Льдинка

-Проходите, садитесь, - Гарри жестом указал Малфою и Нотту на свободные кресла. – Итак, что, чёрт подери, случилось? Маска холодной вежливости мигом улетучивается. Глаза по-гриффиндорски горят, кулаки сжаты, брови немного сдвинуты. Гарри Поттер действительно напряжен. -Я не понимаю их условий. Они хотят вырезать наши метки. И предлагают весьма неплохие деньги, - Драко Малфой тоже несколько изменился в лице. – Насколько я знаю, Эйвери тоже получил подобного рода предложение. Вчера нескольким экс-Пожирателям пришли письма весьма странного содержания. В них некто очень интересовался состоянием меток, а также просил согласие на встречу. -У меня есть с собой копия,- несколько меланхолично сказал Теодор, доставая из нагрудного кармана мантии дорогой пергамент. – И оригинал. Но пока предоставляю только копию. Не в обиду тебе, Гарри. Просто предосторожность. Гарри Поттер кивнул и потянулся за листом. Особой неприязни или любви к спокойному Нотту он не питал. Хотя с недавних пор нередко обращался к нему, чтобы тот помог составить некоторые документы для Аврората. Теодор имел чудесное юридическое образование как для маггловского, так и для магического мира. Он обладал удивительной способностью составлять законы и документы таким образом, что даже профессионалы не могли найти что-то, что позволило бы закон обойти. Даже теоритически. Теодор Нотт редко просил помощи, предпочитая самостоятельно справляться с проблемами. Он чувствовал себя обязанным, даже если только рассказывал кому-то о своих трудностях. Но этот случай – что-то из ряда вон выходящее. Четыре раза в своей жизни он обращался за помощью к Малфою. Один раз – к Поттеру. Сейчас он обратился одновременно к обоим. Как оказалось, не зря. Несмотря на свою профессию, письмо заставило его нервничать. Он почувствовал в нем тайную угрозу не только для себя, но и для своей семьи. Гарри взял письмо и прочитал следующее: «Уважаемый мистер Нотт! Надеюсь, Ваша Черная Метка на левой руке Вас не беспокоит в последнее время. Так или иначе, я хочу предложить Вам избавиться от нее. Всего лишь одна операция, и метка навсегда исчезнет. За согласие Вам полагается вознаграждение. Услуга за услугу. Искренне буду рад Вашему согласию и опечален несогласием. Думаю, что Ваша семья будет со мной солидарна. Ваш Б.Б.» -У тебя такой же текст, Драко? – Гарри быстро перевел взгляд с Нотта на Малфоя. Шестое чувство подсказывало, что история на редкость грязная и неприятная. А это чувство его ни разу не подводило. -Вместо фамилии Нотт – Малфой, - отозвался Драко. – А так все точно также. Драко сразу понял, что кроме Поттера ему никто не поможет. Рискованно было доверять даже ему, но делать нечего. Его до сих пор сторонились многие волшебники и волшебницы, о нем то и дело писали неприятные статьи в «Пророке» и «Магическом вестнике». И он все еще не забыл, как после Второй Магической вслед ему и Астории сыпались проклятья, и как каждый день щит над Малфой-мэнором качался от весьма мощных заклинаний. А теперь, когда все более-менее успокоилось снова напоминать магической Англии, что он в свое время выбрал не ту сторону, он не хотел. Боялся, но не столько за себя, сколько за сына, которому и так приходилось не очень сладко. Гарри Поттер имел большое влияние. Он мог помочь, мог надавить, мог заставить говорить, мог заставить молчать. И он действительно был великолепным мракоборцем. Драко знал, что Гарри поможет. А сам Поттер вспоминал тот ужасный год, когда Золотое Трио охотилось за крестражами. Вспоминал тоску по Джинни, вспоминал все те дни, наполненные отчаянием, осознание собственной никчемности, неспособности хоть что-нибудь сделать. Он с ужасом понимал, что что-то подобное, какие-то идеи остались, что он не смог их искоренить. И он осознавал, что вряд ли вынесет повторной борьбы не только за жизнь и свободу населения Англии. Он понимал, что вряд ли сможет бороться даже