***
Через десять минут Минато уже смотрел на башню Хокаге, что находилась в центре деревни. Со вздохом он медленным шагом приблизился ко входу и с приветливой улыбкой кивнул чунину, стоявшему рядом с замысловатой деревянной дверью в передней части здания. Его глаза пробежали по резьбе; его зрачки были сосредоточены на различных деталях, которые опытные руки вырезали на твердом дереве во времена Первого Хокаге. Это был ритуал, который он проделывал каждый раз, проходя через них. Его глаза все больше задерживались на ее центре, где маленькое пламя кричало о том, что это за деревня. Другие мирские растения обрамляли волю огня, их стебли кружились по всей длине великой резьбы. Несчетное количество листьев, бутонов и цветов сделало дизайн безупречным. Очередной шиноби прошел мимо него. Большинство команд генинов и чунинов уже получили свои свитки миссий и теперь начинали получение своих следующих заданий, или, возможно, шагали в сторону своей гибели. Минато поднялся по лестнице и теперь стоял перед другой деревянной дверью, ведущей в личный кабинет Хирузена. Сделав последний выдох, он постучал в дверь и вошел, когда ему позволили. — Хокаге-сама, — Намикадзе поклонился человеку за столом и получил в ответ приветственный кивок. Минато прошел в центр комнаты и сел на стул перед большим письменным столом, который, несмотря на ранний час, уже был завален бумагами и свитками. Он оглядел поле битвы на столе, и слабая улыбка тронула его губы. — Начало тяжелого дня, Хокаге-сама? Старик перевел взгляд на беспорядок и устало пожал плечами. — Похоже, что так. О чем ты хочешь мне доложить? Минато тут же выпрямился. — Мальчик, которого мы нашли на нашей тренировочной площадке на прошлой неделе, снова очнулся, и он утверждает, что у него амнезия. — старик вздохнул, закрыл глаза и жестом велел Минато продолжить, — Он утверждал, что ничего не помнит до пробуждения. Он даже не узнал меня и заявил, что никогда раньше меня не видел, несмотря на его изначальную реакцию, когда он увидел меня в коридоре, — ответил Намикадзе. Хокаге закрыл глаза, и на его лице появилось глубокое задумчивое выражение, которое углубило его морщины, которые только начали проявляться. — А что ты об этом думаешь, Минато? — Трудно сказать наверняка, — он разочарованно покачал головой, — Если он шпион, то либо действительно ужасен, либо гениален. Какой шпион покажет свою силу, прежде чем оценить ситуацию? И судя по показаниям охранников, ни один подозрительный человек не пересек ворота, так что его здесь вообще не должно было быть. Силовики не обнаружили никакого незаконного проникновения на границу. Если он солгал обо всем этом и это было частью хорошо спланированного нападения, то у него должен быть опыт, намного превосходящий его годы. Честно говоря, я не могу сказать, лжет он или нет, и он, кажется, действительно верит, что у него амнезия. Он был сбит с толку и дезориентирован. Однако, когда я уходил, он поблагодарил меня за помощь. Минато покачал головой и стал ждать ответа Хокаге. Хирузен наконец открыл глаза и посмотрел на Намикадзе. — У тебя есть какие-нибудь рациональные соображения по поводу того, что происходит, Минато? — Я полагаю, что прежде чем делать какие-либо выводы, мы должны допросить его должным образом, и я также предлагаю привлечь профессионала из отдела пыток и допросов Конохи. Если он действительно шпион, тогда нам понадобится полное сканирование разума от Яманаки. Хокаге задумчиво посмотрел на Минато, а затем принялся жевать кончик своей трубки. — Пусть будет так. Я доверяю тебе это дело. Пожалуйста, сделай необходимые приготовления. Минато кивнул, поднялся со стула и на мгновение остановился, глядя на Хирузен. — Хокаге-сама? — Что еще? — Вы уверены, что никогда не встречались с ним раньше? Сарутоби поднял глаза от своего стола на Минато и выдохнул табачный дым из легких. — Я в этом уверен. У него очень уникальная внешность. Да и я еще не настолько стар, чтобы впадать в маразм. Минато прикусил нижнюю губу и после секундного колебания принял ответ, кивнув перед поклоном, и оставил Хокаге одного в его бесконечной битве с бюрократией. Сарутоби Хирузен на несколько минут задержал свой пристальный взгляд на закрытой двери с глубоким хмурым взором. Внезапное появление мальчика встревожило его, и Хирузен так же беспокоился и за Минато. Вернувшись с последней миссии в Кузе, многообещающий молодой человек впал в депрессию. Стук в дверь прервал его тревожные мысли, прежде чем он смог еще раз мысленно оценить сходство блондинов. — Войдите Какая-то женщина толкнула дверь локтем, и лицо Сарутоби вытянулось. — Хокаге-сама, мы получили последние отчеты о пропавшей миссии из западного крыла, а также официальное приглашение на сегодняшнее заседание Совета. Вот все необходимые для этого документы. Хирузен вздохнул и начал рассматривать новую бумажную башню перед собой. — Тогда пусть начнется битва, — пробормотал он себе под нос, когда женщина с извиняющимся видом вышла из комнаты.***
