Принц и лесная земляника. Часть 2

      По сравнению с новостью, что его отец — Орион Блэк, даже ссора с Лили для Северуса отошла на второй план. Он метался по лаборатории, как раненый тигр в клетке, и только присутствие Берри останавливало его от желания что-нибудь расколотить. — Ты уверена, что это кожа Блэка? — Да, Северус, помнишь, я тогда после разговора с Эванс столкнулась с ним в коридоре и поцарапала Блэка — это точно его кожа. — Вот драккл! Это ж надо, какой у меня братец! — Северус, я понимаю, это звучит глупо, но ведь во всем есть свои плюсы.       Принц замер. Окклюментные щиты медленно притупляли эмоции, загоняя их в самый дальний угол сознания. Да, опасно постоянно так делать — сам не заметишь, как превратишься в бесчувственного ублюдка, но сейчас это было необходимо: слишком много всего для одного дня. Да и спрятать эту информацию от любопытных и опытных легилиментов будет не лишним. Неизвестно, как они смогут этим воспользоваться. Взяв эмоции на короткий поводок, успокоив мысли и проделав дыхательную гимнастику, Северус начал размышлять. А действительно — получается, что он и Принц, и Блэк, по крайней мере по крови. «Надо действовать как слизеринец — все обдумать и извлечь максимальную выгоду для себя». — Берри, спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как мне помогла.

***

      Когда первый шок прошел, Северус попытался оценить ситуацию максимально отстраненно. Все же знать правду — лучше, чем оставаться в неведении. С одной стороны, конечно, минусов в таком родстве было немало. Убедить Вальбургу Блэк искренне простить Эйлин Принц не представлялось возможным. Судя по слухам, женщина эта была со сложным характером. А ведь разница между Сириусом и Северусом всего ничего — два месяца. «Ну и козел же этот Орион Блэк», — в сердцах подумал Северус. Принц очень хорошо знал, когда у Мародеров дни рождения. Эти придурки считали, что праздник не состоится, если Северус не окажется в больничном крыле. «Один твой вид портит мне настроение, Нюниус, а ведь у меня сегодня день рождения», — сообщает Блэк обездвиженному Северусу, закрывая дверь в кладовку. От тройного ступефая первокурсник отошёл часа через три, которые провел на холодном полу без движения. Самое позорное, что его мочевой пузырь не выдержал, и он очнулся в луже собственной мочи. Ещё полчаса он пытался выбраться из кладовки. И ведь никто не хватился жалкого полукровки, все решили, что он прогуливает, пока за обедом староста Малфой не начал выяснять, куда пропал Снейп. Хорошо хоть мадам Помфри оставила его на день в больничном крыле и у него было алиби. В итоге Северус пропустил день занятий, заработал переохлаждение и пережил одно из худших на тот момент унижений в жизни. Ему потом долго снились кошмары, где он лежит совершенно беспомощный, не в силах пошевелиться.       Если характером старший Блэк пошел в мать, то вероятность, что эта женщина способна простить Эйлин, стремилась к нулю. Должно произойти что-то совсем из ряда вон выходящее, что бы проняло эту женщину до глубины ее черной Блэковской души. Возможно, авторитет Лорда? Надо подумать об этом. Хотя вряд ли это подойдет. Северус с трудом представлял, как Милорд вызывает к себе Вальбургу и говорит: «Многоуважаемая миссис Блэк, — да, именно «миссис», кажется, он никого не называл ни лордом, ни леди, — ради нашего дела, ради торжества чистой крови вы должны простить — от всей души простить — Эйлин Принц». Самому было бы смешно, не будь это так горько. С другой стороны, становило вполне понятным, почему мать держала это от него в секрете. Ситуация была безнадежной, а он не мог тут ничего поделать, только нарваться на неприятности. Ведь мать не знала об условии для снятия проклятия. Иначе она бы рассказала родителям все — и Северус рос бы в совсем другой семье, не зная ни насмешек, ни унижений, ни бедности. Возможно, родовое проклятие уже было бы снято. Но в таком случае он бы не познакомился с Лили до Хогвартса. Северус честно признался сам себе, что никогда бы не стал дружить с маглорожденной гриффиндоркой. Принц не знал, стоит ли жалеть об этом.       