***
Худая фигура стояла над неподвижной и безжизненным телом, что лежало между другими неестественными фигурами. Щебетание тысяч птиц медленно затихало, а голубое свечение медленно угасало по углам и сторонам окружающего их куба. Хатаке Какаши медленно покачал головой и испустил долгий и усталый вздох, серебряные локоны повторили движение, медленно покачиваясь вместе с головой в одном направлении. Джонин лишь смутно почувствовал, как кто-то осторожно положил ему руку на плечо и ободряюще сжал, пытаясь вывести из оцепенения и вернуть к реальности. — Сэнсей… пойдемте. Какаши медленно кивнул с последними здравыми остатками своего разума, показывая, что, несмотря на пустой взгляд, он признал свой голос. Часть его сердца и разума умерла еще раз, вместе с тенью бывшего товарища по команде, вместе с ним умерла и небольшая часть собственного рассудка. Однажды Хатаке уже видел, как тот умирает. А теперь он убил его еще раз. — Мы должны вернуться. Сейчас же! Джонин вздрогнул и наконец повернул голову к источнику громкого голоса, чтобы посмотреть в лицо своему ученику. Тень воспоминаний омрачила взгляд Хатаке, и на секунду, всего лишь на одну короткую секунду, он увидел перед собой своего собственного сэнсея: почувствовал нежные руки Минато на своих плечах; увидел его лицо, белокурые локоны, длинный белый халат, развевающийся позади него — вместо своего ученика… видение мягко исчезло, но одно осталось. Пронзительные лазурные глаза, точно такие же, как когда-то и у сэнсея Какаши, смотрели на Хатаке с беспокойством. Глаза, которые были последним, что осталось от его старой команды и, возможно, последней вещью, что удерживала его рассудок и напоминала обо всех потерях, поступках, неудачах. Однако теперь они дарили ему больше, чем просто печаль, вину и болезненные воспоминания. Они давали ему надежду. Всегда давали ему надежду, подталкивали к жизни и давали стимул к тому, чтобы идти дальше, даже когда ему позволяли только наблюдать за их обладателем из тени, боясь, что кто-то соединит эти точки, прежде чем Узумаки сможет защитить себя. — Наруто… давай выбираться отсюда, — подросток только кивнул в ответ, решимость сияла в голубых глазах.***
Четыре усталые и окровавленные фигуры появились рядом с тремя командирами союзных сил Шиноби. Их глаза бегали по полю боя, некоторые были широко раскрыты от потери. Другие были вынуждены силой воли выглядеть спокойными и собранными, принадлежа к шиноби, чьи сердца с годами превратились в камень. Гаара лихорадочно обшаривал поля, отчаянно ища свой народ и своих братьев и сестер. Долгий, облегченный вздох вырвался из напряженной груди, когда он заметил вдалеке две знакомые фигуры, все еще сражающиеся. Спокойный и повелительный тон вытащил его из него небольшую фразу. — Даруи! Доложи! — Владыка Райкаге, Учиха Обито, тот, кого называют Тоби, был уничтожен. Наши войска сейчас сражаются против настоящих Учихи Мадары и Джуби. Кажется, что их ряды медленно редеют. Группа запечатывания готовит попытку запечатать их обоих одной атакой. Им нужно очень много времени, чтобы подготовиться. Мы также понесли большие потери в каждой дивизии; более половины наших сил пало, и наш штаб… — молодой командир внезапно закрыл рот, тщательно подбирая слова, чтобы описать положение, но не нашел ничего, что могло бы даже примерно сделать это. Внезапно рядом с ними появились две фигуры, и золотой свет озарил усталые и окровавленные лица вокруг. Ошеломленный светловолосый подросток резко повернул голову, отчаянно ища кого-то. Его губы шевельнулись, чтобы задать вопрос, хотя ответ уже был известен. — Где же… где же этот Годайме? Где же Цунаде-баачан?! — четыре пары глаз уставились на светловолосого подростка, но никто не произнес ни слова. Они просто позволили тишине повиснуть среди них в качестве ответа. Чья-то рука легла на и без того дрожащее плечо Наруто, но он тут же резко стряхнул ее, как только она коснулась его. Руки сжались в кулаки, суставы побелели от напряжения, когда Узумаки попытался куда-то направить свое растущее отчаяние. С усилием, которое было выше любого нормального человеческого, Наруто прогнал комок в горле и жжение в глазах. Теперь уже туманные лазурные глаза двигались к твердой земле, но он не мог найти никакого успокоения в пропитанной кровью почве. Затуманенный взгляд нашел единственное, что выделялось — маленький зеленый листок. Но он был потрепан по краям, и не только одно багровое пятно окрашивало его поверхность. Узумаки пытался, но как бы сильно ему ни хотелось, не мог оторвать от взгляда. — Наруто… она использовала последние остатки своих сил, чтобы спасти нас. Она ушла, — голос Гаары был нехарактерно мягким, едва ли достаточно громким, чтобы его можно было назвать шепотом, но названный яростно затряс головой, все еще пытаясь всеми фибрами души отрицать правду. Его глаза не отрывались от маленького листочка. Они побеждали, но без Цунаде баа-тян… прежняя решимость и надежда на успех медленно таяли. — Так не должно быть… — прошептал он в тяжелый воздух. — Бра-Да! — Би захромал к маленькой упряжке, разглядывая своего предводителя и единственного оставшегося члена семьи, молча осматривая окровавленную одежду и раны. Звуки близкой битвы каким-то образом превратились в отдаленный шепот, когда все на короткое молчаливое время погрузились в свои мысли, отдавая дань павшим. — Узумаки Наруто! — белокурые локоны последовали за внезапным движением его головы, когда она качнулась в сторону маленького старичка с командным голосом, наконец-то выпустив окровавленный лист перед ногой из своего пристального взгляда. — Годайме Хокаге оставила для тебя важное сообщение, — на морщинистом лице Цучикаге появилась мягкая, гордая улыбка. Черты его лица разгладились, как и морщины, и внезапно он стал выглядеть по меньшей мере на десяток лет моложе, — Ты здесь главный, — мягкая, почти отеческая улыбка появилась на лице Цучикаге прежде чем старик продолжил, — четыре Каге также согласились с этим решением. Добро пожаловать в наши ряды, Рокудайме Хокаге Конохагакуре-но-Сато. Сердце Наруто на мгновение остановилось. Легкие перестали работать, и кровь застыла в жилах, когда он был переполнен гордостью и чистой радостью. Лазурные глаза медленно скользили по ландшафту, впитывая каждый вид, останавливаясь на некоторых местах, где, как он знал, лежали его товарищи, мертвые или раненые. Радость медленно исчезла, сменившись печалью и, возможно, намеком, пусть и небольшим, на сожаление. Узумаки Наруто, самый непредсказуемый и шумный ниндзя Конохи, еще раз доказал, что заслужил свое прозвище. — Я отказываюсь, — молчание воцарилось среди людей вокруг Каге и командиров, в то время как за темно-синей маской его учителя появилась кислая улыбка. — Я еще не готов для шляпы. Ещё нет… — Казекаге шагнул к своему первому другу, его взгляд был мягким. Однако обычное спокойное выражение никогда не покидало лица. — Ты только что доказал, что готов, мой друг. Наруто кисло улыбнулся, но покачал головой. Улыбка медленно растаяла в широкой и такой знакомой усмешке. — Нанадайме Хокаге все еще неплохо звучит, даттебайо. Но для Рокудайме… нам нужен кто-то другой. Кто-то, кто больше подходит для этого титула в этой ситуации, — Узумаки перевел взгляд на своего сэнсея, который, как всегда, смотрел на