Минато вошел на базу пыток и допросов, которая находилась где-то в Конохе, чтобы все организовать. Он постучал в дверь и вошел, получив разрешение изнутри кабинета. Мужчина средних лет, одетый во все черное, поднял глаза от стола и поприветствовал молодого шиноби. — А, Минато-сан. Я так рад снова вас видеть. С нашей последней встречи прошла целая вечность. Минато извиняющеся улыбнулся. — Я тоже рад вас видеть. Я был на передовой весь последний месяц. — Да, я слышал. Что привело вас сюда? — У меня есть для вас работа. На прошлой неделе на одном из наших тренировочных полигонов мы нашли мальчишку, но я уверен, что вы уже знаете об этом. Человек в черном кивнул и не стал вмешиваться, поэтому Минато продолжил: — Он проснулся, и я хотел бы попросить провести ему надлежащий допрос и установить полный мысленный экран. Он утверждает, что у него амнезия. На лице мужчины появилась гримаса, которая была чем-то средним между отвращением и презрением. — Значит, еще один шпион. — Мы еще ничего не знаем, — осторожно ответил Минато. — Но судя по опыту прошлых лет, да. Я хотел бы начать как можно скорее, прежде чем у него будет возможность собрать больше информации, чем у него уже имеется. Его состояние стабильное, все почти полностью зажило, кроме нескольких незначительных царапин, поэтому это можно сделать в отделении. — Тогда я сообщу все это своей команде. — Спасибо. Я сам приведу его через двадцать минут, — Минато учтиво поклонился и вышел из комнаты, чтобы сделать необходимые приготовления к переезду.***
Через пятнадцать минут Намикадзе снова был рядом с кроватью мальчика. — И снова здравствуй, — поприветствовал джонин мальчика, который бросил на него нервный взгляд и натянуто улыбнулся. — А, привет. — Тебя переведут в другое место для допроса. После того, как мы там закончим, я попытаюсь ответить на все твои вопросы. Мальчик нервничал, но не выказывал никаких признаков подозрительного поведения. Он медленно кивнул и настороженно посмотрел на двух людей в масках, что стояли позади Минато. — Ну и что теперь? — Я сниму кандалы, но не стану снимать печати. Ты не сможешь двигаться самостоятельно. Наруто снова кивнул, его спокойствие стало постепенно исчезать, когда он нервно посмотрел на двух замаскированных шиноби, пока Минато снимал кожаные кандалы. Двое охранников — немного грубее, чем это было необходимо — подняли его под мышки, и он молился всем богам, чтобы Анбу не отпустили его, потому что если они это сделают, он упадет лицом вниз на твердый кафельный пол. Минато кивнул двум Анбу, и они исчезли вместе с мальчиком в вихре листьев. Когда Узумаки прибыл в отдел пыток и допросов, то обнаружил, что сидит на стуле посреди маленькой комнаты с бледно-белыми стенами, одетый в брюки и футболку вместе с двумя своими предыдущими охранниками — Анбу, что было, кстати говоря, его самым неловким опытом. Ну, по крайней мере, он на это надеялся, потому что все и так было достаточно плохо. Он попытался сесть в более удобную позу, но не смог сдвинуться больше чем на миллиметр. Узумаки молча выругался и обвинил во всем свои печати паралича, что были расположены по всему телу, совершенно забыв о тонких веревках вокруг лодыжек и запястий, которыми его вновь привязали, но на этот раз уже к стулу. Единственной видимой мебелью были письменный стол и еще один стул напротив него. Большую часть одной из стен занимало зеркало. Узумаки уставился на стол. Он никак не мог избавиться от ощущения, что за ним кто-то наблюдает. Наруто закрыл глаза и сосредоточенно нахмурился. За дверью стояли двое мужчин в масках. Его глаза медленно открылись, переместились к зеркалу и он склонили голову вправо. Из-за зеркала на него смотрели еще двое мужчин. Один из них определенно был блондином, который разговаривал с ним в больнице, но он не мог узнать другого.***
