Луне лучше знать

      Стук капель на улице перемежался тихими вздохами и всхлипами Сакуры, создавая настоящий уют в палатке Мадары. Он всегда очень любил дождь, особенно такой моросящий. И сейчас тот сопровождался самыми сладкими и нежными звуками, которые он когда-либо слышал от Подсолнуха. Мадару вдруг осенила мысль, что с этого момента при шуме дождя он будет представлять стонущую Сакуру.       Мерцающий свет фонаря отбрасывал оранжевые всполохи и черные тени на подпрыгивающее тело Сакуры. Мадара давным-давно наплевал на всякое чувство приличия, которое мешало ему сорваться на неистовые толчки. Даже сейчас он едва мог удержаться от того, чтобы не начать безумно трахать ее.       Хотя что-то подсказывало ему, что Сакуре бы это понравилось.       Она откидывалась назад от его движений в каком-то исступлении, которое довело Мадару почти до безумия. От того, что она так сильно хотела его, каждый нерв в его теле воспламенился, и Мадара прильнул к ней, наслаждаясь жаром ее лона.       — Мадара, — простонала Сакура, заикаясь от силы его безостановочных толчков. Она повернулась всем телом, изогнув шею, чтобы поцеловать его, и он был только рад ответить ей.       Он проглотил еще несколько ее стонов, обхватив ее голову одной рукой, а другой придерживая за бедро.       Низ живота тянуло; прошло слишком много времени с тех пор, как он получал удовлетворение, а если еще учесть, что сейчас он занимался любовью с самой прекрасной женщиной на свете, Мадара осознавал, что долго не протянет.       Торопиться было некуда, и он мог бы ублажать Сакуру хоть всю ночь, если б она того пожелала. Было бы не по-мужски кончить раньше нее.       Мадара скользнул рукой между ее ног, нежно потирая набухший клитор, срывая с губ Сакуры более громкий стон.       Ее мягкие бедра на его твердых, словно скала, доводили Мадару до исступления. Их влажные тела двигались навстречу друг другу снова и снова, отчего дыхание Сакуры постоянно сбивалось.       А потом перед его глазами словно взорвались звезды. Сакура сжимала его, крича все сильнее. Они прильнули друг к другу, разделяя оргазм. В груди Мадары разлилось тепло, собственное тело казалось слишком отяжелевшим, когда он почувствовал, как его член опадает внутри Сакуры.       Она свалилась на Мадару. Он зарылся лицом в ее волосы, стараясь как можно глубже вдохнуть их аромат. Он заметил, как ее кожа покрылась мурашками. Мадаре хотелось раствориться в Сакуре, стиснуть в объятиях так, чтобы она никогда от него не сбежала.       Ее голова покоилась на сгибе его руки, пальцы лениво играли с его бицепсом. Его мускул дернулся от ее прикосновения, и Мадара довольно замурлыкал удовольствия, которого, он был уверен, никогда раньше не испытывал.       — Я так сильно люблю тебя, — прошептал он Сакуре на ухо, крепче прижимая ее к себе. Он желал быть как можно ближе к ней.       — Я тоже люблю тебя, — ответила она, начиная рисовать фигуры и иероглифы на его руке. Сакура до сих пор не восстановила дыхание, до сих пор купалась в отблесках оргазма, однако Мадара отметил, что ее что-то тревожило.       Расспросы лишь испортили бы воцарившуюся между ними атмосферу, а Мадара чувствовал такое умиротворение и счастье от присутствия Сакуры, что опасался нарушать хрупкий покой.       Поэтому он просто держал ее в своих объятиях, наслаждаясь ее обществом, шумом дождя и мерцающим пламенем фонаря. Хотя сейчас в воздухе витал холод, в палатке Мадары было тепло, и происходящее было настолько идеальным, насколько он мог себе представить.       Мадара был бы рад сейчас уснуть, но когда через несколько минут Сакура была по-прежнему напряжена, он наконец решился на разговор.       — Что-то не так, малышка? — спросил он, благоговейно оглаживая все ее тело.       Сакура повернулась к нему лицом; Мадара так и держал ее в кольце своих рук. Ее взгляд был серьезен, хотя глаза до сих пор сияли от удовлетворения.       — Я пришла сюда ни с чем, — призналась она, ее голос был едва слышен. — Это произошло совершенно случайно. Я имею в виду, что я хотела здесь оказаться, но не ожидала, что эта попытка сработает.       