Под крылом дракона

Решив, что плотный обед может послужить хорошей пилюлей от уныния, я отправилась на поиски кухни. На этот раз найти дорогу оказалось не такой простой задачей. Еще с раннего детства, когда я с успехом терялась в собственной комнате, мне был поставлен неутешительный диагноз врожденного топографического кретинизма, так что, без шуток, я способна заплутать в трех соснах. Поэтому все надежды я возлагала на острый нюх. Отчаянно втягивая носом воздух, я пыталась уловить знакомые запахи. Увы, тщетно. Коридоры замка кишели разнообразной живностью, по большей части малоприятной. Я почти научилась не реагировать на снующих повсюду крыс, и все же нет-нет, да вскрикивала, когда очередная серая тушка пробегала совсем рядом. Время тянулось как жвачка. Мне казалось, что уже целую вечность я бреду вдоль мрачных, покрытых плесенью стен. Промозглый холод водил по спине ледяными руками, клацанье собственных зубов грохотом отдавалось в ушах. Я была уже на грани отчаяния, когда внезапно уловила едва ощутимый аромат жареного мяса. Радостно вскрикнув, я ринулась на спасительный запах… Но стоило сделать шаг, как черная тень длиной почти с мою руку бросилась прямо под ноги. Не удержавшись, я с громким воплем рухнула на пол. Постанывая и потирая ушибленный бок, приподнялась… и наткнулась взглядом на два сияющих рубиновых огонька. Огромная крыса, с розовыми проплешинами на шерсти, медленно пятилась, не отрывая от меня черных пуговок глаз. Ее хвост, похожий на толстого червя, метался из стороны в сторону. В зубах она держала маленький черный комок. Мне стало жутко. Крыса, да еще и такая громадная, это вам не домашняя мышка… Я осторожно села, чуть подалась назад, всем своим видом стараясь дать понять хищнику, что не собираюсь претендовать на его добычу. Огоньки чуть поугасли, крыса развернулась, намереваясь с победой покинуть поле боя, но тут существо, зажатое в зубатой пасти, тихо пискнуло и забилось. Я сжала кулаки. Еще с детского сада ненавижу, когда обижают слабых! Помню, стоило кому-то разреветься из-за отобранной игрушки, как я с упорством пехотного танка тут же перла на хулиганов – мальчишек, раза в полтора больше меня; разбивала носы, коленки, с проницательностью начинающего садиста метила в пах. В школе, конечно, разрушительность моего чувства справедливости поубавилась, да и драться на равных с парнями я уже не могла. Может быть, поэтому у меня было не так уж много друзей – нежные, холеные девчонки с разговорами о поп-идолах и модных журналах меня сторонились, а парни, хоть и принимали за «свою», все же побаивались и обходили десятой дорогой. Вот и теперь, стоило мне заслышать слабый, беспомощный писк, как тело невольно подобралось, готовое к прыжку и последующей драке. Крыса, видимо, почувствовав перемену настроения, рассудила, что проще смыться и резво припустила вперед. Бросившись следом, я схватилась пятерней за длинный безволосый хвост. Последующая схватка была короткой и жаркой. Крыса, выпустив из клыков добычу, попыталась цапнуть меня за руку, но получила безжалостный пинок кроссовком в серый лоснящийся бок. Отлетев к стене, она сверкнула оттуда ненавидящими глазами... и исчезла. Пару секунд я успокаивала бешено колотящееся сердце, затем, опустившись на колени и наплевав на окончательно изгвазданную жирной грязью одежду, подняла с пола черный пищащий комочек. Маленькое существо, размером с половину моей ладони, отдаленно напоминало летучую мышь. Присмотревшись внимательней, я обнаружила, что зверек является счастливым обладателем черных выпуклых глаз размером с ягоду бузины, длинных острых ушек, увенчанных рысьим кисточками на концах, тонких перепончатых крыльев и совершенно очаровательного пятачка. Зверек мигнул, раззявил зубастый рот и выдал череду отчаянных визгливых звуков, напоминавших младенческое «уаа-уаа». Умилившись, я почесала черный волосатый животик. Мышонок еще раз пискнул и затих, уставившись на меня влажными бусинками глаз. - Ну и что мне с тобой делать? – пробормотала я. Собственный хриплый голос, прорезавший тишину, заставил вздрогнуть. Зверек быстрым розовым язычком облизнул нос, попробовал сползти с руки. Я удержала его, аккуратно подняв за крылышки, осмотрела. Похоже, он не был ранен. Я совершенно не представляла, что мне делать с этим ушастым чудом. Зверек был явно не новорожденным, но еще совсем маленьким и, похоже, даже не умел летать. Оставить его здесь – означало обречь на верную гибель. Поднявшись, я завернула малыша в подол рубахи. Он больше не трепыхался. Сверкал на меня глазами без малейшего страха, изредка прядая ушами. Я вдруг