Там, где рождается любовь

      — Лиза! Где моя трость?!       Уже с утра злой, как чёрт, Рихтер, битых полчаса, хромая, бегал по всей квартире. Он даже не мог себе представить где находится его трость и это его невероятно бесило. Наверное, единственное, что выводило его из себя в совместной жизни с Никольской, — это порядок во всём. Он противоречил хаосу, который бушевал у диагноста в его холостяцкой квартире, и травил его внутреннего бунтаря. Тем не менее, в его бардаке ведь всё было просто и понятно. Никакие вещи, за исключением, разве что, мобильника, не терялись никогда. Да ещё, наверное, таблетки, которые были спрятаны подальше от посторонних глаз и были распиханы по всем ящичкам, полкам, шкафам, тайникам… Но таблетки потерять не мудрено, потому что баночки с трамадолом и без того не слишком большие, в квартире у Лизы его таблеток не было вообще, а это ведь целая трость! Красивая и самая любимая трость, купленная Родионовым, вместо той, которую он подпилил. Естественно, у порога стояла ещё одна, но она было до скучного обычной.       Проснувшейся только что от гневных криков Андрея Александровича, Лизе он напоминал большую, сытую утку, которая теперь, будто куда-то торопясь, переваливалась с ноги на ногу. Елизавета сладко потянулась и, зажмурившись, счастливо улыбнулась собственным мыслям. В ноздри ударил терпкий запах мужского парфюма и женщина, словно кошка, греющаяся на солнце, приоткрыла один глаз, чтобы увидеть уже такое привычно-небритое лицо нависшего над ней Андрея, а затем снова закрыть глаза, чтобы слегка его подразнить.       — Отстань, — хриплым от сна голосом сказала Лиза и у Рихтера внутри всё сжалось, от накатившей нежности вперемешку с лёгким возбуждением. — Я не знаю где твоя трость. Ищи там, где оставил её вчера. Кстати, ты не мог забыть её на работе? Она незаметно для самой себя уже оказалась на самой середине большой кровати и, пользуясь случаем, раскинула руки в стороны, изображая морскую звезду. Первый день декрета, несмотря ни на что, казался просто прекрасным. По-настоящему летнее солнце заполняло всё свободное пространство, его тёплые ласковые лучи, будто бы заменили собой воздух в комнате. Через открытую форточку в комнату влетали звуки города и щебетание птиц. Закрыв глаза, можно было практически ощутить себя, где-нибудь в деревне или хотя бы на даче. Или дело было только в прекрасном настроении главврача?       — То есть, ты действительно предполагаешь, что я мог дойти до дома без трости и не заметить этого? — Рихтер выпрямился и скрестил руки на груди, глядя на чересчур довольную Никольскую немного удивлённо и недоверчиво.       — Не знаю. Но предполагаю, что мог. Тебя ведь вчера подвозил Родионов. Андрей, просто возьми другую трость.       Она знала, что такое предложение вряд ли обрадует диагноста и почему-то ей очень хотелось посмотреть на его реакцию. Она открыла глаза и повернула голову набок, но Рихтер молча стоял и улыбался. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как они съехались, но Лиза всё никак не могла привыкнуть к таким взглядам Андрея. Она уже давно не замечала, чтобы на неё кто-то так смотрел. С таким обожанием. Каждый раз она ужасно сильно смущалась и прятала глаза. Ей всё время казалось, что она как-то не так выглядит или делает что-то не то…       — Андрей, не смотри так! — Лиза раскраснелась и отвернула голову в противоположную сторону, для верности она натянула одеяло до самой макушки.       Лиза почувствовала, как матрац слегка прогнулся, когда рядом с ней присел Рихтер. Она перевернулась на бок, поворачиваясь к Андрею спиной. Тихий сдержанный хохот раздался где-то близко-близко над ухом. Под одеялом уже становилось невыносимо душно, но вылезти наружу — означает сдаться. Андрей не выдержал первым. Лёг рядом, скинул одеяло с Лизы, открывая той доступ к свежему воздуху, и уткнулся носом в шею любимой женщины, вдыхая чуть сладковатый аромат, так любимого Лизой, геля для душа с успокаивающим мягким запахом ириса и лаванды. Его тяжёлая рука очень аккуратно легла на уже заметно округлившийся животик, Рихтер начал ласковыми движениями его поглаживать, медленно, почти незаметно пробираясь выше. Вернее, это было бы незаметно, если бы ночная одежда Лизы не начала задираться.       — Ты опять спала в моей футболке, — ещё несколько месяцев назад эта фраза звучала вопросительно и укоризненно, сейчас он говорил это как факт и по голосу сразу становилось понятно, что в этот момент он улыбается. — Не находишь, что за эти семь с лишним месяцев она стала тебе коротковата?       — Да? А, по-моему, в самый раз.       — Ну, только если длину «едва прикрывает живот до середины» ты считаешь самой лучшей и приемлемой, — губами Рихтер коснулся чувствительной кожи на шее, заставив Лизу закусить губу от удовольствия.       — Исключительно в тех случаях, когда это видишь один ты, — сказала она с придыханием. — Андрей, ещё пять минут, и ты опоздаешь на работу.       Вместо ответа Рихтер потянулся за поцелуем. Елизавета попыталась увернуться, но она изначально была в недостаточно выгодном положении, для того чтобы вывернуться из захвата. Сложно было оторваться от тёплых, опытных губ диагноста, но Лиза справилась, мягко отстранив от себя Рихтера.       — Андрей, что ты делаешь? — спросила Лиза тяжело дыша.       Руками она удерживала за плечи Андрея Александровича, который то и дело повторял попытки возобновить поцелуй. Поняв, что Лиза будет как обычно настаивать на своём, он немного увеличил давление. И не выдержав такого напора, Никольская сдалась на милость победителя. Лиза уже не удерживала его на расстоянии, но всё ещё хваталась за мужские плечи, инстинктивно начиная стягивать пиджак. Рихтер помогал ей, не прерывая коротких, чувственных поцелуев в ключицы и шею. В один момент он аккуратно прикусил мочку её уха. Лиза вскрикнула от неожиданности и удовольствия, а Рихтер тихо прошептал:       — Что я делаю? — и ещё тише добавил: — Люблю тебя.

На работу он всё равно уже безнадёжно опоздал….