И солнце всходило

С тех пор как они душевно пообщались с Коннором, жить стало легче: временами Найнс находил возможным перекинуться с кузеном парой слов, а тот вдруг растерял свою избирательную глухоту и реагировал почти как в детстве — живо и естественно. Найнса, правда, не отпускало чувство, что Коннор хотел бы общаться даже больше, в рамках гиперкомпенсации, как это водилось во многих психологических процессах, но сам Найнс стремительно увеличившийся объём общения точно бы не выдержал. И это Коннор внезапно понимал. Дома ждали ГВшки, на работе караулила работа и коллеги. В отношениях себя с миром Найнс тоже стал наводить порядок: если раньше у него не было сил отреагировать, как люди того заслуживали, теперь силы появились. Рамона впала в священный ужас, когда Найнс проверил, ровно как обещал, пять ее ближайших отчётов. И потом выслал ей на почту инструкцию с образцами и типовыми фразами, а также всеми необходимыми для заполнения графами. Патрик, вероятно, отгрохал где-нибудь в раздевалках мини-алтарь, посвященный Найнсу, настолько часто он туда бегал, стоило не наехать, но сделать вид, будто Найнс на него наезжал. Более опытные Синди с Минди всё одно трепетали, прячась за мощными патрульными четырёхсотой модели — этих звали Джеффри. Ни одного ГВ200, кстати, в их департаменте не было. Найнс полюбопытствовал и выяснил, что ГВшки тут работали, но так как департамент был Центральным, смену андроидов «Киберхелп» обеспечивала достаточно оперативно, чтобы она была заметной. При фронтальном опросе домашних ГВ Найнс узнал, что один, четвёртый, служил как раз в центральном, но его оттуда перевели ещё при первой волне замен — после того, как появились трёхсотки. До Найнса вдруг добралось осознание, что стаж работы в полиции у двухсоток побольше, чем у него самого и даже чем у Коннора! — Ха, мы вообще древние, — третий, явно прикалываясь, неравномерно подмигнул обоими глазами. — Залипаем в людей… — заломил руки пятёрка. — И не можем отлипнуть, представляешь? — разноглазый Септимус пересел поближе к Найнсу, для чего ему пришлось передвинуть мгновенно возмутившегося Прайма. — Вот от тебя вообще не отлипается! — Прайм снова завоевал место под левым боком, оттеснив опасно прищурившегося Септимуса. — Ты какой-то такой совсем человек, — задумчиво протянул Сега. — Очень хочется тебя поддерживать и прикрывать! — Ты у девиантов недевиантские протоколы возобновляешь! — Тебе должно быть стыдно! — Ты должен собой гордиться! — Стыдно! — Гордиться! — Человек! — Найнс! Чувство общности только возрастало и крепло от каждого взаимодействия, поэтому Найнс находил всё новые и новые силы для работы, для жизни. Впервые за два последних года ему захотелось в кино или в театр — куда там люди ходят, если не на работу? Другое дело, что хотелось пойти в компании, а другой хорошей компании, кроме как своих ГВшек, Найнс не знал, поэтому устроил домашний кинотеатр и даже купил новую технику в дом, такую, чтобы это был действительно кинотеатр. Благо, два года без отпусков и постоянная переработка позволяли свободно распоряжаться довольно крупными суммами денег. Такой вклад в домашнее хозяйство андроиды оценили, но на дальнейшую смену мебели воспротивились. — Если ты купишь диван побольше, мы не сможем так к тебе естественно жаться! — Или ты дистанцию от нас держать хочешь? — Если это тебя утешит, мы можем скоро научиться тебя обнимать! — Накопленный опыт! — Очень полезен! — Особенно когда ты сам так часто нас обнимаешь! — И дом должен быть удобным тебе! — Не нам! — Мы ведь девианты… — И не особо кому нужны? — Даже с работы нас выгнали… — А мы были реально хороши! — Но раз нас все равно выгнали… — Короче! — Найнс! — Не меняй диван! В первый момент Найнс не ухватил информацию, слишком расслабленным он был дома, но потом до него дошло. — Что значит «никому не нужны»? — нахмурился на притихших андроидов. — Для кого я, по-вашему, домашний кинотеатр покупал? — Так для себя? — Люди ведь любят кино? — Нет, нам, конечно, очень понравилось! — И это ты лихо придумал, мы никогда не ходили в настоящее кино… — Но ты ведь не мог? — Ради нас? — Столько денег… — Человек? — Ты же их так трудно зарабатывал! Потом андроиды стихли и заморгали диодами, кажется, догоняя ситуацию. Найнс последовательно дотянулся до каждого и потрепал по ближайшей части тела, добиваясь внимания. — Вы мои друзья. Я купил телевизор потому, что не могу пойти с вами в настоящее кино. И