Death's desire — Прежде чем я умру

Этот день настал. Семнадцатое июля. Как только проснулась, выпила успокоительного, чтобы даже тень эмоций не помешала моим планам. Всё было готово, решение принято, не оставалось даже места для сожалений. Я жила будто во сне, машинально выполняла привычные действия, такие как чистка зубов, выбор одежды, расчёсывание волос. За завтраком не проронила и слова, хотя мало кто в обеденной зале вообще сегодня разговаривал. Над всеми витало незримое, многим непонятное напряжение, резиденция Чонов погрузилась в волнительную тишину. В тот момент, когда в мою комнату постучался секретарь Ан, ни одна мышца не дрогнула на моём лице, даже сердце не сбило ритма. Переглянулась с напрягшимся Чонгуком и вечно меланхоличным Дарымом, отложила книгу и встала, чтобы встретить Хёнсика. За неделю до дня своей кончины глава страны подал в отставку. Он много времени проводил с Чонгуком и своим отцом. Иногда по вечерам беседовал в гостиной со старшим братом с бокалом вина в руке. Словом, наслаждался отдыхом. И ни словом, ни поведением не подавал виду, что скоро настанет последняя стадия договора. Девяносто дней прошло с тех пор, как в больничной палате был подписан этот нелепый контракт. И вот сейчас я шла, чтобы убить уже бывшего президента Юники. С каждым шагом, пока я направлялась к кабинету Чон Чонсока, в сознании всплывало всё больше и больше воспоминаний. Слова, фразы флэшбеками проявлялись в уголке памяти. «Если у меня появится ещё один шанс, я его не упущу. В следующий раз я действительно убью вас…» «Я дам тебе такую возможность. Через три месяца я найду тебя и позволю выбрать способ, как меня будешь убивать. Но справишься ли? Сможешь убить человека?» «Да…» – без тени сомнения ответила тогда я. Что ж. Время пришло. Я редко когда за это время пересекалась с Чонсоком, разговаривала с ним ещё реже. Но, возможно, поэтому его слова так резко отпечатались в моём сознании. «Помоги ему…» «Я бы хотел, чтобы ты осталась с Чонгуком…» «Он изменился. Ты хорошо на него влияешь. Его сердце тянется к тебе…» «Вот увидишь…» «Ты так похожа на свою мать, когда так улыбаешься…» Чонгук остался за дверью, секретарь же зашёл вместе со мной, чтобы уничтожить контракт и дать подписать новый. Я бегло пробежалась глазами по документу, в котором гласилось, что я не должна никому говорить о смерти Чона, а также о том, что именно я стала убийцей. Чонсок с Хёнсиком не хотели, чтобы из-за убийства бывшего президента в Юнике началось беспокойство. СМИ уже сообщили, что прошлый глава страны далеко и надолго уехал в отпуск. А вторая часть контракта защищала меня от преследования – даже под пытками и зельями правды я не смогла бы проговориться об убийстве, потому что магия договора не позволила бы мне выдать эту информацию. Когда все формальности были соблюдены, секретарь поинтересовался: – Что-нибудь ещё? Я опередила Чонсока, попросив: – Чай, пожалуйста. Чон кивнул, Ан Хёнсик тут же вышел. Кабинет на мгновение погрузился в тишину. Я встала из-за стола, на котором подписывала соглашение, и отошла к окну. Успокоительное пока действовало, даже немного в сон клонило, поэтому я почти не волновалась, сердце мерно стучало, отмеряя ударами секунды до того момента, как подадут чай. Прикоснулась к кольцу, которое подарил Чонгук. От него исходило тепло, на душе стало светлей. Точно. Чуть не забыла. Повернулась к Чонсоку лицом, он восседал на своём привычном месте хозяина кабинета, сощурив глаза, внимательно смотрел на меня. – Снимите с меня проклятье? – Ты всё же догадалась, кто наслал его на тебя? – Так это и правда вы прокляли? – меня чуть ярость не поглотила. Всё же моя догадка оказалась верной. Что племянник, что президент – играли с жизнями других людей, словно с игрушками. Один с бомбой, другой с проклятьем. – Да. – Зачем? Чон пожал плечами. – Ты не сможешь понять. Хм, как же. Я подозрительно буравила его до тех пор, пока Чонсок не отвёл взгляд. Мужчина взмахнул ладонью. Магия Забвения потянулась ко мне, обхватила запястье. Через минуту чёрная дымка рассеялась, но на коже до сих пор чернела веточка с распустившимися цветами и листьями. – Почему не пропадает? Визави усмехнулся. – Я целую неделю потратил на то, чтобы наслать на тебя проклятье. Считаешь, от него можно избавиться за мгновение? – И когда оно исчезнет? – К рассвету завтрашнего дня. Выдохнула бессильно, пришлось поверить ему на слово. Хёнсик принёс чай, составил с подноса блюдца с