него с хорошо знакомым равнодушным и скучающим выражением лица. Взрыв сотряс землю, и все головы повернулись к полю боя, где огромный хвост соприкоснулся с твердой почвой. — Мы должны продолжить это после того, как эта штука будет вдавлена в землю, — спокойно сказал Какаши. Гигантский черный шар возник перед огромной пастью десятихвостого зверя. Черный, как глубочайшая бездна космоса, но каким-то образом все еще светящийся убийственным светом. Ландшафт содрогнулся, когда огромная атака произвела удар в центр поля боя, в одно мгновенье, отправив сотни шиноби в объятия бога смерти. Стоны и вопли умирающих эхом разнеслись по всей земле, а затем, когда почва снова содрогнулась, рядом с Узумаки рухнул хвост, заставив увернуться в сторону. Неестественный рев эхом разнесся по всему ландшафту. Единственный теневой клон появился рядом с Наруто после того, как он сформировал знакомый крестовидный знак рукой, и сразу же перешел в медитативную позицию, чтобы собрать энергию от умирающей природы вокруг них. Зверь взревел еще раз, и когти метнулись в противоположном направлении, где горстка шиноби начала атаку, чтобы отвлечь монстра, в то время как другие готовили другое отвлечение, чтобы запечатывающая команда, которая терпеливо ждала на заднем плане, могла начать действовать, когда придет их время. Шикамару встал рядом с усталым подростком, глаза затуманились от напряжения и подавляемых эмоций, но в следующий момент он был снова собран. — Наруто! Когда команда запечатывания возьмётся за дело, руководство прикроет их. У тебя есть еще одна минута, чтобы подготовиться, — подросток только кивнул в ответ и украдкой заглянул за плечо, чтобы проверить своего клона. Знакомые оранжевые узоры уже сформировались вокруг глаз, и волосы на шее встали дыбом, когда растущее количество энергии природы, текущей к его копии, пролетело мимо его уха. Внезапно клон резко открыл свои золотистые глаза и тут же прыгнул к двум молодым людям, чтобы схватить их. Их тела беспомощно летели через поле боя, когда копия отбросила их в безопасное место. Энергия природы ударила в него, как только клон рассеялся в адском пламени, вместе с запечатывающей командой, с того места, где они стояли всего лишь секунду назад с Шикамару. Воспоминания клона появились в голове Узумаки: вина, борьба и его окончательное решение спасти их вместо других, все это в то время, когда они все еще летели в воздухе. Тяжелое дыхание покинуло Наруто, когда воздух был вытеснен из его легких, когда тело соединилось с твердой почвой. Наконец они остановились, пропахав длинный шрам в твердой земле. То место, где они только что стояли, исчезло в аду огромного пылающего шара. Молодой шиноби мгновенно вскочил на ноги, не обращая внимания на пронзительную боль в левом бедре. Острый деревянный осколок торчал из его мускулов, рисуя красные линии по всем его оранжевым брюкам, пока его кровь не закапала на твердую землю, чтобы смешаться с морем крови, уже сформировавшимся на поле боя. Маленький, почти невидимый ручеек извивался между маленькими камнями, чтобы встретиться с другой лужицей красной жидкости всего в нескольких шагах от него, где еще час назад Наруто опустил вниз тело своего друга, который когда-то был так ослеплен судьбой. Усталый взгляд лазурных глаз приблизились к телу Хьюги Неджи, затем отошел в сторону и зацепился за тело другого товарища. Темно-синие волосы были испачканы грязью и кровью, но легкая улыбка все еще оставалась застывшей на ее нежном лице. К счастью, ее глаза были закрыты. Наруто не выдержал бы этого ни секунды, если бы увидел пустоту в ее глазах. Он только что принял ее чувства; только полчаса назад дал обещание, что пойдет с ней на свидание, и они поедят рамена, когда все это закончится. Узумаки был утомлен и очень устал. Он просто хотел лечь и уснуть, и, надеюсь, проснуться от этого кошмара. На самом деле, он не просто устал. Чувствовал себя мертвым. С тех пор как появились четыре Каге, все медленно пошло под откос. Всё. И с тех пор, как он отказался стать Рокудайме. На долю секунды в его груди возникло искушение просто оставить все как есть, позволить Учихе делать то, что хочет, позволить ему стереть воспоминания о войне, позволить ему бросить гендзюцу, позволить ему принести мир ложных грез, где все живы. Руки Наруто сжались в кулаки, бессознательно ища тепло, которое было здесь всего час назад, когда Хината держала его руку до последнего вздоха, не отпуская ни на секунду. Искушение тут же исчезло и сменилось чувством вины, сжав желудок в маленький тугой комочек. Как он мог даже подумать о такой возможности на секунду? Сдаться? Наруто не может сдаться. С силой воли большей, чем у обычного человека, Узумаки заставил свою голову наконец-то повернуться и выпустить из поля зрения уже остывающее тело Хинаты. Его глаза встретились с шокированными и широко раскрытыми глазами гениального одноклассника, и в ту же секунду он увидел намек на неприкрытую панику в обсидиановых черных глазах Шикамару. — Нет… без запечатывающей команды Мадара… — Нара бросил свой пристальный взгляд в сторону битвы, паника исчезла и сменилась расчетом. Наруто почти слышал, как крутятся шестеренки, а в голове с безумной скоростью проносятся мысли и планы. Молодой джонин на долгое мгновение зажмурился, прежде чем кивнуть самому себе.***
Лазурные глаза встретились с красными и фиолетовыми, когда красное свечение медленно исчезло из них. Золотое пламя медленно, почти неподвижно, исчезло из его тела, в то время как деревянные оковы сжимали все сильнее, выдавая болезненное шипение из губ, а также последние остатки чакры Курамы из тела. — Ты причинил мне большую головную боль. Я должен признать, что это Кьюби. Но тебе удалось только замедлить мои планы. Нынешний мир ниндзя будет уничтожен, а бесконечный Цукиеми будет закончен даже без Обито. Я уже знаю, как это сделать. — Это в последний раз, когда я говорю это: я не позволю этому произойти, — слова были произнесены сквозь стиснутые зубы, но все еще звучали мощно и решительно. — Ты ранен и без чакры. Даже у Кьюби нет энергии, чтобы исцелить тебя, — Наруто на секунду закрыл глаза, чтобы потянуться за природной энергией, но его и без того напряженные мышцы не переставали дрожать, как бы отчаянно он ни пытался заставить их остановиться. «Курама, сколько нужно времени? У меня тут сложная ситуация.» «Это я знаю. Подожди еще немного.» На лице парня появилась кислая, но все еще дерзкая улыбка. «У нас не так уж много времени.» Лис не ответил. — Просто стой спокойно и дай мне закончить мой план, — усмехнулся Учиха. — Я упрямый как девчонка, ты, красноглазый идиот! Мадара внезапно напрягся, и его на лице появилась широкая, почти безумная улыбка. — Наконец-то они закончили. На лице Наруто появилось недоуменное выражение. — Закончили? Кто же это? И что же они закончили? — Мадара ухмыльнулся. — Скажем так, я играл с некоторыми из наших… очень, очень старых друзей. — О чем ты говоришь? — древний Учиха фыркнул, но вместо ответа на вопрос Наруто он лишь ухмыльнулся, когда ответил. — Тянешь время, что ли? Хороший план, однако война уже моя, — деревянное копье вылетело из груди Мадары, целясь в Узумаки. Наруто изо всех сил боролся внутри своих оков, отчаянно пытаясь отойти в сторону, однако копье так и не достигло