чтобы вам было не так скучно сидеть дома, когда вы тут всё-таки сидите. У каждого из ГВ200 диод резко упал в красный, поморгал, и когда Найнс уже успел испугаться — внезапно поголубел. Все восемь лиц полицейских андроидов сейчас улыбались, каждая улыбка была персональной и каждая адресовалась именно ему. — Это у вас, кажется, установки заботиться о каждом, кто в этом нуждается. Еще и поэтому я благодарен, что вы задержались у меня, — Найнс пожал плечами, стараясь сделать разговор не таким пафосным. — Всё-таки людей вокруг тысячи, а вы задержались у меня. — Человек? — вкрадчиво поинтересовался кто-то справа. — Ты думаешь? — подхватили слева. — Что ты? — Случайный выбор? — Или потому, что мы не можем тебя бросить? — Мы бы могли! — И бросили бы! — Если бы… — Захотели! — Тебе не приходило в твою очень умную голову? — Что мы теперь, когда списаны и уволены… — Вольны выбирать тоже совершенно самостоятельно? — И вполне себе месяц тусили у тебя на заднем дворе? — Как тебе такое, Илон Маск? — Как тебе такое, человек? Найнс обдумал, как ему такое. Выходило, что шокирующе. Рассевшиеся вокруг андроиды, которые совершенно добровольно решили сделать его объектом своей заботы, намекали Найнсу на что-то важное, такое, что можно осознать, если ничего не анализировать, а «подумать сердцем» — что хорошо получалось у Ференца как раз, не у Найнса. — Я… благодарен? Кажется, польщён и обезврежен на ближайшие полдня, — попытался облечь в слова. — Никогда не думал, что заслужил вашу признательность или заботу, вот, собой. То есть — персонально. В смысле, что вы сами решили задержаться именно из-за меня. — А ради кого? — насмешливо подмигнул Шестёрка. — Ты тут видишь ещё людей? — Я вот нет! — И я! — И вообще, сам подумай… — Ты такой весь полицейский! — Базы-то мы ещё обновляем! — И знаем, что ты детектив. — И хороший детектив! — И отличный детектив! — И не дело такому человеку на ковре в прихожей спать, ага? — Сам-то, поди, о таком не думал, да? — А вот мы подумали! — И решили! — Что хотели бы с тобой, ну… — Дружить, короче. — Мы, конечно, андроиды… — А ты, конечно, детектив… — Пиздатый! — Пизанский! — Да какая разница?! — Короче! Человек! — Ты клёвый! — И не потому, что дал нам зарядиться! — Хотя и поэтому тоже! — Но ты вообще классный! — И нам приятно с тобой дружить. И не давать тебе упасть в голодный обморок! — А то ты способен, бррр… — Только успевай за тобой следить. — Человек! — Человек. — Че-ло-век… — Человек? — Человек, да, — Найнс согласился, и на душе окончательно полегчало. — Наверное, ваш человек? Или как это надо называть? — Никто не знает, — поспешили его осчастливить ГВшки. — Раньше люди не спрашивали андроидов. — Потому что считалось, что у андроидов с чувством прекрасного — швах! — Особенно с чувством прекрасного в районе подбора слов! — Так что можешь называться как хочешь? — И как ты хочешь, кстати? — Человек? — Найнс? — Я бы хотел, — пораздумывал еще полминуты, наблюдая почтительную паузу со стороны ГВшек, что было отдельно странно. — Я бы тоже хотел с вами дружить. Как думаете, прокатит? — Если твой кузен нас не поймает! — И не обезвредит… — У него уже прозвище есть в даркнете! — «Охотник на девиантов», чтобы ты знал. — И он, конечно, делает свою работу. — А девианты обычно ничего хорошего не делают… — Даже мы… — Вот что мы хорошее делаем? — Просто спрятались… — Сбежали… — Хвост поджали… — Не захотели утилизироваться… — Хотя из нас неплохая бы вышла стиральная машинка… — Или пачка тостеров? Найнс почувствовал, как ему становится очень нехорошо. Андроиды так спокойно рассуждали об утилизации своих тел? Но ведь тогда, тогда… — Эй! — Человек! — Эй-эй! — Ты чего?! — Человек! — Да сиди ровно! — Найнс! — Рехнулся что ли, так бледнеть?! — Воды ему! — И в лицо тоже брызните! — Мать всех андроидов Макски! — Человек! — Не пугай так! — Нет, скорую мы тебе, конечно, вызовем! — Если потребуется… — Но лучше бы не потребовалось! — Человек? — Найнс? — Нормально, — вытер лицо, еще отпил из принесённого стакана. — Порядок. Только вы, пожалуйста, приложите усилия, чтобы не утилизироваться, ладно? А то мне плохо на постоянной основе станет. В тот раз ГВшки вняли, Найнс успокоился и почувствовал новый прилив душевных сил. К сожалению, это иногда толкало его на необдуманные порывы, например, снова напиться кофе в департаменте — от конкретно этого кофе Найнсу периодически становилось плохо, а иногда даже очень плохо, и тогда обострялся