Минато недоверчиво посмотрел в голубые глаза мальчика. Намикадзе шагнул немного вправо, и, как он и подозревал, глаза мгновенно проследили за его движением. Он взглянул на своего товарища, который задумчиво поглаживал свой голый подбородок. Минато нахмурился и приоткрыл рот. — Ну, это впечатляет. Мы можем подтвердить, что он обладает выдающимися сенсорными способностями без каких-либо сомнений. Мальчик перевел взгляд с Минато на своего товарища, и тот согласно кивнул. — Действительно, очень впечатляюще. Эта комната была построена так, чтобы скрыть нашу чакру, запах и звуки. Мы должны быть полностью изолированы, но он все еще может чувствовать наше присутствие. Минато снова кивнул и повернулся к своему товарищу. — Макото-сан, давайте начнем. Двое мужчин вышли из комнаты и вошли в помещение в котором находился пленник. Макото сел на пустой стул, а Минато прислонился к стене позади него, сложив руки на груди и кивнул Наруто, который ответил ему легкой, вымученной — и определенно нервной — улыбкой. Мужчина ведущий допрос прочистил горло, чтобы привлечь внимание пленника, и мальчик немедленно повернул голову в сторону нового голоса. — Если ты сохранишь спокойствие и честно ответишь, то тебе не нужно будет переживать. Я — Кава Макото, а человек позади меня — Намикадзе Минато, если ты еще не знаешь этого. Узумаки кивнул и еще раз натянуто улыбнулся, на этот раз Каве. — У нас не было возможности должным образом познакомиться в больнице, — слабо пробормотал он, и легкая смущенная улыбка появилась на его губах. — Ну что ж, теперь ваша очередь представиться нам. Кто вы такой и откуда родом? Мальчик нервно прикусил нижнюю губу и уставился на стол, упрямо глядя на изгибы дерева, затем после долгой паузы покачал головой. — Как я уже сказал Намикадзе-сан, я ничего не помню. Первым моим воспоминанием было то, как я проснулся в больнице и вы заговорили со мной, — Минато снова покачал головой и снова посмотрел на Макото, — Я действительно хочу все вспомнить и помочь вам. Я расстроен не меньше вашего. У меня нет никаких намерений причинить вред кому-либо. Я даже не знаю, где нахожусь, что со мной случилось и как, черт возьми, я сюда попал. Последняя часть его фразы была полна отчаяния. Узумаки явно нервничал. Он все еще ничего не понимал. Никто не сказал ему, где он находится, почему он в больнице и почему они обращаются с ним, как с преступником. Шея и живот джинчурики все еще немного болели, но в остальном он чувствовал себя хорошо в физическом плане. Блондин по имени Минато пообещал, что Наруто получит ответы после того, как они закончат, и Узумаки действительно хотел получить эти ответы. Он был расстроен, сбит с толку, устал и был чертовски голоден. Макото продолжал задавать парню случайные вопросы о случайных вещах. О жизни шиноби в целом и конечно о его прошлом. Вопросы «откуда он родом» и «какие у него намерения» повторялись несколько раз. И Кава даже спросил, откуда у Узумаки раны на шее и животе. По крайней мере, он знал, почему они так жгли. Макото называл ему разные имена, но ни одно из них не казалось ему знакомым. Наруто не смог ответить ни на один из этих вопросов. Мужчина испробовал все возможные способы, чтобы выведать хоть какую-нибудь подозрительную информацию, но мальчик, похоже, был честен. Макото старался быть добрым; он старался быть строгим; затем начал угрожать, пытаясь сбить мальчика с толку. Но не было никаких признаков лжи, никакого всплеска в потоке его чакры, никакого пота, никакой дрожи, даже ни одного напряженного мускула. После долгих часов допроса глаза мальчика метнулись к двери позади Макото. В этот момент короткий стук в дверь нарушил тишину комнаты, и в помещение вошел высокий мужчина с длинными темно-русыми волосами, собранными в длинный, до пояса, конский хвост. Двое мужчин в комнате обменялись удивленными взглядами; мальчик знал, что кто-то идет, но при этом они ничего не почувствовали. Это были ветераны шиноби, и сам Минато не мог предугадать приближение Иноичи, несмотря на то, что он тоже был замечен, покачал головой и вздохнул, как ему показалось, в сотый раз за этот день. — Минато-сан, Макото-сан, — вновь прибывший коротко поклонился им. — Мы только что закончили. Есть ли вопросы по поводу того, что мы ищем? — спросил Минато, стряхивая с лица удивленное выражение. — Нет, у меня есть довольно хорошое представление об этом. Минато кивнул и повернулся к мальчику. — Этот человек — Яманака Иноичи. Он здесь, чтобы помочь тебе восстановить память и помочь нам выяснить кто ты. Иноичи позволил гримасе проскользнуть сквозь его самообладание. На самом деле он был здесь, чтобы помочь им решить, намеревался ли этот мальчик причинить какой-либо вред деревне, решить судьбу Узумаки, жить ему или умереть: его судья и присяжные в одном лице, грубо говоря. Мальчик слегка улыбнулся ему и кивнул. Его глаза были полны надежды, которую Иноичи возможно разрушит. Он отбросил свои чувства в сторону, подошел к мальчику и положил руку ему на лоб. — А теперь расслабься. Будет лишь больнее, если ты будешь сопротивляться. Наруто нервно кивнул и закрыл глаза. Иноичи передразнил парня, когда тот сосредоточенно наморщил лоб, в попытке дотянуться до сознания джинчурики. Узумаки расслабился