Тюремные хроники

Сухая ветка неожиданно хрустнула, заставляя охотника замереть на месте. Замедляя своё дыхание и обращаясь в зрение и слух, он настороженно повёл плечом, глубоко вдыхая запах мокрых листьев и гниющей смерти. Тихий шелест в безветренный день дёрнул натянутую струну его инстинкта, уже безуспешно пытаясь скрыть свой промах. Одно быстрое, ловкое движение. Один уверенный, решительный взгляд. Один исход. Две жизни. *** - Молодец, Дэрил. Отлично сработал! – дружески опустилась на его плечо рука Ли. Диксон не ответил. Только снова взглянул туда, где копошились женщины вокруг тушки зайца, радостно улыбаясь, в предвкушении сытного обеда. Они вертели его в разные стороны, словно золотую драгоценность. Лучше бы потрошить начали. Дэрил тихо хмыкнул, поднялся с места и взял арбалет. Проходя мимо стола, он невольно стал выискивать глазами Кэрол. Её нигде нет. Опять она куда-то убежала. Вообще с ней что-то странное творится в последнее время. Ходит какая-то вся молчаливая, словно не от мира сего. Уже все в группе переполошенные подобным поведением. Даже как-то страшно становится. А недавно так посмотрела на Диксона, что у него внутри что-то сжалось. В её взгляде была такая палитра чувств, что даже реднек не остался равнодушен. Вообще, ему нет дела до чьих-либо моральных страданий. Даже свои он иногда всеми силами игнорирует. Хотя, какие там страдания? Что белку на охоте не завалил? Или что каша холодная? Выбирать не приходится. Он сейчас даже лучше питается, чем при нормальной жизни. Вот только раздражение, раньше не покидавшее его при виде женских слёз, сейчас просто сменилось равнодушием. Плачет Бэт – лишь бы поскорее замолчала, рыдает Мэгги – пусть кореец заткнёт ей рот своим языком, плачет Кэрол – только желание тряхнуть и привести в чувство. А про Мишонн и говорить нечего. У той, кажись, слёзных желёз вообще нет. Дэрил, проходя мимо бывшей камеры Пелитье, привычно заглянул внутрь, однако не увидел там прозрачной фигурки. Только перепугал эту новенькую девочку. Клементину, кажется. Диксон нахмурился. И чего она не выходит? Пусть раззнакомилась бы со всеми, а не только за своего названного папеньку цеплялась. Оказавшись в своей камере, мужчина улёгся на кровать, намереваясь заснуть. Сегодня его очередь дежурить. Через пару часов его растолкал Рик, шепча, что пора на дежурство. Спускаясь вниз по лестнице, охотник заметил, что половина группы уже разошлась по камерам. Ну, или куда там. За столом остались только Хершел и Мишонн. - Где Кэрол? – между прочим спросил Дэрил, натягивая тёплую кожаную куртку и поправляя воротник, пока шериф держал его арбалет. - Не знаю, - честно признался Рик, не выказывая своего волнения. - Как это не знаешь? – мужчина ошарашено вгляделся в лицо лидера, пытаясь разгадать то мрачное выражение, которое сейчас не покидало его. - Она час назад подошла ко мне и попросила разрешения выйти. - Куда? Надеюсь, не за пределы тюрьмы? - Ну, вообще да. Но я не разрешил! – поспешил Рик, заметив жевалки, с бешеной скоростью начавшие играть на скулах помощника. – Тогда она просто развернулась и ушла. Где она сейчас – не знаю, но она точно на территории тюрьмы. – С этими словами, Граймс передал Диксону арбалет и сам ушёл, не желая больше разговаривать. Да и охотник не горел желанием. Она недалеко, а значит переживать нечего. Женщины, что с них взять. Хай шляется, где хочет, но только пусть неприятностей не приносит. Уже становится заметным, что приближается зима. Деревья оголились, обнажёнными ветками дрожа на сильном ветру, на траве появляется иней, немного хрустящий под ногами, темнеет раньше на пару часов, да и ходячие медленней передвигаются. Оказавшись на вышке, Дэрил зажёг керосиновую лампу, которая залила кабину мерцающим светом. Беря её в руки, чтобы хоть немного погреться там, на улице, Дэрил удивлённо заметил на некоторых дверцах деревянных шкафов