Шанс на пророчество

Минато лежал в постели, заложив руки за голову, и не мигая смотрел в потолок. В течение последнего часа он пытался уснуть, но блуждающие мысли не давали ему погрузиться в заслуженный сон. Он повернул голову в сторону, чтобы посмотреть на стройную женщину рядом с ним. Ее грудь двигалась вверх и вниз в ритме ее дыхания. Ее длинные, рубиново-рыжие волосы струились вокруг ее мирного тела и придавали идеальную форму тонким чертам ее лица. Намикадзе протянул руку и нежно убрал прядь волос с ее лица, которая нарушила ее совершенство. Молодая женщина пробормотала что-то невнятное и немного пошевелилась во сне, позволив еще одному пучку волос заменить предыдущий. Нежная улыбка тронула губы Минато, и он не стал утруждать себя тем, чтобы смахнуть ее, вместо этого снова повернувшись к потолку. Его мысли вернулись к белокурому мальчишке. Противоречивые чувства встретились в его голове, когда он обдумывал произошедшее. Во-первых, никто из охранников не заметил его появления. Печати можно было бы обойти, если бы кто-то снизил уровень своей чакры до почти полного истощения, но это было просто невообразимо. Никто не мог подавить свою чакру до такой степени, это было невозможно. Каждое живое существо излучало минимальное количество волн, независимо от того, насколько усердно кто-то старался и насколько искусны и хорошо обучены они были. Только мертвые были полностью свободны от чакры, и мальчик был явно не таким. Подземный или воздушный ход также были нереальными возможностями, печати, окружающие деревню, были как невидимый барьер, и каждый нарушитель был бы замечен. Это может быть пространственно-временное ниндзюцу, но опять же, это было также очень нереально. С такой опасной для жизни травмой было невозможно выполнить дзютсу такого ранга, как это. И печати также будут инициировать его прибытие. Однако, если кто-то другой использовал дзюцу на нем… это казалось самым правдоподобным сценарием. Но это все равно приведет в действие систему безопасности. Минато едва заметно кивнул. Когда он миновал смертельную опасность, то проявил замечательные регенеративные способности. Это не было чем-то новым, хотя это было очень редкое явление после уничтожения страны водоворота и клана Узумаки. Его глаза инстинктивно метнулись к женщине рядом с ним, затем снова к потолку, его глаза слегка сузились, когда он начал думать о следующем вопросе, который не давал ему уснуть. Анбу проверили его вещи, но не нашли ничего существенного, кроме свитка и ярлыков с печатями в его сумке. У него не было хитая, а может быть, он потерял его до своего прибытия. Это казалось вполне вероятным, учитывая, что его одежда тоже была изорвана до неузнаваемости. Они не смогли найти никаких клановых символов на том, что осталось от ткани. Минато уже проверил свиток и метки печати. Они были безопасными, простыми взрывающимися печатями, модифицированными для повышенния или понижения радиуса действия. Вот почему они не узнали их сразу. Это была довольно необычная практика. Для него было достаточно просто взглянуть на них. Единственной действительно интересной вещью в его вещах был единственный свиток, и это раздражало его до бесконечности. Он не мог его открыть. Он был одним из редких мастеров печати, но не мог справиться с подростковой печатью. Закрывающая печать представляла собой комбинацию: открыватель должен был иметь особый тип чакры в сочетании с идентификацией крови и тремя другими специфическими методами, о которых он до сих пор не знал. Намекающие символы были просто большой мешаниной тарабарщины. Когда мальчик впервые проснулся, смущенный и дезориентированный, говорящий о гендзюцу, это дало всем небольшое успокоение. Не без прецедента бывает, что шиноби под давлением войны сломался и получил психическое повреждение. Был также человек, который был захвачен в высокопрофессиональное гендзюцу в течение нескольких недель в течение первого года войны, и после выхода из него он не мог принять реальность в течение нескольких дней. Он был параноиком и видел врагов на каждом шагу. Тем не менее, мальчик был в сознании, и он осознавал свое окружение, и это не соответствовало предыдущему случаю. Одно было ясно; он неоднократно упоминал красноглазого человека, и гендзюцу плюс Красноглазый указывали только на один вариант: Учиха. Полиция Конохи уже была проинформирована об этом деле и приказала провести расследование, но они сообщили, что никто из клана никогда не имел с ним конфронтации. В любом случае, никто не признавался в этом, но у них не было никаких причин держать это в секрете. Если его противник не был из клана, это означало, что кто-то бродил за пределами деревни с Шаринганом. Лицо Минато нахмурилось еще сильнее. Мальчик узнал его и Сарутоби, но в этом не было ничего особенного. В конце концов, Сарутоби был Хокаге, и он сам был отмечен в каждой отдельной книге Бинго. Что его беспокоило, так это эмоции, которые проявил мальчик. То, что он видел, и то, что упомянул Сарутоби. Это просто не имело никакого смысла. Печаль, печаль и эти глаза, полные стыда. У него даже не хватило смелости заглянуть в глаза Минато. Когда он сталкивался с врагом, Намикадзе знал, что он увидит в их глазах, когда они узнают в нем Желтую молнию Конохи. Страх, паника, но не стыд. Если бы его захватили на вражеской территории, он был уверен, что не почувствовал бы того, что Сарутоби нашел в глазах мальчика. Уважение… ладно, может быть. Каждый должен всегда уважать своего врага, особенно могущественного, но он был уверен, что надежда и облегчение будут самыми далекими от его ума, если он окажется лицом к лицу с кем-либо из Каге. И он абсолютно никогда не называл никого из них «Джиджи».