Death's desire — Прежде чем я умру

Трепет охватывал при мысли, что мы вернёмся ни с чем и никакого дурацкого повода для войны из этой экспедиции извлечь не получится. Пока Эсфи сушил свою одежду с помощью магии Тэхёна и Чонгука и пытался согреться, мы собрались все у костра и ломали головы, как же нам проникнуть в замок. Остальные действительно сидели с пасмурными лицами, но не я. Впервые в жизни мне не хотелось узнать тайну, раскрыть которую желали многие. Некоторые вещи лучше вечно хранить в секрете. И смерть последнего императора – как раз одна из них. Никому от правды лучше не станет, это уж точно. – Когда мы готовились к этому походу, – нахмурился лидер отряда, вспоминая, – подняли в архивах старые записи о подобных магических защитах. В некоторых случаях, когда ключи-артефакты, способные снять её, были утеряны или уничтожены, и больше не оставалось законных владельцев, прибегали к кровавой жертве. Поникший Тэхён выпрямил спину и подался вперёд, прислушиваясь. «Нет-нет-нет…» – чуть не замотала головой. «Пожалуйста, Исыль, не говори ничего такого… такого, что может привести к краху нашей страны. Юнике и так последнее время несладко живётся, не подливай масло в огонь…» – Чтобы пройти через магическую стену, можно попробовать отдать свою кровь. И если магия не заметит злые помыслы в душе, барьер пропустит этого человека. – Что-то подобное до сих пор практикуется на северных островах, – закивал мастер Пак Джэсу. – Прежде чем впервые пригласить гостя в дом, хозяева просят его окропить порог несколькими каплями своей крови, чтобы магия приняла его за своего. – Стоит попробовать, – Такеши озвучил мысль почти каждого. – А что стало с теми, кто раньше жил в замке? – подала голос Лорейн. – Те, кто вышел за пределы барьера после смерти императора, тут же потеряли память. У костра вновь повисло недолгое молчание, слышно было, как громче затрещали ветки, снедаемые оранжевым пламенем. Никому не хотелось утратить воспоминания о своей жизни. Войти в пределы замка – одно, а вот выйти из него живым, здоровым и в своём уме – миссия ещё сложнее. Не удержала улыбку. Если это случится, то толку от нашего путешествия не будет. Император Юнги не сможет услышать правдивую версию, потому что я её забуду. Моё настроение, вопреки ненастной погоде и хмурым лицам спутников, с каждой минутой повышалось. Давно я уже не ощущала такого прилива душевных сил и безбашенного оптимизма. В итоге так и решили – попытать счастья у стены барьера, накормить его своей кровью, а если нет – вдруг за многие годы он истончился, и в нём отыщется уязвимое место, через которое можно пролезть. Через пару часов блужданий по лесу мы вышли к заброшенной деревне, раскинувшейся у подножия холма. Замок последнего императора возвышался над нами, потемневшим мрачным силуэтом венчая скалу у обрыва. По главной дороге мы поднялись до ворот. Не было ни моста, ни рва, ни опускной решётки. Эта крепость крепостью на самом деле не являлась. Никому бы и в голову не пришло брать штурмом родовое гнездо династии Аратос. В Нике этот благословенный род считался чуть ли не святым, никто бы не осмелился покуситься на их место силы в здравом рассудке. «Мда, если версия Тэхёна про бунт аристократов верна, то нехило же их прижала та несостоявшаяся реформа, что они решили идти против своего правителя…» В шагах тридцати от приоткрытых ворот висела полупрозрачная туманная завеса. Стоило подойти к ней вплотную, как можно было услышать слабое гудение магии, мерцающей в сгущенном пласте воздуха, не пускающего дальше. Барьер куполом накрыл всё строение, даже с неба нельзя было подобраться. Чхве Исыль вызвался идти первым. Порезал ладонь ножом, выдохнул, улыбнулся, обернувшись к нам, и ступил вперёд. Не дыша, я смотрела, как мужчина медленно прошёл