царапины. Словно оставленные кошкой. Они были раньше? Ну, скорее всего. Реднек, не зацикливаясь на подобных мелочах, нехотя вышел на балкон. Окинув взглядом темнеющий и пустой горизонт, охотник поставил лампу на пол, уселся рядом и недалеко пристроил свой арбалет. Откинув голову на стену, он погрузился в лёгкую дрёму, которая не отпустила его ещё с момента пробуждения. Прекрасно зная, что неугомонный шериф зорко бдит там, на другой вышке, и что им уже давно ничего не грозит, Дэрил позволил себе забить на это дежурство. Но дремота не спешила толкнуть его в глубокий сон. Она только водила его у края этой блаженной и пустой пропасти, искусно скрываясь за личиной Морфея. «Эй, братишка!». Дэрил моментально распахнул глаза и огляделся. Что за чёрт? Так реально. Словно он где-то рядом. Да, просто показалось. Диксон снова попробовал уснуть, но странное чувство, охватившее его, мешало достижению этой цели. Этот мистический шепот, отчётливо прозвучавший в отяжелевшей от усталости голове, взбудоражил сонное тело и полностью отрезвил заспанный рассудок. Аж мурашки по коже. Что за глупость! Диксон переборол желание сплюнуть. Сколько ему ещё будет всё это мерещиться! Дэрил, не желая поддаваться смутным мыслям, неумолимо подкрадывающимся во времена одиночества, решил вспомнить что-то былое, никак не связанное с фантомом брата. Перед глазами сразу предстала резвая девушка, с воздушной юбкой, лёгкой кофточкой и звонким, чистым смехом. Её русые волосы развевались, нежно вскидываемые летним ветерком, тонкие пальцы ловко и умело переплетали цветы между собой, образовывая идеальный венок. Дэрил слегка улыбнулся, услышав свой собственный смех в голове. - Мелисса, - тихо шепнули губы, словно жили собственной жизнью. Мелисса. Мэл. Это имя часто преследовало его в кошмарах, слетавшее с уст дьявольского существа, а иногда было отрадным лучиком, проникавшим в тёмные недра отчуждённой души. Мелисса МакБрайд. Дурочка МакБрайд. Прекрасная Мелисса. Любимое существо. Бесполезное создание. Внутри что-то отдало тупой, ноющей болью. Дэрил, сам того не понимая, сжал кулаки до побелевших костяшек. *** Июль в Милкоте протекал безоблачно. Во всех смыслах. Солнце рьяно нагревало землю, а лёгкий ветерок не давал жителям небольшого городка страдать от его усердия. Воздух был плотным, в нём витали разнообразные запахи: цветов, выпечки, стирального порошка. Разные звуки наполняли округу. Вот проехал сосед, Мэтт Кимбл, звякнув колокольчиком на своем велосипеде, который ему отец-механик купил, гордился им жутко; а это смех мисс Луберман, учительницы по литературе. Приятная женщина, румяная и свежая, но до ужаса занудная. Хоть и не нравилось пропускать её уроки, но уж слишком она придирчивая. Чуть шаг не туда – кол, как родненький. Сейчас залаял пёс Крукеров. Тупая скотина, безмозглая, ещё и злая в придачу. - Ты думаешь, это приятно? – молодой парень, широкоплечий, с взъерошенными волосами и рваными штанами на коленях, в просторной тёмной футболке почесал затылок, недоверчиво осмотрев округу. - Да что ты как девочка, честное слово, - девушка с длинными, собранными в конский хвост, русыми волосами нахмурила красивый, гладкий лоб. - Я не девочка, - возмутился тот, отворачивая лицо и всеми силами пытаясь скрыть красные щёки. Мелисса звонко рассмеялась, напоминая своим кристальным тембром журчанье ручейка, протекающего под кронами елей в лесу. – Я просто не хочу, чтобы у тебя потом были проблемы, - объяснил парень, продолжая опираться руками о землю, глубоко вдыхая летний воздух, наслаждаясь прохладной тенью раскидистого старого, как свет, дуба. Они сидели посреди скошенного пшеничного поля, на котором одиноко высочило величественное древо. Небольшой пригорок скрывал от них дряхленькие домишки Милкота, вселяя в душу приятное чувство уединенности. - Эй, Диксон, с тобой говорит земля! Как слышно? – Мелисса пару раз щёлкнула