подумала, что мы очень похожи – он, как и я, был в этом мире совершенно один... Нежно почесав за мохнатым ушком – мышонок смешно сморщил пятачок и издал курлыкающий звук – я снова потянула носом воздух. Запах жареного мяса усилился и прямо-таки силком тащил за собой. Шлепая промокшими кроссовками по каменному полу, я размышляла над тем, будет ли мой неожиданный трофей питаться тем же, что и земные мыши, и можно ли в этом замке разжиться молоком… Перед слегка приоткрытой дверью, пропускающей густые ароматы, я нерешительно замерла. Мышонок, плотно завернутый в подол рубахи, тихо попискивал, и я успокаивала его легкими поглаживаниями сквозь ткань. Джалу наверняка злится... Хотя его можно понять — будешь тут добрым и терпеливым, после запущенного в лобешник тяжеленного ковша... Для начала я деликатно поскреблась в дверь, затем осторожно просунула голову в проем, зажмурившись и ожидая летящих навстречу предметов кухонной утвари. Никакого физического насилия не последовало. Я рискнула приоткрыть один глаз. Джалу, в уютном белом фартуке, небрежно повязанном на бедрах, стоял ко мне вполоборота и выкладывал из огромной сковородки куски жареного мяса. Мясо сочилось жиром и манило коричневой корочкой, так что я невольно подалась вперед, неуклюже споткнувшись о порог и едва не растянувшись на грязном полу. Опасливо наблюдая за Джалу, готовая в любой момент вскочить и рвать от разъяренного дракона когти, я примостилась на низком табурете в углу. Джалу развернулся ко мне, держа в руках дымящуюся миску, полную мяса. Я сдавленно охнула, разглядев на его нахмуренном лице здоровенный фингал под левым глазом, начавший уже наливаться красочной синевой. Молча глядя мне в глаза, дракон шагнул вперед. Я сжалась, прикрывая руками благоразумно притихшего мышонка. - Ешь! - Джалу протянул мне миску с едой. Я осторожно взяла ее одной рукой и чуть не уронила — она была тяжелой. Джалу отошел от меня и, сев на лавку в противоположном углу, принялся молча есть. Некоторое время я зачарованно наблюдала, как крупные белые зубы рвут и перемалывают куски красного мяса. Кажется, его порция была с кровью. Я сосредоточила внимание на содержимом своей миски. Нежные ломтики с блестящими капельками жира, безусловно, выглядели аппетитно, но я здорово опасалась, что мстительный дракон сдобрил их слоновьей порцией яда. Перестав жевать, Джалу уставился на меня. Я испуганно икнула. - Ешь! - прорычал он. Будто загипнотизированная, я положила в рот первый кусок, усиленно зажевала... Вкусно. Даже глаза захотелось прикрыть от удовольствия. - Для человека ты очень худой, Лис, - мрачно заметил Джалу. Я перестала жевать, глянула на него недоуменно. - У тебя на спине даже позвонки видны, как у молодого дракона. Поперхнувшись куском мяса, я вспыхнула. Значит, все-таки разглядывал меня, чешуйчатый извращенец! Равнодушно отвернувшись, Джалу продолжил жевать. Мне стало обидно. Нет, ну не может быть, что не заметил... у меня ведь и талия девичья, и изгиб бедер... В приступе раздражения я бросила в миску недожеванный кусок. Опять весь аппетит испортил, чурбан хвостатый! Мышонок, почуяв запах съестного, завозился. Развернув подол рубахи, я подсунула руку, позволяя зверьку удобно умоститься в желобке ладони. Отщипнула кусочек мяса, повертела перед влажным дергающимся пятачком. Зверек принюхался, затем неожиданно резво цапнул мясо, едва не откусив мне половину пальца, зажевал, умильно дуя щеки и выпучивая глаза. - Лис! Повернувшись на голос, я наткнулась на прищуренные желтые глаза. - Что? - я не могла удержать уголки губ, расползающиеся в глупой улыбке — шершавый язычок зверька благодарно вылизывал мои пальцы. - Лис... - голос Джалу звучал хрипло, словно дракон успел подхватить простуду в зябких коридорах замка. - Где ты ЭТО взял? - Что «это»? - не сразу поняла я, полностью сосредоточенная на зверьке, тыкающимся в руку в поисках новой порции угощения. Джалу встал, бесшумно скользя по плитам каменного пола, пошел ко мне. - А, это чудо... - растекаясь в луже умиления, я скормила зверьку еще один кусочек мяса. - Нашел его в коридоре. У тебя там жуткие крысы водятся, между прочим. Полнейшая антисанитария!.. Он прелесть, не находишь? Джалу застыл в нескольких шагах от меня. Он был бледен и собран, словно собирался прыгнуть и перегрызть мне глотку. Почувствовав неладное, я вжалась в стену, пряча мышонка под подол рубахи. - Отдай его мне! - приказал дракон, протягивая руку. Глядя исподлобья, я помотала головой. Не для того я отвоевала малыша у крысы, чтобы отдать на растерзание дракону! На щеках мужчины заиграли желваки. Но он быстро взял