Трансформация

От третьего лица -Пауль, да что мне с ней делать? — кричал в трубку Рихард, — Она опять закинулась, если так будет продолжаться, она может не выбраться. -Рихард, успокойся, ты сам говорил, что справишься, — пытался поддержать друга, — Просто её нужно отвлекать от этого! Пойми, с появлением тебя она же стала меньше это делать, правильно? Так вот, просто продолжай, и она справится! В конце концов, ты её любишь, будь с ней, и всё наладиться! Гудки. Рихард ещё никогда не чувствовал такое волнение за другого человека. Он и представить не мог, что может лишиться долгожданного счастья, хоть и такого проблемного. Он не понимал, почему ещё с ней, после всего произошедшего. Она сводила его с ума. Не давала расслабиться ни на минуту. Пауль был прав, с того времени, как они познакомились, она стала гораздо меньше употреблять всякую дрянь, но всё же продолжала. Но причина, так и оставалась неизвестной. От лица Хлои. Что ж, с той жаркой ночи прошла неделя, и она была для меня ужасно беспокойная. То и дело, мне хотелось закинуться таблетками, которые всё лежали в тайничке в сумке. Желание превращались в действия. Рихард нервничал, боялся, что я так и вовсе когда-нибудь не проснусь. Поэтому чаще всего, я до глубокой ночи гуляла по улицам, пока Рихард работал, а домой приходила уже, когда он спал, и закидывалась. Но в какой-то момент жизнь круто повернула мою жизнь. Глубокая ночь. Я тихонько на цыпочках пробралась в комнату, где уже мирно сопел мой гитарист. Но взор мой уже был устремлен на заветную коробочку, я была твердо решена на эту ночь. Открываю коробочку, хватаю пару колесиков и ещё раз гляжу на спящего Рихарда. Мне его было жаль, но разве я не предупреждала, что со мной будет очень сложно. Хотя могла бы уже измениться ради него. -Погнали, — прошептала я и, взяв бутылку воды, закинула таблетки в рот. Минута, две. И я уже бегу, прикрывая рот, к унитазу. Содержимое ужина и таблетки стрелой вылетели из меня. Я с недоумением пыталась осмыслить произошедшее. Никогда не было такой реакции, а тут сразу рвотный рефлекс. Глянув в зеркало, я вообще охренела, мягче не сказать. Бледная, почти белая, синяки под глазами стали ярче, чем от удара кулаком, губы пересохли. -Хлоя? Что случилось? — сонный Рихард ввалился в ванную. Вид был крайне обеспокоен. Он в трусах прошел в ванную, осматривая мой испуганный взгляд. -Все… Все хорошо, — я почесала затылок, — Ложись, я сейчас приду. Он молча кивнул и вышел. Боже, пронесло. Подумал бы ещё о чем-нибудь нехорошем, а то он тот ещё паникер. Я умылась холодной водой и, раздевшись, легла рядом с уже сопевшим в обе дырочки гитаристом. Сквозь сон, я почувствовала, как его рука легла мне на талию и прижала к себе. -Доброй ночи, — пробурчал он и снова провалился в сон. Утро началось с посиделок над унитазом. Опять. Да сколько ж можно, неужели съела что-то не то? Хотя это невозможно, кроме фруктов я вчера ничего не ела. Странно всё это. Я сидела, схватившись за живот, и думала, что происходит. Стена, правда, была холодная, поэтому я сидела и ежилась от прохлады в теле. Тут меня осенило. Я метнулась в комнату, тихо пробираясь мимо спящего Рихарда. Взяла из сумки тест на беременность и помчалась обратно в ванную. Проделав всё необходимое по инструкции, я стояла, переминая пальцы на руках, и ждала результат. Прорисовалась первая полоска, и я уже невольно облегченно выдохнула, но тут же уставилась на тест. Вторая полоска. Твою мать, вторая полоска! Мозг в этот момент просто перестал реагировать на что-либо происходящее. Я молча уставилась на тест и не могла поверить. Я беременна! -Вот это поворот, — прошептала я, взглянув на себя в зеркало, — Хлоя, ты с ума сошла? Какой ребёнок сейчас? Ты ж сама ещё ребёнок, эмоциональная и крайне бунтующая девчонка. Вдох. Выход. Я чуть успокоилась и решила, что эта новость должна быть как-то рассказана Круспе. Но что-то меня останавливало. Мне было страшно, внутри