Он покачал головой, чтобы прогнать неприятную мысль о своей кровавой смерти, если он когда-нибудь назовет так Цучикаге, и попытался успокоиться. Его паническая атака в конце концов была разумной, но ее причина была не в том, что он столкнулся с сильными противниками; это было потому, что он понял, что он действительно не был под гендзюцу. Настоящий вопрос заключался в следующем: Что же случилось с мальчиком, что он не смог принять тот факт, что это была реальность? Он тихо вздохнул и повернулся к женщине с рубиновыми волосами, лежавшей рядом с ним. Минато уже оценил способности мальчика к сенсорике. Это нельзя было считать угрозой, но это было большим преимуществом на поле боя. Иноичи собрал очень интересную информацию за то время, что он был в его подсознании. Основные знания, которые у него были также совпали с опытным шиноби, но, зудящий порошок? На его лице автоматически появилась легкая улыбка, но она исчезла вместе с его следующей мыслью. Мысли Минато вернулись к фрагменту воспоминаний, который им показал Иноичи, к словам, которые мальчик использовал во время этого воспоминания. Его голос эхом отдавался в голове. — Я разорву этот порочный круг ненависти. Я разрушу проклятие. Если существует такая вещь, как мир, я найду его. Поверь в меня. Это то наследие, которое они оставили мне, — Эти слова убедили его в том, что мальчик не хотел причинить вред деревне. Ни один шпион не станет выбирать столь благородную цель. Минато повернулся на другой бок и скрестил руки под головой, наблюдая за тем, как на потолке появляются признаки борьбы. Его раны, порванная одежда, истощение чакры. Кто-то пытался избавиться от блондина, и ему это почти удалось. Кто-то использовал на нем пространственно-временное ниндзюцу, которое перенесло мальчика в Коноху, возможно, чтобы избавиться от тела, и этот кто-то был Учихой. Он повернулся к своей напарнице, чтобы обнять ее и наконец-то немного поспать. Веки его вскоре отяжелели, и он позволил им упасть, повинуясь зову тяжести и усталости. Он придвинулся ближе к своему мирно спящему спутнику, чтобы насладиться теплом женщины, которая слегка пошевелилась, когда почувствовала мягкое прикосновение его тела. Минато улыбнулся с закрытыми глазами, но оставался неподвижным, чтобы не потревожить её сон. Громкий храп вырвался из горла Кушины, и глаза Минато дернулись, но его сон не прервался. Она продолжала свою волнующую симфонию до тех пор, пока голова Минато не начала вздыхать, беззвучно проклиная себя, и он снова не закрыл глаза, пытаясь отгородиться от раздражающего шума своего разума.

***

Минато смотрел на подростка, который стоял перед ним, почти вдыхая пятую чашку растворимого рамена на завтрак, в то время как сам он держал вторую чашку кофе. У него была еще одна долгая ночь, и он проснулся до будильника, чтобы сдать полный отчет Хокаге о последних трех днях их гостя. Намикадзе с удивлением наблюдал за мальчиком, и он не мог сдержать слетевших с его губ слов. — Знаешь, эта штука не слишком полезна для здоровья. Особенно на завтрак. Узумаки допил последний кусочек супа и с удовлетворением похлопал себя по животу, прежде чем откинуться на спинку стула, который жалобно заскрипел под его весом в ответ. — Я знаю, но это было первое, что пришло мне в голову, когда они спросили о завтраке, а он очень вкусный. — Тебе действительно нравится этот мусор, не так ли? — Мальчик не ответил, а лишь пожал плечами с широкой зубастой улыбкой, приклеенной к его лицу. Минато подумал, не продолжить ли тему, но вместо этого решил быть прямолинейным. — Есть новости о твоей памяти? Юноша покачал головой и уставился в пол, считая плитки под собой, чтобы избежать контакта. — Нет, ничего. Я думал, что, может быть, мне приснится моя жизнь, но я просто снова отключился, — пробормотал он одной из плиток. Легкая хмурость на лице Минато усилилась, и он отхлебнул кофе, чтобы заставить свой мозг работать должным образом. — Ты знаешь… — начал было мальчик, но тут же осекся. — Ну и что же? — Минато вопросительно посмотрел на него. — Знаешь, может быть, я и не хочу вспоминать, — Его голос понизился почти до шепота, но он все еще смотрел в пол под собой, упрямо отказываясь встретиться взглядом с ищущими голубыми глазами джонина, — В первую же ночь я оплакивал белокурую девушку. Я даже не знаю, кем она была и до сих пор не знаю. Это все еще больно, — Наруто посмотрел на него, когда-то ярко-синий океан потемнел до королевской синевы, в то время как маленькая, грустная улыбка растянула его губы, — Я хочу начать новую жизнь. Если это возможно, то счастливую. Я не хочу начинать его с траура по людям, которых я даже не знаю. Голос мальчишки теперь был полон решимости, но когда он закончил, он снова опустил глаза, чтобы избежать контакта с Минато, в то время как стыд вспыхнул в его собственных. — Это не так больно, если я ничего не помню, — прошептал он мягким тоном, скорее чтобы убедить себя, чем Намикадзе. Минато уже несколько минут наблюдал за подростком с настороженным выражением лица, но тот ничего не сказал, просто поудобнее устроился в кресле, прежде чем попытался прервать мрачные мысли оппонента.  — Если ты хочешь начать все сначала, то в первую мы должны подобрать тебе подходящее имя. — Это было бы неплохо, если бы я был ребенком. Я действительно ненавижу, когда все называют меня Блонди — это раздражает, — захныкал мальчик, скрестив руки на груди, как раздраженный ребенок. Это было так далеко от сцены в отделе пыток и допроса Конохи. Но Минато не смог сдержать широкой, дерзкой улыбки, расплывшейся по его лицу. — А как насчет Кейна? — Золото? — Это не намного лучше, чем «блондинчик», — пробормотал мальчик и недовольно закатил глаза. — Тебе это не нравится? Тогда как насчет «Голди»? — Минато усмехнулся. — Очень смешно. - У тебя есть что-нибудь особенное на уме? Мальчик на секунду задумался, а потом покачал головой. — Ничего. — Одороки Тороку? Это тебе подойдет, — удивился Минато. Потому что именно таким был для него этот мальчик. Чудо. Сюрприз, который свалился с неба. И каждый раз, когда он смотрел в свои лазурные глаза, у него возникало странное чувство. Как будто он смотрел в зеркало, в котором отражалась его собственная душа. Голая и беззащитная. И иногда он ненавидел то, что видел там. — «Лазурный Сюрприз»? Что же это за имя такое? Однако… Тороку? — Узумаки попробовал, как это звучит, несколько раз перекатывая слова на языке и постукивая указательным пальцем по подбородку. — Хм, мне это нравится, — Он ухмыльнулся. — Значит, договорились, Тороку, — ухмыльнулся Минато. Новоиспеченный Тороку одарил его Лисьей усмешкой в ответ и принял более удобную позу.  — Можно мне выйти на улицу? — В будущем. Но, боюсь, не сегодня. Тороку бросил на него разочарованный взгляд, но все же кивнул. Он уже сделал первый шаг к своей новой жизни. А пока этого было достаточно. И он был удовлетворен. Действительно. Однако он не сможет избавиться от кислого привкуса во рту до конца дня. Тороку знал, что Коноха далека от того, чтобы доверять ему, но он действительно надеялся, что сможет исследовать деревню в этот день. Он не очень хорошо справлялся с изоляцией, хотя шел всего лишь третий день. Он смертельно скучал и жаждал внешнего мира. Его комната была маленькой и простой, с кроватью в углу, письменным столом с двумя стульями и небольшой ванной комнатой, соединенной с ней. Номер, очевидно, не был предназначен для комфорта и развлечений. Здесь все еще было намного лучше, чем в больничной палате с ужасном запахе болезни, крови и дезинфекции. Он откинулся на спинку кровати и обдумал свое положение после того, как Минато покинул его комнату. Первая ночь была очень тяжелой. После того, как Анбу сопроводил его в эту комнату, он был полностью опустошен. Тороку просто рухнул на кровать в своей одежде, но после нескольких часов борьбы со сном, он сдался. Хотя ему и не хотелось думать, это был единственный способ убить время. Он повернулся на спину и скрестил руки под головой, глядя на бледный потолок, в то время как другой знакомый джонин делал то же самое на другом конце деревни. Он думал о единственном воспоминании из своей прежней жизни, которое смог восстановить, и это нервировало его. Он почувствовал печаль и сожаление к белокурой девушке, и он погрузился в глубокую пропасть, оплакивая молодую Куноичи. Он был уверен, что она ниндзя, и он также был уверен, что он сам тоже был одним из них. Во время допроса, когда Макото спрашивал о случайных вещах, он прекрасно понимал, о чем говорит этот человек, но без какой-либо связывающей эти обрывки памяти. Он знал о ниндзюцу, что такое высвобождение чакры, как это делается и так далее. Но до того, как он услышал эти термины, он не знал об их существовании. Информация просто… выскочила. Он хранил это знание глубоко в своем сознании, дремлющем до тех пор, пока Тороку не пришлось обратиться к нему. Макото также упоминал различные имена. Курама… перед его мысленным взором возникла картина животного, но он не мог понять, что это было. Может быть, собака…? Возможно. Учиха… это имя оставило горько-сладкое ощущение в его груди. Смесь ненависти и заботы. Но больше ничего. Никаких воспоминаний, только смутные эмоции. Когда он думал о розововолосой Куноичи, его сердце наполнялось обожанием, но на заднем плане сознания уже начинало возникать тревожное чувство. Сакура. Это ее настоящее — или бывшее — имя. Когда образ мертвой белокурой девушки снова всплыл в его сознании, он покачал головой. Он не хотел еще одного болезненного воспоминания. Он не хотел снова испытать это горе. Он получил второй шанс стать лучше — и, возможно, счастливым — человеком. Его собственный голос эхом отдавался в голове.  — Я разорву этот порочный круг ненависти. Я разрушу это проклятие. Если существует такая вещь, как мир, я найду его. Поверить в меня. Это то наследие, которое они оставили мне, — Это были сильные слова. Это были слова человека, который прожил тяжелую жизнь. Он не знал, готов ли принять на себя это бремя. Он не знал, хочет ли вообще иметь с этим дело. Однако мысль о том, чтобы отвернуться от него, заставила его сердце сжаться. Наследие… его мысли снова вспыхнули в памяти и остановились на другой части. — Я не собираюсь нарушать свое слово. Это мой путь ниндзя. Это заявление заставило его сердце сжаться от решимости и гордости. Это было очень приятно. Это было то, за чем он должен был последовать. Но изменить мир и принести покой. Как он может это сделать? Он закрыл глаза и повернулся лицом к стене позади кровати. Он боролся между новым будущим без воспоминаний в совершенно новой жизни и будущим, которое, казалось, только принесет ему боль, если он восстановит свои воспоминания. Его мысли вернулись к тому, что сказал ему Минато. Он мог остаться и присоединиться к Конохе, а мог и уйти свободно. Но что он будет делать, если уйдет? Куда же он пойдет? Тороку вздохнул и попытался занять себя чем-то другим, кроме размышлений, чтобы не позволить своему разуму снова погрузиться в эти гнетущие мысли. Он поднял глаза к потолку, пока не нашел свое единственное развлечение в маленькой пустой комнате. Крошечный паук в углу начал оседать в Конохе. Основание паутины уже сформировалось, прочно прикрепившись к поверхности белых стен. Подросток уставился своими яркими лазурными глазами на маленькую черную точку, которая делала идеальную спираль из тонкого, почти невидимого материала, определяющего ее новый дом. — Мне до смерти скучно. Минато удивленно выгнул бровь, глядя на расстроенного парнишку. Неужели он скулил? — Я хочу кое-что сделать. Что-нибудь, — Да, он скулил. Несмотря на более частые визиты джонина Конохи, Тороку не мог найти себе места. Он и один из охранников Анбу принесли ему книги, но он скучал по внешнему миру и нормальной связи с людьми. Разочарованный стон вырвался изо рта Тороку еще раз, когда он скрестил руки на груди с четко выраженной гримасой. Для Минато это было уже слишком. Он разразился лающим смехом и шагнул ближе к сердитому — а теперь еще и раздраженному — подростку, когда наконец смог взять себя в руки. — Ты пробыл здесь всего неделю и большую ее часть проспал. Потерпи еще немного, — Минато снова усмехнулся и полез в карман жилета, чтобы достать маленькую книжечку и вручить ее Тороку, — Я принес тебе кое-что, что может тебе помочь. Лицо мальчика мгновенно исказила гримаса, и он несколько раз перевернул мелкий шрифт. — Еще одна книга? Слушай, я не хочу показаться неблагодарным, но чтение — это не мой конек — Там есть головоломки. Я хочу, чтобы ты решил их сегодня же днем. Я вернусь в три, чтобы забрать их, так что у тебя есть примерно шесть часов, чтобы закончить их. Мальчик поднял правую бровь на Минато, с подозрением глядя на книгу, как будто она могла в любой момент откусить ему руку. — Но зачем? — Это займет тебя, — Минато улыбнулся Тороку, который нахмурился и, наконец, открыл её. — Займи меня чем-нибудь, моя задница.- Простонал Тороку. Когда Минато оставил его наедине с книгой, он подошел к кровати и теперь сидел на ней, скрестив ноги, уставившись на книгу, лежащую у него на коленях. Прочитав первые две страницы, он уже точно знал, о чем идет речь. Книга содержала тесты по нескольким дисциплинам и аспектам. — Это же чертов тест на IQ! — кричит он в пустоту комнаты, ожидая ответа, который так и не пришел, отчаянно ища взаимодействия с кем-либо или чем-либо. Он посмотрел на угол с маленьким черным пауком, в надежде, что тот хоть как-то отреагирует. Но он, конечно же, не ответил и никак не отреагировал на его слова. — Я действительно ненавижу книги, — проворчал он, покачал головой и снова сосредоточился на книге, лежащей у него на коленях. Он снова перечитал последнее упражнение на этой странице и вздохнул. Он быстро записал свой ответ и перевернул страницу. Минато получил книгу от одного из Анбу, который отвечал за Тороку. В час дня. Ему удалось закончить дела более чем за два часа до назначенного срока. Он нетерпеливо пролистал страницы, чтобы проверить ответы, но только чтобы понять, что была причина, по которой он получил книгу намного раньше. А именно, что это было сделано лишь наполовину. Несколько страниц остались незаконченными или даже нетронутыми. Как будто Тороку устал от них на полпути. И, скорее всего, это было так, поскольку почти такие же упражнения были аккуратно сделаны несколькими страницами раньше, поэтому он мог бы сделать пропущенные. Его брови нахмурились, когда он перевел взгляд в левый угол и увидел несколько набросков на полях. Он хмурился все сильнее и сильнее, переворачивая все новые и новые страницы. Он менялся от страницы к странице. Это была всего лишь круглая надпись на первых страницах, но вскоре она превратилась в черную спиралевидную штуковину. Желтая молния сузил его глаза и сфокусировалась на эскизах, когда он перелистывал страницы пальцами. Движущаяся форма, анимированная из эскизов. Вертящаяся спираль с отверстием в левой стороне. Может быть, это был смерч? Или Око неостановимого шторма? Это могло значить очень много, а может быть, и ничего особенного. На лбу Минато появилась глубокая морщинка, и он снова открыл ее, чтобы на этот раз подвести