цели. Щупальце метнулось вперед, отклоняя копье, которое вонзилось в твердую почву позади борющегося подростка. — Би-очан! — Наруто! Не сдавайся! Братан уже идет, — крикнул Кумо шиноби, в то время как щупальце медленно вернулось в его скорчившееся тело. — Ну-ну, и что же у нас тут? Деревянные лианы полетели в сторону тяжело дышащего джинчурики Кумо, который не мог даже пошевелиться. Би оставался в своей сгорбленной позе, ошеломленный усталостью, он даже пальцем не пошевелил, когда деревянные виноградные лозы сомкнулись вокруг усталого и окровавленного тела. Тело Би вопило о том, чтобы тот шевелился, боролся, шел вперед и разрывал оковы вместе с врагом перед собой. Однако в глубокой бездне своего разума он уже отказался от борьбы. Наруто, наконец, заставил свое усталый организм оставаться неподвижным, заставил свои мышцы расслабиться с последним кусочком своего разума, отчаянно стремясь к энергии природы. Когда вокруг его глаз появились первые оранжевые крапинки, деревянные путы разлетелись в дребезги, но прежде чем он смог добраться до своего товарища, Би просто исчез из виду в лениво кружащемся вихре. Наруто уже протянул руку, чтобы сорвать деревянную лозу, но руки сомкнулись на пустоте. Удовлетворенный смешок раздался позади, и когда Узумаки повернул голову к источнику звука, его взгляд встретился с довольным выражением лица Мадары. — Я должен поблагодарить тебя, Узумаки Наруто. Без тебя я не смог бы так легко поймать Восьмихвостого. Я тебе очень благодарен. Однако мне пора уходить. У меня есть очень важное дело к этому твоему подарку. И встреча с кое кем еще. Мадара принялся выполнять ручные печати, не останавливаясь ни на секунду, даже когда Наруто бросился в атаку в сторону мужчины, уже готовый ударить кулаком в лицо. Однако прежде чем это произошло, на лице Мадары появилась довольная полуулыбка, а затем он и Джуби просто исчезли с поля боя. Наруто долго смотрел на пустое пространство перед собой, прежде чем рухнуть на колени. Мозг отключился, вытесняя все звуки вокруг него. Мозг не работал, сердце не билось, а легкие не работали, как и раньше. Вопли и стоны вокруг него никак не укладывались у него в голове. Мягкие руки розовощекой куноичи на его плечах не дотянулись до него. Взгляд все еще был сосредоточен на пустом пространстве перед ним, где исчез Мадара. Внезапно шок прошел, и взгляд наконец встретились с зелеными глазами Сакуры. После быстрого моргания, чтобы очистить затуманенный разум, приглушенные голоса начали доходить до сознания. — Наруто! Что случилось? Джуби просто исчез! — Наруто только покачал головой в ответ, но в конце концов ему удалось выдавить слова из своего сдавленного горла. — Он… он поймал Би, — кто-то яростно схватил его за плечо и развернул лицом к себе. Взгляд встретился с разъяренными, но также и обеспокоенными глазами Райкаге, заставляя отвести глаза, чтобы избежать колющего и требовательного взгляда. — Он… он защищал меня и… прости, — Райкаге медленно отпустил его плечи и отошел подальше от небольшой группы, в то время как его голос эхом отдавался вокруг них. — Остатки наших сил возвращаются в страну Ветра. Это самое близкое место, и это будет наша новая временная штаб-квартира. Мы поговорим там, Узумаки Наруто.***
Парень опустился на мягкий золотистый песок, чтобы посмотреть на угасающий свет на горизонте. Мир вокруг него, казалось, загорелся оранжевым, золотым и ярко-красным пламенем, когда последние лучи заходящего солнца достигли поверхности вместе с волнующимся горячим воздухом. Мягкий, но обжигающе горячий ветер взъерошил золотистые локоны, собирая мелкие песчинки, смешивая их с волосами, пряча их под одеждой. Но все равно это было приятно и спокойно, не раздражало. Мелкими движениями пальцев Узумаки глубоко погрузил ногу в золотистый песок, наслаждаясь ощущением с закрытыми глазами, как он обволакивает, растекаясь между пальцами ног. Мысли вернулись к последней неделе, к битве между ними и Мадарой. Тревожные мысли вернулись к сцене, где он почувствовал нечто настолько нервирующее, что защемило сердце. Он чувствовал присутствие. В режиме мудреца Наруто почувствовал Саске в режиме мудреца, но только на короткое время, прежде чем его присутствие исчезло где-то в Узу, как будто он исчез из этого мира. Это было в последний раз. С тех пор не имело значения, как сильно он старался, что-то скрывало присутствие Учихи. Узумаки заскрежетал зубами. Он также почувствовал еще одно очень знакомое и тревожное присутствие. Но это было невозможно. Он надеялся, что это невозможно. Не может быть, чтобы Орочимару был жив. Эдо-Тэнсэй был уничтожен. Только Мадара остался живым, и не могло такого быть, чтобы змей стал настолько могущественным, не так ли? Мягкое шуршание одежды на заднем плане вывело из задумчивости. — Ты ушел из деревни, — после долгой молчаливой минуты Наруто, наконец, открыл глаза, чтобы встретиться с колющими изумрудно-зелеными глазами Гаары. — Я всего в метре от деревенских стен. Ты хочешь снова отругать меня, как вчера на балконе? Я все понял и никуда не уйду, — Казекаге ничего не ответил, только отвел взгляд, чтобы вместе с другом полюбоваться закатом. — А почему ты отказался от титула? — Наруто только пожал плечами и долго молчал в надежде, что Гаара просто забудет вопрос, если Узумаки будет игнорировать его достаточно долго. Это продолжалось довольно долго, прежде чем Казекаге снова заговорил. — Ну так что? — Подросток глубоко вздохнул и потер глаза. Вот и весь его план. — Я недостаточно силен и мудр для этого титула. Ещё нет. Я был дураком… Я думал, что это будет легко. Мои цели изменились. Я изменился. Но… но этого недостаточно. Мне нужно стать сильнее. Мне нужно стать умнее. Мне нужно поговорить с папой. Следующий Хокаге Конохи не может быть таким идиотом, как я, — Казекаге долго и молча смотрел на него со спокойным, стоическим выражением лица, прежде чем открыть рот. — Ты сильнее любого из Каге, ты можешь мотивировать людей, можешь дать им надежду. Да, ты можешь вести себя как идиот, да, возможно, ты недостаточно зрел для этой позиции, и да, ты всегда делаешь, а уже потом думаешь, но у тебя есть друзья, которые помогут тебе, которые могут поддержать и вести тебя в правильном направлении. Ты определенно хороший лидер. Ты всегда сражался не только за Коноху, но и за всех нас, еще до того, как образовался союз. Для всех Шиноби. Ты должен быть рядом с нами, там, где когда-то стояла Цунаде. — Так много их погибло… я дал так много обещаний, что в конце концов никогда не смогу их выполнить… как я могу их возглавить? — Не отказывайся от своей мечты ради потерянной души, которая не хочет выходить из тьмы. — Это уже давно не имеет к нему никакого отношения. Я знаю, что мне с ним делать… — пробормотал Наруто в ответ; он прекрасно знал, о ком говорит Гаара, даже без имени. — А что потом? Ты всегда кричал, что не умрешь до того, как станешь Хокаге. Это было твоей конечной целью. Ты что, сдался? Неужели ты отказался от своей мечты? — Наруто не отвел взгляда. — Дело не в этом. Я все еще хочу стать Хокаге. Но мои мотивы изменились. Когда я был маленьким, я хотел стать Хокаге, чтобы люди признали меня. Итачи был прав. Я уже заслужил это признание. Но я не чувствую себя готовым к тому, что мне предстоит сделать. Война. Эта война заставила меня осознать многое. Что я не могу спасти всех. Что я больше не могу думать о жизни так, как раньше. Если я стану Хокаге, возможно, именно я отправлю своих товарищей на верную смерть. Я… Я недостаточно мудр для этого. Его взгляд снова устремился к горизонту, в голове было пусто, а лицо ничего не выражало. Гаара вздохнул, и мягкий песок потянулся к хитаю Наруто, распустив взлохмаченные черные полосы и позволив им упасть ему на колени, в то время как Наруто удивленно посмотрел на своего друга. Но на его лбу почти сразу же было заменено новым защитным протектором, один кандзи гордо сиял в середине его: «Шиноби». — Когда ты решишь, что твое время пришло, когда ты будешь готов носить эту шляпу, ты сможешь заменить свой хитай на старый. До этого времени ты являешься шиноби союзных войск. Наруто молча наблюдал, как его друг уходит, прежде чем снова повернуться к заходящему солнцу. Рука крепко сжала почему-то еще холодную металлическую пластину, которая еще минуту назад гордо висела у него на лбу.***
