и тепло улыбнулся. — Ну, посмотри только — это же твой оттенок. Ни у кого такого больше нет. — Опять ты это делаешь, — безвольно опустив руки, вздохнула Джихё. — Что, любимая? — Обманываешь меня! — упрямо мотая головой, всхлипнула женщина. — Я не верю тебе! — А я тебя люблю больше жизни. Джихё, я никогда тебе не изменял. Ну, сколько раз мне ещё нужно это повторить? Ты ведь знаешь в глубине души, что я говорю правду. Только мы есть друг у друга, и больше никого. Чунмён сжал в ладонях бледные щёки, дожидаясь робкого кивка Джихё, и прижал её к себе, убаюкивая, смазанно целуя в висок и вдыхая родной запах. — Я тебя тоже люблю, — едва слышно призналась супруга, ощутив, как плотнее сжалось вокруг неё кольцо рук.

***

Выйдя из ванной, Чжиын бросила на спящего мужа холодный взгляд и распахнула настежь окно. Свежий ветер облизнул лицо, тугие колечки тёмных влажных волос, с которых капала вода, и полетел дальше — свободный и никем не сдерживаемый. Женщина потуже затянула пояс халата и прошлёпала босыми ступнями к туалетному столику, оставляя на полу мокрые следы. Опустившись на пуфик, она облокотилась на край столешницы, пристально осматривая себя в зеркальном отражении и улыбаясь. Коснулась подушечкой пальцев припухших губ и глаза тут же заволокло мечтательным туманом. Поёрзав на мягком сидении и вновь покосившись на мужа, Чжиын протяжно выдохнула и открыла один из ящиков. Подхватила одиноко лежащую там помаду, сдёрнула с неё колпачок и уверенно поднесла к губам, совершая пару коротких точных мазков. Растянув губы в победной усмешке, она неожиданно заметила за спиной движение и резко подняла глаза — проснувшийся лохматый Чондэ привстал на локтях и не сводил с неё потемневшего взгляда. И, пожалуй, впервые за всю их совместную жизнь, Чжиын не отвернулась от него, не прикрыла малодушно ресницы, а продолжила смотреть в ответ — прямо, яростно, не скрывая плещущегося на дне зрачков вызова. — С добрым утром, любимый, — не разрывая зрительного контакта, нежно шепнула она и послала Чондэ воздушный поцелуй.