всё бунтовало и рвалось на части от самой мысли, что я стану мамой. Выйдя из ванной, я наткнулась на сонного, но такого милого Рихарда. Взъерошенные волосы, заспанные глаза и мягкая поступь, как у кошки. -Доброе утро, малышка, — он улыбнулся и крепко поцеловал меня в лоб, — Как ты себя чувствуешь? А то ночью была бледная, сейчас как-то глаза блестят. Не заболела? Я отрицательно покачала головой. -Что случилось? — Рихард стал более беспокойней, — Хлоя, милая, да почему ты дрожишь вся? Что стряслось? Я так хотела рассказать ему всё, но мне было страшно даже узнать его реакцию. Но раз он меня любит, надеюсь, он будет рад, что через девять месяцев на свет появится маленький или маленькая Круспе. -Милый, в общем, у меня для тебя новость, — я нежно провела дрожащей рукой по его груди, почувствовав, как сильно бьется его сердце, он явно нервничает, — Я беременна! Лицо Рихарда в момент изменилось. Я не могла понять, что сейчас он чувствует. То ли недоумение, то ли злость, то ли смятение. А может и вовсе всё вместе! Стояла гробовая тишина, было слышно только тяжелое дыхание гитариста, который стоял и прожигал меня взглядом, пытаясь там что-то выискать. Меня становилось не по себе от это взгляда. -Какой ребёнок? Ты в своем уме? — крик Рихарда прозвучал, как гром среди ясного неба, — Мы только недавно начали строить романтические отношения, спустя нескольких мучительных и игнорирующих меня тобой недель. А теперь ты говоришь, что будет ребёнок! Куда он нам? Мы толком на свидании даже не были, мы не знаем друг друга! А если мы не подойдем, что, если я окажусь для тебя не тем, кого ты представляла своим возлюбленным? Что тогда? Ты головой подумала? Или она тебе дана только для того, чтобы в неё колеса кидать? Наверно впервые после его слов он увидел меня такую. Я смотрела словно сквозь него, таким растерянным взглядом, что Рихард даже притих. И этого ему становилось тяжелее смотреть на меня такую. На моем лице не было ни тени улыбки, а глаза перестали светиться. Казалось, что вокруг всё рушится. Он увидел, что девочка, которая много улыбалась, перестала существовать. -А ты не считаешь, что беременна я оказалась именно потому, что кое-кто не уследил за процессом и закинул в меня пару хвостатых друзей? Ты просто эгоист, Круспе! Влюбленный в себя не может быть способным на подлинную любовь. Эгоизм — это страшный порок, отравляющий любовь. Если ты эгоист, лучше не создавай семьи. Да, мы мало знаем друг друга, но разве это проблема, это решаемо, просто надо больше времени проводить вместе. А тебя же не дождешься после работы, приходишь поздно, да ещё и поддатый, а что мне остается, как не тосковать одной? И вот что, если ещё раз ты мне посмеешь тыкнуть на то, что я больна отвратительным недугом, я раскрою тебе череп, поверь, я это сделаю! И похер, что меня посадят! Тварь бездушная! Я ринулась со скоростью света к двери, чтобы убежать, как можно дальше. Рихард попытался схватить меня, но с разворота получил от меня знатную пощечину. Ухватившись за лицо, он упустил момент, и я выбежала за дверь. Ворвавшись в лифт, я нажала самый последний этаж. Лифт нес меня вверх, а слезы из глаз тихо лились по лицу. Найдя нужную дверь, я открыла её и, поднявшись по лестнице, вышла на крышу небоскреба. Холодный ветер проник до самых костей, отчего мне стало ещё хуже. Я подошла к краю крыши и, усевшись у периллы, громко зарыдала. Я просто поражалась мужчинам, как кувыркнуться в постели — так мы герои, а как дело до чего-то серьезного — мы в этом не участвуем! -Чертов Круспе! Ненавижу тебя, предатель, — кричала я, уткнувшись в колени, — Что надо? Я взглянула на вибрирующий телефон. На экране высветилось «Хрен Линдеманн». Только его сейчас не хватало. Я долго думала, отвечать ему или нет, но вежливость взяла свое. По крайней мере, он не делал ничего криминально плохого мне. -Твою мать, Линдеманн, какого хрена тебе сейчас надо от меня? — да