сквозь заискрившую стену, через несколько долгих мгновений оказался на той стороне, как тут же упал на колени, морщась от боли. – Неприятно, но вынести можно, – наконец выдохнул он, но так с земли и не поднялся, решив поберечь силы. Следующим шёл мастер Пак, затем следопыт, Пак Чимин и Иреми. Выглядели они не лучше лидера отряда. Внутри меня всю корёжило от ожидания скорой боли, ощущения, судя по лицам прошедших, были ещё теми. Когда барьер преодолел Чонгук, охнув и едва слышно застонав, повалившись на руки к своему другу, у меня заныло сердце. Но не прошло и десяти секунд, как он перестал хмуриться и кусать губу. – Как будто монстр проглотил, не дожевал и выплюнул обратно, – смог даже улыбнуться он. – Ну, кто следующий? – усмехнулся Чхве, скрестив руки на груди. Мы всё переглянулись в нерешительности. Никому не хотелось ощутить себя «пожёванным обедом», все старались оттянуть этот момент как можно дальше. Тэхён чуть толкнул меня в спину, вынуждая шагнуть вперёд. Медленно вдохнула и выдохнула, желудок скрутился в узел. Определённо, это даже хуже, чем прыгать в бездну. Достала из кармана складной ножик, который после случая с волками решила всё время носить с собой. Хоть какая-то защита, его холодный металл успокаивал почти так же, как тёплое кольцо на моей левой руке. «Что ж, была не была…» Небольшой надрез на безымянном пальце, струйка крови тут же побежала вниз, щекоча кожу. Поднесла едва дрогнувшую ладонь к мерцающей воздушной стене, слегка надавила, проникая в эту туманную дымку. «Думать только о хорошем и добром. Никаких злых мыслей… Хороший замок, хороший барьер, я тебя не обижу, пропусти меня, пожалуйста. Я слишком долго сюда топала, чтобы…» Тра-та-та-дак. С того места, где была моя рука, по полупрозрачной завесе побежали во все стороны тонкие извивающиеся трещины. Оглушительный треск заставил кожу на затылке онеметь от страха, словно само полотно мира разорвалось надвое и осколками рухнуло в пустоту. Отскочила, ничего не понимая. Всё случилось настолько быстро, что я даже и двух раз не моргнула, а стена передо мной исчезла. На полминуты повисла пугающая тишина, даже птицы в зарослях затихли. – Возможно, всё дело в твоей крови… или просто барьер стал настолько старым, что не выдержал, – первым подал голос Тэхён, окинул меня нечитаемым взором, пожал плечами и двинулся к замку. Вздрогнула. У меня от испуга началась икота. Из-за крови? Нет. Сердце сжалось. Возможно, дело не в ней… а в печатях, что кололи солнечное сплетение. Джин ведь говорил, что они способны ограничивать не только мою магию, но и частично влиять на окружение. Ох, если дело в этом, надеюсь, ничего с ними не случится. – Держи, – Сохён протянула мне пластырь и ободряюще улыбнулась. – Союн, не знал, что ты такой мастерский крушитель, – похлопал меня по плечу Чхве Исыль, приводя в чувства. – Хочешь в следующий раз пойти первой? Хоть и знала, что лидер шутил, тут же помотала головой, отказываясь. Во дворе крепости мы пообедали. Замок. Он выглядел настолько красиво и одновременно ужасающе, что невольно бросало в дрожь. Тёмный плющ обвил камень, закрыл стрельчатые арки. Пожухлая трава вырывалась из-под плитки, облетевшие ветки кустов бились о стёкла окон на первом этаже. Глухая человеческая тишина и запустение. Это место казалось одновременно таким знакомым и таким чужим. Однажды в Забвении мы уже гуляли с Чонгуком по анфиладам и залам этого заброшенного жилища. Хоть тогда это была всего лишь жалкая проекция, тень настоящего, всё же она до поразительного оказалась точна. Словно в прошлой жизни, так давно, мы сидели на таких же ступенях парадного крыльца, ели морковь с капустой, которую выкопали в деревне. То окно я случайно разбила, когда практиковалась в магии. А с той башни я спрыгнула, впервые