Огромный взрыв потряс мир. Пыль и мусор летели по всей местности, когда порыв ветра подбирал тех, у кого не было достаточно чакры, скорости или простой силы, чтобы должным образом прикрепиться к земле. Звериный, ужасный рев эхом разнесся в воздухе, голос чего-то определенно не из этого мира. С огромной скоростью и силой другой хвост качнулся и врезался в землю со звуком и силой взрыва. Остатки союзных сил Шиноби отчаянно боролись, чтобы остановить разрушение и выиграть достаточно времени, чтобы эвакуировать гражданское население, что находилось в отдалении от Сунагакурэ-но-Сато, где они укрылись после первого боя с Мадарой на короткую, мирную неделю. — Наруто! Отступаем и уходим вместе с мирными жителями! — Годайме Казекаге добрался до головы гигантского жабьего босса, спрыгнув с небольшого песчаного облака. Его лицо было в крови, волосы в беспорядке, пыль и маленькие порезы покрывали его одежду и кожу. — Я не оставлю тебя здесь! Все еще есть шанс вернуть его обратно без Мадары здесь! Мы только должны сразиться с Джуби в одиночку! — Наруто! Ты истощен, и наши силы почти на исходе! Остальные Каге исчезли! У нас есть только горстка людей с Темари и часть второго и четвертого дивизиона! У нас нет никаких шансов, но ты должен выжить! — В отчаянии закричал молодой Каге. — Я не оставлю здесь своих товарищей! Я никогда не покину это поле битвы, даттебайо! — Я Годайме Казекаге и командир полка союзных сил Шиноби! Ты — шиноби этого мира! Я приказываю тебе отступить! — Ну уж нет.- Ответ блондина был простым и требовательным, в его голосе не было прежнего гнева. — Наруто… ты спас меня. Ты спас мой рассудок… мою душу и мое тело бесчисленное количество раз, — теперь голос Гаары звучал мягко и ласково, без малейшего следа прежней ярости и раздражения. — Гаара. — Наруто… — Каге прервал его, все еще тихим голосом, почти шепотом, но этого было более чем достаточно, чтобы Узумаки закрыл рот. — Ты всегда просишь всех поверить в тебя. Теперь я тот, кто просит тебя как друга. Наруто… Поверь в нас. Пожалуйста. Спасайся, — глаза Наруто метнулись в сторону. Он не мог выдержать взгляда своего друга, который всегда искрился силой, но теперь смотрел на него умоляюще. — Я не оставлю тебя… — не менее мягкий и заботливый голос Наруто обволакивал их тела, заглушая шум огромной битвы вокруг них. Командир снова долго смотрел на него с бесстрастным выражением лица. — Понятно. В таком случае, у меня есть один последний приказ для тебя как командира полка союзных сил шиноби…и последнее желание как друга, — Наруто кивнул, и тут внезапная боль дошла до его усталого разума оттуда, где шея соединяла череп. — Живи и становись сильнее, Хокаге-сама! — мир медленно исчезал из его поля зрения. Последнее, что он увидел, была фигура Годайме Казекаге, стоящего над ним с грустной улыбкой на лице. Небольшое количество песка медленно закружилось вокруг гигантского сосуда на его спине, прежде чем Наруто спустился в темноту бессознательного состояния. Тогда он видел его в последний раз.***
Сгорбленная фигура стояла под усиливающимся дождем, мягко поглаживая гигантский каменный шип, вырезанный искусными руками в твердом горном склоне. Ледяные капли дождя свободно стекали по лицу Наруто, пронзая его кожу ледяными иглами, смешиваясь с его собственными теплыми, но молчаливыми слезами. Потемневшие глаза пробежались по пейзажу пустынной земли, где ещё два дня назад Коноха и ее люди жили внутри медленно растущего числа зданий после нападения Пейна. Однако то, что Нагато не удалось уничтожить, Джуби прикончил всего одним метким ударом Биджу-дамы во время их последнего боя за Суну. Одним прыжком он спрыгнул на твердую поверхность, не обращая внимания на боль в лодыжках. По крайней мере, это доказывало, что он не спит; однако в глубине души парень действительно надеялся, что все это только ночной кошмар и что он проснется в своей старой квартире. Его глаза двигались к единственному памятнику своей деревней гигантской горе с пятью гранями, вырезанными на ее твердой поверхности. Огромная трещина пробежала по лицам первого и второго лидера, в то время как нижняя половина лица Сарутоби просто исчезла. Может быть, он и был эгоистом, но все же был рад, что каким-то чудом лица его отца и Цунаде не пострадали от разрушений. Наруто медленно покачал головой, и он почувствовал, как трещина пробежала по поверхности его собственного сердца. Он думал, что у него развилось шестое чувство, что он почувствует, если что-то случится с любимой деревней. Но парень ничего не почувствовал, когда черный шар врезался в центр деревни. Наруто даже не заметил во время боя, что Конохагакурэ-но-Сато больше не было, в то время как они сражались за Сунагакурэ-но Сато. Ничего не осталось позади. Ни обломков, ни руин, ни сломанных балок, ни полуразрушенного здания… ничего. Но, к счастью, не было также трупов друзей и гражданских лиц, как на первом поле боя или в Суне. Деревня скрытая в листве, и большинство ее людей бесшумно исчезло с поверхности мира. — Гамакичи… Верни меня, пожалуйста, — тихий шепот Наруто заполнил пустоту вокруг них. Оранжевая жаба ничего не ответила, только кивнула, и две фигуры исчезли с пустой земли с громким пыхтением.***
Стена задрожала от удара, и там, где кулак Наруто коснулся ее, появилась длинная трещина. Расширенные багрово-красные глаза пылали от непонятных эмоций, пока рассматривали то, что осталось от союзных сил Шиноби, заполнивших территорию горы Мьебоку. Некоторые из них были на грани жизни и смерти, в то время как другие сидели без единой царапины; некоторые глаза горели чистой ненавистью или решимостью, в то время как другие просто смотрели в пустоту перед ними. — А сколько их было? — голос был слабым и надтреснутым, в то время как Сакура подошла к нему. — Может быть, две или три тысячи. Но, к счастью, не все здесь собрались. Некоторым мирным жителям удалось бежать из Конохи до удара Биджу-дамы после того, как они услышали, что случилось с Суной, а некоторые из них ушли еще до начала настоящего боя. У нас все еще есть меньшие силы здесь и там, кроме выживших в последней битве. Может быть, еще тысяча. У нас здесь около шестисот шиноби из Конохи, остальные-из других стран… Мадара… Он знает, что делает. Сначала он отделил разум… штаб-квартира, затем группа запечатывания… Затем Коноха и Суна отпустили подкрепление. Остальные три скрытые деревни уже эвакуированы просто ради безопасности. Большинство гражданских лиц разбежались по всей территории страны небольшими группами. Наруто сжал руки в кулаки, его ногти больно впились в мягкую плоть ладони. Сакура устало вздохнула, послав обеспокоенный взгляд своему товарищу по команде. — Наруто? Узумаки просто покачал головой. — Подготовьте новую штаб-квартиру вместе с Шикамару, Даруи и Какаши. Паа поможет тебе. Он еще долго не сможет найти нас здесь. — А как же ты? Печальная улыбка появилась на лице Наруто, но его глаза вспыхнули с новой решимостью. — Я получил приказ от Гаары, — с этими словами он просто развернулся и ушел.***
