just another LA devotee

Ну что же, доброе утро? Ну не очень доброе, но никто же не скажет “недоброе утро”, поэтому так. По ходу мне всё же удалось заснуть и даже не хило, ведь когда я попытался открыть глаза, а них будто налили кучу песка или заклеили Моментом. Всё же, я справился с этой сложной задачей и, оперевшись на локти, оглядел комнату. Помещение наполнял аромат свежой влажности из улицы после дождя. У небольшого отельного шкафа стояли папа с Алисой и очень тихо о чём-то разговаривали, не заметив моего пробуждения. Хоть воздух был холодный, я чувствовал как влажная футболка прилипла к моей груди и спине, а с затылка практически стекал пот. Вдруг, скорее всего с целью выйти из номера, и отец и Алиса направились в сторону кровати, у которой собственно и была дверь. Заметив, что я уже встал, папа поздоровался со мной, а Алиса села рядом, на край кровати. Папа сказал, что ждёт нас в коридоре, вышел, заперев за собой дверь. Тогда Алиса подняла взгляд на меня. Я сел на свою сторону большой кровати, скрестив ноги. — Ну как ты? — сказала она, дальше самой ухмыльнувшись из-за своего вопроса. Её улыбка была какой-то грустной, но ни то чтобы натянутой. Читалась в её глазах какая-то грусть. — Ты ещё спрашиваешь… — я тоже невольно ухмыльнулся. — Ну а как же… Нужно ведь формальность сохранять как никак… — мы немного посмеялись, после чего пошла недолгая пауза, которую я благополучно прервал. — Честно, вообще не понимаю, что прямо сейчас происходит вообще… — Скажи, я тоже… Просто в голове не укладывается… — Да да да… А кстати ты видела Даниеля? Он вообще как? — Я видела его, когда он спал. Не знаю, может быть он даже не поймёт что это было… — Надеюсь, ибо иначе у него может быть шок или что-то тако- — мою речь прервала открывающаяся дверь, в которой через пару мигов вошёл наш “герой”, как всегда держа в руках пару игрушечных машинок. Мы повернулись в его сторону и у нас сразу появилась на лицах улыбка, из-за милого сонного лица братика и его детской пижамки с обезьянками, которая явно больше его размера в несколько раз. — Доброе утро — весело воскликнул он, улыбнувшись самой солнечной улыбкой. — Доброе — я взял его на руки и тоже посадил на кровать перед моими покрытыми одеялом ногами, между мной и Алисой. — Как ты спал, солнышко? — заботливо спросила Алиса. — Хорошо! Мне приснился сон, где мы всей семьёй пошли на гонки и там были такие машины и- — дальше я уже не слушал, потому что на минуту задумался о том, каким либо сильным либо невероятно тупым вырастет этот малый. — Ну ладно, я пойду, я просто хотел зайти к вам, потому что оказалось мы не увидимся 2, а то и три дня! — он кинулся мне на шею, как он всегда любит делать, а я слегка поцеловал его щёку. Потом он слез с кровати, помахал нам своей ручкой, и пошёл. — Сколько он нас не будет видеть? — спросил я, когда по звуку захлопнувшейся двери понял, что Дани ушёл. — Э-даа, планы немного поменялись. Похороны и всё подобное будет не тут, а в Колумбусе, поэтому мы отвезём его в Лос-Анджелес к Данам, пока мы не вернёмся, вот… — Понятно… — коротко кинул я в ответ. — Ладно, я пойду ты приведи себя в порядок — сказала после небольшой паузы Алиса и тоже вышла из номера. Я не совсем понимал, что она имеет в виду под “приведи себя в порядок”, пока не посмотрелся в зеркало: на меня смотрело грёбанное чудище, с большими мешками под глазами небольшими глазами над мешками. На макушке волосы растрепались, будто я дрался со львом, а на затылке вообще скатились в клубок, став непонятным клочком. Моё лицо было очень бледным и опухшим, я выглядел как непонятный зефир. В общем, видок не очень. Я скинул с себя влажную футболку и боксёры, войдя в душевую кабину и встав прямо под ещё холодной струёй воды. Капли падали мне на плечи, голову и тело в общем, с монотонным треском разбиваясь и охлождая меня. Я мыл своё тело, пока комната постепенно наполнялась влагой. В такие периоды жизни душевая кабина и тёплая вода для тебя будто не простая бытовая обязанность, а непередаваемый кайф. Будто смываешь всю тяжесть и желчь ситуации… Закончив мыться, я вытер тело полотенцем, поверхностно подсушил феном волосы, и, наконец, вышел из комнаты, пройдя в спальню. Я посмотрелся в зеркало, что было у гардероба. Конечно полноценного человека из меня душ не сделал, но теперь я хотя бы чистый зомби. Я накинул на себя простую чёрную толстовку, такого же цвета джинсы, обулся и вышел из номера, не забыв запереть дверь. В коридоре как и всегда стояла гробовая тишина, тусклый свет незначительно освещал половину узкого прохода. В дали этого самого коридора я увидел силуэт, движущийся в мою сторону, скорее всего, к остальным номерам. Я продолжил шагать в сторону лестничной площадки, чтобы спуститься вниз, где все и ждали. Только когда я оказался достаточно близко с силуэтом, я смог разглядеть, что это Дядя Джош. Я не знал, что он в том же отеле, что и мы, да и что он вообще приехал сюда. Мы одновременно остановились, и он начал разговор. Как он сказал, за ночь они первым рейсом с Дебби и папой перебрались сюда и поселились в этот отель. Он пару минут назад тоже с был внизу и ждал, но вспомнил, что забыл забрать что-то из своего номера, поэтому вернулся. Дан предложил