и подавил свое естественное желание сделать что-нибудь, чтобы помешать ему, в то время как следователь проник в его разум. Это было легче обычного. Иноичи почувствовала решимость мальчика дать доступ к своим воспоминаниям. Большинство людей, помещенных под его руку, как правило, сопротивлялись и боролись изо всех сил, чтобы противостоять его дзюцу. Ну, не то чтобы эти незначительные попытки мешали ему; они никак не могли противостоять опытному следователю. Однако когда ему позволили войти в чей-то разум, он почувствовал нечто незнакомое. Со слабым щелчком в его сознании дзюцу удалось. Проекция следователя появилась в длинном проходе, вдоль которого тянулись полки, ломящиеся под огромным количеством свитков и книг. Таковы были общие знания мальчика, накопленные им с самого рождения. Иноичи подошел к одной из полок, заполненной свитками, и взял несколько наугад, читая названия. «Каллиграфия», «основы огненного ниндзюцу», «продвинутый тигровый стиль тайдзюцу», «смешение цветов» — Иноичи поднял бровь и перешел к следующему названию: «Зудящий Порошок»… — И что же? — он нахмурился и двинулся к следующей полке, чтобы еще немного осмотреться. «Военная тактика», «продвинутая скрытность», «расположение женских бань»… — читатель мыслей был очень смущен. Общие знания мальчика были огромным, хаотичным набором предметов. Сознание большинства людей разделяет различный багаж знаний и классифицирует его по предметам. Иноичи перешел на третью полку, где обнаружил «Манипуляции элементарной чакрой высшего уровня». «Продвинутые ниндзюцу воздушного элемента», «Киндзюцу высшего уровня», «Укрощение животных и уход за ними». Он тряхнул головой, чтобы прояснить свои мысли, и двинулся в конец коридора, где без помех подошел к символической двери сознания мальчика. Яманака открыл ее, готовясь к тому, что может произойти. Иноичи пришлось закрыть глаза и прикрыть их руками, когда сцена за дверью достигла его несуществующего тела. Она была яркой. Слишком яркой. И его зрение все еще горело от подавляющего света, который ослепил после тусклого света прохода. Он быстро заморгал, чтобы прояснить зрение, но ему все еще нужно было немного отдохнуть, чтобы собраться с мыслями. Наконец он собрался с духом, переступил порог и вошел в комнату, обернувшись только для того, чтобы посмотреть… Ничего. Кругом пустота. Он повернулся к двери и огляделся вокруг, но единственное, что он мог видеть, была еще большая пустота. Белый. Везде белое. Белое небо и чистый белый песок медленно кружился на земле под легким ветерком, который втягивал его в маленькие дюны и создавал абстрактные линии и изгибы. Не агрессивным способом, как в Дзен-саду. Это было так безмятежно. Он чувствовал, что может остаться тут навсегда, убежать от своих проблем, уйти от настоящего. Он глубоко вздохнул и втянул носом воздух. Сладкий запах лилий все еще витал вокруг него. Символ надежды, веры, рождения, чистоты, обновления и, наконец, обетования. Это вызвало легкую улыбку на его лице. Странно. Обычно, когда он был в чужом сознании, он чувствовал себя очень неуютно. Он всегда чувствовал себя незваным гостем, как в в действительности и было, но это место было другим. Он еще раз огляделся, собираясь уходить, но тут его взгляд упал на нечто торчащее из-под белого песка. Яманака склонил голову набок, изучая его. Это было похоже на бумагу или документ, только один из его углов был виден. Он повернулся к бумаге и медленно зашагал по песку. В тайне наслаждаясь этим ощущением, когда песчинки зашевелились у него под ногами. Иноичи остановился у документа и наклонился, чтобы поднять его. Это была фотография. Старая, сморщенная и потрескавшаяся фотография двух улыбающихся девушек перед стойкой, вероятно, ресторана. Опытные глаза искали любые намеки на место, где была сделана фотография, но он не смог вспомнить ни одного подобного заведения. Также он не мог различить никаких клановых символов, так как обе девушки были в повседневной одежде. Одна из них с короткими розовыми волосами нежно улыбалась тому, кто стоял за камерой, в то время как блондинка рядом с ней держала два пальца над розовой макушкой, пока они делали снимок. Кроличьи ушки. Самый старый розыгрыш со времен существования фотографии. Ее глаза дерзко сверкали, а длинные светлые волосы были собраны в высокий конский хвост и ниспадали на плечи. Губы Иночи растянулись в добрую улыбку, и он провел кончиками пальцев по поверхности фотографии, на которой была изображена блондинка. Внезапно он услышал позади себя приглушенные голоса и сразу же развернулся на каблуках. Молодая блондинка с фотографии лежала перед ним с закрытыми глазами, но ничего необычного. Ни ран, ни