Death's desire — Прежде чем я умру

Старенький вентилятор, который я отыскала в подсобке, едва слышно жужжал, ветерок, что срывался с его лопастей, шелестел страницами книги, которая лежала на моих коленях. Под сводами прозрачной крыши на железных балках ворковали голубки. Эти белоснежные птицы – хобби Джина, ему нравилось разводить их для нужд фракции. Я смотрела на цветущие одуванчики, усыпавшие землю по обе стороны от дорожки. Садовники с помощью магии поддерживали их жизнь, они никогда не увядали, а их многолетний сок использовался для разнообразных настоек и зелий. «Помнишь, как мы играли в фанты, когда нужно было выбрать цветок, подходящий тебе больше всего? Ты ещё тогда показалась мне одуванчиком. Одуванчик – очень любопытный представитель царства флоры, прям как ты…» Чонгук… даже цветы напоминают мне о тебе. Сглотнула горькую слюну, прикрыла веки и медленно вдохнула, гоня воспоминания прочь. Сколько уже прошло? Три недели? Месяц? Я потерялась в бесконечном танце солнца и луны, но меня до сих пор преследует твой образ во снах. Как и наяву. В каждом человеке мерещится твоя улыбка, в бликах ночного города видится отражение твоего взгляда, в шуме дождя слышится твоё дыхание. Мне под кожу въелся запах твоего любимого мятного шампуня и терпкий аромат кофе, что ты пил каждое утро. Сжала книгу, от напряжения чуть не оторвав пару страниц. Мне до дрожи в кончиках пальцев хотелось вновь услышать его смех, коснуться чёрных непослушных волос, уловить нежность в голосе. «Если за один раз удастся сдуть все семена одуванчика, то загаданное желание сбудется, правда, при условии, что из сдутых семян вырастет хоть один цветок…» Говорят, если стоит влажное лето, одуванчики могут зацвести и в августе, и в сентябре. Моим единственным желанием последние дни было найти хотя бы один затерявшийся во времени придорожный побелевший цветок. Но природа не оставляла и шанса. Там, снаружи, за стеклянными стенами оранжереи заливались цикады, воздух плавился от жары и дрожал от их звенящего, однообразного неумолкающего пения. Одуванчику не было суждено исполнить чью-либо мечту. «Ты сказала, что хочешь умереть?» – тогда Джин выбил меня из колеи своим вопросом. Впрочем, не только вопросом, его предложение изменило мои дальнейшие планы. Усмехнулась, как всё же забавно устроена жизнь – только собиралась встретить с улыбкой смерть, как судьба подкинула заманчивое приключение. В то раннее прохладное утро Сокджин, утолив жажду и отдышавшись, уселся прямо на стол посреди кухни и ошарашил меня признанием: – Никогда тебе это не говорил, но мой отец – один из наследников ветви Вэйко. Я чуть коробку с драгоценными памятными вещами не выронила, но в итоге справилась с изумлением, осторожно поставила ношу на пол и села рядом с другом детства, воззрилась на него с видом «и как ты дошёл до жизни такой?». – Ты ведь знаешь про благословлённые рода? Кивнула. Кто не слышал о старинной легенде, истории, несущей наследие, что дошло до наших дней? Когда-то давно мир одолевал хаос войны, люди, владевшие магией и властью, вели человечество к своему закату, их злодеяния стали настолько ужасны, что даже небеса обратили на них внимание, высшие силы избрали спасителей, от которых в конечном итоге родились выдающиеся потомки. Всего было семь родов, благословлённых богами. Они обладали особой магией, большой удачей, наделённые благосклонностью неба. Но большие привилегии и сила накладывают ответственность. Некоторые члены родов возгордились своим положением, совершили преступления, заслуживающие самой страшной кары. До нашего времени сохранилось только четыре великих династии. Точнее даже три, четвёртая угасла со смертью последнего императора Ники. Я вообще считала эту историю мифом, пережитком прошлого. Хоть некоторые семьи и носили названия своих основателей вдобавок к официальным фамилиям, раньше я никогда не встречала их представителей. – Осталось только три, – нахмурилась, вспоминая. – Два рода из империи Самун – Эйрил и Такеши, один из Юники – Вэйко. – Верно, – улыбнулся Сокджин. Сейчас он выглядел словно