Legacies

Годы пролетели незаметно. По крайней мере, для Тсунаеши. Первый год он провел в храме, возвращаясь домой только вечером. Как и обычно игрался с Рином и Юки, а после обеда Широ забирал его с собой. Они запирались в его комнате, и Широ говорил. Он рассказывал обо всем постепенно, кое-что показывая в книгах, правда Тсуна разбирал только картинки. Сначала в общих чертах: кто такие экзорцисты, чем они занимаются, что на него напало в день их встречи. О том, что ему придется поступить в Академию Истинного Креста и отучиться. Ни сказать, что мальчик был шокирован или что-то еще. Он просто не до конца понимал всю ситуацию, поэтому воспринял все спокойно и с детским любопытством. О его особенностях Широ тоже рассказал. Хоть информации было мало, так как в последний раз Зрячий родился очень давно. Когда точно опять же было неизвестно. И знать что-то о них мог только Мефисто, который пообещал вмешаться и помочь мальчику, если что-то пойдет не так. К слову, про ректора ему тоже рассказали. Но вот о том пламени Широ ничего не знал, и единственной надеждой оставался только дневник, к которому ребенка тянуло магнитом. Первое, что сделал Тсуна — это попросил священника научить его итальянскому. Такое рвение немного удивило, ведь мальчик родной-то язык толком не знает, но Савада упрямо поджимал губы, а его глаза искрились решимостью. Широ согласился, но они решили, что дневник он начнет читать, когда получит хотя бы ранг эксвайра. По ночам Тсуна открывал дневник и подолгу листал его, всматриваясь в красивый почерк. Кое-где записи были зачеркнуты, где-то порваны страницы. Иногда шатену казалось, что он знает наизусть где что заляпано или зачеркнуто. Он с нетерпением ждал того дня, когда наконец сможет прочитать дневник, попутно доставая Широ и Шуру с жалобным «ну когда же я начну говорить на итальянском?». Сам язык был сложным, но только поначалу. В то время, как Тсуна злился, что у него ничего не получалось Фуджимото с мечницей пугались тому, как быстро он освоил чужой язык. Шура так и начала заниматься с ним. Только в отличие от Широ, который уделял время на теорию, Киригакуре занималась его физической подготовкой. Тсуна выглядел меньше своего возраста, да и особо активным он не был, в отличие от брата. Бегал быстро, но не любил, да и предпочитал больше поваляться с книжкой, чем делать упражнения. Вот и Киригакуре решила это исправить. Заодно и отыграться за испорченный отдых. Но ребенок к ней привязался. Это стало очевидно спустя несколько, черт их дери, встреч, когда пацан начал ненавязчиво хватать ее за руку, смотреть своими сияющими глазами, к которым с каждым днем девушка привыкала все больше. Они не виделись очень часто, но Шура была интересной, пусть и язвила или грубила. Но Тсуна видел, как она смотрела на Широ, и понимал, что девушка могла просто не согласиться его обучать. Но она приходила, и мальчик был ей благодарен. Так и пролетел год, и пришло время, когда Тсуна должен был поступать в Академию. Прощаться было трудно только с матерью. Отец все это время бывал дома раза три-четыре, а в день отъезда, к счастью Савады, его не было. А Хидеки… Старший брат отдалился от него еще сильнее. Он бросил сухое «удачи» и ушел во двор. Тсуну это задело, но расстраивать и без того заплаканную мать мальчик не хотел, поэтому натянул самую светлую свою улыбку и пообещал звонить как можно чаще. Обучение было… ну, никаким? Все, что им рассказывали он уже знал, а все новое схватывал на лету. Одноклассники его сторонились, потому что ему было, ну, пять лет. Да и сам Савада держался особняком: молча приходил на лекции, все записывал, а после уходил в свою комнату. Масло в огонь добавляло еще и то, что к нему буквально липли все доступные демоны. Это уже всех пугало. А после он получил ранг эксвайра и смог спокойно выдохнуть. Сейчас же он готовится для экзамена Драгуна. Шура категорически запретила выбирать несколько рангов, ведь ему все еще пять и это слишком даже для «юного дарования». С наставницей он согласился и без раздумий выбрал курсы Укротителя. Потому что, ну куда же еще? Широ одобрил, Шура тоже. Фель же, неприятно хихикая себе под нос, предложил помочь с призывом фамильяра. Тсуна все еще побаивался его, так как он вел себя… нездорово рядом с шатеном, но его энтузиазм со временем поутих, да и Савада начал скалить зубы. Иногда ему казалось, что Мефисто даже этому рад. На его предложение Тсуна согласился. Разумеется, заранее обсудив это с Широ. Что ж, Тсуна не пожалел, пусть и был удивлен. Не думал, что Фель ему и вправду поможет. Но призванный Оками* вызвал у ребенка невероятный восторг и непонятное чувство счастья. Большой, белоснежный волк, с крыльями по бокам и с красивыми красными узорами на них и на лбу. Точно такой же появился и у него на ключице. А еще у него были невероятно яркие янтарные, почти желтые глаза. Оками получил имя Юма**, и сразу стал для Савады поводом безграничного счастья. Несмотря на то, что у него уже тогда был ранг Мейстера, на задания его всегда отправляли в группе, где все делал кто-то выше рангом. Да и сам он не рвался, а просто наблюдал, пытаясь научиться как можно большему. Только вот сразу же отбросил в сторону курсы Рыцаря и Доктора. Первый, потому что сколько бы ни билась над ним Киригакуре, его умения, да и желания, застревали на «махать умею и так сойдет». А второе… нет. Просто нет. Первую помощь оказывать умел и то достаточно. Шура махнула на него рукой, а старик только смеялся, когда он лез к его пистолету. Ранг Арии получить он может с легкостью, спасибо его феноменальной памяти. Поэтому сейчас он решил сконцентрироваться на курсах Драгуна. Точнее на экзамене, который ему нужно сдать уже сегодня.