Двое мужчин занимали небольшую поляну, их фигуры грациозно возвышались среди гигантских растений горы Мьебоку. Двое шиноби внезапно бросились навстречу друг другу, их движения были размыты их безумной скоростью. Кулаки соединились с ладонями, грубые удары были грациозно отброшены в сторону одним взмахом руки. Интенсивный спарринг продолжался в течение часа, прежде чем Наруто почти рухнул на мягкую траву поляны после последней серии хорошо нацеленных ударов джукена. Тяжелое дыхание мальчика заполнило поляну, в то время как глава клана Хьюга протянул руку помощи, чтобы джинчурики встали. — Ты все еще слишком горяч. Твои атаки становятся небрежными, когда ты теряешь самоконтроль, — На тонком лице Наруто появилась полуулыбка. Он смущенно поднял руку, чтобы почесать затылок, но она уже наполовину опустилась на бок. В конце концов подросток пожал плечами. Хиаши устало вздохнул и прижал пальцы к нескольким частям руки Наруто, чтобы снова открыть закрытые точки тенкетсу. — На сегодня достаточно, — Наруто покачал головой, его глаза горели решимостью и явным упрямством. — Пока нет. Я могу тренироваться и дальше, — собранный Хьюга потер переносицу и смахнула пот со лба, потом в конце концов просто кивнул. Две фигуры немедленно отпрыгнули назад, их тела бессознательно задвигались, прежде чем они снова рванулись вперед.***
— Какаши-сенсей. — Хм? — Я знаю, что вы не любите говорить об этом, но… не могли бы вы рассказать мне побольше о папе и других? Я почти ничего не знаю о вашем прошлом. Вашей команде. Я хочу понять, почему он это сделал, что случилось с Обито, и хочу больше узнать о своих родителях, — джонин закрыл глаза и ничего не ответил. Они сидели бок о бок под вечерним ветерком на краю луга в тени растения из другого мира, наслаждаясь звуками окружающей природы. Наруто нервно пошевелился и поморщился, когда это движение разбудило боль в мышцах, вызванную его предыдущей тренировкой с Райтоном. После пяти минут полного молчания Какаши наконец открыл глаза и повернул голову к лазурно-голубому небу. — Я познакомился с твоим отцом, когда закончил Академию. Он стоял у ворот и ждал меня…***
Черные силуэты стояли вокруг гигантского стола. Новый штаб был заполнен оставшимися союзными силами Шиноби. Наруто просто прислонился спиной к стене; его руки были глубоко засунуты в карманы, почти идеально имитируя обычную привычку своего сэнсея. Глаза парня были закрыты, но слух был достаточно острым, чтобы уловить тихий шелест карты на столе, спор между шиноби, подергивание в их сердцебиении. Запах свежих чернил, которыми они отмечали места на большой карте, лежавшей перед ними. Это было раздражающе.… Наруто вздохнул и вырвался из каскада чувств в свой собственный мысленный мир. Он шагнул внутрь печати, в то время как его глаза с удовольствием пробежались по резко меняющейся обстановке. Канализация медленно начала трансформироваться. Темная вода исчезла две недели назад, и он уже мог видеть несколько зеленых пятен по всему ландшафту. Деревья ивы прорастали в самом центре, в то время как трубы были окутаны густыми джунглями плюща. — Когда я открывал печать, ты не упомянул об этом маленьком побочном эффекте, Курама, — Лис мысленно пожал плечами. — Тебе не нравится новый дизайн? — Наруто покачал головой. — Нет, это очень мило. Я вообще-то говорю о своих чувствах. Это раздражает. — Разберись с этим. Ты должны быть счастлив со своими обостренными чувствами. — Я даже спать из-за них не могу. — Со временем ты к этому привыкнешь. Не жалуйся, как девчонка. Яростное фырканье вырвалось из настоящего рта Наруто, и он смутно почувствовал руку на своем плече, которая вытолкнула его из подсознания как раз перед тем как он смог погрузиться в глубокий спор со своим пушистым жильцом. Он открыл глаза и посмотрел в сторону, чтобы встретить вопросительный взгляд на лице Сакуры. — Ничего, просто разговариваю с пушистиком. Сакура нервно улыбнулась и устроилась рядом с джинчурики. — Я никогда к этому не привыкну. Наруто пожал плечами. — Он хороший парень, когда не угрожает вспороть мне живот, если я сделаю какую-нибудь глупость. Я думаю, что от старых привычек тяжело избавиться. Я бы больше беспокоился о нем, если бы он вдруг начал вести себя как милый щенок. — Да… — нервный смешок сорвался с мягких губ Сакуры. — Если вы не против, то я бы хотел привлечь ваше внимание к тому, что находится у вас за спиной, — до них донесся раздраженный голос Даруи, и, к удивлению Сакуры, они, наконец, без всяких жалоб направились к гигантскому столу.***
— Наруто. Ты будешь вести первую волну с Кицучи. Второй будет управлять Какаши, третьей — я, — внезапно в центре стола появилась маленькая жаба, привлекая всеобщее внимание в комнате. — Они заметили его возле останков Конохи, — Даруи только кивнул, и маленькая жаба тут же спрыгнула со стола и ушла, не сказав больше ни слова. — Пришло время для забастовки. Шикамару похлопал Узумаки по плечу. — Наруто, мне нужно поговорить с Курамой. Хочу подкинуть ему идейку, — джинчурики кивнул, и в следующую секунду рядом с ним появился теневой клон. Лазурно-голубые глаза сменили цвет на малиновый, а черты лица стали еще более звериными.***
— Да ладно тебе! Дай чуть больше! — подросток отчаянно пытался сконцентрировать огненную чакру в своих ладонях, смешивая ее вместе с уже маленьким кружащимся циклоном, вместе с тремя клонами. — Босс, так и будет… Прежде чем клон рядом с ним смог закончить предложение, техника сломалась, и пылающее оранжевое пламя схватило кожу на его руках, закружившись подростка и окружающей среды, разрушая все вокруг. Буря огня и острый как бритва ветер наконец утихли, оставив только дым от разрушения смешанный с заполненным дымовой чакрой от рассеявшихся клонов. Он услышал отчаянный крик и приглушенные шаги, когда кто-то побежал к нему, онемев от боли в обожженной руке. Боль начала утихать, жжение сменилось прохладной зеленой медицинской чакрой. Парень наконец взглянул на своего спутника, заглядывая глубоко в сердитые зеленые глаза. — Идиот! Ты мог бы убить себя этим дзюцу, — Узумаки не ответил; он просто позволил ей закончить то, что она уже начала. Пять минут спустя он выпрямился, несмотря на постоянное сопротивление девушки. — Спасибо тебе, Сакура. Будет безопаснее, если ты уйдешь отсюда. — Ты же не думаешь, что я позволю тебе продолжать, не так ли? Ты пробыл здесь двенадцать часов и чуть не сжег руки дотла! — единственный ответ, который она получила, был решительный взгляд голубых глаз. Сотни клонов появились на свет с той же решимостью, и куноичи молча отступила под гигантское дерево, бросив последний печальный взгляд в пылающие синие глаза.***
