Трио академии

Изуку Мидория умел приспосабливаться к любой среде благодаря своей мягкости и умению анализировать. Например, всю жизнь терпя издевательства и выходки друга детства Каччана, он со временем даже смог выработать фильтр в своей голове, определённую схему, позволяющую ему понимать то, что пытается сказать Кацуки Бакуго на самом деле за своими криками, что помогло ему адаптироваться к обществу друга. Каччан кричал «сдохните», Мидория же замечал, как грустны его глаза и ясно слышал «мне одиноко». Схема в его голове позволяла ему понимать Каччана вот уже на протяжении многих лет, не давая сбой. Но так уж вышло, что в этот понедельник, аккурат после их боя, где Бакуго поделился с Деку своими переживаниями об отставке Всемогущего, система Мидории по пониманию Каччана затрещала по швам. А все, потому что рано утром, увидев Деку, Кацуки неохотно, но всё же вежливо промолвил: — Доброе утро. — И тебе, Каччан! — обрадовался было Изуку, пока его система немедленно не сообщила ему об ошибке: Кацуки Бакуго не желает доброго утра. Кацуки Бакуго огрызается на всех с утра пораньше, желает всем сдохнуть и орёт, чтобы его не трогали, но доброго утра не желает. Так не бывает. Мидория в изумлении обернулся на товарища, но тот уже прошёл, так и не объяснив, что это было. Казалось бы, лишь один сбой, ничего страшного, система ещё может продолжать свою работу. Но тем же вечером, когда Деку случайно оказался на пути Каччана в коридоре, блондин лишь сдержанно промолвил: — Можешь отойти? Я хочу пройти. Голос Бакуго был сиплым и подавленным, и Деку оставалось лишь в ужасе отойти и смотреть другу вслед, не понимая, почему он вдруг не кричит и не оскорбляет его. «Что-то не так? Может, он болен? Умирает? О нет, он умирает! Он так со всеми подавлен?» — Сдохни, я убью тебя! — послышался звучный рёв Бакуго, выбесившегося из-за шутки Каминари, и Деку озадачился ещё больше. Выходило, что Каччан оставался самим собой и не менялся, он поменял отношение лишь к самому Деку. Изуку почувствовал, как рухнуло его сердце, и на всех парах вдруг понёсся к Денки и Кацуки, отчего они с недоумением обернулись на него. — А мне кажется, Каминари-кун очень даже прав! — в отчаянии заорал Мидория, даже не зная сути разговора. Он съежился, но затем расправил плечи и с вызовом посмотрел на блондина: давай, нападай, я готов ко всему! Но к тому, что Бакуго лишь безразлично кивнёт ему и спокойно скажет «Твоё дело, Изуку», он никак не был готов. Кацуки же молча вышел из комнаты, оставляя растерянных Каминари и Мидорию одних. — Что ты ему сделал, Мидория? — с ужасом прошептал Денки, всё ещё не веря тому, что услышал «Изуку» из уст Бакуго, — Он орал на тебя двадцать минут на прошлой неделе только из-за того, что ты взглянул на него, а теперь? Изуку же почувствовал, как дрожат у него губы: он осознал, что Каччан не кричит на него больше, не потому что он злился или был расстроен. Ему попросту было на него теперь плевать. Он горестно захлопал глазами, пытаясь осознать это и чувствуя, как в груди становится тяжело. Затем решительно поднял свой взгляд, сжав руки в кулаки и ринувшись за Каччаном, не обращая внимания на вопросы Денки. Он подбежал именно к тому моменту, когда Бакуго уже подошёл к своей комнате и собирался заходить: он резво заслонил ему проход с уверенным и грозным выкриком «Не пройдешь!» У Бакуго еле заметно дёрнулся глаз, но он вздохнул и постарался дружелюбно улыбнуться (хотя его улыбка больше смахивала на дьявольский оскал): — Дай пройти, Изуку. — Я Деку! С каких пор ты зовёшь меня Изуку? — он схватил Бакуго за плечи, начиная трясти его, и тот закинул голову наверх, бешеным взглядом уставившись на потолок и сжимая челюсти, затем выдавил из себя: — Может, дашь всё-таки пройти? — Что с тобой не так? Почему ты так меня ненавидишь?! Я не заслужил такого! Глаз у Бакуго задёргался чаще, и он с трудом прошептал: — Дай пройти. — Я выслушал тебя! Подрался с тобой, раз тебе так это было нужно, Каччан! Так почему ты так злишься на меня теперь? Я думал, мы всё уладили! Думал, разобрались! Каччан вдруг сделал настолько резкий вздох, что Мидория даже выпустил его из хватки и в нерешительности отступил к двери. Бакуго же весь скрючился, вдруг схватившись за голову и застонав в попытке сдержаться. Изуку же лишь одобрительно кивнул ему, ведь следуя его системе, Каччан должен был взорваться через три, две, одну… — Я пытался быть добрее к тебе, задрот, потому что ты и так проиграл мне тогда, как последний щенок! - гневные выкрики Бакуго заполнили всё здание общежития, — Подумал, могу быть немного милосерднее, раз вынес тебя с таким позором, и дать тебе немного передышки, но ты, бесполезный неудачник, даже этого не можешь понять и всё лезешь и лезешь, хотя я предупреждал: не лезь, Деку! Изуку с облегчением улыбнулся, выслушивая брань Бакуго, и тот покраснел от злости ещё сильнее: — Чему улыбаешься, идиотка кусок? — он схватил его за плечи и отшвырнул от двери, — Не! Стой! У! Меня! На! Пути! — Бакуго с треском захлопнул за собой дверь, но Мидория лишь выдохнул с улыбкой на лице: система вновь заработала.