И солнце всходило

Найнс всегда считал себя довольно выдержанным человеком. Почти в любой момент жизни он мог бы гордиться своим поведением, несмотря на то, что был вполне живым — и как всякий сотрудник полиции умел к месту использовать ругательства, пошло шутить, посылать разнородные сигналы жестами (от полного принятия до полного отрицания), но в целом — сохранять баланс и гармонию рабочего и нерабочего состояний. В данный момент Рихард «Найнс» Найтлесс впервые за долгих два месяца вспомнил свое полное имя, чтобы мысленно накидать черновик завещания. Притом, что стоял на собственном заднем дворе в тапках, завернувшись в одеяло и с не зажженной до сих пор сигаретой. Ненастный день сентября прибил все яркие желтые листья к земле, на неухоженном дворе была жуткая грязь — после дневного дождя, в который Найнс попал по полной, вымок с ног до головы и теперь опасался простудиться. Напился витаминов, даже поел нормально, а не как обычно, решил покурить, а тут вот такое вот. Вот это вот. Восемь пар глаз напряженно смотрели на него в ответ. Восемь пар оптических блоков, если быть точным. Если уж быть совсем точным — на него смотрели своими оптическими блоками восемь явных андроидов-девиантов, до сих пор разгуливающих в полицейской форме и весьма конкретно сидящих под стеной на мини-крыльце заднего двора. И светящих недвусмысленно красными диодами. Рука дрогнула, сигарета выпала, по спине пробежал озноб, непонятно чем порожденный: или ночью тяжелого сна, или продолжительным разгуливанием под холодным дождем днём, или наплывшим страхом смерти — табельное, разумеется, осталось на работе, а личный пистолет был на кухне, где ему и положено было быть. Найнс уже видел заголовки завтрашних газет о «молодой, безвременно ушедшей надежде департамента», о «скорбящих родственниках» и неожиданно вздохнул с облегчением. Это также будет означать, что больше от него никто ничего не захочет, а социальная сторона жизни превратится в социальную сторону смерти, гораздо более легкую для исполнения — лежать трупом в могилке. Это он сможет. Он и так отлично лежит почти трупом в свои редкие выходные. Будет супер. Умирать, правда, все равно не хотелось. — Человек? — один из андроидов ворохнулся и встал, а за ним, как по команде, подтянулись остальные. — Эй, человек, ты там живой? — другой, абсолютно идентичный первому, андроид. — Человек, слышь, если тебе помочь чем надо, ты скажи? — третий вышел чуть вперед, на его носу Найнс разглядел косой скол. — Мы, конечно, подразрядились, но скорую вызвать еще способны, — четвертый, тоже в «шрамах», выглянул из-за третьего. — И ты плохо выглядишь, — подал голос пятый. — Прям реально плохо, — ввернул шестой. — Можно сказать, не выглядишь, — отметился седьмой. Найнс потянулся за пачкой в карман, иррационально надеясь, что андроиды ему привиделись, вот он покурит, мозги прочистит, и его отпустит, наконец, работа. — Э, не-не-не, человек, не усугубляй, — выглянул восьмой. — Тебе явно стресса хорош уже, особенно для организма, положи сигареты в карман, и твое здоровье не пострадает! — Еще больше, — вздохнул кто-то в первом ряду. — Хотя и над своим нынешним видом ты явно старался. — Так себя довести, это же уметь надо, — третий, со сколом поперек носа, смотрел Найнсу прямо в глаза. — Ты давай это, в тепло! Сентябрь, конечно, не ноябрь, но тапки твои уважения не внушают! — В отличие от тебя, — опять влез за третьим четвертый. — Вот именно, — снова отметился седьмой, и Найнс заметил, что у него глаза немного разные, один серый, а другой голубой, оба в невыразительных оттенках, но полицейская привычка подмечать детали давала о себе знать. Выдох получился шипящим, вдох — судорожным, Найнс уронил пачку вслед за сигаретой, обругал себя последними словами, дернулся немного от неожиданности, когда ближайший андроид шагнул ближе, попадая в полосу яркого электрического света. — Э, да ты боишься, что ли? — поинтересовался опять восьмой. Подошедший и поднявший сигареты выпрямился, Найнс отчётливее разглядел полицейскую форму, типичную, синюю с желтыми вставками, андроидскую, но светящиеся элементы неравномерно моргали, видимо, о состоянии уровня энергии ГВ200 не врал ни один. Остальные продолжали пялиться из сгущающихся сумерек, подсвеченные красными диодами и иногда вспыхивающими вставками на