испробовав заклинание красивой смерти. А та полуразвалившаяся стена перед пропастью? В Забвении она стояла в ещё более жалком состоянии, здесь же, под защитой магии она относительно неплохо так сохранилась. В тот день мы обследовали этот замок вдоль и поперек, нашли в погребе вино, напились и разнесли всё к богу разрушений Виэлю. Тогда мы были лишь вдвоём, и это место было нашим, целым миром, в котором мы чувствовали себя хозяевами, чувствовали, что на краткий миг обрели убежище. А ещё то радужное вино с великими побочками, после которого у Чонгука выросли волосы... Перевела взгляд на Чона, тут же перед глазами всплыла картинка его длинной, переливающейся всеми цветами радуги шевелюры. Даже через сто лет не смогу забыть его прифигевшее выражение лица, когда он понял, что стал местной черноволосой Рапунцель. Сын бывшего президента Юники открутил крышку от термоса, потряс, проверяя, сколько жидкости в нём осталось. – У кого-нибудь есть вода? В это время Чимин как раз рассказывал шутку про кузнечиков, которых обнаружил утром спальнике, попутно громко смеясь, поэтому не все услышали Чона. И я как раз мимо проходила, поэтому отстегнула от лямки своего рюкзака запасную фляжку и протянула её парню. – Можешь взять насовсем. Это в благодарность за спасение. Чонгук принял из моих рук флягу, отпил глоток, при этом его кадык отчётливо перекатился вверх-вниз, затем опустил подбородок и переспросил: – За спасение? Хорошо, я приму, – его губы тронула едва заметная улыбка. – Надеюсь, больше ты не попадёшь в опасность, а то запас твоих фляжек не вечен. Это он так неуклюже намекает, что спасёт меня в случае чего и во второй раз? Сердце кольнуло. Если бы он знал, что я та, кто обманула его, сказал бы тогда эти слова? – Вдруг в следующий раз это мне придётся тебя спасать? – скрестила руки на груди и сощурилась. Улыбка Чона стала шире. Он склонил голову набок, одарив меня лукавым взглядом, но ничего не ответил. Не дыша, я смотрела в чёрные глаза напротив. Солнечный луч прорезал облака, осветил лицо юноши, прежде чем тот отвернулся от меня. Ветерок взмахнул тёмные пряди со лба, которые следом упали на длинные ресницы, привычным жестом Чонгук смахнул их с лица. В тот момент я и сдалась. «Гори оно всё ярким пламенем. Хватит страдать чувством вины и страхом, что тебя никогда не простят…» Я решила. Вернувшись в столицу, я признаюсь во всём Чонгуку, пошлю миссию Сокджина далеко и подальше и буду слёзно умолять Такеши отпустить меня. Расскажу всю правду Чону, и будь что будет. Это моя жизнь, харэ загоняться. И только я почувствовала, что тяжёлый камень из страха, тревоги и угнетающего самокопания упал с моей души, как тут же появилась мысль, расцветшая из самоиронии. «Эх, Сири-Сири, Союн-Союн, всего лишь из-за одной улыбки ты готова перечеркнуть все свои прошлые решения и начинания, поступиться принципами и своими клятвами. Вот что улыбка чудодейственная Чонгука делает…» Закатила глаза, вздыхая сама над собой. «Всё же это улыбка человека, благодаря которому я держалась все эти последние месяцы. Чонгук стал кем-то большим, чем просто сыном врага. И впервые в жизни мне хотелось поставить чужие чувства, эмоции и мнение на первое место. Даже если Чон отвергнет меня после того, как я приду к нему покаянная, со всей искренностью, на которую способна… пусть. Я не буду жалеть, ведь последую желанию сердца. Я на самом деле этого хочу – открыться и вывалить всю правду, которую храню глубоко в душе. Хватит притворяться и лгать даже самой себе. Я больше не хочу предавать себя и своих близких. Пора проснуться. Этот сон и так затянулся…» – Когда окажемся внутри, старайтесь ничего не трогать, избегайте лишних прикосновений к предметам, особенно к тем, которые выглядят как артефакты. И тем более ничего не