Сорванная месса

      Близился полдень, и жаркое солнце грело Овернь своими лучами, играло бликами на водах быстро текущей реки, озаряло листву деревьев и насыщенно зелёную траву, грело небольшой яблоневый садик. Два отряда вооружённых до зубов рыцарей вместе со своими командирами кого-то ожидали и высматривали. Личина первого выдавала в нём уроженца самых жарких уголков Испании — на смуглом лице хищно смотрели вдаль чёрные глаза, распущенные чёрные волосы до плеч затронула седина, но всё же, несмотря на заметно зрелый возраст и исходящую от облика опасность, его можно было назвать красивым. Второму на вид было сильно за пятьдесят, опухшее костистое лицо и расплывающаяся фигура выдавали в нём любителя частых пирушек с множеством крепких напитков. Седые волосы безжизненно висели вдоль лица. Длинный подбородок, заросший щетиной, придавал сходства со старой рысью. Неопределённого цвета никогда не мигающие глаза, глубоко сидящие в орбитах, багровое лицо, покрытое грязью, как тонкой сеткой, и фиолетового оттенка отвисшая губа, обнажавшая скопление гнилых пеньков во рту, — все это было отталкивающе уродливо. Его сопровождали трое мужчин старше тридцати лет на вид, очень на него похожие, с опухшими и отёкшими от бурного образа жизни лицами, но любовь к кутежам ещё не успела запечатлеться на их совершенно одинаковых лицах признаками раннего старения. Лишь у третьего признаки пороков на лице проступали не так явно. Светлые волосы развевались на утреннем ветру. Зелёные глаза болотного оттенка высматривали, не подъезжает ли кто к саду, где отряды рыцарей, больше похожих на бандитов, обосновались со всем возможным комфортом и поедали с жадностью поспевшие яблоки — все без исключения облачённые в железную броню головорезы. — Родриго, ты сказал, что эта стерва мадам Монсальви приедет в полдень. Этот полдень почти уже наступил, — с громким чавканьем недовольствовал старый главарь разбойников. — Да, мессир Вилла-Андрадо, Катрин назначила вчера в письме встречу здесь. Где её может столько носить? — спросил один из близнецов, сопровождающих старого бандита. — Франсуа, так может быть, она впопыхах носик припудривает, не вылезая из седла? — съехидничал его близнец. — Жан, Франсуа, отец, хватит. Проявите снисхождение. Надо же молодой женщине подчеркнуть природные данные. Говорят, графиня Катрин эта — настоящая красотка, — протянул задумчиво зеленоглазый блондин. — Тебе такая не по зубам, Гонне, — небрежно обронил смуглый испанский наёмник, Родриго. — Имейте терпение, Беро. И посоветуйте запастись терпением вашим сыновьям. Я разбираюсь в женщинах. Мадам Катрин сдержит слово, раз обещала явиться, — заявил он уверенно. И, словно в подтверждение его слов, послышался топот множества копыт несущихся стрелой лошадей, которыми управляли одетые в полное боевое облачение рыцари в доспехах и в чёрных плащах с ястребами на них. Впереди отряда ехала стремительно облачённая в доспехи и в чёрный плащ с ястребом молодая женщина, без шлема на голове, густые волосы до плеч сияли в свете солнца как золотой венец. Доехав до яблоневого сада, женщина остановила коня и сделала знак остановиться своим сопровождающим, ловко спешившись со своего коня белой масти. — Вилла-Андрадо, я приехала, как и обещала. Я думаю, время начать переговоры, — прозвучал решительно и твёрдо, с нотками звенящей стали, голос женщины, чьё моложавое и красивое лицо с тонкими чертами помрачнело — едва она окинула взором всех собравшихся. Злостью зажглись её большие фиалковые глаза. — Этот сад давно заброшен, так что нашим переговорам не помешает никто. — Мадам Катрин, доспех вам не идёт. Уж или платье, или ничего. Хотя вашей красоты мужское одеяние не портит, — отпустил фразу в сторону Катрин наёмник, некогда проявивший к ней сострадание, когда Катрин пришлось рожать в пещере малыша Мишеля — как раз по милости испанских наёмников во главе с Родриго Вилла-Андрадо, напавших на её с мужем отряд.  — Оставим светские любезности, Родриго. Я приехала на переговоры, которые назначила втайне от мужа. Я хочу дать вам и Апшье, с которыми вы спутались, последний шанс на капитуляцию. Вы прекратите свою деятельность по разорению и террору мирного населения на овернских землях. И я, так и быть, уговорю моего супруга графа де Монсальви не вешать на деревьях вашу братию, — по-прежнему звенел металл в голосе Катрин, дерзко глядящей испанскому наёмнику прямо в глаза, не собираясь их опускать. — Не много ли на себя берёшь, самонадеянная соплячка? — презрительно бросил в её сторону Беро Апшье. — Вы бы не грубили мне. Не в ваших интересах. Я-то стараюсь сейчас всё уладить дипломатией, а вот Арно с удовольствием предоставит вам всем шанс украсить собой деревья. Он не будет так же добр, как я, — с насмешкой парировала Катрин, даже не взглянув в его сторону. — Ручаюсь, вы бы не посмели сюда прийти без охраны, — огрызнулся Гонне, злобно сверкнув зелёными глазами. — На трусов, мучающих мирное население, с открытым забралом в атаку не ходят, сами-то побоялись без вооружённого эскорта встретиться всего лишь с одной женщиной, — с нескрываемым пренебрежением Катрин отразила эту словесную атаку. Стоящие на страже жизни и здоровья своей госпожи, сопровождающие Катрин рыцари ещё ближе подъехали к Катрин с оружием наизготовку. К их большому ошеломлению, Вилла-Андрадо, Беро Апшье с его тремя сыновьями, сопровождающие их бандиты — поочерёдно падали наземь и хватались за горло, истошно хрипели, жадно пытались ловить ртом воздух, не в силах удержать стекающей изо рта кровавой пены. За всем этим с холодным торжеством и в полном надменном молчании наблюдала Катрин, мстительно улыбнувшись. — Катрин! Подлая тварь! Что за?!.. — прохрипел Родриго, обессиленно протягивая руку в сторону Катрин. — Понимаешь ли, Родриго, я всегда ненавидела тех, кто жесток к слабым, и тех, кто не считает крестьян людьми, — промурлыкала Катрин, ничуть не возмутившись его тоном, каким он с ней обращался. — Разумеется, все эти жестокости я не могла спустить тебе и семейке Апшье, потому заранее подготовилась к сегодняшним переговорам. Приди ты не к полудню, а в четыре утра в этот яблоневый сад, ты бы увидел, как я отравляю яблоки. — Сорвав с одной из ветвей румяное алое яблоко, Катрин заткнула им рот испанского наёмника. То же самое она сделала с Беро Апшье и его сыновьями. — Яд — это целая наука. Похоже, я идеально рассчитала время его действия. Не зря говорят, что армией управляет желудок, — подытожила Катрин, забравшись обратно в седло, и наблюдая за тем, как её враги, разорявшие её с мужем родные края и мучившие, убивавшие простых мирных жителей, теперь корчатся в агонии, предвещающей их скорое отбытие в Ад. Катрин внимательно обвела взглядом сопровождающих её людей, одарив их доброй и мягкой улыбкой. — Вы молодцы, дорогие друзья, — высказала она похвалу своим сопровождающим. — С такими отважными воинами мне нечего было опасаться противников. А вот вашему господину мессиру Арно знать про это совершенно не обязательно, — Катрин прошептала короткую молитву и перекрестилась. — Чувствую, мне после сегодняшнего есть, о чём поведать отцу Клименту во время исповеди…