Узумаки Наруто лежал на спине, его глаза были сосредоточены на лазурном небе с его пухлыми облаками. Прошло уже два месяца с тех пор, как они в последний раз пытались запечатать негодяя Учиху и Десятихвостого. Альянс Шиноби медленно распадался, только горстка ниндзя оставалась вместе, сражаясь, а затем отступая, затем снова сражаясь против террора, который время от времени появлялся вместе с Мадарой, который все еще искал его, чтобы захватить и получить последний гвоздь в гроб для мира шиноби и истины. Слава Ками, Джуби не был запечатан внутри Учихи. Еще. Без Обито и с его мертвым телом один из основателей Конохи не мог запечатать Одноглазого Бога. Все, что он мог сделать, это вызвать и контролировать Датару. Это было единственное, что сдерживало и замедляло Мадару. Ему нужно было время, и это была их единственная помощь против Учихи. Пока мужчина искал способ изолировать зверя, а также охотился за Наруто, они могли действовать в тени и подготовить свою следующую атаку. Но если один из основателей Листа нашел способ запечатывания, который смог бы сдержать нестабильную чакру неполного Десятихвостого внутри мертвого тела… Если это случится, они обречены. План «Око Луны» увенчается успехом, и тогда бесконечный Цукуеми затянет всех в ложный мир. Подросток ударил кулаком в мягкую почву рядом с собой, вздохнул и поднял руки перед головой, фокусируя небольшое количество чакры в больших пальцах, и с бесстрастным лицом наблюдал, как электричество прыгало от пальца к пальцу с мягким чириканьем. Каждая их наступательная атака почти не оказывала воздействия на Джуби. Одной только силы и выносливости было недостаточно, чтобы одолеть этого монстра, и Наруто познал это на своем горьком опыте. Он потратил время на изучение других элементов, чтобы уничтожить эту штуку, изучил и разработал мощные методы, которые могли легко уничтожить целую деревню на полной мощности, кроме того, объединив их с атаками Курамы, но этого было недостаточно. Они просто замедлили бы их на короткое время. Их усилий было не достаточно. Неважно, сколько раз они убивали этого проклятого ублюдка, благодаря нечистому миру воскрешения он вернулся, как будто ничего не случилось. Мадара не был дураком, и прекрасно знал, как от него избавиться. Во время первой битвы он позаботился об этой угрозе после того, как стер командный центр. Он преследовал одну за другой запечатывающие группы. Они потеряли редких мастеров печати из Кумо, двух из Ивы, и всех из Суны в мгновение ока только от одной мощной атаки. Единственный способ — запечатать Джуби вместе с Мадарой. Но этот проклятый Учиха мог противостоять любому способу запечатывания. Ни один из ниндзя не был достаточно силен, чтобы вместить такое количество энергии, и те, кто мог быть использован против него, не могли работать из-за сложности приготовлений. Последние два шиноби из запечатывающей команды были просто пользователями, которые не могли самостоятельно разработать ничего нового. Настоящих мастеров печати больше не осталось. Наруто провел пальцами по краю гигантского свитка, который использовал в качестве подушки. Он нашел его час назад, глубоко в библиотеке жабы. Может быть, это поможет им. Парень испустил сокрушенный вздох, схватил свиток и без единого слова покинул берег, когда почувствовал, что еще одно присутствие вторглось в его размышления. После того, как Узумаки ушел, одинокая фигура вышла из-за края растений другого мира, с обеспокоенным хмурым выражением на лице. Сай покачал головой и собрал чакру в свои конечности, чтобы догнать своего товарища по команде.***
— Я не могу выносить это молчание. Почему он не показывается с момента последнего нападения? Это было два месяца назад! — Наруто ударил кулаком по твердому столу, заставив своих друзей вздрогнуть. — Наруто! Эй! — рявкнула Ино из-за стола, положив голову на скрещенные руки. Она взглянула на Сакуру, но та лишь пожала плечами в ответ. — Ну и что же?! — Наруто повернулся и скрестил руки на груди, дуясь и гримасничая, как маленький ребенок. Яманака только раздраженно закатила глаза. — Как раз тогда, когда я действительно начала думать, что ты взрослеешь… — Наруто прищурился и высунул язык в сторону девушки, но ничего не ответил. Шикамару наблюдал за своим другом в течение долгой молчаливой минуты, его обсидиановые глаза сузились с беспокойством, когда заметили темные круги вокруг туманных и потемневших синих глаз. — Ты ведь вчера не спала, правда? — мальчик устало вздохнул и повернулся к Наре. — Ну уж нет. Я над кое чем работаю. — По какому вопросу? — Над новой печатью… — Сакура с любопытством посмотрела на своего товарища по команде. — Еще один барьер? — Наруто покачал головой. — Ну уж нет. Не в этот раз. — А что потом? — Ино потеряла терпение и просто рявкнула, что напомнило всем о давно потерянном товарище и его собаке. На лице Наруто появилась маленькая грустная улыбка, которая медленно трансформировалась в широкую усмешку, от которой холодная дрожь пробежала по спине Сакуры. Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз видела эту ухмылку. Эта его фальшивая улыбка. — Вот это сюрприз, — Наруто развернулся и просто вышел из комнаты без дальнейших объяснений, но его маска тут же исчезла, когда он повернулся спиной к своим товарищам и его нога переступила порог.***
— Простите все… — прошептал он в темную ночь усталым и слабым голосом, но его когда-то затуманенные и потемневшие глаза сверкнули Новым Светом решимости. — Завтра все будет кончено. Я обещаю, — только пламенная решимость отразилась в лазурных глазах молодого человека. — И я не собираюсь нарушать свое слово. Это мой ниндо. Ты можешь мне доверять. Ты ведь это знаешь, не так ли? — девушка просто кивнула. — Я же сказал тебе, что разорву порочный круг ненависти. Я разрушу это проклятие. Если существует такая вещь, как мир, я найду его. Поверить в меня. Это мое наследие, которое они оставили мне. Девушка ничего не ответила. Вместо этого у нее вырвался тихий всхлип, когда она наклонилась ближе к груди мальчика, ища утешения. — Ты всегда был таким, идиот. Тебе не обязательно все делать в одиночку. Мы тоже здесь. Ты ничего не должен этому миру. Не неси такое бремя в одиночку. — Я делаю это не один, даттебайо. Ты здесь, со мной. Ты всегда будешь со мной, и не важно, что происходит. Точно так же, как Эро-сеннин со мной, Цунаде, мои родители, все мои друзья и товарищи… — Это было их решение. Ино и остальные знали, что они задумали. — Это был глупый план… Шикамару следовало бы это знать, — пробормотал Наруто, глядя на неподвижное тело Ино. Она пыталась контролировать Мадару во время их последней битвы. Глаза Узумаки не двигались в течение долгих минут, и он отвел свой пристальный взгляд только тогда, когда почувствовал, что Сакура крепко схватила его одежду, чтобы посмотреть в глаза своего товарища по команде — Обещай мне, что ты не сделаешь ничего глупого! — легкая улыбка появилась на лице Наруто, но она медленно исчезла, когда глаза Харуно начали практически умолять его. — Обещай мне! — Парень долго молча смотрел на девушку, потом кивнул. — Я тебе обещаю. Сакура кивнула и наклонилась ближе к теплым объятиям, и через несколько минут