старший брат, радующийся успехам в учёбе младшей сестрёнки. – П-подожди… – меня осенило, но от осознания я чуть заикаться не стала. – Раз ты из рода Вэйко, то… Я так и не смогла закончить, вопрос повис в воздухе. Мне одновременно хотелось и не хотелось узнать ответ. – Да, я из рода Помнящих, – подтвердил мои опасения Джин. Род Помнящих… или как ещё его называли, Знающих. Люди, рождённые в нём, обладали коллективным разумом, видели прошлые жизни и знали предопределение этой. – Я не просто так сегодня пришёл к тебе, – продолжил мой друг детства. – Я увидел твоё предназначение. Забыла как дышать от волнения, пальцы сами потянулись к карману ветровки, из которой я достала оранжевое кольцо, сжала его в кулаке, ища тепло и успокоение. – И какое оно? – Есть что поесть? Я, как прочитал сообщение, сразу к тебе поехал, даже тётю ещё не навестил, – парень вдруг резко сменил тему, слез со стола и потопал к шкафчикам. – Джин, – я смотрела на него, не мигая. Он повернулся, взглянул на меня. Веселье пропало из его глаз. – На роду Такеши проклятье. Им было предсказано, что оно развеется, когда простая смертная без роду полюбит одного из Такеши. Но сколько бы они не пытались снять проклятие магии, ничто не помогало. Наследник Тэхён должен умереть. И Вэйко, и Эйрил, да и сама семья Такеши, знают об этом. Боги желают получить свою жертву – юношу, убитого возлюбленной. Только так они удовлетворят свою жажду наказания за грехи предков. Несмотря на тепло подарка Чонгука, всё внутри у меня похолодело. – Но убивать невинного? – Не такого уж и невинного. Из достопочтенной семьи Такеши каждые несколько поколений рождается безумный тиран, маг-разрушитель уровня Ан Канхо и Кай Канджуна. Пятое поколение как раз пало на господина Ким Тэхёна. – Но что, если он не станет тираном? – Это превентивные меры. Нужно убить его, пока не случилась катастрофа. – Но ведь… – Что бы ты предпочла? – перебил меня Сокджин. – Одну жизнь или множество? Спасти одного и пожертвовать многими? – Но ведь каждая жизнь равна цене всех остальных жизней. Нельзя считать, что кто-то один не достоин жизни. Джин горько усмехнулся. – Раньше и я так считал. Но посмотри на это с другой точки зрения. Если ты знаешь террориста, который собирается уничтожить целый город, и он обязательно это сделает, если его не остановить, что будешь делать? Убьёшь его, прежде чем он воплотит план в действие, чтобы спасти множество невинных жизней? – Я… – запнулась. – Глава Вэйко решил подстраховаться, он хочет остановить род Такеши, пока не поздно. – А если его не убивать? Попробовать что-то другое? На мгновение комната погрузилась в тишину. Я сама поразилась абсурдности ситуации, мы стояли с Джином на моей старой доброй кухне и на полном серьёзе обсуждали судьбу незнакомого человека. – К сожалению, дело в огненной магии Такеши. Однажды она может вырваться из-под контроля и уничтожить всё, чего сможет достигнуть. От этой магии не избавиться, её не подавить, она вызывает одержимость у своего хозяина. Только один выход – смерть. Друг опустил взгляд, было видно, что его тоже не радовали свои же слова. С болью в сердце я взирала на уставшего высокого темноволосого парня. Он словно на пару лет стал старше, чем должен быть, за то время, что мы с ним не виделись. Где тот мальчишка с умными, но добрыми карими глазами, который всегда помогал делать домашнее задание, ворчал, если я пропускала обеды или забывала почистить зубы вовремя? Сердце заныло, стоило вспомнить прошлое. – И в этом ты увидел моё предназначение? – Остальное после того, как поем. Выдохнула, сдаваясь. Сокджин обожал повесить интригу и потом просто уходить от ответа. – Если найдёшь чудом завалявшуюся пачку рамена, то мне половина, – я тоже присоединилась к поиску. – Думаю, легче будет разбудить тётю и попросить её приготовить завтрак, – забурчал парень, смотря в нутро пустого холодильника. – У тебя дома никогда еды нету. Улыбнулась такому привычному бубнящему Джину. Забавно, он не отговаривал меня от смерти. Он предлагал более достойную. Он всегда меня понимал. И лишь за одно это