Уголки его рта растянулись в теплой улыбке.       — А я все удивлялся, почему ты была в пижаме, — хмыкнул Мадара.       — У меня нет ни оружия, ни снаряжения шиноби, ни медицинского оборудования, — объяснила она. — Я теперь легкая добыча. У меня ничего нет.       Мадара, который уже оказывался в подобной ситуации, когда перенесся в ее мир, прекрасно понимал Сакуру.       — Не знаю насчет медицинского оборудования, — начал он, — но со снаряжением и оружием проблем не возникнет. И тебе в любом случае понадобится одежда моего клана.       По какой-то причине его слова развеселили Сакуру, отчего улыбка Мадары тоже стала шире.       — Не волнуйся, малышка, — сказал он успокаивающе. — Я о тебе обязательно позабочусь. — В конце концов, она делала то же самое для него. Сакура обеспечила его всем необходимым, теперь его очередь. — Ты пришла не с пустыми руками. Все, что принадлежит мне, принадлежит и тебе.       Еще одна теплая улыбка осветила ее лицо, хотя она и не подняла глаз. Вместо этого ее взгляд был сосредоточен на какой–то точке на его шее — он представил себе родимое пятно над ключицей. Она наклонилась вперед и поцеловала это местечко, и Мадара остро ощутил, как тесно они соприкасаются друг с другом.       — Жаль, у меня нет ничего, что я могла бы предложить тебе взамен, — пробормотала она ему в шею.       Низкий рокочущий смех сорвался с его губ, что заставило Сакуру вздрогнуть от удивления. Мадара ласково провел ладонью от ее плеча до локтя.       — Откровенно говоря, твоя компания — это все, чего я хочу, — произнес он, — однако если ты обдумываешь, что бы мне предложить, я буду счастлив почувствовать на себе твои губы.       Сакура усмехнулась, но он все равно прижался губами к ее губам.       — А как насчет моих медицинских услуг? — поддразнила она. — Разве ты их не хочешь?       Мадара смущенно улыбнулся.       — Возможно, — согласился он.       — И я полагаю, ты, вероятно, захочешь узнать, что я сделала с твоим кеккей генкаем, — продолжила Сакура, и ее собственная улыбка осветила самые темные уголки души Мадары. — И тебе пригодится моя помощь твоим соклановцам в том, что касается проклятия.       — Разумеется, — кивнул он. — Видишь? Все-таки ты пришла не с пустыми руками. Ты прихватила с собой свой большой постаревший мозг.       Мадара чувствовал ее дыхание на своей ключице, и от этого сладкая дрожь охватила его тело. Сакура провела пальцем по родинке на его шее       — Но разве этого достаточно? — спросила она, очевидно, ее до сих пор терзали сомнения. Как ей вообще могла прийти в голову подобная мысль?       — Ну, нет, — поддел Мадара, — но ты принесла с собой еще и свое тело, а оно — лучшая часть тебя.       Сакура ударила его в грудь с такой силой, что он застонал.       — Шучу, — усмехнулся Мадара, очарованный тем, как ее глаза вспыхнули пламенем.       На самом деле она вовсе не сердилась на него, и Мадара притянул Сакуру к себе, держа ее за подбородок так, чтобы можно было медленно и нежно целовать ее, насладиться ее сладкими губами и жаркими вздохами, показать ей, как сильно он ее любит.       Когда она запыхалась и заморгала от усталости, Мадара неохотно оторвался от ее губ и уложил ее на себя.       — Не могу поверить, что ты действительно здесь, — прошептал он ей в макушку.       Сакура глубоко вздохнула и прильнула к нему, уткнувшись лицом в его грудь. От такого зрелища его сердце подскочило к горлу, а пальцы задрожали. Из всей близости, которую они разделяли, именно это простое открытое проявление привязанности заставило Мадару растаять.       — А я не могу поверить, что нашла тебя, — пробормотала она в ответ, обнимая его еще крепче.       По крыше палатки стекали струйки дождевой воды, а в фонаре постепенно заканчивалось масло. В этой уютной обстановке Мадара закрыл глаза и ощутил умиротворение.       И когда он, наконец, погрузился в самый спокойный сон, который у него был за последние шесть месяцев, то увидел маленьких розововолосых красноглазых детей и огромный дом, который он в реальности только собирался построить для них.       