пальцами перед глазами Дэрила, заставляя его обратить на себя внимание. – Ну, так что? Будем и дальше ломаться? – хитро спросила девушка, придвигаясь к нему поближе и подворачивая под согнутые колени воздушную белую юбку. Диксон пристально посмотрел ей в лицо, приняв ровное вертикальное положение, и положил руки на скрещённые ноги. - Не знаю, Мэл. А если твой отец прознает? Он запретит нам видеться, - опустив голову, ответил юноша. - Да что мне его пустые слова! Он, что хочешь, мне назло сделает. А я всё равно от него убегу! О, слушай же, свет очей моих, внимай моим словам! – Мелисса озорно возвела руки к небу, закрыв глаза и слегка качаясь из стороны в сторону. - Глупая, - смеялся Дэрил, резко притягивая девушку к себе. – Я люблю тебя, дурочка МакБрайд, - шепнул он ей на ухо, когда она облокотилась на его грудь спиной. Положив маленькую ручку на его ладонь, придерживающую её за талию, она откинула голову ему на плечо, встречаясь с ним взглядом. - Я знаю, тупица Диксон, - лучезарно улыбаясь, ответила Мелисса. Она внимательно осмотрела его лицо, задержавшись на губах. Длинные, красивые пальцы нежно дотронулись до родинки над левым уголком губы. От этого лёгкого прикосновения глаза парня потемнели, мощная грудь начала чаще вздыматься. Девушка запечатлела на этих любимых губах ласковый поцелуй, на который ответили со смелым пылом. - Ты никогда не думал, что нас ждёт в будущем? – спросила Мелисса, спустя час, когда они лежали на тёплой земле, прижавшись друг к другу. Дэрил не сразу ответил, продолжая поглаживать её по плечу. - Я об этом не хочу задумываться. Мне хватает того, что есть сейчас. - И ты бы не хотел ничего изменить? – поинтересовалась МакБрайд, приподнимая голову, подпирая её рукой и заглядывая ему в глаза. Парень задумчиво следил за плавно скользящим по небу пушистым облаком. - Нет. Ничего, - искренне ответил Диксон, только покрепче прижав к себе любимую. - Мэл! Эй, Мэл! Выходи! Выходи, дурочка! – Дэрил безуспешно куковал под забором дома МакБрайдов, кидая мелкие камушки в окно комнаты девушки. – Да чтоб тебя, глупая! Если ты слышишь меня – я жду на нашем месте! Выходи, как только сможешь! – напоследок ещё раз обернувшись, парень поспешил на место встречи. - Дэрил! Дэрил, проснись! – юноша раздражённо разлепил веки, потёр глаза. - Чего тебе надо, Мэрл? – гневно буркнул он, оглядываясь и удивляясь тому, что умудрился так долго проспать, да ещё и потемнело нехило. - Ты чё тут задрых, братишка? Давай, погнали назад. У МакБрайдов такое произошло, - голос брата показался Дэрилу странным ещё раньше, но услышав фамилию любимой, он быстро подорвался с места и бросился за убежавшим Мэрлем. Парень не понимал, почему его сердце там сильно бьётся, почему внутри всё стягивается в тугой, противный ком, почему ещё с утра его не покидало предчувствие чего-то жуткого. Когда Милкот уже обступил братьев своими хлипкими обителями, вокруг дома МакБрайдов столпился народ. Дэрил слышал рыдания, охи и ахи женщин, видел перепуганных детей, торопливо забегающих назад в свои дома. - Пустите, пустите! – Диксон протискивался мимо взбудораженной толпы, с каждым шагом замедляясь. Когда семья Крукеров скорбно отступила, Дэрил замер. Перед верандой деревянного дома, сгорбившись, сотрясалась в истерике Гвендалин МакБрайд, прижимая к себе бездыханное тело дочери. Её бледное личико сохранило отпечаток грустного смирения, но в широко распахнутых глазах, потухших навсегда, тлел уголёк страха. Из-под её красивой, любимой блузки просачивалась алая кровь, окрашивая собой зелёную траву у дома. - Мелисса, девочка моя. Моя милая, хорошая девочка, - шептала безутешная мать, целуя холодеющий лоб. В душе Дэрила что-то сломалось. Наверно, стоящие рядом соседи могли услышать этот громкий, оглушающий треск. Парень упал на колени. Безмолвно он сидел, не смея отвести глаз. «- Дэрил, мы понимаем, что он твой брат, но ты