уж, вежливость это прям мой конек. -Да уж, Хлоя, доброжелательности у тебя не отнимать, — послышалось в трубке, — Где Рихард? Я не могу до него дозвониться! А он должен быть в студии уже полчаса. -Я ему что, мамка, чтобы следить, где он и с кем, — шипела я, — Не знаю я, где болтается твой Круспе! -Так, ты назвала его Круспе, — начала рассуждать Тилль, — Что у вас стряслось? -Ничего особенного, просто, если я увижу Круспе рядом, я его убью голыми руками, — закричала я в телефон и опять заплакала. -Хлоя, детка, почему ты плачешь? Можешь объяснить, что произошло? — но я лишь молча хлюпала ему в ответ, — Так, я сейчас выезжаю со студии, Рихарда всё равно видно не будет, подъезжай ко мне, поговорим. И не спорь пожалуйста! До встречи! Похоже, что придется отложить идею спрыгнуть с крыши, чтобы меня распластало по асфальту. Я стала спускаться вниз, в надежде, что не встречу Круспе. И удача была на моей стороне. Его нигде не было. Поймав быстро такси и назвав нужный адрес, я поехала к Тиллю. Не знаю, почему мы так сдружились, но пока я месяц была без Рихарда, Тилль часто звонил и спрашивал, как я, всё ли у меня в порядке. Пожалуй, его забота немного сгладила все неровные углы в нашем знакомстве. За окном показался знакомый дом. Тилль уже ждал меня на улице, укутывая сильнее в ветровку. Но увидев такси, он быстро подскочил к нему, сунул пару купюр водителю и повел меня в дом. -Детка, да ты вся продрогла, — он чуть обхватил меня за плечи, двигаясь в сторону дома, — Да ещё и вся заплаканная! Сердце кровью обливается, глядя на тебя. Я ничего не говорила. Внутри у меня всё разваливалось, рвалось и таяло. Всё, что там медленно росло от любви Рихарда, в один миг стало уничтожаться. Мне было плохо. Глаза медленно двигались из стороны в сторону, пытаясь найти пристанище. Войдя в дом, я с грохотом рухнула на диван, наблюдая за Тиллем, который уже что-то наливал в стаканы. -Держи, пей, — он подал мне стакан с какой-то желто-оранжевой жидкостью. -Я не пью, — тихо ответила я и отвернулась. -Это не предложение, пей, легче станет, давай-давай, — Тилль впихнул мне в руку стакан и уселся рядом, наблюдая, как я поглощаю горький напиток, — Ну вот, а говорила, не пьешь! Но мне было не до шуток. Хотя напиток действительно помог, я согрелась и размякла. Откинув голову назад, я закрыла глаза и пыталась сообразить, что мне теперь делать. -Итак, я слушаю тебя, рассказывай, что случилось? — Тилль медленно попивал напиток, глядя на меня. -Я беременна! — реакцию можно было ожидать, вокалист поперхнулся и закашлялся. -А отец я так понимаю, — я молча кивнула, — Таааак, и в чем дело? Наш герой-папаша что-то уже вычудил? -Он сказал, что я больная наркоманка, что не подумала головой, когда такое случилось. А сам будто не понимает, что не я сама себя оплодотворила. Я чуть уже с крыши не ринулась, но позвонил ты. Да, где-то он был прав, мы мало знакомы, плохо знаем друг друга, но это же не проблема! Я заплакала, уткнувшись в грудь Тиллю, который явно пытался сложить весь пазл моих слов. -Хлоя, милая, может быть я открою тебе Америку, но Рихард ещё маленький пацан, который боится потерять свою свободу. Мне об этом легко рассуждать, потому что я полная противоположность ему. Мне нужно, что рядом был тот, кто любит меня и кого люблю я. А вот Рихард, трусливый маленький мальчишка, но, если дать ему перебеситься, то он станет тем, кого ты хочешь увидеть. Он очень чувствительный, хотя и делает из себя высокомерного и заносчивого ублюдка. Это порой очень бесит, но поверь тому, кто его знает очень давно. Он любит тебя всем сердцем, ты бы знала, какой он ходил потерянный, когда с тобой опять случился обморок от препарата. --Ты думаешь, что он вернётся? — в моих глазах читалась неумолимая надежда в его слова. -Да. Вернется, — Тилль погладил меня по голове, — А тебе нужно теперь думать не о себе, а о том, кто живёт внутри тебя. Ведь теперь там будет расти маленькое чудо, которое