что для тебя счастье?

В раменной тихо и тепло. Шарф обвивается вдоль шеи. Наспех надетое пальто согреет загнанного зверя. Лапша по палочкам струится. Имбирь даёт особый вкус. Ему вторую ночь не спится: ведёт Дурак, он — черви туз. И с белым красно сочетанье… Но в «Хагакуре» новый гость. Весенних вечеров дыханье расскажет, что не так он прост. Он, шапку нахлобучив, снял. Уселся в дальний угол, к двери. Рамена мрачно заказал и стрельнул взглядом, всё не веря. Но Акихико лишь вздохнул. Ему не чуждо любопытство. На что же Шинджи намекал, не знает… время расплатиться. И парень деньги передал. Внутри мертвы все мысли уж. Перед глазами образ встал, что вызывает трепет душ. Покинул ресторан. Темно. Луна загадочно блестит. Уж Тёмный Час так близко, но домой боксер и не спешит.

***

Минако засмеялась вдруг. Полнились солнцем небеса. В её душе давно гроза смешалась с плотным кругом рук. Улыбка-маска, весел зов. Надуты ветром паруса. Свобода жизни без конца исчезла… Смерть — её улов. И для неё преград уж нет. Спасает слабые сердца. Клубок печали без конца, напротив — Арисато свет. Любой открыт своей душой. Всё прочие падут затем. Не знает мир подобных стен, что не подвластны ей одной. Замки вскрывает без труда. Чужие беды что свои. Не могут быть друзья одни: она долг помощи взяла. Семья, команда, тёплый дом. Минако вновь всё обрела. Душою всей связь создала, но есть один, что ближе. Он… Похож той травмой, что прошла. Всю боль запрятал в глубине. Простая жизнь ему чужда — свою он посвятил войне. Лишь Тени, Час, боксёрский ринг. Лишь сила для него важна. Полнится болью тихий крик, а к счастью воля уж мертва. Иллюзия обычных дней. Притворство — норма уж давно. Он самолично запер дверь в тот мир, где может быть светло. Минако смотрит и молчит. Сенпай холóден, отчужден. Он о себе не говорит — считает, смысл уж сочтён. И девушке неловко вдруг. Она перебороть смогла. Но, слыша чуждый сердца стук, осознает: беда жива. События ему важны. Вся жизнь пошла уж под откос. Слова её едва слышны: «Хочу спасти его от слёз».