за себя. -Магических признаков на бумаге не было? - как-то глухо спросил Поттер. Знал, что не было. Нотт и Малфой отрицательно покачали головами. -Есть предположения? – теперь Гарри попытался скрыть свой страх. Хотя все присутствующие в комнате его испытывали. Знали, каковы последствия неправильного решения. -Кто-то, кто присутствовал на всех судах, - задумчиво сказал Драко. – Или кто очень хорошо знаком с последователями Тёмного Лорда. Бывшими. Кто сам был одним из них. Или готовился стать таковым. -Вероятнее всего чистокровный или полукровка,- добавил Нотт. – Кто хорошо знал особенности чистокровных семей. И знал наши характеры. Потому что этот человек знает, на что давить. Он хорошо осведомлен о наших болевых точках. -И вероятнее всего это она, - мрачно отозвался Поттер, устало потирая переносицу. Стук в дверь. -Можно, пап? Я чай принесла, - Лили, удерживая на кончике палочки два подноса, стучалась в дверь. Мама гостям не обрадовалась. Никто не обрадовался, кроме Викки и Лили. Первая – потому что наслышана об этих чистокровных родах. Вторая – потому что они тоже слизеринцы. -Входи, - разрешил Гарри, снимая с двери мощное запирающее и противоподслушивающее заклинания. Лили, уже переодетая в темно-зеленое платье, аккуратно входит в кабинет, невольно заставляя мужчин с ног до головы изучить ее саму и ее наряд. Выглядит она, между делом, очаровательно: густые медно-рыжие волосы собраны в элегантный пучок. Платье осторожно подчеркивает красивую талию и небольшую грудь, открывает длинные ноги, и тонкие руки с изящными кистями. На ногах – серебристые босоножки на невысоком каблуке. На указательном пальце правой руки – тонкое колечко с изумрудом. Точно такой же носит Гарри Поттер на той же руке, но на среднем пальце. Лили как будто показывает всем свою юность, слегка приподнимая уголки губ в улыбке. Ей нравится произведенный эффект. Она слегка взмахивает левой рукой, освобождая на отцовском столе место для двух подносов, а потом с помощью палочки ставит их на него. -Мама ждёт к столу через пятнадцать минут, - немного звонче обычного говорит девушка, а потом с мольбой смотрит на папу. – Пожалуйста, можно я посижу здесь? Я просто не могу находиться рядом с этим детским садом! Они из меня всю кровь выпьют. Гарри смотрит на дочь, потом на Драко и на Теодора. Малфой пожимает плечами, мол «спрашивай Тео, мне все равно». Нотт немного медлит, а потом кивает головой. - Ты же понимаешь, что никому ничего не должна рассказывать?- Теодор улыбается. - Неужели я настолько похожа на хаффлпаффку? – резко отвечает Лили вопросом на вопрос. А потом тут же себя укоряет. – Извините, мистер Нотт. Я не права. Мне не следовало так говорить. Лили прикрыла за собой дверь и уселась в кресло слева от Драко Малфоя, не глядя больше на Теодора Нотта. Слишком сильно она смутилась из-за своей вспышки. Теодор посмотрел на дочку Поттера и усмехнулся, понимая, из-за чего Мари решила с ней подружиться. -Б.Б. наверняка выдуманные инициалы. Но мне на ум приходит только Беллатриса Блэк, - Драко морщится. Воспоминания жалят. Рождество 1998 года. Кошмар вживую. Первый испробованный и использованный круциатос. Первый луч авады. И постоянный страх за свою жизнь. А еще эти крики боли, эти вывернутые руки и ноги, это пустота во взгляде, полное безразличие, желание не жить, а быстро умереть. Малфой пытается взять себя в руки. -У нее и Родольфуса не было детей. И особо ее никто не любил. Среди Пожирателей не было места светлым чувствам. Все очень быстро обнаруживалось и выкорчевывалось, - Теодор знает, о чём думает Драко. В тот год он сам испытал на себе немало. Например подставил руку для своего проклятия. Он не хотел становиться Пожирателем, но мнение отца всегда было для него важным. Он верил ему, до тех пор пока не понял, что Маркус Нотт – потерянный человек. -Ясно что не любил, - хмыкнул Гарри Поттер. – У каких чистокровных семей всё еще