любит тебя уже. Ведь ты мама, самая настоящая. Сбереги его так, чтобы, когда он родится, он почувствовал только счастье. Постарайся забыть о наркоте, сигаретах, хотя бы для себя. Это чудо будет радовать тебя каждый день! Ты станешь ещё больше счастливой! Я слушала Тилля и осознавала, что я действительно хочу, чтобы у меня появился маленький комочек счастья. Будь, что будет, но я буду беречь его всем сердцем, как только смогу. Честно, я уже не знала, а нужен ли мне будет Рихард. Ведь я в силах и сама справиться со всеми проблемами, тем более, рядом есть друг, готовый прийти всегда на помощь. -Знаешь, что я тут поняла, Тилльхен? — он вопросительно посмотрел на меня, — То, что насилие не самое страшное в мире, самое страшное оказалось — безразличие. Только из-за него столько бед и происходит с нами. Я только сейчас поняла, насколько благодарна судьбе, что у меня есть такой друг, как ты. -Пожалуй, это будет важнее для меня любых других слов, спасибо, — он мило улыбнулся, опустив взгляд, — Хотел, кстати, ещё раз извиниться, мне очень жаль, что так вышло тогда. Не знаю, что на меня нашло! Ты мне понравилась, но я был в каком-то тумане и сметал всё на пути, желая добиться. Но я не понимал одного, игра в одни ворота не может быть, твоего мнения я не спросил. За что и огреб! Прости меня. Дверной звонок зазвонил с неожиданной настойчивостью. Тилль, чуть нахмурившись, встал с дивана и пошел открывать нежданному гостю. Я продолжала сидеть, положив руку на живот. Во мне сейчас было смятение эмоций, даже сама не могла понять, что происходит. Но одно я осознавала, что внутри меня зародилось настоящее счастье. -Привет, Тилль, есть просьба, — я услышала голос, от которого отчаянно убегала буквально час назад. Я вжалась в диван, боясь расправы, и прислушалась к разговору. — Ты же дружишь с Хлоей, поэтому я могу тебя об этом попросить. Пригляди за ней, ей сейчас очень нужна поддержка родного человека. А я… Вот её вещи, и давай без вопросов. -Рих, ты совсем охренел? — Тилль был в недоумении от своего друга, — Ты видел себя? Твоя девушка, по которой ты сох, как умалишенный, носит в себе твоего ребенка, а ты пытаешься скрыться от этого. Разве так поступал мой друг? Разве это тот Рихард Цвен Круспе, который всегда отвечал за свои слова? Я не узнаю тебя. Хлоя звонила мне, вся в слезах, а ты знаешь, откуда она звонила? Она стояла на крыше, хотела кинуться с нее от твоих слов. -А может ты не будешь мне указывать, как жить? Или мне припомнить твой косяк с ней? — Рихард кинул мои вещи на пол и уже собрался уйти, но Тилль его остановил. -Рихард, ты её любишь? — смятение и молчание было ему ответом, — Если ты был не уверен в себе, зачем голову девушке запудрил? Она будет мучится, она любила, а теперь снова будет жить стереотипом, что любви нет. Поток просто отвратительных отговорок Рихарда мне так надоели, что я медленно встала с дивана и двинулась к мужчинам. В моих глазах горела ярость и злоба на этот мир, в котором живет этот человек. В моей голове уже мысли путались от желания высказаться как следует в его адрес, но почему-то я молча подошла к ним и уставилась на гитариста. Рихард безразлично смотрел на меня, но в его равнодушии что-то было, может сожаление, а может скорбь, мне было всё равно. -Знаете, герр Круспе, мне всегда было интересно познать ваш внутренний мир, узнать каков он этот мир, творческого и удивительного человека, а тут поняла одну вещь, — мужчины удивленно смотрела на меня, не соображая к чему я веду, — Я хотела бы увидеть мир с твоей точки зрения, но не могу засунуть голову в задницу, уж слишком тесно. Тилль тихо засмеялся, всеми силами пытаясь его подавить, что крайне неудачно получалось. Между нами возникла огромная стена, через которому и самолетом не перелететь. Мы молча смотрели друг на друга. Один миг, и что мы так бережно выращивали в себе, разлетелось, как от атомной бомбы. -Хлоя, я наговорил много лишнего, но пойми, я ещё не готов. Я натворил много всего и не хочу опять наступать на одни и те же грабли. -У тебя похоже туда абонемент, милый, — съязвила я, — Круспе, уходи. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах. А когда ты будешь готов, приходи, разберемся с алиментами. Бросив на меня холодный, злобный взгляд, Рихард вышел из дома, громко хлопнув дверью. Я с каменным лицом смотрела на закрывшуюся дверь. В душе опять скреблись кошки, тело ломило и ныло. Я опустилась на пол и заплакала. Нет, это уже была не та громкая истерика, как на крыше, это было что-то тихое, убивающее наповал. -Тише, детка, тише, — прошептал Тилль, присев рядом на корточки, поглаживая меня по голове, — Ты сильная, справишься! Не заметишь, как все проблемы улетучатся и придется совершенно новый период твоей жизни. Да и заметь, я буду рядом, помогу! -Спасибо, Тилль, — я прижала голову к его груди и закрыла глаза. Минут пять мы так сидели в тишине до момента, пока слезы совсем не утихли. Я поднялась с пола и увидела абсолютно другого Линдеманна. В глазах нежность, забота и какая-то бесконечная доброта. От его серо-голубых глаз, в которых я раньше видела только холод, я разглядела другого человека. Нежного и трепетного. -Тилль, что с тобой? — мне было слишком любопытно узнать, что его так резко переменило. Вокалист молчал. Его рука аккуратно убрала прядь с моего лица, чуть касаясь грубыми подушечками пальцев щеки. Тут лицо его медленно стало приближаться к моему, прям как в замедленной съемке. В моей голове началось смятение. Нужно было уклониться, чтобы не допустить очередную ошибку. Но я лишь завороженно следила за его действиями. Когда его лицо было неприлично близко, он остановился. -Позволишь? — прошептал Тилль, поглядывая на мои губы. -А стоит ли? — последовал незамедлительный поцелуй. Тилль запрокинул мою голову и, прижав к своему плечу, поцеловал — сначала нежно, потом со стремительно нарастающей страстью, заставившей меня прижаться к нему, как к своему единственному спасению. В этом хмельном, качающемся мире его жадный рот раздвинул мои дрожащие губы, по нервам пробежал ток, будя во мне ощущения, которых я раньше не знала и не думала, что способна познать. И прежде, чем отдаться во власть закрутившего меня вихря, я поняла, что тоже целую его. -Нам нельзя, Тилль, я же люблю Рихарда, — прошептала я, оторвавшись от его губ, — Нельзя так. -Он ушел, сама сидела, а стоит ли смотреть в прошлое, если можно жить моментом, который сейчас настал, — он всё также крепко держал меня за талию, — Оставайся, я помогу тебе справиться со всем, что на тебя свалилось! И вообще, ты мне так нравишься, что сознание туманишь. На этой красочной ноте я осталась жить у Тилля. Нет, у нас не было страстного секса, максимум мы позволяли себе поцеловать друг друга, не больше. Совесть просто не позволяла мне. Но Тилль не был против, он не настаивал на чем-то серьезном. Он радовался, как с каждой неделей замечал, как мой живот растет. Его детская непосредственность меня забавляла, когда он, приходя домой после важных встреч, подбегал ко мне со словами: «Как поживает маленькое чудо?». Тилль старался избавить меня от всех негативных мыслей и новостей, так как считал, что это плохо скажется на здоровье и характере ребёнка. Он окружил меня огромной заботой, которая только и могла поместиться в его большом сердце. Беременность проходила спокойно. Всё, что было необходимо мне, Тилль предоставлял мне. Живот рос, спина болела чаще и сильней. У меня не было каких-то диких замашек, типо «хочу банан с селедкой», единственное, чем я иногда бесила Тилля, это ночное чавканье от зеленого яблока. Меня пробрало на яблоки. Каждую ночь мне нужно было грызть яблоко и так громко, что вокалист кидался в меня подушкой с соседней кровати. А я хохотала и продолжала кушать яблоко. И именно в такие моменты, я была спокойна, что ребёнок, действительно, родится самым счастливым и здоровым.