берите, – сказал последнее слово Исыль после того, как Арон с помощью топора разбил раму окна на первом этаже. Двери были запечатаны, как мы ни старались, древние замки сбить не удалось, пришлось соорудить из подручных материалов лестницу и забраться в здание через оконный проём. Спёртый запах пыли и сырости дыхнул в лицо, стоило мне спрыгнуть с подоконника на каменный мозаичный пол. Тут же отошла в сторону, пропуская Иреми, достала заранее приготовленную фильтрующую маску и нацепила её, чтобы не дышать затхлостью. Участники экспедиции разделились по двое и трое и направились в разные коридоры. Тэхён проверил рацию, кинул взгляд на уходящих в сторону главного зала Эсфи и Ира и вытащил из кармана плаща сложенный вчетверо лист А4. Подошла ближе, чтобы взглянуть из-за плеча господина на карту. – Личные покои должны быть на втором этаже… где-то в этом крыле, – водил пальцем по бумаге Такеши. – Но не факт, что императора убили там, поэтому тебе придётся посмотреть все помещения, – наследник благословенного рода сочувствующе на меня глянул, прежде чем продолжить. – Но начнём всё же с его спальни. Вздохнула. Найти предмет, который бы видел смерть Илемира Аратоса и напитался его предсмертной энергией, – всё равно, что отыскать каплю масла в океане. День предстоял долгий и тяжёлый. Со смешанными чувствами я проходила по анфиладам и залам, стараясь не отставать от Тэхёна. Частично интерьер напоминал замок в Забвении, но были и разительные отличия. На стенах висели картины, напольная плитка скрывалась за толстыми, когда-то полными красок коврами. Если в измерении жилище казалось запустевшим и брошенным, то в реальности, если бы не вездесущая пылища и кружева паутины под потолком, складывалось ощущение, что человек пять минут назад проходил здесь, разговаривал, смеялся и жил своей жизнью. Словно и не было этих шестидесяти лет. Мы зашли в белую столовую. На длинном столе стояли тарелки, но еды на них не было, за исключением горстки костей какого-то крупного животного на главном блюде. Красиво сложенные тряпичные салфетки лежали под столовыми приборами, в бокалах вместо вина искрилась в солнечных лучах пыль. На подсвечниках застыл воск, я даже заметила тёмное бордовое пятно на скатерти рядом с опрокинутым кубком. Какая сила заставила людей покинуть это место так спешно? Будто едва начатый обед или ужин прервался каким-то событием. Подняла опрокинутый стул и подвинула его к столу. Мне было жаль оставлять эту красивую комнату в беспорядке. Поиск в спальне Илемира не принёс результатов, как и в его кабинете. Я перетрогала всё, до чего могла дотянуться, но ничего не увидела. Зато двухэтажная библиотека впечатлила меня своими размерами, даже у Такеши и то была поменьше. Но Ким не обратил внимания на книги, он рванул к выставочному шкафу с решётками на стёклах, как только его заприметил. На полочках стояли бронзовые статуэтки, которые держали на руках различные подвески и брошки в форме листьев, цветов, скрипичных ключей, букв. И всё это было украшено драгоценными камнями всех цветов, размеров и видов. Тэхён замер с таким потрясённо-восхищённым видом, что у меня против воли вырвался смешок. Не смогла не улыбнуться. Заметив мою реакцию, парень недовольно взглянул на меня. – Ты хоть знаешь, что это за коллекция? Райорат Шестой из рода Аратос собирал её всю жизнь. Эти артефакты способны уничтожить если не мир, то его половину уж точно. И с таким невинным детским видом и благоговением было это сказано, что я прикусила язык, только бы не засмеяться. Да, воистину говорят, красота в глазах смотрящего. У господина настолько заблестели глазки от восторга, когда он вернулся к созерцанию прекрасного «могу-уничтожить-полмира», что аж больно стало на них смотреть. Пока наследник зависал у шкафа со