чашками, и, напоследок поклонившись Чонсоку, ушёл. Я же наконец могла исполнить задуманное. Подошла к стене, на которой висели кинжалы – те самые, которые чуть не убили главу страны в поместье Ли при покушении. Они были способны забрать магию, которая могла помешать мне. Осторожно взяла короткий клинок и приблизилась к столу бывшего президента. Отец Чонгука внимательно следил за каждым моим движением. – Мне нужна ваша рука. Взяла чужую правую ладонь, тёплую и мягкую, в два раза больше моей. Резанула по безымянному пальцу, Чон даже не поморщился. Несколько капель крови упало в душистый чай. Ещё пару капель добавила в другую чашку, с которой тоже поднимался пар. Вынула из кармана кофты два флакончика размером с мизинец, разлила их по сервизным чашечкам и придвинула их к мужчине. – Здесь два вида смерти. В одной из чашек быстродействующий и безболезненный яд, в другой мучительный и медленный. Чонсок даже не стал останавливать кровотечение или делать перевязку. Тёмно-алая кровь так и капала на столешницу. Он неотрывно смотрел на светло-медовый горячий напиток, в котором плавало несколько засушенных листочков. – И насколько мучительный? – Чон храбро держался, даже спросил с улыбкой. – На пару часов точно. Он выдохнул обречённо и потянулся к левой от него чашке. Затаив дыхание, я следила за тем, как он неуверенно сделал первый глоток. – Уф, горячий, – бывший президент вновь неловко улыбнулся, подул, чтобы остудить чай. И вновь отпил. – Но вкусный. Выдохнула. Мне казалось, что Чон не исполнит свою часть договора. Я отошла, чтобы вернуть холодный клинок на место. – Я всё же считал, что ты не решишься убить меня. – Почему? Повернулась, так и не дойдя до стенда с оружием. – У тебя был шанс, ты им не воспользовалась. Нахмурилась, не понимая. – Этот кинжал, – кивнул визави. – Он же тебе знаком? То «покушение» было организовано мной. Мы с Хёнсиком хотели проверить тебя, посмотреть, насколько ты сильна в своём желании. У меня дрогнула рука. Я вспомнила, как была на грани, как блестело лезвие в моих пальцах, как мертвенно бледный президент лежал у моих ног, истекая кровью. – Вы всё подстроили? – неверяще выдохнула. Тёмный взор мужчины был красноречивее любых слов. – А люди, которые погибли? Вас не гложет вина за смерть невинных? – Те люди – заключённые, приговорённые к пожизненному сроку. Все, кто были в поместье: прислуга, рабочие, наёмные убийцы – они все согласились умереть во благо страны. Мы стёрли им память и приказали делать то, что они должны были делать, – бесстрастно ответил Чонсок. – Это ужасно. Ошеломление сменилось негодованием. Я стиснула зубы, пытаясь побороть гнев. Так играючи распоряжаться людскими жизнями. Что ж, другого от главы страны я и не ожидала… Да и факт проникновения убийц в самое охраняемое поместье страны – дом министра обороны, меня всегда смущал. Кто бы в здравом уме осмелился напасть на шершня в защищённом улье? – Жаль, я ошибся в тебе. В итоге ты всё же решила меня убить. – Это ваш промах, не мой. Вы сами предложили подписать контракт и знали итог. Я просто придерживалась правил. Повесила кинжал на место. Внутри до сих пор бушевали злость и изумление. – Не составишь мне компанию в последние минуты? – Чон указал на кресло, стоящее перед его столом. Я уже собиралась уходить, поэтому его вопрос застал врасплох. – Сочту это за ваше предсмертное желание, – я почти не колебалась, принимая приглашение. Хотелось оттянуть запланированное будущее хотя бы на немного. Уселась, с удобством расположившись напротив бывшего президента. Ветерок колыхал занавеси приоткрытого окна, в саду чирикали птички. Утренняя идиллия. Хм… и о чём же нам поговорить? Сжала ладони, лежащие на коленях, в кулаки. Меня последние недели мучило одно видение, до сих пор во снах и наяву я слышала ужасные вопли поглощённой огнём Уэмили. – Я видела смерть вашей жены, – тихо выговорила я, смотря на солнечный зайчик от часов президента, который то и дело пробегал по столешнице, стоило Чонсоку поднести чашку с ароматным напитком ко рту. – Вот как. Подняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза. – Почему… всё случилось так? – Ты действительно хочешь знать правду? Нерешительно кивнула. Тон и интонация Чона пугали. Чонсок вздохнул, устремив взор на небо за окном, и начал: – Уэмили из благословенной династии Такеши. Она всегда получала желаемое благодаря своему положению. И добивалась своего, даже если ради собственного счастья приходилось