должен понять – он убил человека. Его застали на месте преступления. Если ты поможешь, то ему могут уменьшить срок. Ты готов ответить на наши вопросы? Скажи, в каких отношениях состояли твой брат и мистер МакБрайд?» *** Сейчас, спустя десять с лишним лет, эти воспоминания ещё вызывали в сердце нелюдимого реднека болезненное жжение, заставляя рассудок затуманиваться. Ещё был свеж в его голове этот звонкий смех, эти улыбающиеся, голубые глаза. Так, стоп. Они не были голубыми. Дэрил удивлённо дёрнул бровями. Глаза Мелиссы были карими. Большими, бархатными, словно у газели. Она всегда обижалась, когда он так называл её. Диксон тихо рассмеялся. Голубые. Огромные, испуганные, наивные и до одури доверчивые. На этом тонком, бледном лице, с выступающими скулами и острым подбородком. Кэрол Пелитье. Постоянно суетящаяся, вечно всем сопереживающая, натерпевшаяся больше всех, пристающая с глупыми вопросами. Всегда улыбчивая, добрая, заботливая, храбрая, готовая помочь, отдать последнее. В ней столько всего живого, настоящего. И кажется, что она всегда такой была. Даже до восстания мёртвых ублюдков. Дэрил плотнее запахнул куртку, сложив руки на груди и втянув подбородок в высокий, тёплый воротник. Сощурив глаза от холодного, режущего глаза ветра, охотник безучастно смотрел на затухающее солнце, на этого единственного свидетеля всех жизненных событий каждого человека на, уже вымирающей, земле. Что он чувствовал к этой своеобразной домохозяйке? Ничего? Он понять не мог. Вообще, Дэрил редко задавался подобными вопросами. Точнее – никогда. В теперешнем, уж тем более, мире человеческие чувства, привязанности и тому подобное канули в небытие. Для тех, кто всех потерял, но умудрился выжить. Диксон не мог, да и не пытался, различить свои дремлющее эмоции, существуя исключительно благодаря инстинкту. Смутную радость, пробуждавшуюся при удачной охоте, он не замечал, прозрачное беспокойство за отсутствие кого-либо относил к непорядку в уже привычном составе, а симпатия или что-то там ещё вообще была для него забытой и ненужной хренью. Только проблем больше. Но вот как объяснить это раздражение по отношению к выходкам Кэрол, охотник не знал. Кем-то вроде особенной она ему не была, а то, что она к нему целоваться тогда, на ферме, полезла, он предпочёл не вспоминать. Как и себя самого в тот период. Дэрил помрачнел. Он не привык чувствовать сожаления или угрызений совести, но почему-то не мог себе простить одного. Ненависти. Низкой, недостойной, не подчинившейся ему. Вспыхнувшей и продолжающей исподтишка проявлять себя, когда они оставались наедине. Сколько раз он сам себе твердил, что это из-за усталости, из-за бессонных ночей, проведённых в поисках пропавшей девочки. Как ни старался он загладить перед ней, а главное, перед самим собой, те слова, те жесты, ничего не помогало. Тогда он просто впадал в какое-то тихое бешенство. Спокойное, умное, чёрт его дери! В памяти живо вспыхнула картина одной из ночей, когда от бессилия он изливал злобу на всём, что движется. На ходячих, на белках, а потом, с мрачным удовлетворением, чувствовал скапывающую по рукам кровь. Как она пришла, ёжась от изменчивых порывов ветра, испуганно осматривая висящие на ветках тушки, как подошла к нему, робко предлагая свою помощь, не словами, конечно. Тот момент был похож на ослепление. Дикой, необузданной яростью, ненавистью. Эта пелена мгновенно спала только тогда, когда она даже не шелохнулась с места, не устрашившись выпада озверевшего мужчины, когда её подбородок всё-таки дёрнулся в сторону, в инстинктивном стремлении избежать удара по лицу. В этот момент, Дэрил был готов отрезать себе руку. Разрушить всё, что его окружало, убить кого-нибудь. Кровь перестала стучать в висках, рука зависла в воздухе, чуть не совершив страшную ошибку. Её тихий вздох, заслезившиеся глаза, приоткрывшиеся губы, быстро вздымающаяся грудь. Было