итог ответам. — Так сколько же их было? — Угрюмо спросил Тороку во время утреннего визита Минато. Прошла почти неделя с тех пор, как он вернул ему эту чертову книгу, а джонин ни словом не обмолвился об этом. — Сколько чего? — безразлично спросил он. — Ты же знаешь. Мой IQ. Минато удивленно заморгал и снова уставился на мальчика. — Средний показатель. Тороку бросил в ответ скептический взгляд, но ничего не сказал. — Я вчера разговаривал с Хокаге. Мальчик пожал плечами и продолжал наблюдать за крошечным пауком в углу. — Я просил для тебя больше свободы, — Вот это и привлекло внимание мальчика. Глаза Тороку расширились от удивления, и надежда затопила его лицо, отчаянно ожидая, что Минато наконец закончит предложение. — Он дал разрешение. Ты можете покинуть здание, но только под наблюдением. Рот Тороку расплылся в самой широкой улыбке, которую Минато когда-либо видел на его лице. Намикадзе повторил его действия, но, возможно, чуть более сдержанно. — Ты так и будешь там сидеть, или нам лучше выйти на улицу? Тороку мгновенно вскочил с кровати и закинул руки за голову, все еще ухмыляясь, как идиот. — Готовее, чем когда-либо, даттебайо!» Минато приподнял бровь, но ничего не сказал. — Тогда пошли, мы уходим. Тороку наслаждался ощущением теплого бриза и солнечного света на своем лице, его глаза были закрыты. Он издал странный звук, нечто среднее между удовлетворенным вздохом и стоном, и повернулся к Минато. — Эй, а мы можем взять что-нибудь поесть? — Ты только что позавтракал. И я сомневаюсь, что у тебя есть деньги в карманах. Тороку завел левую руку за голову и нервно почесал затылок.  — А, ну да. Я совершенно забыл об этом. Ничего страшного, если мы просто пройдемся. Минато улыбнулся ему и помахал рукой, приглашая следовать за ним. Они бродили по широким улицам без определенной цели, позволяя своим ногам выбирать путь. Они проходили мимо бесчисленного количества магазинов, заполненных товарами и путешествующими торговцами, что наперебой кричали о том, насколько свежими и высококачественными были продукты, которые они продавали. Наконец они достигли большой площади, заполненной людьми, идущими после своих ежедневных дел. Тороку остановился, чтобы посмотреть на них всех, когда те маршировали вверх и вниз, каждый со своими собственной заботой. Человек в стандартной одежде шиноби спрыгнул на землю из окна только для того, чтобы грациозно приземлиться рядом. Он заметил Минато и, коротко кивнув в знак приветствия, быстро вышел из толпы, мелькнув своей чакрой. Через минуту женщина в повседневной одежде шагнула к стене здания, чтобы бросить вызов гравитации, идя параллельно земле в нескольких футах над ними, избегая густой толпы. Тороку улыбнулся и продолжил наблюдать за жителями Конохи, живущими своей повседневной жизнью. Он безмолвно прислушивался к пульсу деревни, который бился в такт легкому ветерку. Он непрерывно жужжал над его головой, но это не беспокоило. Это было похоже на тот мирный момент, когда после долгой и холодной зимы первые настоящие солнечные лучи выманивают тебя из дома. И вы отвечали на зов, устраиваясь под деревом и слушая жужжание первых пчел, которые летали над вашей головой, как первые посланцы весны, ища сладкий нектар над вашей головой. Он посмотрел на памятник предыдущим Хокаге и склонил голову набок. Он смотрел на них уже несколько минут, прежде чем неловко покачал головой. Минато встал рядом с ним и с любопытством посмотрел ему в глаза. — Это памятные вещи наших прошлых лидеров. — Это я знаю, — Минато посмотрел на подростка, приподняв бровь, но ничего не сказал, ожидая продолжения, — У меня просто такое чувство, будто в нем чего-то не хватает. Тороку покачал головой и бросил последний подозрительный взгляд на памятник. — Он будет отлично смотреться с другими цветами на нем, — он ухмыльнулся Минато, который неодобрительно нахмурился в ответ. Мимо них пробежала группа детей, смеясь и споря о том, что их больше всего беспокоит: во что играть и куда идти дальше. В следующую секунду Тороку внезапно качнулся, почти потеряв равновесие. А в чем причина? Просто. Один из них спорил с таким энтузиазмом, что не обращал внимания ни на что вокруг, наткнулся на Тороку сзади и почти толкая парня на землю. — Эй! Почему бы тебе не посмотреть, куда идешь?!  — Ты мне мешаешь, придурок! — негодующе закричал ребенок, обвиняюще тыча в него пальцем. Минато наблюдал за этой сценой краем глаза, но не перебивал ее. Ему было любопытно, как парень справится с этой ситуацией. Тороку прищурился и наклонился ближе к мальчику. — Ты должен следить за тем куда ты идешь и за тем, что вылетает у тебя изо рта. Это ты на меня налетел. Извиняйся Беззвучное свирепое состязание началось между двумя мальчиками, прежде чем оно было прервано девочкой из бегущей группы. — Что это у тебя на лице? Тороку удивленно моргнул и, повернувшись к девочке, коснулся левой щеки, но тут же понял, что вся компания мальчика теперь смотрит на них вместе с другими жителями деревни. Он осторожно провел пальцем по мягкой линии одного из своих следов от усов, затем выпрямился и повернулся лицом к девушке. — Это выглядит жутко, — заявил озорной мальчик перед ним. — Знаешь, с такими отметинами под