Dreams

      Еще до моего полного пробуждения, ощущаю приятный аромат еды. Такой знакомый, но такой нереальный для здешних мест. — Не может быть! — ахаю я, — где ты все это достал?       С трудом верю собственным глазам: ароматная пицца, разнообразие фруктов, напитки в жестяных банках. — Кажется, кто-то на все двести процентов согласен на сделку, — подмечает Калибан.       Подсаживаюсь ближе к пище, чтобы скорее ощутить ее вкус. Понимаю, как я устала от постной еды, ведь на острове невозможно раздобыть соль или перец. А газировка, такая вредная, но такая вкусная и не менее желанная. Открываю баночку спрайта, что делает и Калибан. — Будем! — говорит он, а я повторяю за ним, поднимая напиток вверх.

***

      Раньше я мало задумывалась о моем будущем. Но последние события заставляют все чаще делать это. Но помимо своей судьбы меня стала волновать еще одна — судьба Калибана. Хотя точнее будет сказать, наша общая судьба. Мне кажется, что наш выход из тюрьмы кроется во всех испытаниях, через которые мы уже успели пройти. Ведь не зря же богиня сталкивала нас вместе, заставляла думать друг о друге. Она сказала, что наше заточение — плата. Хотя больше это похоже на наказание для двоих дорогих мне людей. Харви и Ника. Ведь это и происходит! Она дала мне понять, что не даст быть любимой ими и любить их в ответ. — Калибан? — шепчу я. — Да? — Калибан, расскажи мне о себе, подробнее о твоем сотворении.       Его лицо меняется, он явно удивлен, но и заинтересован. Подходит ближе, садится рядом со мной в позе лотоса. Некоторое время он смотрит куда-то вдаль, но затем прямо в мои глаза. — Знаешь, раньше я бы вряд-ли стал рассказывать. Но тебе я хочу поведать нечто важное из этой истории. Брина, у нас с тобой больше общего, чем ты думаешь.       Я замираю в ожидании. Поняв, что я готова его слушать, Калибан продолжает: — Когда-то у меня была мать. Ею я был создан, выкормлен, обучен некоторым важным вещам. Может, я и не чувствую физическую боль, а кровь моя не красная, но эмоционально я существо живое, благодаря ей. Хотя мои эмоции не столь яркие и всепоглощающие, как твои, но все же мне знакомы некоторые из них. Ее сила сделала меня таким. Будь я просто камнем, големом, созданным ведьмой для своей выгоды, я бы не был таким горячим, — смеется он.       На секунду я улыбаюсь. Как же это в его духе. Но кое-что важное я упустила, но сейчас поняла: Калибан был создан ведьмой, а значит, что через нее он получил способность ощущать. — Скорбь я тоже познал. Ведь она была уничтожена людьми — викингами. Они считали, что мы предали Одина, поклонялись другим богам. Перед смертью она даровала мне мой облик, я не всегда выглядел так, я был малышом, ее ребенком.       Ловлю себя на мысли, что Калибан вот-вот пустит слезу, чувствую, что он давно не вспоминал те дни. Но слез нет, лишь глубокий, тяжелый вдох. Накрываю его ладонь своею и сжимаю очень крепко.       В следующую секунду небо начинает меняться, солнце сдвигается ближе к горизонту. Впервые в этом месте время двинулось. — Что-то происходит, — вдруг говорит он. — Время, — отвечаю я, — петля сдвинула время. Калибан, думаю, выход уже близко. — Думаешь, Афродита хотела, чтобы я был честен с тобой? — Думаю, не только честность, должно быть что-то еще. Она обещала быстрее закончить наше наказание. Ты сам захотел рассказать мне об этом? — Да! Я точно не ощущал ее влияния. Брина, мы действительно близки к нашему освобождению, — радуется он, обнимая меня.       Такие крепкие и теплые объятия, такой красивый закат, все это навевает мне мысль о том, что существо, в моих объятиях, дорого мне. Я бы хотела освободиться и править вместе с ним, только чтобы не было борьбы за престол, чтобы всегда было два мнения и одно компромиссное решение. Думаю, сотрудничество с раем не было бы лишним. Столько всего еще можно изменить, нужно столько знаний и умений. У Калибана как нельзя кстати огромный опыт. Он видел многое, он был многим.       Медленно поднимаю свою голову с его груди, взгляд находит его глаза. Кажется, пламя все еще там, а я жажду ощутить этот жар вновь. Будто читая мои мысли, он прикасается своими губами к моим. Этот поцелуй другой, не такой, что был раньше. Голова ясна и чиста, действия полностью подвластны мне, а не посторонним силам. И вот ответ становится очевиден, решение лежит в нас прямо сейчас. Оно объединяется и приводит нас в движение. Двигаясь в один такт друг с другом, ощущая огонь, слова вместе с дрожью моего тела выходят наружу: — Во спасение… мы должны быть едины вечность.