статуэтками, я, зевая от скуки, обошла библиотеку. Остановилась перед огромной картиной молодого светловолосого мужчины, сидящего в окружении гончих псов. Красивый силуэт, скромная, на первый взгляд простая одежда, руки, запачканные грязью и травой, и тонкие черты лица, обращённого не на зрителя, а на животных. Похоже, император любил собак. Я сразу его узнала. Именно эта картинка была в книжке с детскими сказками о кронпринце Иле, которую мама читала мне в детстве. Вздохнула, смахивая с рамы слой пыли. Жаль, что век этого человека был недолог. Его реформы могли бы изменить страну к лучшему. Возможно. В любом случае, если бы не его смерть, Юника бы не оказалась в стагнации на несколько десятков лет. Государство не отстало бы в техномагическом развитии от империи и королевства Рит. И, может статься, сейчас бы спутники Виртула до сих пор летали над нашим небом, а Крайл, Грида и Ди, которых я знала, до сих пор бы существовали в своём цифровом мире. – Ладно, хватит отвлекаться, – спохватился Тэхён. Взял меня за руку и потащил прочь из библиотеки. – Чем быстрее найдём причину, тем быстрее окажемся дома. За эти несколько часов непрерывного поиска я адски устала. Пока Чонгук с Пак Чимином и остальными спокойно обыскивали здание в поисках зацепок, которые бы пролили свет на кончину последнего императора Ники, мы с Такеши бегали по всему замку и хватали любые предметы, хотя бы отдалённо смахивающие на его личные вещи. За день я столько всего перетрогала, столько смертей увидела уже давно ушедших людей, прошлых обитателей этого жилища, простых визитёров и слуг. Но ни в личных покоях, ни в сокровищнице, ни в бальном зале, ни в комнатах прислуги не нашлось ни одной безделушки, которая бы показала мне смерть последнего хозяина этого места. – Давай ещё раз пройдёмся по третьему этажу? Зайдём в комнаты для гостей. Кивнула обречённо и поплелась вслед за Тэхёном на красивую широкую винтовую лестницу с белыми мраморными ступенями. Я не сомневалась, что в этом крыле нас тоже постигнет неудача. Голова слегка кружилась от переутомления, несколько раз у меня даже пошла кровь из носа, когда видения о смерти оказались слишком тяжёлыми и пугающими. Чем сильнее были последние эмоции умирающего, тем сложнее было справиться с ними. Сжала ладонь на перилах, останавливаясь и переводя дух. Я столько раз уже умирала, столько раз испытала на себе всевозможные смерти, всю ту боль и предсмертную агонию, что теперь больше ничего не хотелось. Накатывала такая ужасная беспросветная апатия, забирающая все силы двигаться дальше, что просто выть хотелось от безнадёги. Умерев столько раз, даже жизнь перестаёшь ценить, потому что знаешь, каков будет итог всему этому. – Тебе лучше отдохнуть, – Тэхён наконец увидел моё состояние, остановился на последней ступеньке, бирюзовые камешки в его серьге-подвеске блеснули на свету. – Нет, – помотала головой, дыша сквозь зубы из-за головной боли, – вы были правы. Чем раньше начнём, тем быстрее закончим. Сейчас мне хотелось только одного – увидеть эту тайну, которой терзались многие, воочию, вывалить её императору Юнги и вернуться в Стигму, в привычную уютную гостиную Такеши, лечь на любимый диван и просто отдохнуть от всего, от этого мира и постоянных кошмаров прошлого. Посмотреть в который уже раз третий сезон кролика Роро, съесть чизкейк, приготовленный Иреми, и стрельнуть из драгоценных запасов Юрико её любимые, божественно вкусные шоколадные конфеты с золотистой стружкой. – На тебе лица нет, – наследник благословенного рода поймал меня за руку, когда я с ним поравнялась, силой заставил опуститься на ступеньки и сам сел рядом. – Я не хочу, чтобы ты тут загнулась. Отдохни немного. – Хорошо, – тут же присмирела, ноги ныли от усталости. Парень приобнял меня, позволяя положить