видно, что она разочарована, слегка испуганна, обижена, но ничуть не шокирована. И Диксон со всей ясностью понял, что она уже давно ожидала этого. Его срыва, удара, того, что могло поставить точку. Между ними. Навсегда. Что могло разверзнуть ту пропасть, которую он с каждым днём всё больше раскалывал. А она всё равно была рядом. Постоянно. Несмотря на обидные слова, до боли, до глубины израненной души. Дэрил знал, что ударь он её в тот вечер – он бы ушёл. Взял свои вещи и просто ушёл. Не оборачиваясь, всё быстрее и быстрее отдаляясь. От них, от неё, от себя самого. В тот вечер он разбил себе руку, при сильном ударе о ствол дерева. Душа словно разрывалась на части, словно её терзали гнилые руки ходячих, умудряясь делать это искусно, мучительно, с извращённым желанием сделать как можно больней. При одном упоминании о ферме, Дэрил всегда вспоминал именно эти пару дней, сразу замыкаясь в себе и держась от Кэрол как можно дальше. И то, в каком безмолвном ужасе он застыл, они все застыли, следя за тем, как некогда улыбчивая, маленькая, беззаботная, при всех обстоятельствах, девочка выходит из тёмного сарая, покачиваясь на нетвёрдых ногах, ведомая запахом человеческой плоти. Как не стучало сердце её матери под его ладонью, когда она осела на землю, окутанная облаком желтоватой пыли. Как она откинула его руки, её обезумивший от горя взгляд. Диксон подкрутил лампу, начавшую трепетно мерцать. Чего уже думать. Что было, то давно прошло. Ничего не изменится, станет только хуже. А потому, лучше не колупаться у себя в мозгах и не причинять себе же неудобств. Самобичевание было не в духе Диксонов. «Теперешнее забило на тебя, так ты забей на прошлое и будущее» - так говорил Мэрл. И был прав. Как всегда, его умный, опытный и живучий старший брат оказался прав. Вдалеке снова угрожающе загромыхал гром, предупреждая всех о приближающейся буре. Дэрил недовольно скривился. Опять зад себе отморозит здесь. За стеной послышался скрежет люка, а потом мерные шаги. Дэрил вопрошающе посмотрел на появившегося в дверном проёме Рика. - Слушай, как думаешь, может сегодня отложить дежурство? – спросил он, закрывая за собой дверь и нависая над не спешившим вставать помощником. - Ну, желанием заработать себе воспаление лёгких я не горю, да и оставлять периметр без присмотра тоже, - ответил Диксон, засовывая задубевшие руки в рукава. Вот морозит же, зараза. - Тогда, давай сегодня побудем в тепле. Я не думаю, что что-то может случиться чрезвычайное, - с запинкой ответил шериф, тоскливо наблюдая за вспышками молний на горизонте. Мужчины молча собрали вещи, а точнее позабирали свои лампы, и вернулись обратно в корпус. Внутри на них приятно вейнуло теплом, послышался детский, счастливый смех, наполнивший помещение «гостиной» странным, но таким расслабляющим уютом. Сейчас все были в сборе: Бэт сидела на скамейке, держа на руках хохочущую Джудит, Карл смущённо сидел рядом, как можно ближе к девушке, Хершел улыбался, Мэгги и Гленн изредка что-то шептали друг другу, обнимаясь и периодически сюсюкая младенца, Мишонн стояла поодаль, странным взглядом окидывая всю семью, Кэрол стояла над Бэт, любовно гладя малышку по пушистой головке, Ли, видимо, был в камере с Клементиной. Рик, затушив лампу, поспешил к дочке. Опустившись на корточки перед Бэт, он поцеловал её крохотную ручку, пощекотав ладошку заросшей щекой и заставив её пронзительно хихикнуть. Сев на скамью рядом с младшей Грин, он накрыл руку, придерживающую головку Джудит, своей и, задержавшись так на секунду, получил малышку себе на колени, не заметив, как по губам Бэт скользнула счастливая улыбка и её алые щёки. Дэрил, по обыкновению, став в конце стола, снова не обращал внимания на тепло в груди. Он только кинул торопливый взгляд, через стол, на светящуюся радостью Кэрол, крепче сжав в руках арбалет, получив от женщины улыбку. Что она себе думает, эта Кэрол Пелитье?