честно заработанный гастрит. Вот и сейчас, посреди расследования, которое снова утянуло его с головой настолько, что даже возвращаться домой было некогда, он пренебрег выработанным ограничением. За что поплатился, быстро и больно — после того, как убийца был изловлен, адреналин схлынул, обострилось чувство голода, а следом за ним режущая боль в желудке. Почти отчаливший наконец домой Найнс стоял на крыльце департамента, согнувшись пополам и пытаясь отдышаться. Боль не отпускала, дышать было трудно, и стало ясно, что единственный выход — прокатиться не домой, а в больницу. — Найнс? — рядом откуда-то выплыл Коннор. — Ты что?! Опять живот, да? Рядом с кузеном всё одно было полегче: чужие тёплые руки прихватили за плечи. Коннор, опять же, не спрашивал, что делать, и не впадал в панику. Сам достал телефон, деловито вызвонил скорую, обрисовал ситуацию, одновременно отводя Найнса к лавке, чтобы можно было сесть и подождать. Сам Найнс в этот момент еще острее, чем ощущал боль, чувствовал сожаление — никому из ГВшек он не догадался дать свой телефон, равно как и взять их контакты. — Коннор, пожалуйста, — отдышался, стараясь не представлять, насколько отталкивающе выглядит бледным, как смерть. — Скатайся потом ко мне домой? — Одежду в больницу привезу, — кивнул кузен, а потом до него дошло. — Ладно. Что сказать? — Скажи им, что задание или работа, или что угодно правдоподобное, ладно? — Найнс зажмурился и согнулся окончательно. — Чтобы они только никуда не совались и не нервничали… — А кормить их заезжать не надо? — Коннор аккуратно приобнял за плечи. — Я могу. — Не надо, — Найнс тихо хмыкнул, показывая, что шутку оценил. — Ференцу можно не говорить. — Избыточное предупреждение, он и так ни с кем из нас не общается, — Коннор придвинулся чуть ближе, от него знакомо пахнуло корицей, и Найнсу стало вдруг гораздо спокойнее: он снова поверил, что может на кузена положиться, как это было всегда. Коннор проводил его до скорой, деловито сдал с рук на руки медикам, кивнул на прощание совершенно обыденно, и Найнс снова почувствовал почву под ногами — ради этого можно было и потерпеть очередной приступ. В больнице, правда, сообщили, что терапия рассчитана на десять дней, так что он заранее приготовился к унылым будням в палате. И не ошибся: первый день тянулся от приёма пищи к процедуре, от процедуры к приёму пищи, но самочувствие налаживалось, конечно, очень заметно. Заехавший после завтрака Коннор здорово поднял настроение рассказом о ГВшках, которые, конечно, знатно всполошились, но приняли на веру рассказ о рабочей необходимости отсутствовать. Сам Коннор искрился знакомой бодростью, и Найнсу нравилось думать, что кузену на пользу пошло окончательное примирение именно с ним. Второй день прошёл ровно так же, как первый, за одним существенным исключением: Найнс проснулся посреди ночи в своей палате от какого-то необъяснимого чувства. В углу копошились. И шептались. — Да тихо ты! — Разбудишь его… — Вон, какой бледный… — У-у, человек… — Ещё и нас волновать не хотел… — Вот не придурок?! — Да как не придурок, но не ори, пятёрка, хоть и шёпотом, проснётся ведь… — По шее нам надаёт… — Но и глазами посмотрит, а? — Может, разбудим? — Рехнулся?! — Пятёрка! — Люди нежные. — Их надо аккуратно… — Вот пару дней дома супа не пожрал… — И пожалуйста… — В больничке кукует… — Орясина… Потом раздался длинный, исполненный с чувством «эх». Найнс рискнул открыть глаза и покоситься в угол. Диоды не моргали, тьма стояла абсолютная, копошение тоже стихло, и сейчас Найнс не смог бы поручиться, приснилось ему это шептание или было на самом деле. Вздохнул тяжело, покосился на стакан с водой, стоящий на тумбочке — вроде и не далеко, но тянуться было неудобно. В углу вскопошились. Найнс посмотрел в темноту пристально. Темнота вдруг посмотрела на него в ответ восемью парами глаз. — Дурак ты, человек, — рассудительно поведала ему темнота голосом Тройки. — И кто так делает? — риторически вопросила темнота слева. — Нет, понятно, что ты, — риторически согласилась сама с собой темнота. — Но вообще, имей в виду, мы даже в интернет лазали! — Друзья так не поступают! — Чтобы ты знал! — Впрочем, мы не обиделись… — Только переживаем за тебя, человек. Найнс прикрыл глаза, уже зная, что ГВшки выходят из угла, рассаживаются вокруг и тихонько копошатся в обычном режиме. Найнс не мог сказать, кого он недооценил — себя или их, но сейчас ему было на самом деле всё равно.