***

 — Ну что?  — Разумеется сдал! — чуть высунув язык, ответил Савада, сияя широкой улыбкой.  — Ну, кто бы сомневался, — с ухмылкой ответила Киригакуре, скрестив руки на груди. Весь ее вид выражал спокойствие, и только фиолетовые глаза мягко сияли гордостью.  — Я позвоню Широ! Тсуна на секунду довольно зажмурился, а после шустро полез в карман за телефоном. Он уже начал набирать до боли знакомый номер, как на него накатила резкая паника.  — В чем дело? — заметив перемены в подопечном, спросила мечница, аккуратно положив руку ему на плечо.  — Шура… — шатен недоуменно нахмурил брови, нервно сжимая в руке телефон. — Что-то не так…  — Тсуна, что случилось? — девушка присела на корточки перед ребенком, который поднял потерянный взгляд на дверь.  — Это… Это Юки!  — Что? Не успела она переспросить, как дверь в комнату мальчика резко открылась и на пороге появился старик вместе с ребенком. Брюнет, младший из близнецов, как поняла Шура, крепко вцепился в плечи старика, сдерживая рыдания. Его нехило так трясло, а потерянное лицо Широ только сильнее насторожило мечницу.  — Юки! Савада бросился к ним и молча взял брюнета за плечи, когда Фуджимото опустил его на землю. Облако за его спиной испуганно металось туда-сюда, то мерцая легким синим цветом, то снова становилось серым. От Юкио исходили волны страха и паники, из-за чего испугался и сам Тсуна.  — Широ, да что случилось?!  — Юкио получил машо, — сухо ответил священник, устало потерев переносицу.  — Это… это сделал Р-Рин? — проглотив вязкую слюну, прошептал шатен, притягивая брата к себе. Тот охотно прильнул к худому плечу, до побелевших костяшек сжав в руках ткань рубашки. Савада мягко погладил его по спине, игнорируя мурашки, вызванные от теплого дыхания.  — Во сне, — кивнул Фуджимото, смотря на то, как Шура с тяжелым вздохом плюхнулась на стул.  — Ну вот, еще один спиногрыз на голову…  — Шура, — сероволосый отдернул свою ученицу, в то время, как Савада кинул на нее обиженный и злой взгляд.  — Ну-ну, какие мы нежные.  — Юкио разбудил всех утром, начал плакать и говорил что-то про монстров, — махнув на мечницу, продолжил экзорцист, вытаскивая из карман пачку сигарет. — Рину сказали, что ему приснился кошмар. Хару и Кен сейчас с ним. А я потащил Юкио сюда. Шатен снова повернулся к Окумуре. Его надо бы успокоить и все разъяснить. Тсуна не хотел смотреть ему в глаза. Он знает, что Юки сейчас чувствует. Он знает каким взглядом тот на него посмотрит. И он не знает какие слова подобрать, ведь сам он видит с рождения. И он уж точно понятие не имеет что испытывает его брат сейчас. Каково это — проснуться и понять, что мир не ограничивается только тем, что доступно человеческому разуму? Каково это понять, что тебя и твоих близких может ранить то, чего ты даже коснуться не можешь? Каково это для ребенка?  — Юки… — Тсуна все же заставил себя мягко взять брата за плечи и осторожно оттолкнуть от себя. Тот прикрыл рукой глаза, молча глотая слезы. — Нет-нет-нет, смотри на меня. Смотри на меня! — потерянный взгляд ярко-голубых глаз заставил ребенка вздрогнуть. Тсуна незаметно сглотнул, пытаясь успокоиться. — Сделай вздох, пожалуйста. Ты должен успокоиться, Юки. Все будет хорошо. Но для начала ты должен успокоиться. Широ сел на корточки рядом с ними, положив руки на их макушки. Мальчишки одновременно перевели взгляд на него.  — Прости, что так вышло, Юкио. Мне правда очень жаль, — мягко начал он, смотря на старшего болезненным взглядом. Слова горьким пеплом оседали на языке, а сердце в страхе сжималось. Он хотел уберечь хотя бы одного. Тсуна и Рин рано или поздно были бы втянуты в их мир. Но так надеялся уберечь хотя бы Юкио. — Я могу представить, как тебе страшно. Но, Юкио, ты можешь превратить свой страх в силу. Скажи, — Фуджимото притянул к себе младшего, который плечом прижался к его груди и внимательно слушал, — ты хочешь защищать своих братьев?  — Я…? — Окумура перестал плакать. Его глаза растерянно скользнули по лицу отца, а рот от удивления приоткрылся. — Защищать б-братьев?  — Ты лучше других знаешь какой Рин, ну, Рин, — со странной усмешкой протянул Широ. — А этот вообще магнит для неприятностей. Даже когда ничего не делает, — проигнорировав обиженное «эй», мужчина щекой прижался к лохматой макушке шатена. — За ними обоими нужно хорошенько приглядывать, а я и Шура уже стары для этого…  — Эй, за словами следи, чертов старикашка! — прорычала Киригакуре, заставив Юкио испуганно икнуть. — Я еще молода и полна сил.  — О, значит ты не будешь против взяться еще и за Юкио?  — Слышь, ты, тебя собственная наглость на плечи не давит?  — Ничуть! Тсуна подавил тяжелый вздох, смотря как Широ заразился хохотом, а Шура взяла в руки книгу, лежащую на столе. Если ему не изменяет память — это учебник для курса Арии. Который очень тяжелый. Очень. Если Шура разозлится еще немного, то Широ будет больно.  — Пойдем, Юки. — Савада мягко взял брата за руку и потянул к кровати. — Сначала умоешься, а потом я тебе все расскажу. Они, кажется, надолго…