понимание я была безмерно ему благодарна. У Сокджина с рождения был необычный взгляд на вещи и незаурядное отношение к жизни. Он слишком много знал и слишком многое хотел бы не знать. Мы всё же позавтракали у Соын, а потом, к её огорчению, почти сразу отправились в штаб-квартиру семьи Вэйко, по совместительству секретной организации, заведующей многими конфиденциальными делами Юники, где мне посчастливилось познакомиться со некоторыми влиятельными теневыми людьми страны. Фракция Вэйко была словно бельмом на глазу для президентской партии, народных чиновников и коалиции аристократов, обладая огромным влиянием, средствами и чудесной магией. С ней невозможно было не считаться. Но, если честно, Вэйко не любили лезть в политику. По крайней мере, в открытую политику. Первым делом после непродолжительной экскурсии по самому тайному поместью нашего государства мы с Джином засели в его кабинете. Парень устроился в кресле, закинул ноги на столешницу, порылся в бардаке среди бумаг на его рабочем месте. – Держи, вот досье на Тэхёна Такеши, – мне кинули тонкую папку. С удобством расположилась на диванчике у стены, открыла скоросшиватель. Одна размытая тёмная фотография, на которой едва прослеживались очертания мужской фигуры, да два сложенных листа бумаги, один, кажется, когда-то находился в скомканном состоянии, а на втором вообще оказались разводы от кружки с чаем. Да, в этом весь Джин, он всегда хранил все сведения в голове, для него не существовало понятия «официальный документ». – И всё? – К сожалению, у нас нет ни одного фото Такеши. Только силуэт. – Почему? – Его строжайше охраняют, к тому же он редко появляется на публике. Лет шесть уже никто из наших его не видел. – Даже издалека? Сокджин кивнул. Улыбка пропала из его взгляда. – В его телохранителях лучшие маги империи. К тому же он сам с пелёнок обучался как наследник самого большого состояния во всех трёх странах, и преподавали ему не только танцы и философию. От серьёзности, сквозившей в голосе Джина, у меня мурашки по коже побежали. – И это ещё не всё. По некоторым данным, вероятно, у господина Тэхёна алекситимия. Вскинула голову, мне уже не понравилось это загадочное слово. – Алекситимия буквально обозначает «без слов для чувств», – пояснил визави. – Он ничего не чувствует? – Нет, наоборот. У человека с таким отклонением трудности в восприятии и словесном выражении собственных чувств. Он вполне способен ощущать весь спектр эмоций, но не в состоянии их описать. Если его спросить, что он сейчас чувствует, можно услышать в ответ «неудобно» вместо «неловко», «жмёт» вместо «смешно», «давит» – это может быть «грустно», а «тепло» – «нравится». Он не способен понять свои чувства и чувства других людей. – Печальная патология, – во мне проснулась жалость. Каково это – не понимать, что любишь или ненавидишь? Презираешь или скорбишь? – По другим данным, говорят, что у него есть зачатки мономании – состояние, когда навязчивая или чрезмерная увлечённость одной идеей или субъектом руководит всеми аспектами жизни, одностороннее помешательство. Хмыкнула, с иронией взирая на фотографию. Что за псих этот Тэхён Такеши? – А ещё… Вновь подняла взгляд на друга, от тона его голоса внутри под ложечкой появилось жуткое ощущение, предчувствие. – Возможно, он обладает способностью читать мысли. Тишина после этих слов повисла оглушительная. Я покачала головой, перед глазами с ужасом проносились картины, одна хлеще другой. Воображение уже разыгралось не на шутку, в сознании вырисовывался одержимый монстр, нет, даже демон из ада, которого невозможно обыграть, обмануть или… убить. – Это всё догадки. Мы не можем знать наверняка, и проверить никак, – поспешил добавить Джин. – В последнее время у Юники с империей натянутые отношения. Вэйко не жалуют в кругах Самун. Сглотнула, прогоняя ком в горле, ладони вспотели, а сердце гулко застучало в груди. И мне бы успокоиться, обдумать всё хорошенько, но Сокджин долил масла в огонь. – Тэхён Такеши… если в мире есть террористы, то он их король и повелитель. Он борется лишь за то, что хочет. Гений и