глазами твое лицо ничуть не лучше, — заявил Тороку, резко повернув голову к высокомерному ребенку. — Это же символ нашего клана, тупица! Тороку снова прищурился и склонил голову набок. Только одно стоическое слово слетело с его губ. Но это едва не вызвало небольшую войну. — Креветка. Мальчик прищурился в ответ, его мышцы напряглись, когда он вдохнул большое количество воздуха, чтобы запустить шквал непристойностей в сторону Тороку. Прежде чем спор достиг своего апогея, Минато встал между ними. — Я думаю, нам пора. — Нет, — решительно заявил Тороку, остановив своего спутника на полпути, чтобы последовать собственному совету. Минато моргнул и прищурился, глядя на парня. Это был не тот ответ, которого он ожидал. — Он был груб и невежлив. Я останусь, пока он не извинится. Минато вздохнул, но прежде чем он успел что-то сказать, Тороку снова обратил свое внимание на мальчика перед ним. — Возьмите на себя ответственность за свои действия. Ты столкнулся со мной и вместо того, чтобы извиниться, оскорбил меня. Научись хорошим манерам. Если ты из клана, то станешь ниндзя, а шиноби не может быть безответственным. Если ты примешь решение, последствия будут всегда. Безответственный ниндзя безрассуден и рано умрет, — он скрестил руки на груди и пристально смотрел в глаза ребенка в течение, казалось бы, бесконечной минуты. Минато был поражен. — Я не знаю, что сказать. Тороку поднял бровь, услышав сбивающее с толку бормотание мальчика. — Я же сказал, что извиняюсь за свое поведение. Ты счастлив? — Мальчик тоже скрестил руки на груди и отвернулся. Левая бровь Минато приподнялась, пока не достигла хитая на его лбу. Действительно… очень впечатлен. Широкая, довольная улыбка расплылась по лицу Тороку, и он взъерошил волосы мальчика, который только раздраженно пробормотал что-то в ответ. — Извинения приняты. Береги себя, креветка. С усмешкой он повернулся к Минато, чтобы следовать их предыдущим маршрутом в центр города. Он слышал недовольный голос мальчика, услышавшего свое прозвище. Они шли бок о бок несколько минут, прежде чем Минато взглянул на него. — Ты хорошо ладишь с детьми. Тороку пожал плечами. — Не знаю. Я просто чувствовал, что это было правильное решение. Минато улыбнулся и кивнул. -Ну, я думаю, что ты заслуживаешь награды после этой маленькой сцены.» Через пять минут они подошли к небольшой стойке. Широкие белые полосы свисали с крыши, закрывая ее изнутри и показывая рекламу этого места яркими красными буквами. Когда они подошли к четырем барным стульям Ичираку, бар «рамэн» был пуст. Они сели, и Тороку грустно улыбнулся Минато. — У меня совсем нет денег. — Это и есть награда. Это значит, что это мое угощение. Это немедленно вызвало улыбку на лице Тороку, и он начал изучать меню лежащее перед ним. Ичираку повернулся к ним и широко улыбнулся своим клиентам.  — Как обычно, Минато-кун? — Намикадзе просто кивнул в знак приветствия и одобрения. — А для этого молодого человека? — Теучи наконец повернулся к Тороку, чтобы встретиться лицом к лицу со своим клиентом. Ну, по крайней мере, он хотел, но парень спрятал все свое лицо за меню, только его волосы были видны, когда он был потерян в своих мыслях, когда он копался в каждом предложенном блюде. Даже язык его был высунут, и он сосредоточенно нахмурился. Он явно не торопился со своими сладостями. После долгих минут он, наконец, захлопнул меню на стойке только для того, чтобы заказать первое блюдоиз с карты. — Мисо-рамен, — И после неодобрительного взгляда Минато он добавил слабым голосом: — пожалуйста, — Тейчо кивнул и повернулся, чтобы приготовить два блюда, давая немного уединения своему новому клиенту. Тороку окинул взглядом небольшое помещение, и знакомое теплое чувство поднялось в его груди. Комфорт. Неведомая сила растянула его губы в искренней улыбке. Он ничего не сделал, ничего не сказал, только позволил чувству переполнить его изнутри, пока он не услышал отчетливый стук чашки, поставленной перед ним. Только после этого он снова повернулся к стойке, взял две пары палочек для еды и протянул одну Минато. — Итадакимас! — два блондина произнесли это в унисон, и они обменялись понимающими взглядами друг с другом. — Знаешь, Минато-кун, вы очень похожи. Он что твой родственник? Минато покачал головой и неловко улыбнулся. — Нет, он… гость Конохи. — Гость? — Ичираку с сомнением приподнял бровь, но никак не прокомментировал это странное заявление или — что более вероятно — тон, которым это было произнесено. В течение нескольких минут внутри маленького бара слышалось только удовлетворенное чавканье. Но вскоре все прекратилось, когда один уставился на свою недоеденную тарелку, в то время как другой наблюдал за его неподвижной фигурой, как ястреб. Минато был ястребом. А Тороку? Он не сводил глаз с плавающего бело-розового рыбного пирога в своей миске. Его разум затуманился, сцена завладела его зрением. Он медленно начал кружить вокруг нее с палочками для еды, и теперь он смотрел на кружащийся рыбный шарик пустыми глазами. Нечто важное. В глубине души он понимал, что это связано с чем-то очень важным. Он нахмурился, но его сознание оставалось совершенно пустым, ожидая, что что-то произойдет, ожидая, что воспоминание сработает, или