Я тебя любила все это время...

      Красный ковёр, по которому он каждый день ходит. Фарфоровая посуда, из которой он пьёт чай, все это она хранит в своей памяти, запоминает каждое его действие или же желание. Для неё, он нечто особенное. Она не сможет дать отчёт себе о том, когда появилось данное чувство и когда она хотела заговорить с ним, пусть даже о работе или же о состояние Вайолет. Но ей было приятно слышать его низкий голос, было неприятно наблюдать когда он работает до поздна, но что она могла сделать? Для него, она просто кукла, которая работает на него и пишет людям письма. Какая ирония судьбы, не так ли? Кат, всегда думает лишь об одном, когда же он поймёт, что эта статная девушка неровно к нему дышит и её сердце замирает бишь при одном слове «Прости». Она хочет написать ему письмо, но не знает с чего начать, она хочет сказать, что все время сжигает её и она умирает, сама этого не замечая. Она понимает, что её любовь это просто слово в его голове и оно ничего не несёт дельного. Но он в последнее время счастлив, поскольку Гилберт вернулся к ним и даже если он его не видит, то знает, что он все время проводит с Вайолет, она завидовала. Девушке было 19 лет, а у неё уже есть хороший и стойкий мужчина, она дождалась своего счастья, которое вернулось с войны к ней. А она одна, у неё много поклонников и каждый день она получает уйму комплиментов от клиентов, о том, какая она красивая, какой у неё приятный голос, в одно время это приятно, а в другое, для нее мало что значит, потому что, это говорит не он, не Ходжинс. Она его кукла, которой он может воспользоваться в любое время и в любом месте, она всегда рядом с ним находится, даже если он этого не замечает. Сегодня хороший день, людей было не много, но настроение было отвратным, ей хотелось с кем-то поговорить, с Бенедиктом не вариант, ведь они опять что-то не поделят и поссорятся, а ей сегодня не до ссор, вот наконец-то она решила пригласить Ходжинса на чашечку кофе или же чего-то покрепче. Грациозно идя по коридору, мужчины при звуке каблука поворачивают свои головы к ней и любуются изящной походкой дамы. Она сама грация, девушка достойная счастья и любви от мужчин. Вот она стоит у порога двери Ходжинса, сделать шаг или же уйти? Долго не думая, она как и обычно, без стука вошла. Первый шаг и первый стук каблуком о пол, дабы дать понять мужчине, что он уже тут не один. Подняв свою голову, он видит как и всегда Кат, в хорошем настроение и как всегда с прекрасным выражением лица. — Как всегда без стука. — наклонил голову с бок, будто ещё немного и она упадёт вместе с телом, привык уже к такому, но порой его смущало её поведение. — Мне стоит извиниться? А может все-таки я искуплю свою вину за чашечкой чая или чего покрепче? — он не заметил, как девушка была перед ним и присела на край стола свесив ноги, стол бы упал от такого веса, но нет, поскольку Ходжинс его подпирает логтем, сам по себе он бы не отказался от выпивки, но чтоб его позвала Кат, это что-то новое, она его звала в основном, если что-то у неё случилось, но увы, по её виду, нельзя понять, что с ней что-то не так или что-то произошло, поэтому он начал с самой типичной её причины такого приглашения. — Ты вновь встретила любовь своей жизни, но увы, он был не достоин тебя? — улыбка едва тронувших губ, и голубые глаза, в которых Каттлея могла видеть себя, они чистые, они видят её насквозь, но он не видит того, что она скрывает какие уже годы. Ей нравятся его глаза, они для неё олицетворение чистого моря в Райдене, где она в детстве любила играть сутками напролёт, а улыбка для неё — как красивый цветок, который вот-вот зацветет, но не для неё, не для этой особы, которая так и не смогла покорить его сердце. — Эй! Ты же знаешь, что я ищу того самого, а другие мужчины — лишь… — Лишь твой каприз? Ты все так же остаёшься ребёнком, ладно, на чашечку чая соглашусь. Только, мне нужно закончить отчёт за неделю. Спрыгнув со стола она направилась к выходу, ступая своими каблучками по полу, создавая при этом звонкий звук. Шла темпу стрелок на часах, так, чтоб каждый её шаг отдавался секундой на стрелках. Эта загадочность и была её особенной чертой. Чертой, которая и была гранью. Гранью её сознания и внешнего мира. Перед тем как уйти готовить столик на две персоны, она вновь повернулась к нему и сказала пару которых слов. — Чур сегодня я буду выбирать место для беседы!