Тюремные хроники

Он смотрел на её умиротворённое личико, такое маленькое и детское, на котором плясали отблески догорающих углей. Доверчиво прижавшись к его колену, она тихо посапывала, изредка отгоняя от себя невидимых мошек. Поглаживая рукой её мягкие волосы, он попробовал уснуть, прекрасно зная, что им ничего не грозит, но сон уже давно не посещал его, будучи сам усыплён постоянным беспокойством и страхом. Даже осознание того, что нет никакой опасности, не могла в достаточной мере успокоить его подозрительность, выработанную в течение долгих месяцев этого кошмара. Как там он говорил? «Даже если тебе кажется, что всё хорошо, и ты можешь расслабиться, хоть на секунду – знай, что это не так. Никогда не спускай глаз с затемнённых мест, никогда не мешкай. Запомни – ты сам – вот твой ключ к выживанию. Только тебе решать, как прочно будешь ты стоять на ногах в этом мире. Или живи и убивай, или умри и убивай» Из его груди вырвался нервный, беззвучный смешок. Этот новый мир умеет иронизировать. И где же этот толкатель пылких речей сейчас? Где-нибудь прячется, или доедает гнилую тушу оленя в лесу? Жил, и был идиотом, и со смертью мозгов не прибавилось. Почему внутри такая уверенность, что он мёртв? Скрытое желание, зревшее на протяжении всех месяцев жизни под одной крышей? В любом случае, вряд ли они снова когда-нибудь встретятся. Для него сейчас главное – сберечь жизнь любимой малютке, кормить её, одевать. Ничего важней для него уже не существует. Стоит только ему прикрыть глаза, как шестое чувство, не желая давать спуску хозяину, начинало рисовать ему силуэт, окутанный ночным мраком, вваливающийся к ним в дом, и норовя убить их. Нет, так больше нельзя. Если он не уснёт хоть на пару минут, то завтра не сможет должным образом позаботиться о ней. Ну, давай же, что с тобой? Почему даже ты сам себя подводишь?! Неужели на своё собственное тело нельзя больше положиться? Отключись, засни! Ну же! Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! Тихий стон и слабое движение под рукой заставили остановить эту внутреннюю борьбу. - Спи, дорогая, - не узнавая собственный голос, он только плотнее укутал её в рваное манто. Удостоверившись, что она, сморенная дневными тренировками, сейчас крепко спит, сам откинул голову на холодный камень, от безвыходности сжимая челюсти. Наблюдая, как над горизонтом плавно всплывает солнце, он устало вздохнул. Так ничего и не вышло. Бесполезно. Это бесполезно. Чёрт. - Ты давно проснулся? – она сонно потирала глаза, щурясь от яркого осеннего восхода. Он вымучено улыбнулся. - Да, милая, - хрипло ответил он. - Ты врёшь, - обиженно сказала малышка, поправляя растрёпанные волосы. Он ухмыльнулся. Как всегда, видит его насквозь. Он давно перестал поражаться её удивительной проницательности, проявляющейся в подобных мелочах. - С чего ты так решила? – почему-то спросил он, не двигаясь и наблюдая, как она тянется к сумке, ищет там флягу с водой, и неторопливо умывается. - Ты бы хоть сделал вид. Глаза у тебя красные, - пояснила она, хитро поглядывая на его лицо. Снова улыбка растянула его губы. - Что ж, ты как всегда, права. - А ты, как всегда, о себе не думаешь, - заявила она, отставляя флягу и возмущенно осматривая след на каменном полу, оставленный сигаретой. – Когда ты только успеваешь? Я тебе запрещаю! - Неужели? – весело спросил он, вставая и потирая затёкшую ногу. - Да! Ещё раз подобное увижу – отдубасю! – грозно тряся маленьким кулачком, сказала она, смешно надув губки. Скрывая смешок за покашливанием, он подошёл к выходу. Под их убежищем, лениво покачивая ветвями, раскинулся лес. Прохладный ветерок, пробегая по верхушкам, спешил забежать к ним в пещеру, всколыхнуть короткие кудри её волос и повздорить с тлеющими углями. В воздухе уже чувствуются холода, неумолимо надвигающиеся всё ближе и ближе. - Хочу сходить в город. Нужно запастись тёплыми вещами, - пробегая глазами по пустующей трассе, сказал он. Сзади слышался шорох, шум наполовину полного коробка спичек, вспышка – и влажные ветки зашипели в предсмертной агонии. - Хорошо, нужно ещё найти патроны. У меня кончаются, - её звонкий голосок заполнил помещение пещеры, разливаясь по всему периметру. - Сегодня я пойду один, - прикидывая в уме время на дорогу туда и обратно, он засунул похолодевшие руки в карманы. Нужно срочно искать одежду. - Почему это? – прервав свою работу, нанизывание маршмеллоу на железные прутья, она недовольно сморщила носик. - Я не хочу брать тебя с собой. Я справлюсь сам, - протягивая руки к костру, сказал он. - А я не хочу тебя одного пускать! А кто тебя будет прикрывать? Нет, я пойду с тобой, - считая вопрос закрытым, она полезла в пакетик за очередной зефиринкой. - Я сказал, что пойду один. И точка! – его голос прозвучал твёрдо и решительно. Она сердито поджала губы, но не стала больше спорить.