В моём доме вампиры

Солнечный свет, сквозь шторы, пробивался в комнату молодой девушки, что лежала на кровати. С вступлением в свои права, солнце осветило столь холодную и неуютную комнату, которая не показалась бы такой на первый взгляд из-за её белых и розовых оттенков. Вообще, комната была словно создана для юной девушки, которой только недавно исполнилось восемнадцать лет и ей только предстоит расстаться со своим любимым уголком дома, и отправится жить в довольно шумное место, где кипит студенческая жизнь: в общежитии. И явно комната ожидала возвращение своей хозяйки, которая соскучилась по дому, по комнате, где провела свои лучшие годы в своей жизни. Но комната явно была не рада Элизабет, которая не жила здесь все свои восемнадцать лет, не была той юной и наивной девушкой, ожидавшая от жизни приятные перемены, которые можно испытать во время студенческой жизни, потому что это было чем-то новым для сознания девчонки. Элизабет была зрелой девушкой, что пережила жизнь в доме у бабушки-диктатора; приятные, но и одновременно довольно тяжёлые периоды, во время учёбы в институте. Привыкшая жить в двухкомнатной квартире, деля её со своим названым братом, Элиза не рассчитывала получить и доли наследства, которое от неё когда-то скрыли в виде огромного особняка, находившегося где-то на отшибе города во Франции. Новость о наследстве застало врасплох Элайзу, ибо она только начала жить, у неё только-только всё начало налаживаться. И тут ей приходится уезжать из страны, чтобы вступить в права на наследство, а после разбираться с ним… Это означало только одно: девушке придётся уехать из своего дома, который она обустроила только благодаря названным сестре и брату. Уехать для того, чтобы приехать в дом, что простоял двадцать лет в запустении, который запах плесенью, сыростью, тишиной и одиночеством. А ехать придётся Элизе одной. Без друзей. Вариант «Постарайся пожить там хотя бы месяц, а в течение второго месяца готовь его к продаже, и после всей этой нервотрёпки, дуй к нам» вполне устраивал девушку. Конечно, она понимала, что задержится там максимум на полгода, ибо неизвестно в каком состоянии дом, а ещё больше неизвестно было, как скоро могут купить особняк. Всё, что знала Элизабет об этом доме, только то, что он принадлежал отцу и есть лишь пара фотографий четы Фреджайл на фоне этого особняка (если быть точным, то всего лишь две фотографии). И всё. Конечно, можно добавить сюда и то, что особняк построили приблизительно в XIX веке и тому подобное, но эта информация нужна скорее для покупателей, чем для девушки, которая возвращалась в свой родной дом после стольких лет. Вообще, Элиза надеялась увидеть руины. Можно было бы оплатить за чистку от развалин, а потом продать территорию какому-нибудь бизнесмену-семьянину, чтобы тот построил там своей семье что-то типо поместья и они бы туда приезжали каждое лето или зимой на Рождество. К сожалению, девушки, там стояли не руины, а целый дом, внутри не было сырости, плесени, растений, которые выросли бы там, а чистые, убранные комнаты, если не считать кухни, и там был проклятый красивый сад. «Значит, будем продавать тебя, раз ты здесь ещё стоишь». - Тяжело вздохнув, Элиза зашла в проклятый дом, который перекосил её жизнь ещё до появления «необычных» обитателей. Вампиры были последним словом, что поставило точку в жизни девушки. И эта точка оставила трещину в душе Элайзы. Это было огромное фиаско в жизни Элизабет Фреджайл. Она, считай, «похоронила» себя в этом месте. Да и ещё её душу связала с вампиром, у которого своих проблем хватало. Проснувшись от боли в запястье, перед глазами девушки всплыл образ Владимира. Боль отдавалась во всём теле и вряд ли тут поможет врач. Ведь не может же человек испытывать боль, которая пронизывает всё твоё тело, словно режет тебя изнутри, верно? Или это особенность уз «чаши» и её