крови— как будто просто спала. Однако ее грудь не поднималась и не опускалась, как следовало бы. Она оставалось неподвижным. Розововолосая девушка опустилась на колени рядом с ней, как будто борясь за жизнь своей подруги. Ее руки светились зеленым, пот лился со лба, глаза дико осматривали неподвижное тело. Девушка с розовыми волосами стиснула зубы, и соленые слезы замерли на ее ресницах, готовые упасть на бледные щеки и оставить тонкую влажную линию на неестественно белой коже. — Сакура… — раздался мягкий, нежный голос из-за спины Иноичи, но прежде чем он успел повернуться к источнику звука, сквозь него, словно тень, прошел человек, призрак без тела. Кровь застывает в его несуществующих венах, когда человек выходит из своего несуществующего тела. Волосы у него на затылке встали дыбом, и мурашки побежали по коже с головы до ног. Он снова увидел светловолосого мальчика, одетого в длинное изношенное пальто с рисунком черного пламени внизу. Иноичи отступил в сторону, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Когда он пробежался по ним взглядом, на его лице появилось глубокое хмурое выражение. Глаза Яманаки искали любые признаки, любые намеки, откуда они были, но не было никаких клановых знаков. Единственное, что он мог разглядеть, — это странную защитную повязку на лбу, которую он никогда раньше не видел, и это еще больше озадачило его. На лбу Узумаки вместо хорошо известных символов скрытых деревень было написано только одно слово: «Шиноби». Мальчик остановился позади розововолосой девушки и опустился на колени, чтобы накрыть ее руки своими. — Сакура. Пожалуйста. Отпусти ее… — юная куноичи не ответила, только яростно покачала головой. Ее слезы скатились с ресниц и пролились дождем по всему песку, не оставляя успокаивающих рук на ее собственных. — Пожалуйста. Ты же знаешь, что больше не можешь ей помочь, — он снова взмолился. Розововолосая девушка сжала ее руку, когда зеленая аура медленно исчезла. Они не разговаривали, мальчик просто крепко обнимал ее в течение нескольких минут, прежде чем осмелился снова открыть рот. — Сакура-тян, просто, пожалуйста, поверь в меня, и я все улажу. Они помолчали еще с минуту, прежде чем мальчик снова заговорил. — Завтра все будет кончено. Я обещаю, — Только пламенная решимость была видна в голубых глазах молодого человека. — И я не собираюсь нарушать свое слово. Это мой путь ниндзя. Ты можешь мне доверять. Ты ведь это знаешь, не так ли? Девушка кивнула, и мальчик продолжил: — Я же сказал тебе, что разорву этот порочный круг ненависти. Я разрушу это проклятие. Если существует такая вещь, как мир, я найду его. Поверь в меня. Это мое наследие, которое они оставили мне. Куноичи не ответила. Вместо этого у нее вырвался тихий всхлип, когда она наклонилась ближе к груди мальчика, ища утешения. — Ты всегда был таким, идиот. Тебе не обязательно все делать в одиночку. Ты ничего не должен этому миру. Не неси такое бремя в одиночку. Смесь эмоций мальчика ударила в мозг Иноичи. Ненависть, гнев, печаль, твердая решимость спасти всех, изменить мир. Видение постепенно исчезло, и он снова остался один в Белой пустыне. Он посмотрел на свою руку и увидел, как картинка распалась, а ветер унес ее обрывки прочь, чтобы они слились с белым песком. Остатки его воспоминаний. Этот был песок повсюду. Иноичи всегда был профессионалом, ветераном шиноби, и во время своих заданий он всегда укреплял свой ум и сердце, никогда не позволяя эмоциям пленника подавлять его. Но когда он стал свидетелем смерти белокурой девушки, его сердце разорвалось на части по неизвестным ему причинам. Он потряс головой, чтобы очистить свои мысли и эмоции, затем повернулся, чтобы в последний раз взглянуть на это пейзаж, прежде чем выйти из ментального поля мальчика. Иноичи посмотрел вниз на тяжело дышащего мальчика, наблюдая, как его голова безвольно опустилась в изнеможении, затем он кивнул своим товарищам. — Мы дадим тебе немного отдохнуть, а потом поговорим снова, — сказал Минато, в то время как подросток рядом с Иноичи кивнул, не поднимая глаз, все еще пытаясь отдышаться. Яманака бросил последний взгляд на тяжело дышащего парнишку. Его волосы закрывали глаза, а голова свисала на грудь. По его щекам пробежала маленькая влажная дорожка. Может быть, это было из-за его потного лба, но скорее всего из-за слез, которые текли из его плотно сжатых век. Это воспоминание. Это точно разбило что-то в нем. Он наконец оторвал свой пристальный взгляд, чтобы посмотреть в глаза своих товарищей, которые требовали ответов, но вместо этого он покачал головой и указал на дверь. Он хотел предложить мальчику немного уединения, чтобы тот мог собраться с мыслями. Трое мужчин вышли