голову к себе на плечо. – Тяжёлый у тебя дар, – с горькой улыбкой проговорил Такеши, гладя меня по волосам. Кивнула. Сил, чтобы говорить, не осталось. Хотя… тут же на краю сознания зажглась мысль. – У вас ведь тоже есть второй дар? Ладонь теневого императора остановилась на мгновение. – Есть, – выдохнул он тихо. – И что это за дар? – Не такой интересный, как у тебя. – Не расскажете? – я запрокинула голову и обиженно взглянула на Такеши. – Зачем тебе знать? – в улыбке спросил господин. – Любопытно. Ну же, расскажите, – потянула за рукав его плаща, пытаясь сыграть Виэль, когда ей что-то было нужно от других. К сожалению, таким детским умилительным очарованием, как у неё, я не обладала, но всё же… Наследник рассмеялся. – Хорошо, расскажу, когда приедем в Стигму. Я выпрямила спину и села ровно, слегка нахмурив брови. – Почему не сейчас? Тэхён поднял подбородок, взглянул на потолок, на стены, улыбнулся ехидной, сводящей с ума улыбкой, прежде чем вновь посмотреть на меня. И произнёс тихим хриплым голосом: – Боюсь, то, что ты услышишь, слишком шокирует тебя. Не будем торопить события. Вернёмся, всё узнаешь. Я сглотнула. Слишком многое было спрятано за словами Такеши, но истинного, скрытого их смысла я уловить не смогла. Что может быть более шокирующе, чем способность читать мысли? Но ведь я проверяла его, наследник не обладает этой магией. Иначе бы… иначе я бы тут не сидела. Ну вот, мне до жути стало интересно, что даже стимул появился скорее закончить эту экспедицию. Встала, отряхнула пыль, и, не желая тратить больше ни минуты, направилась к первой же двери. Но запал мой сдулся так же быстро, как и появился. В комнатах на третьем этаже желаемого не обнаружилось. Остался последний закуток. Потянула за дверную ручку, та со скрипом опустилась, деревянная створка медленно отворилась, пуская меня в ничем не примечательную гостиную – я уже десятка два подобных сегодня видела. Мы с Такеши детально изучили спальню, будуар, даже неприметный чулан за шкафом. Осталось ещё одно помещение – что-то похожее на личную столовую в гостевых покоях. Прямоугольный лакированный стол, несколько стульев с невысокой спинкой. И открытые серванты вдоль стен, уставленные искусно украшенной посудой. Тэхён распахнул дверцы шкафчика, присел, заглядывая под полки. Осторожно прикоснулась к сервизной тарелочке, покрытой пылью. Узор из голубоватых цветочков завораживал. Провела почти невесомо пальцем, оставляя светлую чистую полоску на фарфоре. – Господин, думаю, это бесполезно. Не факт, что император умер в стенах замка, может, он вообще в это время был на прогулке? Давайте попробуем поискать в саду? Повернулась, чтобы взглянуть на Такеши, потому что не дождалась от него ответа, и замерла, блюдце выпало из моих ослабевших пальцев, упало на пол, но я не услышала его звон, вместо этого тишину комнаты разрезал резкий полувсхлип то ли плача, то ли смеха. Закатные лучи светили в окна, окрашивая стены и мебель в розовые тона. Уже зажжённые свечи мерцали на слабом ветерке, лёгкие шторы неслышно покачивались в такт падающим со стола тонким полупрозрачным листам пергаментной бумаги. В центре комнаты сидел человек, светло-русые волосы до плеч закрывали его лицо. Но и без него я поняла, кто находился передо мной. Император Илемир. Я узнала эту одежду, те же часы, что были изображены на картине. Сначала мне показалось, что Аратос смеялся, его плечи содрогались от едва слышных всхлипов. Но стоило подойти ближе, как сердце сжалось. Мужчина плакал, стискивая в левой руке платок с искусной вышивкой, а в правой сжимая смятые письма. Пол, стулья, стол устилали тонкие листки – сотни, тысячи писем с одной лишь фразой «Пожалуйста, вернись». Император сгорбился, беззвучно рыдая. Сердце сдавило. Я никак не ожидала увидеть гордость