вампира, что досталась девушке? Ещё никогда Элизабет не приходилось так плохо чувствовать себя. И это ещё мягко сказано. В мозг отдавались сигналы боли по всему телу, девушка потеряла чувство пространства и упала на холодный пол. Холод немного отрезвил сознание Элизы, и та попыталась аккуратно встать. Внимание девушки привлекло аккуратно перебинтованная рука. Неужели аристократ обеспечил ей медицинскую помощь? Как-то трудно представлялся образ заботящегося Владимира, но… Факт того, что он помог, нельзя отменят, как и тот, что Элизабет боялась его. Его клыков. Его голода, Его сущности. Вспоминая о том, как девушка пыталась завести разговор о саде, о страшной находке, найденной там, Элизабет с абсолютной точностью могла вспомнить лицо Владимира. Быстрая смена эмоции на лице, сужение зрачков в глазах, напряжение, которые было видно по рукам, сжимающихся в кулак. Он смотрел на Элизу, как хищник на жертву. И, как бы это прискорбно не звучало, так и было. Владимир был вампиром, хищником, а Элизабет в его глазах всего лишь овечка, мясо, пища для него. Не более. Также было страшно видеть его глаза. В нём отражался первобытный голод, дикое чувство, что приводило Элизу в ужас. И самое ужасное было то, что все свои действия мужчина контролировал. «Господи…» - Это было слишком для девушки, не имея больше сил сдерживать слёзы, чувства, что бились фонтаном, Элизабет заплакала. В комнате раздавались тихие всхлипы, на постель падали горькие и солёные слёзы, руки дрожали, а в голове была полная неразбериха. Что теперь делать? Как с этим жить? Неужели это будет вот так всю жизнь? Это будет так долго продолжаться? Вопросы продолжали кружить в голове, словно мухи вокруг еды. С разной силой, они били по голове и отзывались эхом там. Сгорбившись, Элиза смотрела в одну точку, глаза красные, отражали боль и страх. Слишком страшно было девушке. Страшно находится в собственном доме, где могут её убить, но перед этим выпить кровь Элизы, чтобы та почувствовала адскую боль. А также страх перед чёрными глазами, в котором отражался первобытный голод, заставлял душу замереть, а потом заледенеть внутри, ибо было страшно. Страшно, когда они смотрели, будто разрежут тело вместе с душой напополам. Как же страшно! Можно ли будет убежать отсюда? Если да, то куда бежать? В полицию? А если Элизабет не успеет добежать до города до темноты? Тогда её поймают они и вернут обратно в особняк. Никто не должен знать о мрачном секрете этого мира. А Элайза не сможет сбежать из этой мрачной стороны мира, ведь она стала его частью, но пока что девушка его не принимает его, ибо страшно. Страх полностью завладел душой Элизы. Она боялась шелохнуться, боялась дышать, боялась хоть что-то сделать, потому что страх парализовал её тело. Не имея возможности хоть как-то привести себя чувство, Элизабет просидела в одном положении довольно много. Настолько долго она сидела, что настал вечер, а там недалеко настала ночь. Постепенно особняк наполнялся звуками, разговорами, в которых «соседи» обменивались друг с другом «Добрый вечер» или «Доброй ночи»», шагами в коридорах. И кстати, о шагах. Кто-то приближался к двери комнаты Элизабет. От такого поворота событий, всё внутри Элайзы замерло и перевернулось, сердце стучало очень быстро и настолько громко, что его стук отдавался в голове. Паника охватила девушкой, она не знала что делать, кто приближался к её комнате. А если это был Владимир? Элиза не была готова увидеть мужчину после того ужасного вечера. Не сейчас, не сегодня! Шаги по мере приближения комнаты замедлялись, словно гость прислушивался к звукам, исходящих из комнаты девушки. Но Элизабет старалась не издавать, ни единого шороха, чтобы не дать повода зайти к ней. Мысленно считая до десяти, девушка дышала в такт своему сердцу, криво косо, но у неё получалось дышать равномерно спокойно. Словно убедившись, что с