Но, так или иначе, у Северуса внезапно оказалась довольно обширная родня со стороны отца — два кровных брата, дядя, три двоюродные сестры и даже драклов Поттер, оказывается, приходится ему каким-то троюродным дядей. Да, компания, конечно, подобралась разношерстная — бешеный Сириус и его полная противоположность — Регулус, прекрасная Нарцисса, пугающая и красивая Беллатрикс и совершенно загадочная для него Андромеда. О старшем поколении Северус знал еще меньше. Значит, надо снова перешерстить подшивки старых газет. Хорошо, что Берри поделилась с ним заклинанием поиска еще в прошлом году, когда они искали информацию о проклятии. Не зря, оказывается, он тогда перечитал столько биографий Блэков — изучил, так сказать, родословную.       Северус опять зарылся носом в газеты, правда, на этот раз более свежие. Мисс Пинс только закатывала глаза. Совершенно непонятно, что ищет этот парень — то в Запретной секции, то в газетных подшивках «Ведьмополитена». А Северусу надо было уяснить, что же из себя представляют лорд и леди Блэк. Конечно, не всю правду пишут в газетах, да и не все, что там написано — правда. Тем не менее Северусу удалось найти несколько колдофото и составить определенное представление об общественной деятельности и некоторых увлечениях Ориона и Вальбурги Блэк. С первой страницы прошлогоднего выпуска «Ежедневного пророка» на Северуса смотрел вполне себе статный господин. Да, сводные братья были действительно похожи на своего отца — тонкая кость, но широкие плечи, правильные черты лица, четкая линия подбородка, высокие скулы, красивый прямой нос, голубые глаза и вьющиеся темные волосы. Совершенно непонятно было, на чем Берри построила свою догадку. Хотя… она зачем-то рассматривала его руки. Северус присмотрелся — кисти у лорда Блэка были такие же, как у него: тонкие, изящные пальцы с узловатыми суставами, даже форма ногтей была такая же, только сама ладонь казалась несколько шире. Конечно, руки эти были гораздо ухоженнее. Северусу вспомнилось слово «холеный». Лорд Блэк явно не проводил свое свободное время за нарезкой флоббер-червей и отделением слизи рогатых жаб. Пожалуй, на руках сходство с биологическим родителем заканчивалось — все остальные черты парень унаследовал от матери. Нашлось и колдофото Вальбурги Блэк. Северус был поражен, до чего же Беллатрикс на нее похожа. Что ж, вероятно, миссис Лестрейндж и через двадцать лет будет выглядеть столь же надменно красивой, как и сейчас. Вальбурга свысока смотрела со снимка, время от времени встряхивая темными кудрями и поджимая губы. Если бы колдофото могли говорить, как портреты, вряд ли Северус услышал бы что-то приятное, скорее презрительное фырканье. Проведя несколько вечеров подряд в библиотеке, Северус установил примерно следующее. Мадам Блэк считается законодательницей стиля, имеет определенное влияние на дам своего круга, состоит в каких-то комитетах, суть деятельности которых оставалась для Принца загадкой. Открыто политикой она не занималась, но по косвенным данным можно было заключить, что Орион Блэк по меньшей мере прислушивался к жене. То и дело встречались заголовки «Лорд Блэк с женой приняли участие в ассамблее…», «Лорд и леди Блэк посетили открытие выставки…», «Лорд и леди Блэк сделали пожертвования…» и т.д. И крайне редко лорд Блэк упоминался без супруги. Это напрягало. Будет ли в состоянии Орион Блэк принять самостоятельное решение по поводу своего внебрачного сына? Хотя сам лорд Блэк, помимо исполнения обязанностей в Визенгамоте, на данный момент входил в состав советников министра. Определенной властью этот человек обладал. В совет попечителей Хогвартса он не входил, но то и дело встречались упоминания о крупных суммах, которые он перечислял для волшебной школы. Впрочем, Блэки обладали достаточным капиталом, чтобы не работать, судя по всему, занимались они в основном инвестициями. Кроме того, как и всякий порядочный джентльмен, лорд Блэк увлекался охотой и знал толк в гиппогрифах. А вот к квиддичу, кажется, был в определенной степени равнодушен, даром что два его сына были в школьных командах: старший — загонщик Гриффиндора, младший — ловец Слизерина.       