***

      Фонарь уже погас, так что Мадара проснулся в темноте. Скоро должно было взойти солнце, а, значит, пора было готовиться к встрече с Хаширамой.       Ночью он обнаружил, что спит на животе, впрочем, он частенько занимал такое положение. Но теперь сверху на нем примостилась Сакура. Она тоже лежала на животе, прижавшись щекой к его лопаткам. Он чувствовал ее глубокое ровное дыхание и с каждым вздохом лишь сильнее ее любил.       — Подсолнух, — пробормотал он, чуть-чуть приподнимаясь, — просыпайся.       Она что-то сонно пробормотала, а затем перекатилась рядом с ним. Вероятно, Мадара бы уже поднялся на ноги, если бы Сакура не прижалась к его боку.       — Нам нужно встретиться с Хаширамой, — напомнил он ей, подталкивая локтем.       Неохотно Сакура отстранилась от него. Когда Мадара все же встал, то заметил, что состояние Сакура было просто ужасным: темные круги под глазами, спутанные в колтуны волосы и, хуже всего, синяк на бедре — отпечаток его же ладони.        Мадара сглотнул.       — Надо найти тебе какую-нибудь одежду, — сказал он, быстро натягивая штаны и рубашку.       — Я пока просто надену твою, — ответила Сакура, неуклюже вылезая из койки. Мадара поймал ее за руку и на мгновение прижал к себе, беспокоясь, что она споткнулась не только из-за слабости.       Именно тогда он понял, что у нее на лбу не было печати. Он уже хотел было ее спросить об этом, когда его осенила мысль, что Сакура могла использовать ту против него, а сейчас ему некогда было об этом думать.       — Нет, — покачал головой Мадара. — Тебе нужна одежда по фигуре.       Сакура лишь пожала плечами, когда он помог ей надеть ее грязную пижаму.       