эмоция захлестнет его, как и раньше. Но ничего не вышло. Он использовал свою палочку для еды, чтобы заставить рыбный шарик снова закружиться, надеясь, что на этот раз что-то произойдет. Он сосредоточил свой взгляд на медленно вращающемся символе. Это было очень знакомо. Такой чертовски знакомый, но он никак не мог ухватиться за него. Минато заметил странное поведение блондина и его пустое выражение лица. Он повернулся к нему и наклонил голову вправо, чтобы лучше видеть, но обнаружил только сосредоточенную сосредоточенность. Ему казалось, что он может дотронуться до него голыми руками. — Наруто, — Минато вскинул голову и уставился в знакомые голубые глаза, морщины на его лбу стали еще глубже, если это вообще было возможно. — Это Наруто. Тебе это не нравится? Тороку покачал головой и уставился в свою миску на медленно вращающийся рыбный шарик, остановив его движение своей палочкой для еды. — Дело не в этом. Я не знаю. Это просто… я действительно не знаю, — Он отложил палочки для еды и повернулся к потолку, чувствуя себя неловко. На лбу Минато появилась глубокая морщина. — Ты что-то вспомнил? Тороку снова покачал головой. На этот раз в отрицании. — Нет. Это было просто ощущение. Это было похоже на что-то важное и знакомое. Но ничего не произошло. Неловкое молчание воцарилось между двумя мужчинами. Ни один из них не притронулся к своей тарелке. — Я много думал о том, что ты мне сказал, — голос Тороку наконец нарушил тишину, мгновенно привлекая внимание Минато. — Насчет моих возможностей. Что я могу уйти. В сотый раз за неделю, проведенную с Тороку, Минато глубоко и озабоченно нахмурился, но вскоре ее сменило новое чувство. Разочарование поднялось в его груди. Он посуровел и продолжал слушать дальше. — Но мне больше некуда идти. Я даже не знаю, куда еще я могу пойти, — Он взглянул на Минато и тоже посуровел. -Я хочу остаться в Конохе, — Его глаза наполнились решимостью, в то время как Минато выдохнул, сам того не сознавая, — Я хочу остаться здесь, а также хочу предложить свои услуги деревне как шиноби. Минато сморгнул свое удивление и ответил с мягкой улыбкой. — Я все понимаю. Я сообщу об этом Хокаге. Но имей в виду, что окончательное решение будет в его руках. Тороку кивнул и с облегчением улыбнулся в ответ. Он хотел начать день именно с этого, но никак не мог найти подходящей возможности заговорить об этом. Тяжелая ноша нового будущего свалилась с его плеч. Он боролся со своими вариантами всю ночь, но в конце концов принял решение. Низкий девичий смешок нарушил тишину, а затем еще более низкие и мягкие женские голоса пробились сквозь белые полосы.  — Он действительно здесь! Смотрите! — Девушки продолжали сплетничать перед трибуной. — Может, нам войти? Минато потер ладонью лоб, бормоча что-то себе под нос. — Именно сегодня. — Эй, Минато-кун, кажется, пришло время отступления, не так ли? — Ичираку ухмыльнулся ему, — Тебе нужна помощь? Минато сразу же кивнул и положил деньги на прилавок, одновременно подзывая смущенного парня следовать за ним, чтобы выскользнуть через заднюю дверь, как раз вовремя, чтобы Тороку увидел трех молодых девушек, заглядывающих в стенд между белыми полосами. Они добрались до следующей улицы, и Тороку подозрительно посмотрел на Минато. — Ты что, какая-то знаменитость или что-то в этом роде? — спросил подросток, скрестив руки на груди и подняв брови. — Не смей ничего спрашивать! — Минато бросил ледяной взгляд на Тороку, который, в свою очередь, выбросил этот жгучий вопрос из головы, но не без того, чтобы не бросить понимающий взгляд с лисьей усмешкой на джонина. Минато бросил еще один предупреждающий взгляд и посмотрел вверх на солнце. — Нам пора возвращаться, — сказал он подростку. — Да. Нашим двум друзьям должно быть уже порядком надоело. Тороку кивнул головой в сторону крыши, где двое Анбу вздрогнули, услышав это заявление из темноты. Минато только медленно покачал головой и повернулся, чтобы проводить Тороку обратно в его комнату. Теперь Минато направлялся к верхнему этажу башни Хокаге. Последние лучи заходящего солнца рисовали на белых стенах здания кавалькаду теплых тонов. Первые звезды уже лениво проступали на темнеющем полотне ночного неба. Вместо главного входа он выбрал более живописный маршрут, чтобы избежать встречи с неким секретарем. Он подошел к открытому окну, расположенному параллельно земле. Он заглянул внутрь и ухмыльнулся, услышав тихий храп Сандайме. Его голова покоилась на сложенных руках, когда он опирался на большую башню наиболее важных документов, используя их в качестве подушки. Он усмехнулся про себя и направился к своему уважаемому лидеру, чтобы разбудить его, но обнаружил на столе нечто очень соблазнительное, что нарушило его сосредоточенность. Он задумался на мгновение, прежде чем позволить улыбке стать шире на его тонких чертах. Он подошел ближе к своему командиру и потряс рукой перед его лицом, чтобы убедиться, что тот все еще спит. Его седые волосы мягко покачивались от легкого движения руки. Никакая реакция. Он отступил в сторону, положил руку на верхушку белой треугольной шляпы и бросил последний короткий взгляд через плечо на спящего Сандайме. Он схватил шляпу, медленно надел ее на голову