она погрузилась в сон без сновидений, подавленная своей усталостью. Наруто осторожно поднял спящую девушку и поместил своего товарища по команде в соседнюю пустую комнату. Узумаки наблюдал за спящей Сакурой в течение нескольких минут, возможно, часов. Он и сам точно не знал. Его руки нежно убрали розовый локон с ее лица, а затем он наклонился ближе, его губы остановились всего в нескольких миллиметрах от ее ушей. — Мне очень жаль, Сакура. Я собираюсь нарушить свое обещание. Позаботься, — Наруто выпрямился и, бросив последний взгляд, вышел из комнаты. Его шаги эхом отдавались в пустом коридоре, лицо оставалось бесстрастным, только глаза мерцали странным светом, когда он открыл дверь своей комнаты и схватил со стола небольшой свиток. Он внезапно напрягся. — Вы единственный, кто все еще может подкрасться ко мне с тех пор, как я завладел чувствами Курамы. Острые серебряные локоны появились из тени в углу, медленно открывая силуэт своего обладателя сантиметр за сантиметром. Какаши медленно подошел к Узумаки, небрежно засунув руки в карманы. Джонин молчал в течение долгой минуты, только его видимый глаз светился странным блеском, пока наблюдал за маленьким мальчиком перед собой. Легкая улыбка появилась под тканью его маски, когда мужчина понял, что ему не нужно было наклонять голову так сильно, как тогда, чтобы посмотреть в глаза своему ученику. — Ты стал выше ростом, — на лице Наруто появилась легкая улыбка, но он не ответил. Он подавил желание ответить чем-нибудь колким. Командир еще раз смерил взглядом своего бывшего ученика с головы до ног и с трудом сдержался, чтобы не вздрогнуть, когда внезапно понял, почему на этот раз Наруто выглядит совсем по-другому. Лазурные глаза сияли совсем другим пламенем, которое он впервые увидел в глазах своего покойного сэнсея, когда в последний раз видел его в ночь перед рождением Наруто. Готовимся к худшему варианту развития событий. Десятки свитков лежали на полу, уже проверенные, хотя Наруто все еще склонился над последним маленьким свитком, запоминая его использование, чтобы знать, что произойдет, если его используют. Чем Наруто собирался пожертвовать, если все пойдет не так. У него были такие же глаза, как и в тот раз, когда Минато мысленно готовился к своей смерти на случай, если что-то пойдет не так. Грудь джонина болезненно сжалась, когда он перевел взгляд на маленький свиток в руке Наруто. Вся эта ситуация была до боли знакомой. В мгновенье ока губы Какаши внезапно стали суше, чем пустыни Суны, и его голос надломился, когда он прошептал: — Я знаю, что ты задумал, Наруто, — Мускулы Узумаки напряглись, но он не сдвинулся с места. — Вы хотите остановить меня? Джонин небрежно пожал плечами, сделал шаг вперед и осторожно высвободил маленький свиток из пальцев своего ученика. Тем не менее, Хатаке действительно хотел закричать на него, чтобы просто забыть свой глупый план. Какаши хотел ударить мальчишку по лицу, чтобы вбить немного разума в его тупую голову или вырубить парня, чтобы остановить его и занять его место. Однако он этого не сделал. Вместо этого медленно развернул маленький свиток и присмотрелся к до боли знакомому рисунку. — А тебя кто-нибудь сможет остановить? Полуулыбка появилась на лице Наруто, когда он просто выхватил свиток из рук своего сэнсея и спрятал его глубоко в карман плаща. — Нет. — Я думал, что эта техника погибла вместе с Конохой, — прошептал Какаши. — Я сделал его из своей собственной печати. — И ты изменил дизайн. — Ну да… Я уже давно работаю над этим вопросом. Я закончил ее вчера, но… если бы я знал, что они задумали, тогда… — Наруто собрался с мыслями и эмоциями, и его лицо окаменело. — Эта форма позволит мне использовать его, даже при условии, что я джинчурики. — А этого будет достаточно? Чтобы сдержать их обоих? Тогда он был способен вместить лишь половину силы Кьюби. — Так и будет, но только с повышением силы Курамы. Он сможет выскользнуть из печати раньше… — Наруто покачал головой, а затем просто продолжил перечислять факты, которые странно успокоили его. — Это единственная печать, которая способна на это. С модификациями он действует как тег печати, а не как ниндзюцу, как оригинальная техника. Эффект будет мгновенным. И я единственный, кто может использовать его, прежде чем ты подумаешь о чем-то глупом, например, о попытке вырубить меня и занять мое место. Долгий, усталый вздох слетел с губ Какаши, приглушенный тканью маски, согревающей кожу под ней. — Я всегда хотел, чтобы ты пошел по стопам своего отца… но не таким образом, — Какаши медленно покачал головой, и они молча простояли долгую беззвучную минуту, наслаждаясь обществом друг друга в маленькой комнатке и нежно протекающей симфонией цикад, сверчков и фауны. — Зачем вы здесь, сэнсей? Может вы попробуете убедить меня не делать этого? — Какаши подошел ближе, и нежные руки ободряюще сжали плечи Наруто. За годы сражений они стали шершавыми, но Узумаки все еще чувствовал себя расслабленным под напряженными мышцами Хатаке. Это не было настоящим объятием, но от осознания того, что этот жест делает его сдержанной учитель, оно показалось еще крепче. — Не-а. Ты так же упрям, как твои отец и мать. — Ты меня не слушаешь. Я просто надеюсь, что смогу достойно попрощаться на этот раз… Рокудайме Хокаге Конохагакуре-но Сато. — Какаши-сенсей… — Да? — Не называй меня так… это ведь не так… Джонин закрыл глаза на долгое мгновение, прежде чем его глаза приняли знакомую форму, намекая на широкую улыбку под маской. — Я отказываюсь. Наруто вздохнул, затем с тихим смешком повернулся, чтобы уйти. Боясь, что если еще раз посмотрит на своего учителя, то его решимость исчезнет, но искушение было слишком велико, и Узумаки все еще оглядывался назад, чтобы бросить последний взгляд. Его грудь сжалась, и он отшатнулся назад, чтобы в последний раз быстро обнять своего ошеломленного учителя. Какаши, сначала немного нерешительно, а затем тепло, ответил, пока Наруто не сделал шаг назад и сделал несколько небольших шагов к двери. — Сэнсей… — его голос был таким мягким, но все еще серьезным, и улыбка под маской Какаши растаяла. — Ну что еще? — Я оставляю вам Саске. Скажите ему, что я сожалею, что не смог сдержать свое обещание. И передайте остальным, что мне очень жаль, и пускай будут осторожны и никогда не сдаются. Все вы живете счастливой жизнью. И пойдите и найдите себе девушку. Заведите семью и много детей, что будут бегать вокруг в жутких масках. Восстановите Коноху и ее гордость. Пусть воля огня снова горит в мире, — Хатаке Какаши стоял молча, прислушиваясь к последним словам своего ученика, а когда он закончил, то отвесил самый глубокий поклон, на который был способен, и его всегда спокойный голос на мгновение задрожал, прежде чем эхом отозвался в маленькой комнате. — Я сделаю это, Хокаге-сама… — мгновение спустя джонин поднял глаза в надежде еще раз встретиться с этими лазурными глазами, но его ученик уже ушел.***