***

 — И ты уже три года здесь?  — Угу.  — А, — Юкио запнулся, сильнее сжав в руках чашку чая. Мальчик молча всматривался в свое отражение, пытаясь что-то найти в опухших от слез глазах. — Тебе не было… страшно?  — Смотря когда, — задумчиво ответил шатен. — Когда встретил вурдалака и Феля — было, — если подумать, то это правда. Больше он не помнит случаев, чтобы его что-то напугало. И даже фамильяры Нейгауз-сенсея его не пугали, хотя от них шарахались все на курсе. — Но когда я призвал Юму, страх пропал. Да и, — на этот раз запнулся Савада, пытаясь подобрать нужные слова, — я их с детства вижу. И не только их. Знаешь, до встречи с Широ я думал, что я, ну… неправильный. И иногда мне казалось, будто вокруг меня слишком много… всего. Я правда не знаю как это объяснить. — Тсуна мягко зарылся пальцами в волосы, с силой оттянув их назад. — Иногда мне кажется, что я чувствую слишком много. А иногда вообще ничего, — с губ сорвался нервный смешок. — Не знаю вообще, зачем я это говорю. Ты ведь о другом спрашивал.  — Нет. — Юкио обиженно нахмурил брови. — Какая разница — спросил или нет, мне все равно интересно. Савада неловко кивнул в ответ. Брюнет на секунду замялся, а потом, положив чашку на тумбочку рядом с кроватью, виском прижался к мягкой макушке. Взгляд упал на Широ, который говорил с кем-то по телефону, и Шуру, которая, подперев подбородок рукой, без интереса следила за ним. Теплое дыхание ударило по ключицам, вызвав приятные мурашки по спине. От Тсуны всегда пахло свежими апельсинами. Он всегда ассоциировался у Юкио с теплом и уютом. Иногда он завидовал Рину, который, наплевав на личное пространство, каждый раз прижимался к шатену, когда ему хотелось. Сам Юки слишком стеснялся, но за него все делал сам Тсунаеши то хватая его за руку, то обнимая со спины. Окумура старался показать, что ему это приятно, но, в отличие от братьев, он не был тактильным. «Хочешь защитить своих братьев?» Разумеется, он хочет. Он всегда хотел этого, больше всего на свете. Несмотря на то, что он сильно злился на Рина и иногда не понимал Тсунаеши. Они оба восхищались им — Юкио это хорошо знал, но не видели, как сильно он восхищался ими. И как сильно временами его раздражало, что он всегда, всегда смотрел в спину Рина! Как сильно он ненавидел, когда старший брат все эти удары принимал на себя и все время защищал их с Тсунаеши, но о себе никогда не думал. Как сильно он злился, когда Тсуна смотрел своим проницательным взглядом, но никогда ничего не говорил. Никогда! Он так сильно ненавидел оставаться позади. И еще сильнее ненавидел себя за собственную слабость. «Хочешь защитить своих братьев?»  — А мы сможем быть напарниками, когда я получу ранг?  — М? — Савада невольно вздрогнул, когда Юки заговорил после долгого молчания. — Угу. Экзорцисты сами выбирают себе напарников. Сейчас я в основном иду на задания в группе, но, думаю, могу справиться и с напарником. Хотя, чем больше экзорцистов, тем лучше. Но все же, — Тсуна прищурил глаза, а после тепло улыбнулся. — Быть напарником Юки? Звучит классно! «Хочешь защитить своих братьев?» Нет, он не просто хочет. Он это сделает.