девушкой всё в порядке, неизвестный «гость» ушёл от двери и уже совсем скоро, Элиза перестала слышать его шаги. Никаких сомнений не было по поводу того, что «гостем» был Владимир. Кроме него, никто бы не стал подходить к двери девушки и прислушиваться к звукам из комнаты, где находилась пострадавшая. Сбитая с толку, Элайза погрузилась в себя. Ей хотелось запереться в комнате, хотелось иметь хоть какую-то защиту, отгородить от себя всё то, что может навредить её. Взгляд упал на стул, что стоял возле туалетного столика. Недолго думая, Элизабет поплелась к нему. С трудом встав, перед глазами всё поплыло. Подождав, когда взгляд сфокусируется, Элиза осторожными шагами шла к нему. Кое-как держа равновесие и, тяжело дыша, девушке осталось лишь подвинуть стул ближе к двери, да так, чтобы он заблокировал ручку. Действовать нужно было тихо, что усложняло задачу, но оно того стоило. Элизабет будет легче от осознания того, что просто так к ней не ворвутся в комнату. Да, от этого будет легче и немного спокойнее. Окунувшись в постель, в голове крутилась лишь одна мысль: «Спрятаться. Спрятаться и не выходить». Укутавшись в одеяло, девушка, под тяжестью своих мыслей, засыпала. Она надеялась, что не проснётся, а если и проснётся, то только не здесь.

***

Беспокойство Владимира било все сигналы тревоги. Его очень сильно беспокоило состояние девушки, что не подавала признаков жизни уже вот как два дня! Это было слишком… Просто слишком. Все эти дни, аристократ находился в напряжении, из комнаты девушки стояла тишина, с трудом можно было уловить её дыхание, но даже оно не успокаивало мужчину. А то, что дверь была заперта, ещё больше вводило в панику. -Элизабет? – Это, не лезло ни в какие ворота, нельзя было её оставлять там одну, не надо было ждать, когда она очнётся, не надо было прислушиваться к звукам из комнаты, надо было сразу отнести Элизу в гостиную, поближе к камину, чтобы она лежала на диване у него на виду. Тогда не пришлось бы ему переживать и гадать, что с ней. – Элизабет, вы меня слышите? Кто тянул его укусить девушку, которая явно не ожидала такого… Вспоминая тот вечер, Владимир припоминал слова Элизабет, кажется она говорила о том, что в саду что-то было. В итоге, аристократ узнал от Аарона, что в саду была огромная лужа крови. Вампир ощущал себя отвратительно. Он никогда не вёл себя так грубо и жестоко, особенно по отношению женскому полу. А ведь в девушках он находил вдохновения для своего сада, в каждой черте лица он мог увидеть лепесток того или иного цветка, а после составить целые композиции, которые он мог бы посадить там. Так почему же мужчина был в таком гневе, что так обошелся с девушкой, которая его боялась даже до укуса? Зачем… -Элизабет? – Было ясно, что девушка не ответит, как и не отвечала ему и до этого. – Тц. Чёрт. Что-то с грохотом упало на пол, дверь чуть не слетала петель. Войдя в комнату, в нос ударил неприятный запах чего-то противного и солёного. Найдя глазами девушку на кровати, Владимир кинулся к ней. -Элизабет! – От неожиданного голоса, что раздался рядом, тело Элизы напряглось, с трудом оставаясь в сознании и не имея никаких сил, из глаз потекли слёзы. В мыслях было лишь одно, чтобы ей не причинили боль. Перед Владимиром предстала печальная картина, опухшие, красные, от слёз, глаза, синяки под глазами, бледное лицо, невозможность издать хоть какой-то звук, не то, что головой пошевелить. Девушка ослабла, завяла, как цветок, который бросили в пустой квартире. Невольно про себя, мужчина провёл параллель между его цветами в саду, которые недавно пострадали и Элизабет, что пострадала от его рук и страдала в одиночестве, не зная, где найти помощь. -Я позабочусь о вас. – Владимир поднял с кровати слабое тело, напряжение которого спало, ибо не было больше сил. И последнее, что услышала девушка, так это то, что больше ей не причинят боль.