из комнаты для допросов и заняли комнату с обратной стороны зеркала. — Итак, что же вы обнаружили внутри? — спросил Минато, повернувшись к Иноичи. — Он ничего не помнит, — Иноичи помолчал, прежде чем продолжить. — У него есть очень большой, но хаотичный запас общих знаний, но кроме этого, его полный ментальный ландшафт был представлен пустыней. Я нашел только один фрагмент памяти, — Иноичи нахмурился, вспомнив белокурую девушку и решимость мальчика изменить мир. Он покачал головой и продолжил: — Я не думаю, что он представляет угрозу. — А что это за воспоминание было? Иноичи повернулся к Макото и снова нахмурился. — Легче уж показать. — Можно мне? — оба шиноби кивнули, и Иноичи положил руки им на лбы. — Я ненавижу эту часть, это чувство. — пробормотал Макото и пожал плечами, а глаза Минато расширились от нахлынувших воспоминаний. — Это тоже не мое, но это будет быстрее, чем перенести все это в проекционную комнату, а затем вернуться, — пробормотал в ответ Иноичи все тем же неприятным голосом. — Я думаю, что мы можем сделать выводы уже сейчас. Он же не шпион. Скорее всего, он был частью небольшой банды, сражающейся против кого-то. Полное наблюдение необходимо, пока он находится в деревне, — заявил Минато шиноби вокруг него кивнули в знак согласия. — Я сейчас вернусь. Я обещал, что отвечу на несколько его вопросов, когда мы закончим. Пожалуйста, передайте ваш отчет Хокаге как можно скорее. Я сделаю свой, когда закончу здесь. Макото, тебе придется устроить для него комнату наблюдения здесь, пока мы не придумаем лучшего решения. Таким образом, вы можете проверять его время от времени, чтобы увидеть, если он что вспомнит. Макото кивнул им на прощание и вышел из комнаты. Глаза Иноичи вернулись к мальчику за стеклом, встретившись с его голубым океаном, пристально смотрящим в его собственный. Он собрал все свое самообладание, но блестящая влага под его глазами рассказала допрашивающему о его чувствах. И тут Иноичи наконец кое-что понял. Он вопросительно посмотрел на Минато, но тот покачал головой. — И не спрашивай. Я не знаю, как он это делает, — Минато усмехнулся и снова покачал головой, — Интересный парень, правда? — Действительно, — тихо согласился следователь, не сводя глаз с мальчика, когда Минато снова вошел в комнату для допросов. — Кажется, ты все понял, — Минато улыбнулся ему и заработал свою первую искреннюю улыбку от мальчика. — А теперь можно спросить? — Да. Не стесняйся, но сначала я развяжу тебя и сниму некоторые из этих печатей. Наруто кивнул и позволил Минато снять провода и отключить оставшиеся парализующие печати. — Кто я такой? — спросил мальчик, массируя теперь уже ноющие запястья. Знакомое, не говоря уже о неприятном покалывании, чувство вернулось, когда печати были сняты. — Это вопрос, на который у меня тоже нет ответа. Мы еще не знаем. Мальчик понимающе кивнул, но на его лице было написано разочарование. Его плечи опустились, и он не мог перестать смотреть на стол перед собой в течение долгих минут. Наконец он поднял голову. — Где же мы? Минато занял свое место у стены, прислонившись к ней и небрежно засунув руки в карманы синих брюк. Это было слишком знакомо для блондина, и он не мог стряхнуть ощущение дежа-вю от какой-то ленивой позы. — Ты находишься в самом сердце страны Огня в Конохагакурэ-но-Сато. Ты появился неделю назад на одной из наших тренировочных площадок. Ты оказал довольно большое влияние, как в прямом, так и в переносном смысле. Моя команда генинов нашла тебя в центре кратера. Ты был тяжело ранен и мог бы умереть там, если бы один из членов моей команды не оказал тебе немедленную медицинскую помощь. Мальчик ничего не ответил. Он попытался обработать новую информацию и заставить свой мозг вспомнить. — А как же моя потеря памяти? Минато отрицательно покачал головой. — Нет, с твоей головой все в полном порядке. Однако ты явно с кем-то ссорился. Они не нашли никаких следов травмы головы или дзюцу, которые могли бы спровоцировать твою амнезию. — Почему со мной обошлись как с преступником? — Это происходит по двум причинам. Первое: мы находимся в самом эпицентре военных действий. В прошлом мы поймали нескольких шпионов, которые утверждали, что у них амнезия. — Мальчик слегка кивнул, — Во-вторых, когда ты вчера проснулся… — мальчик растерянно посмотрел на него. — …Ты нокаутировал пятерых высококвалифицированных шиноби и двух медиков, пытаясь рассеять несуществующее гендзюцу. Мальчик пристыженно уставился на свои руки, не смея оглянуться на Минато. — Мне очень жаль. Я действительно не хотел никого обидеть, — мальчик пробормотал свои искренние извинения. Минато не мог оторвать глаз от Узумаки, и наконец добрая улыбка