безумие в одном флаконе. Мы точно не знаем о его магических способностях, особенно о втором даре. Но единственное, что мне известно – Тэхён окружает себя красотой. Несколько раз в год Такеши покидает империю и приезжает в Юнику, чтобы лично купить товар. – Товар? – Рабов. Всё во мне похолодело. Я слышала, что в империи, хоть и неофициально, процветало рабство. Император закрывал глаза на это бесчестие, оно приносило финансовую выгоду. Тем более отличить свободных людей от подневольных было практически невозможно, на человека накладывалось заклинание молчания и магические ментальные оковы, поэтому никто из рабов даже не помышлял о побеге, им качественно промывали мозги, после этого они даже не понимали слово «свобода». Отбросила папку, вскочила, смотря сверху вниз на представителя рода Вэйко. – И вы позволите ему это сделать? Продадите граждан собственной страны? Я не могла поверить, что Юника сбывала собственных людей и никто ничего с этим не делал. – Я надеюсь, это будет в последний раз, – сощурился Джин, всем своим видом показывая, что тоже был зол на сложившуюся ситуацию. – В этом замешана политика. Кто-то из высокопоставленных чиновников или лордов занимается контрабандой. Мы всё ещё ищем кукловода. Парень встал с кресла, прошёл к шкафу, из которого достал два бокала и виски. Разлил алкоголь, на мгновение прикрыл глаза, на его ладони тут же появился лёд – преимущество магов воды, который он кинул в стаканы. Залпом выпила предложенное, почти не ощутив вкуса. – Через месяц Тэхён появится в Лоусе, чтобы забрать товар. На этот раз красивых заключённых, осуждённых на пожизненное, которым стёрли память. Ты должна затесаться в эту партию. Поставила тумблер на стол, полностью повернулась к Сокджину, который неторопливо пил крепкий ароматный напиток. – Всё будет происходить на международном вокзале, тебе нужно привлечь его внимание, чтобы он заинтересовался тобой. Будет замечательно, если ты сможешь раскрыть нам несколько тайн семьи Такеши, я потом накатаю тебе список, что нас интересует в первую очередь, – вещал Джин, крутя в руках бокал и разглядывая его на свету. – Хотя бы приблизительно можешь сказать, что именно нужно найти? – до сих пор смутно представляла, что мне следовало сделать. И стоило ли вообще соглашаться на эту авантюру. – Любые сведения о тёмной империи. Вскинула бровь, впервые слыша это название. Друг снисходительно улыбнулся, видя моё удивление. – Знаешь, как говорят? Император из династии Эйрил правит Самун днём, а его правая рука Такеши властвует ночью, поэтому у теневой империи уйма секретов. Кто знает, что они проворачивают под покровом луны кроме рабства? – парень сотворил из воздуха ещё один кубик льда и добавил его к себе в стакан. – К тому же будет не лишним понять, какой у Тэхёна второй дар и насколько его магия огня выходит из-под контроля. И потом, если наши опасения подтвердятся, то и убить его. Я молчала, переваривая услышанное и пытаясь успокоить волнующуюся магию в крови. Словно читая тревогу в моей душе, ветер за окном усилился, громче зашелестели кроны деревьев в саду. Вернулась к дивану, подняла документы. – Ким Тэхён? Тэхён Такеши? – удивлённо нахмурилась, прочитав первую строку досье. – У него две фамилии, – пояснили мне. – Первая от отца, а вторая от матери, он оставил обе, так как Такеши – благословлённая ветвь. Кивнула, мне была понятна логика этого Тэхёна. Кто бы отказался от привилегий, что нёс род его матери? Пробежалась по строчкам несколько раз, осмысливая новую информацию, пока взгляд не застыл на графе «кровное родство». – Подожди… Такеши. Это же не родственник Уэмили Чон? Её девичья фамилия… Джин слегка склонил голову, подтверждая. У меня дрогнула рука, держащая папку. Нет. Неа. Это слишком. Мне предстоит убить двоюродного брата Чонгука и племянника Чон Чонсока? Хихикнула, смотря в пустоту. Нет, боги надо мной точно смеются. Похоже, одним стаканом виски тут не обойтись. Определённо. С тех пор для меня наступил ад. По ночам я долго не могла заснуть. Я боялась, что мне приснятся плохие сны. Но по утрам я тоже долго не