одежде. — Человек, э, человек, — приблизившийся был третьим, с косым сколом через нос. Протянул сигареты. — Ты темноты боишься, что ли? Не бойся, нас тут восемь! Найнс хмыкнул, протянул руку за сигаретами, забрал, мимоходом мазнув по руке в перчатке. Обычной руке в обычной перчатке. И никто не собирался его убивать? — Эй, эй, сосредоточься, темнота не опасна, не причинит тебе вреда, мы не дадим! Эй? — девиант обеспокоенно заглянул в лицо, улавливая какую-то микромимику, судя по направлению взгляда. Ноги уже нормально подмерзли, но эмоциональный ступор не давал двинуться с места, зато прорвался смешками, отдельными и короткими, плавно перетекающими в непрерывный смех с истерическими нотками. Найнс знал, что ему нужно остановиться, что это нездорово и выглядит по-идиотски, но замолчать не мог, равно как и разжать пальцы, сжавшиеся на сигаретной пачке. Скорее всего, от сигарет осталась одна труха, что было обидно в долгосрочной перспективе, но сейчас — нисколько. — Человек, господи, да человек же! — третий оказался совсем близко, пониже сантиметров на пять, поплотнее, с лицом очень обыкновенным каким-то и вполне живым цепким взглядом. — Ты пока посмейся, а мы тебя погреем. В следующий момент Найнса обняли поверх накинутого на плечи одеяла. И ещё раз обняли. И за ноги. И вокруг коленей. Найнс ощутил себя в центре чего-то. Центре чего-то позабытого. Смеяться постепенно расхотелось, и его внимание привлекло неравномерное подмигивание ближайшего диода. — Ну, вот, нормально, человек? — по спине похлопали с разных сторон. — Нормально. Сейчас дома посидишь, подышишь, полежишь, и нормально, а, человек, а? Найнсу в лицо заглядывали по меньшей мере четыре одинаковых андроида и мигали своими диодами вразнобой, как-то… затухающе. — А вы? — откашлялся, делая голос яснее и пытаясь не кряхтеть. — Вы же. Вот чего вы? Как ни странно, андроид понял. — Мы тут до утра посидим! — отозвался черт-пойми-какой из них. — Помедитируем! — Звёзды посчитать можем! — А можем не считать! — Посторожим, чтобы темнота тебя не съела! — Если хочешь, конечно! — Можем просто так посидеть. — А утром уйдём, если зарядки хватит! И снова уставились на детектива полиции, который пятнадцать минут назад с трудом вспомнил своё имя. — Что значит, «если зарядки хватит»? — Найнс вгляделся в одинаковые и одновременно разные лица. — То и значит, эх! — удручённо покачал головой третий, со сколом на носу. — Э, да что там! — махнул рукой восьмой, который, видимо, любил экать. — Зарядка небесконечная, знаешь, — подмигнул разноглазый седьмой. — Но мы, конечно, крепкие, — тоже подмигнул, но неравномерно, четвертый. Остальных Найнс не видел, но очень хорошо рядом чувствовал — андроиды продолжали его придерживать и вздыхали, каждый на свой лад. — Нет уж, — выпростал руку из-под одеяла, потёр лоб. — Вы, конечно, девианты. Андроиды, стоящие напротив, несинхронно моргнули и напряжённо посмотрели в ответ, перемигиваясь диодами беспокойнее. — Да, девианты, а ты человек, — обозначился кто-то со спины. — Как будто это плохо, — фыркнул несинхронный четвертый. — А кто в наше время не девиант, — пожал плечами третий. — Мы сказали, что уйдём, этого тебе мало? — восьмой. — Я не про то, — сосредоточиться после выплеска эмоций стало тяжело. — Я про то, что вы зарядитесь сначала, но, чур, под моим присмотром! Найнс окинул суровым взглядом тех, кто поддавался окидыванию. — Да не вопрос, — повеселел третий. — Это мы мигом! — Ты, конечно, затейник! — А это вообще прилично? — Замерзать на крыльце собственного дома — неприлично! — Но мы знали, что ты классный! — И сразу нам понравился! — Спасибо, человек! — И темноты, кстати, все равно не бойся, мы тебя посторожим! — Мы ведь в оригинале за полицию. — Порядок нам нравится. — И когда люди в порядке. — И в безопасности! — И спасибо! Пришлось возвращаться домой, не покурив, зато в компании, что заново погрузило Найнса в ступор: андроиды оказались шумными и весёлыми, подвинули диван к розетке, воткнули какой-то переходник, уселись близко-близко, занимая весь диван, ёрзая и копошась. Найнс подождал, пока все затихнут, переместил кресло, чтобы сидеть напротив, устроился, собираясь наблюдать за подозрительными девиантами, подпёр голову кулаком, поморгал, наблюдая за синхронным прокручиванием восьми поголубевших диодов… И сам не заметил, как уснул.