Международный женский день

От авторов: Во время написания фанфика мы и сами, чего уж скрывать, немного запутались, и родилась небольшая сцена, которая раскрывала всю интригу раньше времени, но которую нам стало всё же жалко убирать в стол. Так и образовался этот Бонус.       Всю процедуру КТ Парамонов витал где-то в облаках. Он представлял прекрасные небесно-голубые глаза Марины Владимировны и думал о том, что ничего красивее в своей жизни он еще не видывал. Он мечтал, как бы он глядел в эти бездонные очи и признавался бы в безграничной любви этому ангелу, а в ответ получил бы столь же жаркое признание. Он мечтал как бы гладил шелковистые светлые волосы доктора Нарочинской и вдыхал бы их фруктовый аромат…       Неизвестно, куда бы еще завели Парамонова его грезы, но, резко переложенный на каталку дюжими санитарами, он вдруг вывалился из своих мечтаний и, недовольно крякнув, буркнул санитарам «Осторожнее же!», после чего он обшарил взглядом помещение и, не обнаружив Марины Владимировны, приуныл и как-то сразу поник — его мечта, его муза удалилась в неизвестном направлении и оставалось только надеяться, что она вновь придет осведомиться о его самочувствии. Эта надежда и попавшийся на глаза по дороге в палату мужчина с букетом тюльпанов, явно предназначавшихся кому-то конкретному, мгновенно зародили в голове пациента новый план.       — Молодой человек! — вдруг выкрикнул он, да так громко, что обалдевшие санитары остановили каталку. — Да-да, вот вы, с букетом. Подойдите, пожалуйста.       — Больной, — строго посмотрел один из санитаров, — нам тут некогда разговоры разговаривать! Надо ехать.       — Ну, ребят… вы что, никогда не любили? — пытался воззвать к самому светлому чувству, живущему, как он был уверен, в каждом, несчастный блаженный. — Вот видите, мужчина отозвался, — кивнул он в сторону озадаченного, но всё же подошедшего молодого человека, — а вы что же?       Санитары пожали плечами и отошли немного в сторону, а молодой человек поспешил поинтересоваться, в чем же собственно дело и зачем он понадобился совершеннейшему незнакомцу.       — Понимаете, — засмущался Парамонов. — У меня безвыходная ситуация… Я должен объясниться с любимой женщиной…       — Так, а я-то тут причем? — справедливо удивился молодой человек.       — У вас такие красивые цветы… Я понимаю, что они для кого-то… Но мне никак не возможно объясняться без цветов… А сделать это нужно сегодня, но я здесь и цветов взять неоткуда… Не могли бы вы мне их… продать?       Парень с подозрением посмотрел на горе-влюбленного, перевел вопросительный взгляд на санитаров, а те в свою очередь пожали плечами и неопределенно покрутили пальцем у виска, после чего молодой человек кивнул, решив, что лучше с психом не спорить, а сбегать еще раз до цветочного ларька.       — А знаете… Берите просто так! — объявил он, кладя букет прямо на живот Парамонову и торопясь удалиться по добру по здорову. — А мне уже пора, меня ждут.       — Спасибо вам огромное, молодой человек! Вы меня спасли! — закричал вслед парню довольный пациент, и добавил, обращаясь к санитарам. — Вот теперь можем ехать!       Ребята переглянулись, молча согласились друг с другом в том, что надо бы его уже скорее сбагрить и больше не связываться, и покатили каталку что называется с ветерком.       По прибытию в палату Парамонов украдкой оторвал кусочек от справки с результатами анализов из своей карточки, лежавшей на тумбочке, и, написав на нем «Марине Владимировне», воровато высунул голову в коридор. Обнаружив, что второй сестринский пост, что был как раз в паре шагов от его палаты, пуст, он пулей бросился туда, оставил на стойке букет и был таков. Улегшись под одеяло, он с радостью заметил, что сердце больше не ноет.