могла выбраться из-под одеяла, потому что и наяву меня ждал кошмар. Сокджин сказал, что для этого смертельного задания мне нужно изменить внешность, поэтому каждый день в течение месяца меня окутывали магией. Холод, ледяной холод с кончиков пальцев на ногах медленно поднимался выше, пока не коченело всё тело. А потом меня резко опускали в тёплую воду с травяными настойками и сложнокомпонетными зельями. Невыносимо адская боль охватывала каждую клеточку моего естества – иногда я не выдерживала и кричала, срывая связки. К такой боли не привыкнуть. Но со временем эти страдания принесли свои плоды. Маги Вэйко искусно перекроили мой облик. По вечерам я часами не могла оторваться от зеркала, взирая на незнакомку в отражении. Длинные волнистые волосы, млечная кожа, пухлые губы и ясные горящие глаза, моя кожа дышала свежестью и молодостью. Голос изменился, стал тоньше и мелодичнее… даже смех казался привлекательным. Так непривычно и дико. Моё тело полностью преобразилось, осталась неизменной только душа. У меня было несколько месяцев, чтобы убить Тэхёна, прежде чем старая внешность вернётся. Если бы кто-то пару недель назад сказал мне, что я добровольно соглашусь на одно из самых страшных преступлений в мире – убийство, тем более не во имя мести, ни за что бы не поверила в эту нелепицу. Как всё же запутана и непредсказуема линия судьбы. Но… я не могла не смеяться над иронией. Моё желание уйти из этого мира красивой и совершенной исполнялось с изощрённой точностью. Для такой идеальности я даже новый моляр поставила, чтобы больше не смущаться и не вспоминать о бомбе, когда чистила зубы. Нужно воздать Сокджину должное, он почти не отходил от меня ни на шаг, пока я готовилась к самой опасной миссии, что ему приходилось курировать. И всё же после того как он узнал про мой новый дар «видящей смерти», он то и дело пытался отговорить меня от безрассудного задания, на которое я с лёгкостью согласилась – мне нечего было терять. – Ты уверена, что хочешь пойти? Не хочешь остаться в штабе? Нам люди с такими магическими навыками, как у тебя, нужны, – однажды он спросил меня, стоило мне вернуться в мир живых из агонии боли – преображение с каждым разом становилось всё мучительнее. Да, любая красота в этом мире требовала жертв. Иногда мне казалось, что я не выдержу эту каждодневную пытку. – Ты же сказал, что это моё предназначение. – Его всегда можно изменить, – неловко улыбнулся Джин, запустив пятерню в волосы. – Уверена, – выдохнула бесцветно. Я слишком устала для того, чтобы прислушиваться к его предыдущим словам. Улыбка потухла, в его карих глазах загорелась печаль. – Это миссия с летальным исходом. – Знаю, тысячу раз уже говорил. Но так моя смерть хоть кому-то принесёт пользу. – Такая упрямая, – цыкнул в раздражении парень. – Сдаюсь. Ты с детства такая, не отступишься от своего решения, как тебя не переубеждай. Кроме изменения облика мне приходилось заниматься и другими, но тоже не очень приятными вещами – учёбой и медитацией. В нашем мире существовало множество языков, но международных – всего три – по основному от каждой страны. Мне же, к моему величайшему огорчению, пришлось практически заново учить имперский, ненавидела изучать его в школе. Я могла говорить на едином, но Сокджин решил перестраховаться, хотел, чтобы у меня была возможность всё время понимать Такеши. Поэтому бессонными ночами я корпела над книгами из империи Самун, жалея, что единый язык ещё не полностью поработил наш мир. Вообще, общий или единый язык появился из-за Виртула. Компания, основавшая игру, долго думала, что делать с языковой системой. Она хотела распространить своё влияние на все три страны, но в каждом государстве говорили на разных наречиях, да и в империи было также много различных малых языков, диалектов и говоров. Поэтому главный лингвист игры придумал невероятное – он решил слепить из всей этой каши нечто общее. С помощью языковедов Юники, Рит и Самун написали новый, простой, основанный на лингвистических системах трёх стран язык. Игра была построена так, что язык можно было с лёгкостью