пойти вместе с ним и, соответственно, спуститься вместе, на что я согласился и мы вместе направились в его номер, который, кстати был не так далеко от моего. По ходу ещё от него я узнал, что Дебби не будет тут сегодня и она просто пришла ненадолго, чтобы забрать в ЛА Даниела. И в правду, когда я стоял у дверного косяка, ждал пока Джош возьмёт что там ему нужно, я мельком заметил собранный детский чемодан Даниела в спальне и Дебби, которая переодевала его в уличную одежду. Сам же Джош планировал вернуться в Лос-Анджелес вместе с папой. Джош взял что-то с небольшой тумбочки, которая стояла в холле номера, (я точно не разглядел, что это) мы снова вернулись и продолжали идти в сторону лестниц. Мы жили на втором этаже, так что спускаться на лифте не было смысла. Мраморные тёмные лестницы казались бесконечными, когда спускаясь через каждую из них шум людей с первого этажа становился всё громче и всё больше напрягал. Я вздрогнул из-за чувства, что кто-то коснулся моей руки, пока не повернул немного взгляд и не увидел, что это был Джош. По ходу напрягаюсь я слишком очевидно… Естественно, противиться я не стал, ибо всё-таки мне стало чуть комфортнее от этого. Как только я переступил последнюю ступень, это давление стало в триста раз сильнее. Ко мне было приковано много глаз, почему-то я занял внимание людей, хотя я так-то особо не выделялся. Потом меня кто-то схватил за запястье и утащил куда-то влево, а потом, когда я уже смог рассмотреть и хоть что-то понять, я увидел папу рядом со мной, а оказались мы в небольшой столовой этой самой гостиницы. — Перекуси, потом скорее всего долго не сможешь сделать это. Ну и по совету отца я закинул пару бутеров себе в рот и пытался не слишком далеко от него отходить, потому что людей всё ещё было много, а я всё ещё был немного растерян. Дальше я потерял всё: счёт времени, ориентир в пространстве, да и вообще осознание того, что происходит. Я помню как я, всё ещё за руку с папой и окружённый Алисой и дядей Джошем, вышел из отеля, где прямо у главного входа стояла куча папарацци и всяких журналистов. По ходу, тот чел из Твиттера был прав, когда писал о том, что новости в этом мире распространяются со скоростью света. Я не помню, как мы их обошли, не помню банально какого цвета был салон машины, в которую мы сели после этого, а дальше всё вообще туманно и с провалами памяти. Я лишь помню одно большое мраморное помещение, посередине в стороне севера большое длинное нечто, похожее на стол, окружённое стульями и рядами стоящих людей с белыми платками в руках. Дальше всё будто прямо-таки вырвали из памяти, как сон: ты помнишь, что что-то подобное происходило, но твоё сознание не принимает это. Помню огромный поток людей, помню гул, стоящий в этом помещении, но никаких точных воспоминаний. Помню папу, который стоял рядом и почему-то временами смотрел наверх, но даже если попытаюсь не вспомню и одного слова. Я будто очнулся в машине, которая ехала прямо. Рядом со мной сидела Алиса, глядя своими карими глазками в окно. На водительском сидении был мистер Дан, а зачем мы все были тут – мне было непонятно. Немного позднее я начал узнавать дорогу и понял, что мы скорее всего идём обратно в отель. И дальше я снова помню лишь дорогу до номера, в сопровождении с Джошем. Я сел на край кровати. Внутри была какая-то пустота. Я ещё ничего не осознавал и будто вчерашняя ночь была какой-то формальностью. Все мы боимся услышать слава типо “Твоей мамы больше нет”, но, готов поспорить, далеко не каждый задумывался, а что потом. Мы неосознанно боимся этих слов, этой новости, ибо в нам внежрено, что смерть родного – это плохо. А кто нам рассказывал, что дальше? Кто из тех людей, которые хоть раз обсуждали эту темуя говорили типо “ПОСЛЕ смерти своих родителей”. Если честно, я тоже никогда про это не думал и, прямо сейчас я никак не могу осознать тот факт, что моя мама не уехала на пару дней в другой город, а всего пару часов назад сдалась земле. Из этих недораздумий меня вырвал стук в дверь, после которого она открылась и в номер зашёл Джош. — Хей… Ты это… Скорее всего утомился за сегодня. Х-хочешь посмотрим твою любимую Иллюзию Обмана или типо того?.. — сказал он, после чего у меня на лице сверкнула краткая грустная улыбка. Я ничего не ответил, но Дан понял, что я не против, чтобы он вошёл, и прошёл в комнату. Я заметил у него в руках большую белую миску (как я понял с чипсами) и какие-то жестяные банки, скорее всего либо с Ред Буллом или Колой. Он сел не так далеко от меня, на другом краю кровати, но когда переложил закуски перед собой, ногами залез на кровать и придвинулся к середине, и я в последствии поступил так же. Потянувшись в сторону тумбы, где и валялся пульт от телевизора, я взял его и включил телевизор. На экране показались огромная куча бест селлеров, которые предлагались для просмотра на прокат. Пока мы выбирали фильм, из ванной вышла Алиса, и тоже присоединилась к нам. Во время просмотра я чувствовал внутри какое-то напряжение, но был значительно спокойнее, чем вчера. Да, ничего не стало лучше, никто не воскрес, но у меня на душе появлялось осознание того, что я уже ничего не поменяю, и мой единственный выбор – это привыкать к этому новому этапу жизни.