Северус ужасно жалел, что не может расспросить о Блэках Люциуса Малфоя. Вот уж кто бы просветил его о всех слабостях и сильных сторонах этой семейки. Но тут уже Малфой не слез бы с Северуса, пока не узнал бы, зачем ему понадобилась эта информация. Теоретически можно было поговорить с Мальсибером или Эйвери, но Принц не хотел возможных вопросов и от них. Есть еще один вариант — Регулус Блэк, с которым они будут вместе варить анимагическое зелье. Это вышло очень удачно: Северус может и понаблюдать за братом, и даже сблизиться с ним, привлечь его на свою сторону в переговорах с Орионом Блэком. Эта идея нравилась Принцу тем больше, чем дольше он над ней размышлял. Пусть, пусть Регулус Блэк станет его ниточкой, которая приведет его к гобелену рода Блэк.       Хотя если бы у Северуса была возможность выбрать, он бы предпочел, чтобы все это оказалось ошибкой. Но, и это, пожалуй, было самым главным, теперь оказалось, что он сам подходит для того, чтобы снять проклятие с рода. Он и был тем самым ребенком, рожденным в любви (хотелось бы верить, конечно, но это можно уточнить у матери), и Принцем, и Блэком. Род Принц его признал, более того, он даже был его наследником. Оставалось только войти в род Блэк. Потребуется ритуал, а значит, надо найти способ уговорить Ориона Блэка — язык не поворачивался назвать его отцом. Северус отдавал себе отчет — один он с этим не справится. Все же как хорошо, что ему есть на кого положиться и кому довериться. Северус по некотором размышлении написал деду о своем открытии — пусть и он подумает, что тут можно сделать. Может, у старика есть какие-то связи или рычаги давления. В любом случае — это дело рода, а его глава — Септимус Принц. На какое-то мгновение проскользнула мысль, что наследником рода Блэк является Регулус. Может, как-то извести Ориона, а потом уж уговорить сводного брата на введение в род? Но мысль эта была быстро отвергнута, как совершенно безумная. Ведь, во-первых, не так-то просто убить взрослого и сильного мага и избежать при этом Азкабана, а во-вторых, чтобы стать отцеубийцей — надо быть совсем уж чокнутым. Да, Северус не раз представлял, как он отомстит Тобиасу за все мучения, но никогда не желал ему смерти. Мать рассказала ему, а позже он нашел подтверждения и в книгах, чем для мага может обернуться умышленное убийство родителя. Даже если маг достаточно сильный, это подорвет его здоровье, по меньшей мере психическое, ведь так и душу расколоть недолго, а слабый может и такой магический откат заработать, что лучше умереть самому, чем так жить. К тому же теперь, когда мать не жила больше со Снейпом и стало окончательно ясно, что тот ему и не отец вовсе, злость Северуса улеглась, и он испытывал холодное равнодушие и к этому магглу, и к Коукворту. Там жила Лили, но он вполне успешно может аппарировать туда. Как раз сейчас они проходят курс аппарации, а в январе он станет совершеннолетним — надзор с него будет снят, и он сможет хоть по десять раз на дню аппарировать к дому Лили. Если, конечно, она захочет его видеть. Да, в этот раз он не обозвал ее ни грязнокровкой, ни шлюхой, но, похоже, она всерьез обиделась. Все же надо понимать, что магглы, а значит, и магглорожденные девушки совершенно иначе относятся к добрачным связям. Нет, конечно, никто не станет осуждать ведьму или тыкать в нее пальцем за это, но в старых семьях за дочерями тщательно следили, чтобы они могли вступить в ритуальный брак. Лили не могла про это знать. Но Поттер — мерзавец, соблазнил ее. По крайней мере, Северусу хотелось так думать. Жаль, что нельзя врезать Поттеру по нахальной харе. Надо будет посоветоваться с Берри, как помириться с Лили.       Северус пытался подойти к подруге пару раз, но мисс Эванс теперь почти не расставалась с мистером Поттером, а при встрече лишь дарила ему презрительный взгляд. В библиотеке она садилась как можно дальше от него, и, опять же, всегда рядом с ней был олень. Он попытался написать ей, но Лили не отвечала. Скорее всего, она выбрасывала его записки, не читая. Он даже зачаровал перо на изменение почерка и отправил письмо с совой. Но сам видел, как Лили, получив послание, сначала с интересом развернула его, а потом, едва прочтя первую строчку, аккуратно сожгла его прямо в большом зале. Северус страдал и, если бы не мысль, что снятие родового проклятия позволит ему наладить отношения с Лили, то скатился бы в самое глубокое отчаяние. Надежда давала ему силы.