***

Когда все ушли, сумерки уже утянули Академию Истинного Креста в мягкие объятья. На закатном небе начали появляться первые звезды, но мерцали они слишком тускло. Все вокруг готовилось к долгожданному отдыху после тяжелого дня, включая и всех экзорцистов Истинного Креста. Шура вернулась к себе домой, заранее предупредив, что ближайшие несколько дней она будет на задании и трогать ее не стоит. Широ в ответ важно покивал и потащил Юкио за собой, скорее всего, к Фелю, чтобы подготовить все к его поступлению. Что-то подсказывало Тсуне, что вскоре у него будет сосед. В общежитии он жил один — личная просьба Савады, да и все сторонились странного гения. Его комната всегда была пустой,, но самому ребенку это никак не мешало. Все-таки к одиночество он уже давно привык. Да и его будни скрашивали демоны, что частенько заглядывали к шатену. Но, разумеется, против компании Юки он совершенно ничего не имел, так что в скором времени у него точно будет сосед. Тсуна зажег ночник и повертел в руках дневник.  — Все же решился?  — Угу, — задумчиво кивнул шатен и отодвинулся, чтобы Оками поудобнее положил свою морду на кровать. — Будешь читать со мной?  — Вряд ли он отдал бы тебе это просто так. Савада еще раз кивнул, соглашаясь с фамильяром, а после сделал глубокий вздох и открыл дневник. Страница была для него слишком знакомой, но он никогда не вчитывался в слова, будто оттягивал время. Но что-то внутри мягко качало головой, одобряя его действия и только сейчас это что-то, чему он никак не может дать имя, надрывно шипело внутри, посылая волны нетерпения по всему телу. Тсуна сделал еще один вздох, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, и начал читать.

[Зачеркнуто сказал, что это поможет собраться с мыслями. Не уверен, что это поможет, но заляпано точно не будет. Заляпано, когда мне было всего пять. Или может четыре, я не уверен. Сколько же времени уже прошло… Я всегда чувствовал это. Оно всегда было у меня внутри, согревало и временами даже обжигало. Но оно было своим. У зачеркнуто оно тоже было, только ощущалось по-другому. Я не уверен, чувствовал ли он это тогда. Я помню тот день. Можно сказать, я его ненавижу. Когда-то ненавидел. На нас напали пьяные бандиты. Там, где мы росли, такое не было чем-то сверхъестественным — скорее наоборот, случалось чуть ли не каждый день. Но одно дело слышать о таком, и совершенное другое испытать на себе. Зачеркнутые предложения. И я испугался. Так сильно, как может четырехлетний ребенок. А потом… А потом пламя сожгло их. Всех троих. И с того дня все началось…]