Сны и кошмары

Алот с отсутствующим видом бросал листы бумаги в камин. После посещения лечебницы он прихватил заметки Белласедж с собой, и, казалось, рассеянная исследовательница этого даже не заметила, мгновенно переключив внимание на свои странные приборы и забыв о своем подопытном. В очередной раз Илзе собиралась поговорить с ним – благо обстановка маленькой уютной гостиницы в Копперлейне располагала. И снова она не знала, с чего начать – и нужно ли вмешиваться. Не так давно она обещала Алоту посетить лечебницу Брекенбури. Но теперь, после собственно визита и разговора с аниманткой, это начало казаться ей плохой идеей. В результате удалось лишь узнать чуть больше о прошлом Алота и пробуждении, результатом которого стало появление в его жизни Изельмир. Всего пару часов назад видящая сидела рядом с ним, крепко держала его за руку, с тревожным ощущением беспомощности наблюдая, как меняется выражение на знакомом лице, как появляется во взгляде нечто чужеродное. При этом она почти не слушала пространных рассуждений Белласедж и не придала значения ее выводам о связи с "черной желчью" и "присущей субъекту меланхолией". Казалось, собственная откровенность теперь смущала самого Алота: должно быть, подробности воспоминаний о пробуждении он предпочел бы держать при себе. Теперь, когда видящая узнала о нем чуть больше – они оба были в замешательстве и никак не могли определиться, как себя вести. Положение осложнялось еще и ролью родителей Алота в сложившихся обстоятельствах. Пожалуй, первый раз в своей жизни Илзе могла сказать, что те, кого она никогда не встречала, и уже, скорее всего, не встретит – вызывают однозначную неприязнь. Но, с другой стороны: имеет ли она право осуждать их? Собственную семью видящей нельзя было назвать образцовой, и она привыкла думать о семье как о далеком воспоминании; о том, что больше никак не влияет на ее жизнь. Она стояла рядом и отрешенно смотрела, как обугливаются листы бумаги в камине. Сам Алот, привыкший большую часть времени держать под контролем даже сильные эмоции, рассказывал об отце с матерью с удивительным спокойствием. Внешняя равнодушная уверенность говорила о том, что у Алота было достаточно времени, чтобы основательно обдумать эту тему. Для него эти вопросы были давно решены и более не стоили сомнений. Он утверждал, что влияние деспотичного отца помогло ему успешно получить образование; что роль отстраненной матери помогла научиться самостоятельности. Илзе хотела было возразить: она считала, что Алот вполне стал бы прекрасным магом без отцовского принуждения и, тем более – рукоприкладства; что мать должна была проявлять больше участия в его жизни, вместо того, чтобы отстраняться. И, разумеется, конфликты между ними никаким образом не должны были касаться самого Алота. Но в этом случае видящая сочла лучшим решением оставить свои взгляды при себе. Запоздалое неодобрение точно не сможет помочь ему или что-то изменить в текущем положении. Пожалуй, достаточно было напомнить, что присутствие Изельмир не пугает видящую; что новые подробности из прошлого ничуть не мешают ей доверять Алоту. Несмотря на очередной виток сомнений, Илзе смогла сделать один однозначный вывод. Совсем недавно она могла бы обвинить Изельмир в излишнем нахальстве и безрассудности. Но теперь она видела, что влияние пробужденной личности, в том числе ее защита – могут быть достаточно своевременными. Если бы Изельмир и Алот научились друг друга слушать – это могло пойти на пользу, и помогло бы избежать многих проблем. Сам эльф, похоже, отнесся к такой точке зрения весьма скептически, но все же признал, что стоит обдумать эту мысль более тщательно.