в ходу идеи Волан-де-Морта? -У Паркинсонов точно, - подала голос Лили. – Майкнеров и Розье. И, возможно, у Гойлов. Лили поняла, что все это – не просто так. Что дело серьезное. Потому что ни один уважающий себя слизеринец просто так просить помощи не будет. Невозможно. Она вспоминала это вечное выражение брезгливости на лице Кайла Розье, эти слова о восстановлении справедливости во время их первого и последнего (хвала Мерлину!) свидания. Этот окрик Джона Майкнера во время недавнего собрания старост. Выражение жутчайшей ненависти на лице Элли Паркинсон. Странное до безумия поведение Грэйси Гойл, которая достаточно неплохо общалась с ней до недавнего времени. Насколько вообще можно общаться с Лили. -У Розье? – вздрогнул Теодор. – Ты уверена? Теодор Нотт долгое время ухаживал за красавицей Анной Долоховой, младшей сестрой Антонина. И, наверное, не было девочки на курсе Слизерина добрее, чем она. Всем улыбалась, помогала, поддерживала. Казалось, не попасть под её очарование невозможно. Теодор попал. И практически пропал. Влюбился, даже хотел жениться. А у неё уже был суженый. Дейл Розье. Нетрудно представить, насколько тяжело было для двух сформировавшихся взрослых, искренне любящих друг друга – расстаться. Но именно принадлежность змеиному факультету позволяла не наделать глупостей и ошибок, за которые можно было очень дорого заплатить. После, но заплатить. -Тео, - Малфой нахмурился. Об амурных делах Нотта он знал не только по словам последнего, но и по рассказам Астории, которая, оказывается, всегда была в курсе последних и не очень новостей. – Дети не всегда отражают родителей. Гарри Поттер удивленно переглянулся с дочкой. А он то думал, что был в курсе всех событий. По крайней мере времени его пребывания в Хогвартсе. Странные они, эти слизеринцы. Даже дочь ему было иногда тяжело понимать. В другую сторону это не действовало – Лили всегда понимала, что творится в душе у папы, о чём он думает. Конечно, немаловажную часть играла предрасположенность к окклюменции, но ведь никто её этому не учил. А Гарри Поттер… Гарри Поттер иногда напоминал открытую книгу Древних рун: большинству как китайская грамота, избранным как доступный и понятный текст. Только бывали моменты, когда некоторые склеенные между собой страницы раскрывались, а текст был зашифрован. И тогда даже избранные ломали головы над ним. Лили усмехнулась про себя, запоминая ассоциацию. А вдруг?.. -Продолжим, - кашлянул Нотт. Неловко – не то слово. А ещё эти гляделки Поттеров. Малфой согласно кивнул. -Предположения? Подозрения? – Гарри посмотрел на наручные часы. Половина двенадцатого. Джинни его придушит. А все остальные присоединятся. -А это может быть кто-то, кого вы не знаете? – спросила Лили. Что-то было не то. Странная манера письма казалось знакомой до боли в висках. Она точно видела что-то похожее. Точно пробегалась глазами по сухим официальным строчкам. Но когда? Где? -Скорее всего нет. Слишком неправдоподобно, - покачал головой Теодор. Нужно было подумать. Странные ассоциации, связанные с письмом, не проходили. -А дата стояла? – вдруг спросил Гарри, отчего все присутствующие удивленно на него посмотрели. Про дату они забыли. То что ответ отрицательный, аврор понял сразу. -Значит ждём, - вынес вердикт Малфой, поднимаясь на ноги. – Думаю, мы тебя и так задержали, Гарри. Время, действительно, неподходящее. Теодор встал вслед за однокурсником. -Лили, Маргарет приглашала тебя в гости. Там собирается небольшая компания. Надеемся на твое присутствие, - Нотт благосклонно улыбнулся слизеринке, пожал руку Поттеру. -Камин в вашем распоряжении, - последний махнул рукой в приглашающем жесте. – Будут новости – пишите. Я несколько позже настрою каминную сеть между нашими домами. Так будет комфортнее. Один за другим, бывшие Пожиратели скрылись в зелёных языках пламени. Таких же зелёных, как глаза Гарри Поттера, таких же горячих, как глаза Льдинки.