себя в руки. - Это арахонская мышь. Самое ядовитое существо на всем Гаррадуарте. Одного укуса этой «прелести» хватит, чтобы в течение минуты убить василиска. Ты не протянешь и пары секунд, - спокойно произнес дракон, глядя мне в глаза. Я судорожно сглотнула, чувствуя, как невольно разжимаются руки, укрывающие испуганно дрожащее тельце. - Отдай, - тихо попросил дракон. Некоторое время я тупо смотрела на бледную ладонь, протянутую ко мне — даже не требовательно, просительно, будто Джалу ждал милостыни. Трясущимися руками я осторожно развернула рубашку — мышонок, влажно блестя глазами, тихо хныкал, совсем как человеческий детеныш, разевая зубастый рот. Заглянув в агатово-черную глубину глаз, я поняла, что не отдам его. Ни василиску, ни дракону, ни самому черту! «Мы в ответе за тех, кого приручили», - вспомнились слова одной из самых любимых сказок детства. - Нет! - твердо сказала я... И тогда Джалу прыгнул. Грубо схватив за руки, он скрутил и повалил меня на пол. Я верещала как резаная и слабо брыкалась, больше всего на свете боясь раздавить визжащего на той же ноте мышонка... В какой-то момент я вдруг почувствовала, что острые иглы зубов впиваются мне в запястье. Резкая боль скрутила тело. Язык мгновенно опух и залепил горло так, что я едва могла дашыть. - Лис! - я смутно видела склоненное надо мной лицо. Бледное, некрасивое, с острыми чертами и огромными круглыми как у птицы глазами. Грубые руки встряхнули меня за плечи. Окружающий мир медленно обретал четкость. Я сидела, привалившись спиной к ледяной стене. Под рубашкой копошилось что-то теплое, испуганно дрожащее... Я накрыла мышонка рукой. Тот пискнул и замер. - Ты... ты... - дракон, сидящий на полу рядом, был растрепан, смертельно бледен, на левой скуле прямо под сочным фингалом красовалась глубокая кровоточащая царапина. - Ты едва не погиб, идиот! - заорал он. Я виновато шмыгнула носом. - Ну не погиб же... Джалу сцепил и расцепил пальцы перед грудью, несколько раз глубоко вздохнул. - Не могу понять, почему ты еще жив... - признался он. - Но если твой организм справился с ядом один раз – это не значит, что в следующий раз ты не склеишь крылья, глупый мальчишка! Так что не зли меня и отдай эту мышь, саламандр-ра тебя раздери! - Ни за что! - отрезала я, упрямо вздергивая подбородок. - Ну как знаешь! Вскочив, дракон заметался по комнате, словно ураган, сметая мебель и обрушивая кухонную утварь. - Если тебе так не терпится умереть… - процедил он, обжигая меня взглядом, - воля твоя! Но постарайся сделать это за пределами моего замка! На этой патетической ноте Джалу вылетел из кухни, хлопнув дверью так, что та едва не слетела с петель. Я всхлипнула, чувствуя, как по щекам текут неожиданные слезы. Только сейчас я сообразила, как же сильно испугалась, и непонятно за кого больше — за себя или за мышонка... Хотя, чего лукавить, собственная жизнь мне все же была дороже, но настоящие герои в таком не признаются... Вытерев грязной пятерней щеки, я развернула рубашку. Мышонок, будто утопающий за спасательный круг, тут же уцепился лапками за мой палец. - Эй, малыш, - пробормотала я, - мы умудрились разозлить дракона... Я подняла руку. Зверек, крепко держась за палец и вися вверх тормашками, захлопал тонкими перепончатыми крыльями. - Но ведь он волновался... – внезапно я поняла, что от этой мысли меня распирает настоящее счастье. Мышонок продемонстрировал ряд острых зубов и вдруг отчетливо произнес: - Хууб! Охнув, я поднесла мышонка к глазам. - Ты что... говорить умеешь?! - Хууб! - зверек попытался лизнуть мой нос, вытягивая длинный и яркий, как жвачка, язык. Похоже, это таинственное слово было единственным в арсенале арахонской мыши. - А знаешь, у всех приличных домашних питомцев должно быть имя, - наставительно сказала я, слегка потряхивая ладонью в воздухе. Зверек держался крепко. - Как же мне тебя назвать? - Хууб! - веско сказал мышонок. Я сделала ему козу, он заагукал, пуская слюнявые пузыри. - Эй, не указывай мне, я здесь за старшего! - произнесла я сурово. Зверек виновато пряднул ушами, скрыв глаза за пленочкой нижних век. - Может быть, Наф-Наф? - спросила я, разглядывая влажный дергающийся пятачок своего питомца. - Хууб! - пискнул мышонок, демонстрируя крыло с тонкими розовыми прожилками. - Будешь пререкаться, назову Пафнутием! - строго сказала я. Зверек молчал, таращась на меня глазами нагадившего в тапки щенка. - Ну хорошо, - я не могла противиться такому взгляду. - Что ты предлагаешь? - Хууб... - нерешительно пискнул мышонок, умильно наклоняя голову набок. Я хмыкнула. Да он из меня веревки вьет! - Что ж, Хууб, так Хууб.