***

      Северус в привычной обстановке лаборатории, среди котлов, ножей, колб и ступок чувствовал себя вполне уверенно. Даже Энтони Нотт его сегодня почти не раздражал. Они вместе подготовили все необходимое для завтрашних занятий, и Северус соизволил объяснить третьекурснику, почему в некоторых случаях берутся сухие листья, а для некоторых — только свежие, и почему спиртовой настой в большинстве случаев для волшебных трав не годится. По мелкому было видно, что его руки так и тянутся записать услышанное, но Северус не дал ему такого шанса — пусть тренирует память. Самому Северусу достаточно было один-два раза внимательно прочитать рецепт, чтобы больше в него не заглядывать в процессе варки. А вот Берри, даже десять раз сварив одно и то же зелье, все равно под рукой держала рецепт — цифры были ее слабостью. Хотя уравнения по нумерологии, да и расчеты для чар она делала великолепно, но перепутать необходимое количество того или иного компонента ей ничего не стоило.       Поэтому, когда в лабораторию заявился Регулус Блэк, Энтони Нотт был только рад уйти: Снейп явно ничего ему больше не расскажет, а ему надо записать поскорее то, что он услышал от него. — Добрый день, Северус, — сказал Регулус и поставил на стол объемный бумажный пакет, по-видимому, с необходимыми ингредиентами. — Добрый, — ответил Северус, пожимая руку брата. Действительно, очень похожую руку.       Пока Блэк раскладывался, Северус доставал котлы, наполнял их водой и внимательно наблюдал за сводным братом. Что он, собственно, про него знает? Умница Рег, тихоня Рег, красавчик Рег. Пожалуй, с него ни разу не сняли баллы, и если бы не Барти Крауч, который, наверное, съест собственную шляпу в день, когда получит оценку ниже «превосходно», то он стал бы старостой. Но, судя по всему, Регулус к этой должности совершенно не стремился, за друга искренне был рад и продолжал прекрасно учиться. Кажется, он был особенно хорош в трансфигурации и чарах. По крайней мере, одноклассники и младшие достаточно часто подходили к нему именно с этими предметами. Хотя, возможно, это связано с тем, что с Барти лучше было не связываться — тот толком ничего не объяснит, а только больше запутает, завалив бедолаг морем информации. Вторым другом Регулуса был Басти Лестрейндж. Холодный и надменный аристократ на деле был тем еще шалопаем и учился в основном благодаря своим товарищам. И Басти, и Барти поддерживали идеи чистоты крови. Ну и, конечно, представитель древнейшего и благородного рода Блэк был своим в этой компании. Что он думал на самом деле, для Северуса было загадкой. В целом, создавалось впечатление, что Регулус всеми силами пытался восстановить тот образ чистокровного аристократа, который, в свою очередь, не менее успешно пытался развалить Сириус Блэк. Северус прекрасно помнил, как Регулус извинялся перед ним за брата.       А еще Блэк был отличным ловцом. Это дошло даже до Северуса, который вовсе не интересовался этим спортом. Обычно Регулус с выдержанным спокойствием принимал поздравления в случае выигрыша, всегда подчеркивая, что это заслуга команды, а к проигрышам относился с должной степенью безразличия.       Северус смотрел, как работает Регулус, изредка выдавая рекомендации. Профессиональным зельеваром Блэк, конечно, не был, но определенные навыки у него были, и он четко работал по инструкции. А еще Северус отметил, что Регулус не боится переспрашивать. И это правильно — лучше лишний раз уточнить, как нарезать листья папоротника — вдоль или поперек, чем потом все переделывать. И вот наступил самый ответственный момент: Принц добавил в свой котел пять цветков лайма, а Блэк — два с половиной лимонных. Оба зелья дружно изменили густоту, став менее вязкими. — Так я и думал, — сказал Северус, — цветки были нужны для нейтрализации корня болиголова. Теперь еще пять минут на медленном огне, и зелье должно настояться неделю.       