***

      Стоило показать Сакуре лазарет. Без сомнения, она будет проводить здесь много времени, так что ей было бы полезно познакомиться с медсестрами; к тому же, многие из них имели такую же комплекцию, что и Сакура, так что можно было бы позаимствовать одежду у них.       Мадара редко травмировался настолько серьезно, чтобы обращаться за медицинской помощью. Однако когда это все же случалось, его латала девушка-медик примерно одного возраста с Сакурой. Он вспомнил, что у той были коротко подстриженные волосы песочного цвета и что вся ее кожа (по крайней мере, то, что он видел) была в веснушках. По этой причине Мадара прозвал ее Веснушкой. Ему никогда не приходило в голову спросить ее настоящее имя.       Раньше это не было проблемой, пока он не ворвался в главную палатку лазарета с грязной и в синяках Сакурой на буксире.       Веснушка сидела за невысоким столом, оробевшая и даже смущенная, хотя Мадара не знал почему. Она встала и чуть склонила голову, когда он приблизился к ней.       — Доброе утро, Мадара-сама, — поприветствовала она его дрожащим голосом. Она нервничала и была сбита с толку, оглядывая Сакуру, отмечая на ее обнаженном бедре синяк.       — Доброе утро, — резко ответил Мадара, обращая внимание Веснушки на себя. — Мне нужна одежда, которая подойдет этой женщине.       Веснушка растерянно заморгала.       — Сейчас же, пожалуйста, — нетерпеливо добавил он.       Она послушно юркнула в одну из смежных палаток. Как только она ушла, Мадара повернулся и свирепо посмотрел на Сакуру.       — Ты можешь залечить этот синяк? — спросил он, указывая на некрасивый отпечаток собственной руки, оставшийся после прошлой ночи.       Сакура расхохоталась, озорно хлопая ресницами.       — Боишься, что люди узнают, как ты меня истязаешь? — поддразнила она.       — Сакура, — предостерегающе рыкнул Мадара.       — Я его вылечу, если ты будешь относиться к этому доктору с большим уважением, — выдвинула Сакура свое условие. — Я понятия не имею о ваших порядках, но не допущу, чтобы кто-то плохо обращался с моими коллегами.       Мадара моргнул, раздраженный и в то же время удивленный ее бравадой.       — По рукам? — подсказала Сакура, поскольку он так и стоял молча, уставившись на нее во все глаза.       — По рукам, — коротко согласился Мадара, хотя вовсе не считал себя невежливым человеком. Может, он был немного резковат, но он же сейчас не в Конохе, а в своем времени и являлся главой клана Учиха, ведущего войну.       Веснушка вернулась с охапкой одежды, ее раскрасневшееся лицо выражало безумие, когда она подошла к Мадаре. Раздобыв несколько комплектов разных размеров стандартной униформы медсестры, она сунула их Сакуре в руки и вернулась на свое место за столом. Ее взгляд, затравленный, как у мышки, обратился к Мадаре.       — Могу ли я еще что-нибудь сделать для Вас, Мадара-сама? — спросила она.       — Нет, — ответила за него Сакура, — больше ничего не нужно.       Мадара сухо посмотрел на нее, хотя она этого увидела, так как рылась в куче одежды. Найдя то, что хотела, Сакура бросила оставшиеся вещи Мадаре, который ошеломленно наблюдал, как она переодевается прямо перед ним и Веснушкой.       Бедная медсестра больше походила на помидор, чем на девушку, к тому времени, как Сакура закончила. Мадара в порыве милосердия передал Веснушке лишние тряпки; это отвлекло бы ее на мгновение, но у Сакуры были свои планы.       — Как тебя зовут? — спросила она девушку, собирая свои волосы в очень неряшливый пучок на макушке.       Униформа медсестры — темно-синие брюки и рубашка с красным воротником — смотрелась на ней сногсшибательно. И не сильно отличалась от того, что она обычно носила. Брюки облегали ее, словно вторая кожа, а рубашка напоминала ее любимый жилет. Но на каждом рукаве был герб Учиха, и это имело огромное значение для Мадары, который обнаружил, что пускает слюни при виде своей будущей жены, Сакуры Учиха, выдающегося медика.       — Кокутен, — ответила Веснушка, выводя его из оцепенения.       — Приятно познакомиться, Кокутен-сан, — сказала Сакура, протягивая девушке руку. — Я Сакура Харуно, думаю, в дальнейшем мы узнаем друг друга получше.       Веснушка почтительно склонила голову перед Сакурой, а затем перед Мадарой. Это был жирный намек на окончание разговора, какой только посмела бы сделать медик главе клана, но Мадара сжалился над ней, рассудив, что уже достаточно заставил ее понервничать.       — Идем, малышка, не то опоздаем на встречу с моим братом, — сказал он Сакуре, хватая ее за локоть и направляясь к выходу в палатки.       — Подожди секунду, — возразила она, высвобождая руку из его хватки. — Думаю, тебе следует извиниться перед Кокутен-сан за свою бесцеремонность.       Мадара не испытывал такого раздражения по отношению к Сакуре с тех пор, как впервые встретил ее на склоне скалы. Хотя он считал себя порядочным и респектабельным мужчиной, для него извиняться за резкость — все равно что извиняться за то, что дышишь воздухом.       — В этом нет необходимости! — Кокутен пронзительно закричала из-за своего стола. Ее огорчение было очевидным, Мадара почувствовал укол вины и понял, что Сакура, вероятно, была права. Даже если он и не сделал ничего плохого, похоже, его присутствие все равно внушало опасения бедной Веснушке.       — Весну… Кокутен-сан, — начал он, — надеюсь, мое ужасное поведение тебя не обидело. В будущем я буду менее груб. Извини.       Веснушка выглядела так, словно родилась с румянцем на щеках. Она пробормотала что-то неразборчивое, украдкой взглянув на Сакуру, а затем на Мадару.       — Эй, — мягко окликнула Сакура девушку, видя ее смятение. Она посмотрела на Мадару, и ее изумрудные глаза блестели от свирепости и почему-то от скрытого веселья, пронзая его до самого сердца. — Пусть он тебя не пугает, — продолжила Сакура. — Однажды он помочился со скалы, пытаясь достать до дна реки.       Веснушка хихикнула, и именно тогда Мадара вспомнил, что раньше считал ее хорошенькой. Она и сейчас была такой, только вкусы Мадары неотвратимо изменились.       — Ну ладно, — сухо произнес он. — Хватит болтать. Нам пора.       Сакура послушно шагнула обратно в его объятия. Положив руку ей на поясницу, Мадара вывел ее из палатки медиков в лагерь.       

***

      Изуна ждал их у входа в лагерь с кислым выражением лица. Мадара встретил стальной взгляд брата, а затем увидел, как тот метнулся к Сакуре и изменился на холодный.       Они молча направились к скале. Мадара ненавидел напряженность между ними тремя. Это не предвещало ничего хорошего.       Мадара шел посередине, хотя и Изуна, и Сакура старались даже не смотреть в сторону друг друга и держались на почтительном расстоянии.       Такая обстановка убивала Мадару.       Они первыми добрались до места встречи; солнце только-только начало всходить. В сумеречных пурпурных и оранжевых тонах раннего утра они стояли на краю скалы, смотря вниз на лес, посреди которого вскоре будет построена деревня.       Мадара повернулся лицом к деревьям, его взгляд остановился на крепком дубе, у которого он когда-то заснул.       — Вот где я встретила тебя, — нарушила молчание Сакура. Мадара обернулся к ней через плечо и замер. Он почувствовал, как активизировался его Мангеке, и не собирался его отключать. Мадара развернулся полностью, чтобы по достоинству оценить Сакуру.       Прохладное сияние неба позади нее освещало ее; мерцающие звезды обрамляли ее фигуру. Устремленный на Мадару ласковый взгляд, пухлые розовые губы. Никогда прежде его так не завораживала ее красота. При виде ее облика у него привычно сбилось дыхание, тогда Мадара вспомнил, что нынешняя Сакура старше на пару лет, она по-настоящему расцвела.       Если бы рядом не было Изуны, который был свидетелем его ступора, Мадара бы обхватил ладонями ее хорошенькое личико и поцеловал.       — Тогда все было по-другому, — вырвала его из грез Сакура, бросив взгляд в сторону деревьев. Ах да, ведь именно сюда она любила приходить почитать. И застукать ее с пошлой книжкой в руках — лучшее, что с ним когда-либо случалось.       — Да, по-другому, — согласился Мадара, не в силах отвести от нее глаз. Сакура тоже была другой. Лучше. Вообще все сейчас было лучше. Все было идеально.       Почти.       — А я-то думал, вы двое встретились во сне, — встрял Изуна.       Логически Мадара понимал скептицизм своего брата по отношению к Сакуре, и он осознавал более серьезные последствия того, что будет трудно убедить своих соклановцев доверять ей. Такова уж природа людей, Мадара не мог отрицать, что это даже хорошо, что его люди проявляли разумную осторожность, не позволяя симпатичной куноичи копаться в их головах.       Тем не менее, от всего этого в его голове разливалась тьма. Однако ему ли жаловаться с учетом того, что наконец-то за последние месяцы он чувствовал себя здоровым.       — Конечно, похоже на то, — пробормотала Сакура. Ее тон был легким и непринужденным, и смотрела она не на Изуну, а на Мадару. Она довольно открыто оценивала его, и его сердце трепетало под ее пристальным вниманием. То, что она была влюблена в него так же сильно, как и он в нее, вызывало сладкую дрожь.       На расстоянии Мадара почувствовал приближение Хаширамы и его брата, а также еще одну чакру, которая, как он предположил, принадлежала Мито. Ее присутствие будет более чем уместным.       Прежде чем Мадара успел сделать какую-нибудь глупость, например, по-идиотски ухмыльнуться и подхватить Сакуру на руки, он неторопливо подошел к своему дереву, чтобы полюбоваться листвой. Сейчас оно был не таким массивным, как во времена Сакуры, и по какой-то необъяснимой причине ему так больше нравилось. Мадара погладил ладонью крепкий ствол, а затем ловко подтянулся и уселся на нижнюю ветку.       Сакура подошла, желая присоединиться к нему, и поскольку им обоим нужен был повод прикоснуться друг к другу, Мадара помог ей расположиться рядом с ним.       — В детстве я любила залезать на это самое дерево, но как-то раз упала с него и сломала руку, — призналась она, ни к кому конкретно не обращаясь, подняв глаза на светлеющее небо. — Это случилось до того, как я узнала про техники исцеления, и еще я не хотела, чтобы Ино посчитала меня малявкой, поэтому я не проронила ни слезинки. Но я поклялась себе, что никогда больше не заберусь на это дерево.       — У него есть двойник в твоем времени, так что это два разных дерева, — объяснил Мадара. — Уверен, ты не нарушаешь свою клятву.       — Интересно, — задумчиво протянула Сакура, — если все и вся существует в двойном экземпляре, по одному из моей реальности и по одному из твоей, значит, где-то здесь будет и мой двойник, верно? В какой-то момент я появлюсь на свет. В конце концов, в моем времени ты все равно существовал.       Мадара помолчал, обдумывая ее предположение. Его параллельная версия была злодеем и чудовищем, к тому же старым. Однако Сакура еще даже не родилась. Невинная малышка.       Его взгляд метнулся к ней, и он внезапно остро ощутил, что недостоин ее любви. Он не заслуживал ее невинности. И не мог отделаться от чувства, что только развратит ее. Его клан развратит ее.       Хаширама нарисовался прямиком из утреннего тумана. С одной стороны от него стоял Тобирама, а с другой — Мито. Рука Мито лежала на сгибе локтя Хаширамы, и Мадара не мог не заметить, с какой теплотой она прильнула к нему, и с какой нежностью он накрыл ее руку своей.       Способный в полной мере понять любовь Хаширамы к этой девушке теперь, когда его собственная снова была рядом с ним, Мадара улыбнулся. Он еще не встречался с Мито, несмотря на то, что Хаширама часто про нее рассказывал. Он подумал, несправедливо знакомиться с ней, когда у самого Мадары, казалось, не было ни одного шанса вновь увидеть Сакуру. Его мучила зависть.       Впрочем, больше такой проблемы не было.       — Хаширама, — поздоровался со старым другом Мадара, тепло улыбаясь.       — Мадара, — вторил ему Хаширама, тоже улыбнувшись, — и Сакура, — добавил он, глядя той в лицо. — Рад тебя видеть.       Сакура напряглась рядом с Мадарой. Они вдвоем спрыгнули вниз и подошли, чтобы предстать перед новоприбывшими.       — Неужели? — спросила она с подозрением. — Я думала, ты будешь рвать и метать после… всей этой истории с уничтожением вашего хранилища…       — О, да, — кивнул Хаширама. Мадаре не понравился мрачный блеск в его глазах. — На самом деле я очень зол. Но я понимаю, что мой брат… — он повернулся и сердито посмотрел на Тобираму. — … обошелся с тобой не по чести. Ты не должна была стать пленницей в нашем лагере.       Мадара ухмыльнулся.       — А я-то думал, что она — подарок мне от тебя, — съязвил он.       — Как по мне, она скорее похожа на проклятье, — проворчал Тобирама. Его руки были скрещены на груди, а на лице, как обычно, застыло угрюмое выражение.       — Она так и не рассказала мне о том, что произошло в вашем лагере, — парировал Мадара предупреждающим тоном. — Мне бы не хотелось, чтобы с моей невестой плохо обращались. Это был бы не самый удачный способ начать переговоры.       Он почувствовал на себе жаркий взгляд Сакуры.       — Невеста? — переспросил Хаширама, приподняв бровь. — Значит, ее история о том, что она из будущего, правдива? Ты действительно так с ней познакомился?       — Да, все так и было, — подтвердил Мадара.       И Тобирама, и Изуна практически одинаково усмехнулись.       — Не можете же вы оба думать, что я шпион другого! — раздраженно сказала Сакура. — Понимаю, моя история притянута за уши, но…       — Я верю тебе, Сакура, — перебил ее Хаширама. — Даже когда я впервые встретил тебя прямо здесь, на этой самой скале, у меня было хорошее предчувствие на твой счет. Я рад слышать, что вы с Мадарой собираетесь пожениться.       Сакура метнула еще один свирепый взгляд в сторону Мадары, в то время как он сопротивлялся клубящейся тьме, окутавшей его голову.       — Я еще не согласилась стать его женой, — коротко сказала Сакура, — но я знаю, каким настойчивым он бывает, так что, полагаю, это только вопрос времени.       Ее ответ рассмешил Хашираму. Он встретил тяжелый взгляд Мадары с искрящейся серьезностью в глазах.       — Что ж, тебе удалось выполнить свою часть сделки, так что придется мне преподнести тебе ранний свадебный подарок. — Хаширама полез в карман и достал маленький стеклянный флакончик и вручил Сакуре, пока Мадара внимательно наблюдал за ними.       — Что за сделка? — спросил Изуна, опередив Мадару.       — Сакура заявила, что уломает Мадару на мирные переговоры, — объяснил Хаширама. — Я усомнился в ее уверенности, но в обмен она попросила образец моих клеток.       Стоя рядом с Мадарой, Сакура вертела флакон в руке, опустив голову, чтобы рассмотреть его содержимое. У Мадары возникло смутное подозрение, для чего ей понадобились клетки Хаширамы, его сердце учащенно забилось. Риннеган.       — Но, клянусь богами, у нее получилось, — расхохотался Хаширама. — Никогда не думал, что доживу до того дня, когда Мадара решится на перемирие с кланом Сенджу.       — Вы оба сумасшедшие, если думаете, что я поверю сказочкам этой девицы, — рассердился Тобирама.       Изуна воспользовался открывшейся возможностью вставить свое слово:       — Никогда не думал, что доживу до того дня, когда соглашусь с Тобирамой.       — И все же мы собрались все вместе! — с энтузиазмом воскликнул Хаширама. — Думаю, самое время начать переговоры.       Мадара был того же мнения. Теперь, когда Сакура была с ним, ему не терпелось перейти к делу. Когда его одолевала тьма, казалось, ничто в мире не имело смысла. Он все равно неизбежно поддался бы своему проклятию. Но когда Сакура рядом, Мадара мог прожить жизнь так, как хотел, так, как мог бы Саске.       И эта жизнь начнется с Конохи, с сегодняшних переговоров, с женитьбы на Сакуре.