освоить за первые несколько недель. Тем более все NPC и мобы говорили на нём. Сначала приходилось пользоваться словарём и усердно штудировать грамматику, но выучить единый и правда было легко: понятные правила и нет исключений. Затем из игры язык перешёл в реальность. Торговцы, политики, дипломаты, учёные – все заговорили на нём. Его стали учить в школах с начальных классов. За десять лет это лёгкое и красивое наречие Вира стало частью нашего мира. Иногда мне казалось, что на общем языке я изъяснялась и писала лучше, чем на родном. Но тут как раз нечему удивляться, ведь в игре я проводила большую часть своей жизни. Белоснежный голубь спорхнул с балки под потолком, опустился на бортик фонтана, чтобы глотнуть воды. Его крылья прошелестели совсем рядом. Вернулась из царства мыслей в оранжерею, залитую солнечным светом. В зарослях декоративных деревьев копошилась стайка попугайчиков, их гомон не стихал ни на мгновение. Вдохнула жаркий застоявшийся воздух, смахнула запястьем пот со лба и попыталась сосредоточиться на чтении. «Это было сродни взобраться на высокую гору и увидеть, что это лишь подножие новой. Виид почувствовал глубокое уважение к альпинистам…» Улыбнулась печально, меня всегда забавляла фраза «и в конце они жили долго и счастливо». В конце не может быть «счастливо», за одним концом всегда следует история с другим концом, за одной горой всегда будет возвышаться новая. – Вот ты где. Вздрогнула и повернулась к высокому парню, стоящему рядом. Я не заметила, как он подошёл. Джин широко и открыто улыбался – так, как мог только он. Мне всегда от его светлой улыбки хотелось улыбаться в ответ. – Всё готово? – Остался последний штрих. Печать. Сокджин обошёл меня, уселся на бортик фонтана, разглядывая своих любимцев. Голуби встрепенулись, услышав знакомый голос, подлетели ближе, ожидая угощений. Друг тут же вытащил из кармана пиджака пакетик с зерновой смесью. – Кстати, ты придумала новое имя? – Да, – ответила я, захлопнув книгу, которую читала весь последний месяц. – И какое? – Джин с любопытством взглянул на меня, оторвавшись на мгновение от воркующих пернатых. – Союн. Погладила обложку, на которой были изображены парень, держащий нож для резки скульптур, красивая девушка в доспехах и жёлтый испуганный бык на фоне северных гор, улепётывающий от дракона. Эта история помогла мне отвлечься от боли, как физической, так и душевной. – В нём какой-то смысл? – Это имя героини, берсерка, что всегда хладнокровно убивает на своём пути. Вэйко усмехнулся. – Мне нравится. – Знала, что тебе понравится, – я встала, кинула в плетёное кресло книгу и подошла к фонтанчику, поднесла ладонь под освежающую струю воды. – Уже завтра, – тихо произнёс Сокджин, разбавив безмолвие. Кивнула, с волнением в сердце ожидая будущего. – Ты боишься? – Вэйко неотрывно смотрел на меня, проверяя силу моего духа на стойкость. Вспомнилась одна из любимых фраз, прочитанных в детстве: «Встречаясь лицом к лицу со смертью, мы боимся лишь того, чего не знаем. Ничего более…». Подняла глаза к чистому серому небу, усмехнулась, прогоняя последние сомнения прочь. – Мне уже без разницы, что там дальше будет. Я не изменила своего решения. Я иду умирать. – Что ж… – друг взмахнул рукой, прогоняя птиц, – тогда пошли ставить печать. «Остался последний штрих…» Так как я до сих пор не овладела вторым даром, магия воздуха почти не слушалась меня. И чтобы эта строптивица не помешала, мы планировали избавиться от неё. На мгновение призвала ветерок, который приветливо пробежался по волосам и поцеловал прохладой кожу. Мысленно коснулась невидимых струн, окружающее пространство разрезал глухой перелив, эхо подхватило мелодию, разнесло её под сводами оранжереи и зависло в звенящей тишине отголоском минорного аккорда. Опустила ресницы, провела пальцами по пустоте, с тоской понимая, что, возможно, ласкаю ветер в последний раз. В середине августа, в самый жаркий день, когда цикады оглушали округу громким пением, а воздух плавился под палящим солнцем, Сири не стало.

× × Death’s desire × ×

ჯ Сродни взобраться на высокую гору ჯ