Когда отпущенное время прошло и пламя было убрано, Северус тщательно сравнил содержимое обоих котлов — они были идентичны по цвету, густоте, но едва уловимо отличались запахом. Другой бы и не заметил, но чувствительный нос Северуса все же уловил разницу. Внутреннее чутье говорило, что с лимоном зелье было лучше. Тогда Принц отобрал немного каждого зелья и провел несколько тестов — на кислотность, на плотность, на магический уровень. Зелья не отличались. — Пока все отлично. Замена, кажется, вполне удачна. Но надо будет проверять на каждом этапе. — Спасибо, Северус, не думаю, что справился бы без тебя. — Справился бы, конечно, просто это заняло бы больше времени, и, возможно, ты бы перевел чуть больше ингредиентов. — А можно спросить? Это ничего, что ты отобрал часть зелья на пробы? Ведь пропорции изменятся для следующего этапа. — Хорошо, что ты заметил. Но я позаботился об этом. Я пересчитал все компоненты для следующих этапов с учетом отбора проб. Через неделю я для начала еще раз проведу тесты. Единственное, теперь надо помешивать зелье раз в сутки. Это могу делать и я, все равно бываю тут каждый день, мне не сложно. — Я бы хотел сделать все сам, ведь, в конце концов, ты не обязан был даже помогать мне с варкой. — Верно, но считай это профессиональным интересом. И, Регулус, у меня тоже будет к тебе просьба — ты не мог бы рассказать мне об анимагии? Может быть, показать эти твои упражнения по трансфигурации? — Северус, я, конечно, могу, но к анимагии должна быть склонность и… определенные способности, — Регулус слегка замялся. — Да, ладно, Регулус, ты меня этим не обидишь — способности должны быть к трансфигурации, а у меня с ней не очень, — хмыкнул Северус и продолжил. — Но твой брат обучил анимагии Поттера и Петтигрю. — Вот, значит, как, — протянул парень, и в глазах его зажегся огонек, который ясно говорил, что, несмотря на всю интеллигентность Регулуса, перед Северусом был действительно Блэк. — Что ж, думаю, они использовали метод с листом мандрагоры, — сказал Рег, почти сразу успокоившись. — Боюсь, это мне не подходит — когда у тебя за щекой лист мандрагоры, тем более целый месяц, все кругом пахнет мандрагорой. Для меня это недопустимо — я так не смогу сварить ни одно зелье. — Но, боюсь для анимагического зелья нужно быть Блэком.       Северус пожал плечами: — Я думаю, что смогу подогнать рецепт под себя. Если, конечно, у меня хоть что-то получится с самотрансфигурацией. — Хорошо, но я возьму с тебя обет, чтобы хотя бы этот способ не ушел из семьи. — Конечно.       Когда слова обета были сказаны, Регулус принялся рассказывать об основах анимагии. Кое-что Северус уже знал, кое-что было совершенно новым. Для начала надо было приблизительно определиться с анимагической формой. Потому что упражнения по самотрансфигурации предполагали изменения кожных покровов и волос в шерсть, перья или чешую. Понятное дело, в каждом случае упражнения были несколько различны, и человек должен был четко представлять, что у него должно получиться. А для этого надо сделать расчеты. — Не проси, Северус, формулы я тебе не дам, но могу рассчитать для тебя, если ты все еще настаиваешь. — Спасибо, Регулус. Что тебе нужно знать для этого? — Дату и место твоего рождения, даты рождения твоих родителей.       