империи, великого правителя в таком смутном состоянии. Нос защипало от подступивших слёз, то, что творилось сейчас в душе Илемира, разъедало и меня, каждую ниточку моей души. Такая дикая чужая боль, сжигающая изнутри, рвущая одиночеством разум на лоскутки, острая и жалящая, что остаётся только кричать и выть до звона в ушах, до гулко стучащей крови в голове. Прислонила руку к груди, подавляя безумное желание ударить себя несколько раз, чтобы просто заставить сердце биться по-прежнему, а не иссыхать, чернея и увядая, мечась от ненависти к себе. Меня словно в ледяную воду бросили, окунув в эмоциональное состояние Аратоса. Упала на колени, глотая воздух. Разве может существовать настолько сильная душевная боль? Как? Как сбежать от этого? Задрожала, слёзы потекли по моим щёкам, пока я, не мигая, смотрела, как мучился в своём мире император. Он поднялся, уже обессиленный от своих страданий, шатаясь, дошёл до столика с едой, схватил первую попавшуюся тарелку, алые ягоды блеснули в свете свечей, вернулся назад и продолжил писать одну и ту же фразу, марая листы чернильными кляксами и разводами от тихо капающих слёз. Тонкие бледные пальцы потянулись к блюду, зачерпнули несколько ягодок, император приоткрыл губы, засунул в рот лакомство, прожевал. Так он и ел, убористым почерком выводя на бумаге одни и те же буквы и всхлипывая, сотрясаясь, один в темнеющей комнате. Илемир поперхнулся, похоже, сок попал не в то горло, вдохнул воздуха, но сделал только хуже – подавился. Аратос вскочил с кресла, облокотился о стол, сначала он яростно пытался откашляться, рука его потянулась к шее. Но тут же замерла. Словно… словно он решил не спасаться. Под моим ошарашенным взглядом молодой мужчина так и упал на пол, задыхаясь. А я осталась стоять на коленях, окутанная чужими эмоциями, сходя с ума под толщей глухих мыслей, пока резко всё не прекратилось. Ощущая себя жуть как странно. Мне словно грудь прострелили дробовиком, и теперь в ней осталась дыра. Мгновение назад столько чувств наполняло меня, а теперь… Так, минуточку. . . . Минуточки не хватит. – Союн, ты что-то увидела? – меня затрясли за плечи, возвращая в реальность. Посмотрела непонимающе на Такеши, опустила взгляд вниз, подошвы сапог царапались об осколки тарелки, которая разбилась при падении. – Император, он умер… Задышала торопливо, глотая воздух. «Он умер от удушья, подавившись косточкой. Крохотной косточкой вишни…» Всего лишь? – Ты видела? – Тэхён взял моё лицо в ладони, внимательно изучая. – Ты видела, как он умер? Я смотрела в серебристо-васильковые глаза наследника благословенного рода, не в силах остановить слёзы, которые закапали на его пальцы, не в силах прекратить плакать по человеку, которого прежде никогда не видела. Ощущая, как колются оставшиеся печати в районе солнечного сплетения. Даже великие маги и правители могут умереть всего лишь от одной вишнёвой косточки. Удушье сковало теперь уже мою грудь. Дышать от самих воспоминаний становилось тяжелее. – Так ты видела? – Да, – просипела тихо, желая, чтобы ответ оказался противоположным. И чтобы всегда таким был. – Хорошо, – радостно выдохнув, Тэхён отпустил меня, провёл пятерней по волосам. – Теперь всё позади. Никому не рассказывай, что увидела, – строго пригрозил парень. – Его величество должен узнать первым. Размотала шарф, оттянула воротник плаща. Вцепилась в украшение на шее, кружевная ткань давила на кожу. – Можно снять чокер? – Нет. Не снимай. Я тебе уже говорил, что это защитный артефакт… – Тогда мне нужно на свежий воздух, – не дослушав господина, я выбежала из столовой. Куда угодно, лишь бы подальше от всего, что напоминало мне об увиденном. Определённо, я больше никогда не смогу спокойно есть вишню. Не зря я её раньше так не любила.

× × Death’s desire × ×