тронула его губы. — С ними все в порядке. Ничего такого, чему не поможет долгий сон. Мальчик медленно и неуверенно кивнул. Он несколько раз открывал рот, но за несколько попыток не произнес ни слова. Наконец он покачал головой и посмотрел на Минато в зеркало. — А что будет со мной? Минато ответил не сразу, вместо этого он пожевал внутреннюю часть своих губ, чтобы выиграть некоторое время, пока он тщательно подбирал слова. — Здесь у тебя будет комната, и ты будешь находиться под наблюдением, пока мы не найдем другого выхода. Если ты не будешь делать что-либо подозрительное, то сможешь либо остаться в Конохе, либо сможешь спокойно уйти. Выбор останется за тобой. Мальчик кивнул и снова посмотрел на свои руки, лежащие на столе. Минато удивленно уставился на него, прежде чем Наруто нерешительно спросил: — Ты знаешь, что значит быть шиноби, связанным с деревней? Мальчик медленно кивнул, не сводя глаз со своих стиснутых рук. Минато с любопытством наблюдал за мальчиком, пока тот не перестал молчать. — Ты ведь знал, что мы были по ту сторону зеркала, не так ли? Мальчик одарил Минато лисьей ухмылкой, мгновенно подняв ранее серьезное настроение. — Ну, это было довольно очевидно. Минато отрицательно покачал головой. — Я имею в виду, что ты знал, где мы были. Ты точно знал, как засечь нас, а также то, что Иноичи-сан приближается к комнате. Как же так? Мальчик пожал плечами, прежде чем ответить: — Я просто… знал, — он снова взглянул в зеркало и улыбнулся Минато чуть более сдержанной, но все еще дерзкой улыбкой, — ты же знаешь, что нас подслушивают — даже сейчас. Зеркало вдруг завибрировало, как будто кто-то с другой стороны от неожиданности ударился в него головой. Минато не смог скрыть смешок, который сорвался с его губ, и поманил к себе кого-то через зеркало. Через минуту в комнату вошел Иноичи, щеголяя совершенно новым рубцом на лбу. — Мы уже обо всем договорились. Он может спать на первом этаже. Анбу будет сопровождать его. Минато кивнул и повернулся к мальчику. — Я думаю, что пока этого достаточно. Я дам тебе немного отдохнуть. Мальчик кивнул и нерешительно взглянул на свое запястье, где на его загорелой коже выделялись две чернильно-черные отметины. Он нерешительно протянул руки к Намикадзе. — Ах, простите, но вы не могли бы снять эти оставшиеся печати? Я скучаю по своей циркуляции чакры, вы ведь знаете. Минато тут же покачал головой, но все равно приподнял бровь и тщательно запомнил предыдущую информацию. — Извините, но они временно останутся. Просто мера предосторожности. Мальчик кивнул, но не смог скрыть разочарованной кислой гримасы. Но в следующее мгновение он стряхнул ее и начал подниматься со стула, когда его желудок громко заурчал. Минато усмехнулся и слегка улыбнулся мальчику. — Но я думаю, что смогу тебе помочь. Мальчик усмехнулся в ответ и нервно почесал затылок. — Да, я умираю с голоду. Я могу съесть что угодно прямо сейчас, неважно что вы мне дадите. Даже если это быдет суп из червяков, — он замолчал и тут же тряхнул головой, чтобы избавиться от отвратительной мысли и гримасы на лице. Суп из червяков. Откуда, черт возьми, это взялось? Его испуганное лицо вскоре снова расплылось в улыбке, а взгляд был прикован к Минато. Он нерешительно прикусил нижнюю губу, прежде чем выпалить: — Мы еще встретимся? — Скорее всего, — ответил Намикадзе с легкой улыбкой. Но у них не было больше времени на болтовню. Рядом с мальчиком появились два Анбу, но он даже не вздрогнул. Судя по предыдущему опыту, он, вероятно, уже знал, что они где-то рядом. Он в последний раз улыбнулся Минато, прежде чем они исчезли из комнаты быстром шуншином. Иноичи встал рядом с Минато и посмотрел на место где ещё секунду назад стоял подросток. — Знаешь, Минато, как бы странно это ни звучало, мне кажется, что этот мальчик мне нравится. — Да. Мне тоже. Мне тоже, — согласился Минато тихим, озадаченным голосом. Намикадзе вошел в кабинет Хокаге через десять минут после того, как заказал еду для мальчика, и даже если это была всего лишь чашка рамена, она все равно была намного лучше, чем суп из червей. Сарутоби кивнул ему в знак приветствия и приглашающе махнул рукой в сторону кресла. Хокаге терпеливо ждал, пока его шиноби успокоится, но любопытство тайно разъедало его разум. — Я правильно понял, что вы закончили с нашим маленьким гостем? — Да, Хокаге-сама. У него действительно амнезия. Его общие знания остаются неизменными. Он знает о странах, особенно об аспекте шиноби, но его личные воспоминания были почти уничтожены, за исключением одного.