ломать чужое… Визави устало потёр переносицу, вновь неторопливо отпил из чашки. – Я тысячи раз проклинал небеса за то, что позволили встретиться нам. Моя умершая жена была из почитаемой, всеми уважаемой семьи, но на поверку оказалось, что в её роду часто проявляется безумие, такая вот помешанная пламенем магия. Она влюбилась в меня, полюбила любовью, граничащей с одержимостью, и сделала всё, чтобы я женился на ней. Даже угрожала, что убьёт Мию, если не соглашусь. К сожалению, тогда у меня даже магии Забвения не было, я ничего не мог противопоставить роду Такеши. Нет, мне не верилось. Не мог такой идеал как Уэмили, «Леди с пылающим сердцем», быть такой низкой по своей натуре. – Вы врёте. – Разве стал бы я лгать перед смертью? – отозвался бывший президент. – Я любил твою маму. Меня бросило в холод. Словно небеса разверзлись, и из бездны повалил снег, окутывая всё морозом и ледяной пустыней. Сглотнула. Иногда прошлое, о котором мы не ведаем, лучше бы и оставалось безызвестным прошлым. Я бы предпочла не знать об этом. Чонсок усмехнулся, узрев мой пришибленный вид. – Я решился заключить с тобой контракт после того, как понял, чья ты дочь, – прошлый глава страны потёр запястье, на котором висел тяжёлый браслет-подарок. – Думал… возможно, мой сын сможет приручить буйную кровь, которая течёт в венах семьи Сараз. Он отпил ещё чая. Невозмутимо сидел напротив и наслаждался цветочным ароматом, ошарашив меня информацией. – Знаешь, почему я уничтожил Виртул? У меня задрожали руки. И теперь я даже опасалась узнать истинную причину, с Чонсоком всегда нужно осторожно беседовать, иначе его слова могут разорвать устоявшуюся картину мира. У меня и так последние сведения выбили всю почву из-под ног. – Я тоже играл в Виртул, только мало кто об этом знал. Мне нравилась игра, этот выдуманный мир, нравилось общаться с сыном на равных, я много хороших впечатлений испытал. Но когда однажды Чонгук встретил меня и с безумной радостью в глазах сказал, что собирается жениться на NPC, на бездушной системе, меня сковал ужас… – Чонсок судорожно выдохнул, открывая мне свои мысли и чувства. – Страх тогда завладел мной. Отдать свою любовь ничему, какому-то неодушевлённому алгоритму из цифр – не этой участи я желал для сына… Чон замолчал, подавленный своими воспоминаниями, я же с немым потрясением взирала на бывшего правителя Юники. Да, «иногда неведение лучше знания…» Ты был прав, Чон Чонсок. Лучше бы я этого не слышала. Знать, что именно Чонгук – причина, по которой мой мир рухнул, невыносимо больно. Это жестоко оставлять меня с этим жить. – Похоже, это безболезненный яд? – мужчина отвлёк меня от мрачных дум. Повела плечами. – Вам повезло. Чонсок помотал головой и несколько раз моргнул. – Уже действует? Я не чувствую кончиков пальцев, и голова кружится. – Вам лучше скорее допить чай. Чон сделал несколько больших глотков, но потом вновь оторвался от чашки. – Моя последняя просьба. Прошу тебя, не говори Чонгуку о том, что видела смерть Уэмили. Кивнула. Я и так не собиралась открывать эту тайну кому-либо. Но всё же слова Чона задели струны моей души. Говорят, что глубочайшая жестокость идёт от глубочайшей нежности. Даже перед смертью президент беспокоился о своём сыне. Отчасти теперь я понимала его жажду закрыть Виртул. Чашка опустела. Мужчина отставил её. С каждой секундой его лицо всё больше бледнело. – Не думала, что вы выпьете на самом деле. – Я всегда держу своё слово, – едва слышно проронил он, с трудом выдавив слабую улыбку. Чонсок откинулся на спинку кресла, выдохнул тяжело и прикрыл глаза. Затих. – Жаль, что я не держу своих слов, президент, – тихо вымолвила, поднимаясь на ноги. Взяла оставшуюся чашку чая и вылила всю медовую жидкость из неё в ближайший цветочный горшок. Чёрная земля заблестела на свету, впитывая влагу. Оглянулась в последний раз, изучая погрузившуюся в тишину комнату. Словно время остановилось, даже птицы умолкли за окном, и ветер перестал гулять в кронах деревьев. «Теперь моя душа спокойна…» Так легко стало. И отчего-то немного грустно. Я уже мысленно прощалась с этим уютным особняком, с удивительными воспоминаниями о последних трёх месяцах. Потянула за ручку и приоткрыла дверь, чтобы выскользнуть в залитый солнечными лучами коридор, посреди которого стоял Чонгук и смотрел на меня с ожиданием. Кивнула на его немой вопрос. Он опечаленно улыбнулся, подошёл, чтобы взять меня за руку. – Пойдём. Машина уже ждёт.

× × Death’s desire × ×