и тихонько подошел к маленькому зеркалу, чтобы полюбоваться своей работой. Прежде чем он добрался до места назначения, по безмолвному кабинету эхом разнесся шум-это Хокаге откашлялся, чтобы привлечь его внимание. Минато отпрыгнул назад и приземлился менее грациозно, чем намеревался, посреди комнаты, держа в руке кунаи, готовый к атаке. Шляпа неловко склонилась набок. Он посмотрел в сторону стола и увидел Сарутоби, который опирался на него, подперев голову рукой. Он наблюдал за Минато, постукивая указательным пальцем по подбородку, словно погруженный в свои мысли, как отец, думающий о должном наказании для своего ребенка. — Хокаге-сама. — Минато нервно улыбнулся в сторону стола, когда он выпрямился. — Знаешь, Минато, мне кажется, я не хочу это комментировать. Минато медленно избавился от шляпы, положив ее обратно на стол, и шагнул вперед. Сарутоби только покачал головой и улыбнулся ему в знак прощения. — Так что же привело тебя сюда? Не только из-за моды, я думаю. — Извини, искушение было слишком велико, чтобы его игнорировать.- Минато слегка виновато улыбнулся своему лидеру. Хирузен долго смотрел на мужчину, прежде чем его губы растянулись в озорной улыбке. — Чуть позже тебя будет достаточно времени для этого. Минато немного помолчал, прежде чем отбросить комментарий в сторону, но тщательно запомнил его. — Я пришел доложить, что Одороки Тороку принял свое решение. Он хочет присоединиться к силам шиноби Конохи. Сарутоби кивнул, готовя трубку, и в конце концов комната наполнилась плавающим в воздухе легким табачным дымом.  — Да будет так. Я соглашусь, но только на нескольких условиях. Сандейме ждал ответа Минато, но, не получив его, продолжал после затяжки из своей трубки:  — Я хочу, чтобы он оставался под строгим наблюдением в течение двух недель, и на данный момент он останется в отделе пыток и допросов, где мы сможем больше следить за ним. В целях безопасности назначай встречу с Иноичи один раз в неделю до дальнейшего уведомления. И как я уже сказал, Ты несешь за него ответственность. В этот период ему запрещено появляться на улицах Конохи одному. Кроме того, прежде чем быть назначенным в какие-либо группы, нам нужно измерить его способности и его навыки ниндзя должным образом. Организуй для него одну из тренировочных площадок и найди спарринг-партнера за один-два дня. Минато кивнул, его самообладание ослабло, когда невидимая тяжесть спала с его плеч.  — Я благодарен вам за ваше решение. Это означает, что нам больше не нужно беспокоиться о совете. — Действительно. Они начали проявлять большую активность в деле мальчика.- Сарутоби одарил его теплой улыбкой, когда он, наконец, действительно посмотрел на Минато. — Ты выглядишь гораздо лучше.» — Да. Это правда. Кушина тоже перестала жаловаться на перепады моего настроения, — признался он с кислой гримасой. — Я знаю о твоих более частых визитах к Тороку. Анбу всегда держат меня в курсе относительно статуса мальчика. На самом деле, они довольно разочарованы им. Он всегда их замечает, что бы они ни делали, — усмехнулся Сарутоби. — Меня это не удивляет. Он постоянно попирает их гордость. Может быть, он дает им небольшой толчок к улучшению. Это на самом деле очень жаль, что подросток может просто играть с нашими элитами, как это. О визитах, я должен занять себя во время моего перерыва, и Тороку всегда гарантирует хорошее время. Минато улыбнулся в ответ, но вскоре его улыбка превратилась в широкую ухмылку. -Он начинает чувствовать себя более комфортно. Он здоровый подросток во многих отношениях. Иногда он ведет себя совсем как Кушина.- Минато бросил блуждающий взгляд на Сарутоби и склонил голову к потолку, продолжая свои мысли. — Вчера, когда мы ели, он раскрутил солонку на голове. Мне пришлось выбросить весь свой завтрак.- Блондин раздраженно хмыкнул, и тут же раздался смешок со стороны Третьего. Минато покачал головой и достал из кармана жилета свиток. — В любом случае, я думаю, что на сегодня все. Вот мой полный отчет со всеми деталями сегодняшнего наблюдения. Если больше ничего нет, я бы хотел вернуться домой. Сарутоби кивнул и посмотрел, как молодой шиноби исчез из своего кабинета в мгновение ока после того, как он поклонился третьему. Он подошел к окну, чтобы поймать последние лучи заходящего солнца. Хирузен лениво вдохнул дым из своей трубки и медленно выдохнул его, наблюдая, как дым набирает абстрактные формы в воздухе, прежде чем исчезнуть. Он чувствовал себя неуютно. Мысль о том, что Тороку удалось подружиться с Минато за такое короткое время, беспокоила его. Он все еще мог быть тайным агентом, ожидающим, чтобы восстановить свою память и нанести удар, возможно, самому Минато, и судя по новой информации, было более чем возможно, что это было очень тщательно и очень хорошо подготовленное убийство. Сарутоби медленно повернулся к своему столу, чтобы выдвинуть ящик и достать его содержимое. Он открыл объемистый файл, остановив взгляд на первой странице с глупо улыбающейся фотографией Тороку. Он не мог долго скрывать его содержимое, он должен был сказать Минато. Он испустил тревожный вздох и, положив толстую папку на прежнее место, вернулся к окну, чтобы полюбоваться полной луной в чернильно-черном небе.