- Минато ухмыльнулся. — Похоже, у нашего маленького гостя очень почетная цель. — Что ты хочешь этим сказать, Минато? — Хокаге нахмурился. — В своей памяти он сказал девушке, что разорвет порочный круг ненависти и принесет мир всему миру. — Это довольно амбициозная цель для подростка, не так ли? — заявил Сарутоби. — Я оставил его в штабе пыток и допросов. Они поместили его в одну из комнат наблюдения. Я также удалил парализующие печати, но в качестве меры предосторожности оставил на нем печать, связывающую чакру. Он также находится под круглосуточным наблюдением Анбу. Я сомневаюсь, что он может что-то сделать с этой печатью. Это мое собственное творение, а не стандартная печать, — Сарутоби согласно кивнул, позволяя Минато продолжить свой доклад. — У мальчика есть приличный запас общих знаний. Однако они разбросаны довольно хаотично. Он также продемонстрировал замечательную способность слежения. Он знал, что мы были в комнате наблюдения. — Все знают, что за зеркалом всегда кто-то есть, — пробормотал Сарутоби и откинулся на спинку кресла. — Нет, я имею в виду, что он точно знал, где мы находимся в этой комнате. Он посмотрел мне в глаза, и когда я пошевелился, он последил за мной. Сарутоби поднял бровь и покачал головой. — Итак, у нас есть шиноби с системой чакры уровня Каге, замечательными навыками восприятия и амнезией… —… Кто знает рецепт зудящей пудры и расположение ближайшей женской бани, — усмехнулся Минато. У Хирузена вырвалось хрюканье. — Последнее, что нужно этой деревне, так это слияние бегающих вокруг Джирайи и Кушины, — Сарутоби покачал головой, — Очень жаль, что из-за потери памяти он остается угрозой для деревни. Я не думаю, что мы можем позволить этому риску остаться безнаказанным. Военный совет будет настаивать на казни мальчика. — Я знаю, но… Но если он перейдет на сторону Конохи, мы получим сильного союзника. Если мы казним его сейчас, это сделает нас безжалостными убийцами. Его единственное преступление на данный момент заключается в том, что он вырубил семь человек из-за недоразумения, — Сарутоби хмыкнул, задумчиво жуя трубку. — Я постараюсь сохранить дело мальчика в тайне, но не знаю, как долго мы сможем играть в эту игру. — Если мальчик станет шиноби Конохи, военный совет не будет иметь никакого влияния в его случае. Он будет находиться под вашим командованием. — «Если» здесь ключевое слово, — с сомнением произнес Сарутоби, — Если бы он решил присоединиться к нам, то был бы под твоей ответственностью. Если бы он сделал что-то подозрительное, ты бы немедленно сообщил об этом. Я верю в твою интуицию и в тебя. И да, он действительно будет очень могущественным союзником. На лице Минато появилась глубокая морщина. Он не мог забыть единственный видимый знак, который они нашли. — Хокагэ-сама, вы когда-нибудь видели защитную повязку на лбу с надписью «шиноби»? Названный пожилой человек с любопытством посмотрел на блондина и покачал головой. — Нет. Но было бы хорошо, если бы наш род не был разрушен деревнями, другими верованиями. Если бы мы объединились под этим символом… Но я думаю, что в настоящее время это лишь утопия. Минато кивнул, и на короткое время между мужчинами повисло напряженное молчание. — Минато, я хочу, чтобы ты сделал перерыв. Ты сам не свой с тех пор, как вернулся со своей последней миссии в Кузе. — Я в порядке. Я могу с этим справиться. Сарутоби покачал головой и пристально посмотрел на него. — Нет, ты не можешь. Никто не сможет протянуть без отдыха слишком долго. Даже ты. — Я же сказал, что все в порядке. Мои товарищи нуждаются во мне на поле боя! — возразил Минато, но тут же пожалел об этом. Он покачал головой и понял, что во время этой вспышки гнева встал. Когда он снова сел, Хокаге грустно улыбнулся ему. — Я не хочу рисковать психическим состоянием или жизнью одного из моих лучших шиноби, особенно если он является моим хорошим другом. Минато потер глаза тыльной стороной ладони и глубоко вздохнул. — До какого момента я отстранён от миссий? — Пока я не сочту это необходимым, но советую тебе провести здесь не менее трех недель. После этого мы можем снова поговорить о твоей работе, — Третий некоторое время наблюдал за ним, прежде чем он снова открыл рот, — Мне кажется, что после разговора с этим отродьем тебе стало гораздо лучше. Если не считать твоей недавней вспышки гнева, — Минато улыбнулся ему в ответ. — Да, он очень… интересный. — Будь осторожен и не подходи слишком близко. Он может быть опасен, — ответил Хокаге, озабоченно нахмурившись. Минато медленно поднялся со своего места и подошел к открытому окну и бросил последний взгляд через плечо на Хирузена. На лице Намикадзе застыла широкая ухмылка. Последние слова Желтой молнии эхом отдавались в пустом кабинете в течение долгих минут после того, как он ушел со вспышкой своих золотых локонов. — И я тоже.