Северус назвал. Хорошо, что он поднял и книги выпускников Хогвартса, а там была указана и дата рождения Ориона Блэка, которую он на всякий случай запомнил. — Забавно, — сказал Регулус, — у моего отца та же дата рождения. — Бывает, — неопределенно сказал Северус. — Впрочем, мне же легче — часть коэффициентов уже подсчитаны. А теперь мне надо знать, и как можно точнее, когда у тебя был первый магический выброс.       Северус не колеблясь назвал дату. Этот день он помнил очень хорошо. Это был последний день, когда Тобиас назвал его сыном. — 24 декабря 1964 года. — Еще пяти не было? Довольно рано. Впрочем, у меня тоже был всплеск примерно в этом возрасте. А что ты сделал? — Зажег свечи на рождественской елке. — Наверное, твои родители очень обрадовались. — Только не отец. — Прости, — Регулус замолчал, а потом, пытаясь сгладить неловкость, решил рассказать про свой первый выброс. — А я скопировал брата. Представляешь, maman чуть инфаркт не хватил, когда она зашла в комнату, а там сидят два Сири. Я помню, что ужасно хотел быть похожим на него. Мне тоже чуть больше четырех было. Мои тогда даже было решили, что я метаморф, просто поздно проявилось, но больше у меня никогда не получалось. — Тогда, думаю, тебе будет легко обернуться в своего зверя. — Я тоже на это рассчитываю. И последний вопрос. Какая палочка тебя выбрала? — Сердечная жила дракона и черное дерево. — Ну, ничего удивительного, что тебе не дается трансфигурация. Черное дерево, как бы это сказать, — очень постоянно. — Знаешь, а ведь действительно, когда я покупал палочку — меня выбрали две, но купить я мог одну. И я выбрал ту, что больше подходит для зельеварения и чар.       Северус замолчал. Мама тогда завела его в лавку к Олливандеру и выдала пятнадцать галеонов — все, что они могли потратить на сборы в школу, благо учебники и большая часть приборов сохранились еще мамины. Мама вышла, сказав, что по делам. Но теперь Северус думал, что она, скорее всего, аппарировала в Коукворт, чтобы не терять магию из-за проклятия. А Северус остался наедине с мистером Олливандером, который произвел на него странное, несколько пугающее впечатление. В итоге ему хорошо подошли две палочки — эбеновое дерево и виноградная лоза, обе с сердечной жилой дракона. Мистер Олливандер что-то вещал про его двойственную природу, но единую суть. Тогда Северус ничего не понял и просто спросил, какая лучше подходит для зельеварения и чар. На две денег у него не было. Мастер сказал, что вторая палочка будет ждать его. И вот теперь Северус подумал, что неплохо бы за ней вернуться. Из раздумий его вернул голос Регулуса. — А ты не помнишь, какая была вторая? — Сердцевина тоже сердечная жила дракона, а вот дерево, по-моему, — виноградная лоза. — Что ж, попробую посчитать и так, и так. Но работаешь ты с эбеновой палочкой. Попробуй как-нибудь сменить для трансфигурации. Хотя для самотрансфигурации она не нужна. Надо ведь научиться перекидываться туда-сюда без палочки. Хорошо, думаю, с нас сегодня хватит. — Спасибо, Регулус. Это много значит для меня. — Рад помочь, но, Северус, помни, что у тебя может ничего не получиться. Это нормально, иначе все были бы анимагами. — Я понимаю. — Через неделю я все посчитаю и скажу твою примерную форму. Завтра увидимся — приду мешать свое зелье. В семь?       Северус глянул на время. — В семь тридцать. — Идешь в гостиную? — Почему бы и нет? Пожалуй, я уже могу закончить.       И Северус быстро собрался. Оказывается, не так уж и сложно, найти общий язык с Блэком, особенно если это Регулус Блэк.