Наруто посмотрел на другую сторону долины с головы Шодайме, в то время как водопад сиял холодным серебряным сиянием в свете полной луны над ними. Он сделал глубокий вдох, на мгновение заморозив поток своей чакры, прежде чем оттолкнуть огромное количество чакры Курамы в сторону далеких земель. Он сделал длинную цепочку печатей и развернул свиток, сделанный из тонкого пергамента. С клубами дыма на чернильно-черном узоре на его поверхности появился хитай вместе с потрепанным толстым дневником оранжевого цвета; копия первой книги Джирайи и несколько других личных вещей Узумаки Наруто, которые были ему дороги. Аккуратно запечатал каждую вещь обратно в свиток, он коснулся поверхности нескольких фотографий, таких глупых вещей, как прессованный лист из Конохи или последние оставшиеся куски ожерелья Цунаде. Последние памятники давно о давно ушедших товарищах, друзьях. Последняя попытка попрощаться с их воспоминаниями. Когда он закончил, только одна вещь осталась у него на коленях. Гордый знак отличия Конохи блеснул в слабом лунном свете, когда он нежно провел пальцем по изгибам своего старого хитая. Наруто огляделся и глубоко вздохнул, крепко зажмурился, стиснул зубы и только потом покачал головой. Парень положил хитай обратно на тонкую поверхность, и в следующую секунду онаю исчез, снова запечатанный, а затем положил свиток в один из его карманов. «И что теперь?» — Я уже послал письмо. Он обязательно придет. Мы просто должны подождать. — Ты действительно в этом уверен? Должен же быть какой-то другой выход. — Не сомневаюсь. Ты сможешь покинуть мое тело прежде, чем я заплачу необходимую цену. Все зависит от твоего времени. Я не позволю тебе умереть вместе со мной, — Курама не ответил. Последние несколько дней, пока они шли к пункту назначения, он был странно молчалив. Парень заставил лиса пообещать, что тот убежит до того, как шинигами нанесет удар. Он не мог вынести потери еще одного друга. Узумаки устроился поудобнее и медленно закрыл глаза, чтобы собрать как можно больше энергии из нетронутой природы вокруг себя.***
— Ты наконец сдался? — Наруто открыл глаза, чтобы показать свои золотую радужку с горизонтальными зрачками, и посмотрел на Учиху, стоящего на вершине его собственной каменной головы, на его лице, как и на каменной копии, не отразилось не единой эмоции. Наруто склонил голову набок, с любопытством наблюдая за спокойным мужчиной, стоящим перед ним в течение долгого молчаливого момента. — А почему ты думаешь, что я сдался? Учиха сложил руки на груди. — Но ты же здесь. Один. Либо ты сдался, либо все еще думаешь, что после почти шести месяцев бесполезной борьбы ты в состоянии победить меня. Широкая, дерзкая усмешка появилась на лице Наруто. — Последнее, даттебайо. — Ты выбрал почти сентиментальное место. — Это вполне уместно. А ты как думаешь? Потому что на этот раз ты действительно умрешь здесь. — Ты и пальцем меня не тронешь, — Наруто фыркнул и покачал головой, но Учиха не стал дожидаться ответа. Фигура Мадары была окрашена золотым оттенком, когда он грациозно приземлился перед Наруто, чья фигура уже была переполнена золотым пламенем чистой чакры. Гигантская форма Сусаноо появилась вокруг Учихи в следующую секунду, отражая атаку, идущую от Наруто.***
Сражение было огромным. На земле от дзюцу оставались глубокие борозды и сотрясался ландшафт вокруг них, в последний раз нечто подобное произошло почти сто лет назад. Новые горы поднялись из-за земляных техник Мадары, в то время как одна из воздушных техник Наруто создала новый каньон в земле, направляя древнюю старую реку в новое направление под их ногами. Если бы рядом было хоть одно живое существо, оно бы увидело, что несмотря на то, как сильно Наруто боролся за победу, Учиха просто играл с ним. Не имело значения, насколько усердно он тренировался, насколько сильным он стал. Основатель Конохи всегда был на шаг впереди. Джинчурики упал на землю на одно колено, и только его тяжелое дыхание было слышно над покрытыми шрамами землями, в то время как парень крепче сжал свою новую огромную рану в животе. Золотые локоны свободно свисали с головы; он уже давно потерял свой хитай. Он лежал где-то рядом, возможно, засыпанный обломками. — Я впечатлен. Обычный шиноби уже был бы без сознания после такой раны. Но это все равно бесполезно. Ты не можешь победить меня. Ты ранен и измучен, а я все еще нетронут. Наруто почувствовал, как его левый глаз дернулся от раздражения, и бессознательное рычание сорвалось с его губ, когда он снова выпрямился. Его рука метнулась вперед и выпустила кунай заострённый ветровой чакрой в сторону Учихи, который из-за своего высокомерия даже не потрудился пригнуться в своем увидев очередную никчемную попытку. Мадара просто склонил голову набок, чтобы пропустить кунай. Удовлетворенная улыбка расплылась по лицу Наруто, когда покрытое чакрой лезвие внезапно вытянулось, рисуя тонкую красную линию на высокомерном лице основателя Листа. Улыбка превратилась в звериную усмешку, когда первые капли алой жидкости медленно потекли по подбородку противника джинчурики и упали на землю с неестественно громким всплеском. — Ха! Выкуси! Единственным ответом был раздраженный взгляд мужчины перед ним. «Ты готов, комок шерсти?» «Еще десять секунд, и мы получим необходимое количество чакры.» Наруто вскинул руку в сторону, не обращая внимания на огромную рану на животе и бесчисленные порезы и синяки по всему телу. Теплое ощущение заполнило его внутренности, в то время как чакра медленно перетекла в ладонь, и в ней появился сияющий электрический синий шар. Другая его рука была засунута в карман, пальцы крепко сжимали свиток, пачкая его кровью. «Тогда это прощай, Курама. Не забывай о верном времени!» «Узумаки Наруто…» «Ну что еще?» «Для меня было честью сражаться вместе с тобой.» — голос Курамы был до странно слаб, почти дрожал. «Всемогущий Девятихвостый Демон-Лис стал сентиментальным. Я очень тронут», — больше ничего не было слышно в его голове. Курама не ответил, но в этом и не было необходимости. Наруто не чувствовал ни сожаления, ни печали, ни грусти, ни отчаяния, как это было бы с любым другим человеком, который собирался добровольно предложить себя Богу Смерти. Он подумал, что, может быть, его отец тоже чувствовал себя так до того, как наложил печать. Мысль об отце наполнила душу счастьем. Странное и детское любопытство поднялось в его груди. Как будет выглядеть брюхо шинигами? Сможет ли он увидеть своего отца? Встретиться с Джиджи? Внезапно неподходящее счастье и радость заполнили его грудь, а мысли устремились к друзьям, семье, товарищам, ко всем тем людям, о которых он заботился. «Для меня это тоже было честью. Береги себя, Курама.» Парень глубоко вздохнул, его разум опустел, дыхание и сердцебиение замедлились. Только одна эмоция горела в его голове, пылая ослепительным светом в его глазах. Чистая решимость. На его лице появилась мягкая улыбка. Боль в ранах, боль в мышцах, острая боль в животе стали отдаленными и тупыми. — Мне очень жаль, что все… берегите себя, — легкий ветерок взъерошил его белокурые локоны, собирая мелкие листья и пыль с изрезанной земли, танцуя вокруг его тела, нежно поглаживая кожу в последний раз, прежде чем унести листья вместе с последними словами в далекие земли. Неземной покой охватил разум и душу, как после теплого заботливого объятия, которое только родитель мог дать своему ребенку. Не раздумывая, Наруто рванулся вперед с безумной скоростью, собирая всю свою оставшуюся чакру в ноги, и ударил кружащимся лазурно-голубым расенгана в грудь Учихи, в то время как его опытные пальцы сломали закрывающую печать на свитке, прежде чем мир вокруг него почернел.