О дружбе и вражде

Путь оказался труднее, чем можно было предположить. До какого-то момента карты и впрямь сильно выручали, но с приближением к Ангамандо все сложнее становилось найти безопасный, а главное надежный маршрут. Несколько раз Финдекано заходил в тупик и едва не терялся среди этих болот, расщелин и узких проходов меж отвесных скал. А впереди — самое сложное. Незаметно пробраться в темную крепость, отыскать там друга и выбраться с ним обратно. Когда они шли через Льды, мир вокруг был черно-белым. Черное небо, черная вода, черный лед. Белый снег и такие же белые лица тех, кто не дошел и остался в тех льдах навсегда. Сейчас мир стал серым — скалы, пыль под ногами, тяжелые низкие тучи и туман, в котором не разобрать дороги. Финдекано облизнул пересохшие губы. Воду он берег — пока они не выберутся на безопасные земли, пополнить ее запасы вряд ли представится случай. Один сплошной каменный лабиринт. Несколько раз ему удавалось забраться на скалу повыше и оглядеть окрестности. Но с этого вышло больше проблем, чем пользы. Найти путь в Ангамандо он так и не сумел, а вот веревку порвал, причем неудачно, уже не починишь. До того он упорно убеждал себя, что справится, сможет, отыщет друга, но постепенно подступало отчаянье. Где уж ему найти Майтимо, если он даже проход внутрь крепости отыскать не может… — Майтимо… — позвал он вслух, повинуясь внезапному порыву. И повторил громче. — Майтимо! Ветер подхватил зов, унес, разбил эхом о скалы. Ответа, конечно же, не последовало. Опасный, необдуманный поступок, только лишнее внимание привлекать, ведь не могут держать Нельо здесь… Надо идти дальше. Он пытался несколько раз звать друга по осанвэ, но ничего не вышло. Зов словно падал в глубокий омут. Это не было похоже ни на ощущение, когда тебя слышат, но не хотят отвечать, ни на ощущение, когда зов не проходит, потому что тот, кого ты зовешь, наглухо закрыт. А тут — как в пустоту зовешь… И Финдекано гнал мысли о том, что это могло значить. *** Ночь Финдекано переждал в небольшой расщелине. Будь это обычные горы, она бы прекрасно подошла для гнезда какой-нибудь крупной птицы, но вблизи Ангамандо птиц он не замечал. Пришлось снова карабкаться вверх, а потом приложить немало усилий, чтобы выбраться, но ночевать на земле нолфинг опасался. И снова серые скалы вокруг и плотные тучи в небе. Он обследовал несколько пещер, но все безрезультатно: либо в них вовсе не было прохода, либо они приводили его просто в другую часть каменного лабиринта. Где же ты, Майтимо?.. Финдекано до рези в глазах вглядывался в горы, но не мог обнаружить никакой зацепки. Но ведь не может быть, чтобы единственным проходом служили главные врата, должен быть и иной путь. Он не отчаивался во льдах, старался не потерять надежду и теперь, но постепенно усталость давала о себе знать. Ветер, словно в насмешку, сорвал с головы капюшон, растрепал волосы, неведомо каким образом звякнул струнами висевшей под плащом арфы. Финдекано и сам не знал, для чего прихватил ее с собой. Лишний вес, лишний шум, лишний шанс привлечь к себе внимание. И сейчас, повинуясь такому же внезапному порыву, взял арфу в руки, прошелся пальцами по струнам. Мелодия сбилась, сорвалась — две или три струны звучали неверно. Пришлось потратить время на настройку. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль — насколько нелепо он будет выглядеть, если орки поймают его за этим занятием. Но вот звук стал чистым. Он сыграл одну гамму, другую… Простенькую мелодию… Он шел и играл, сам не понимая для чего и для кого играет. В этих горах лучше сохранять тишину, а ветер не подхватит музыку, не расскажет о ней тому, для кого она предназначается. Финдекано шел и играл, и, казалось, даже туман стал менее плотным. И, наконец, он запел. Не величавый гимн, не балладу о чем-то высоком, не даже одну из тех песен, что пели на праздниках или музыкальных соревнованиях, а простенькую и незамысловатую песенку, которую сам Финдекано не то чтобы не любил, но слегка стеснялся. Его первая песня — не считая совсем уж детских поделок — которая все ему казалась недостаточно правильной, недостаточно выверенной. Вот тут рифма не совсем верная, а тут переход между тональностями неподходящий… Так из всех родичей он и сыграть-то ее решился только матери и лучшему другу… Зачем он поет эту песню здесь? Не для этих гор она… Нолфинг споткнулся на неустойчивом камне, запнулся и чуть не закашлялся от попавшей в горло пыли, перевел дыхание, собираясь продолжить недопетый куплет, как вдруг… Чужой, слабый голос допел недостающие строки и тоже умолк. Финдекано сначала не понял, не поверил, не сразу узнал. Но когда сообразил… — Майтимо! — выкрикнул отчаянно. — Это ты? Где ты?! Он судорожно оглядывался, пытаясь угадать, где же друг, но видел только те же серые скалы. Подумал было, что показалось, продолжил петь — но нет, слабый, хриплый голос снова подхватил мелодию, но на этот раз не смог допеть до конца, оборвался на середине, зашелся тяжелым кашлем. — Майтимо! — снова позвал Финдекано, а потом решился и приоткрыл осанвэ, зовя и мысленно. — Майтимо, Руссо, где ты?! Томительные секунды ожидания, и вдруг едва уловимое прикосновение чужого сознания, и одно только слово. «Выше…» — Что?.. — удивленный возглас невольно вырвался вслух. Финдекано заозирался, оглядывая скалы, и, наконец, заметил. Вскрикнул от боли и ужаса, едва не выпустив арфу из рук. Друг висел на отвесной скале и почти с ней сливался, и высоко как — и с веревкой бы не удалось подняться. — Майтимо! — крикнул он громче, примеряясь как все же взобраться вверх. — Я тебя отсюда вытащу, только подожди немного… — Финде… Финдекано… — слабый, хриплый голос, почти заглушаемый ветром. — Ты ли это… взаправду?.. — Я, правда я! И я пришел за тобой! — Но корабли… Вы бы не смогли… Как вы… — Это сейчас не важно! — Финдекано тряхнул волосами, отгоняя непрошенные мысли. Нет. Не думать сейчас о Хелкараксэ, не вспоминать. Об этом они поговорят потом. Все потом. Сейчас главное — вызволить друга. Нолфинг, наконец, углядел еле-заметный уступ. Попробовал за него зацепиться, подняться выше. Но, не успел он подняться и на пару своих ростов, как камень, на котором он попытался подтянуться, обвалился, и эльда скатился вниз. Руку, на которой он держался, спас наруч из плотной кожи — на нем осталась глубокая царапина с рваными краями. Попробовал еще раз — но безрезультатно. Нолфинг перевел дыхание, ища иную возможность. — Бесполезно… — тоска и усталость звучали в далеком голосе. — У тебя не получится… — Получится! — упрямо мотнул головой Финдекано, вновь пытаясь забраться по скале. Даже эти короткие слова отбирали у Майтимо последние силы, а потому он умолк, глядя как друг — друг ли или очередной морок? — упорно, но безуспешно пытается к нему подняться. А Финдекано не оставлял попыток, попробовал даже те обрывки веревки использовать. Они сгодились, вот только все равно ему едва ли удалось преодолеть хотя бы треть нужного расстояния. Он потерял счет времени и к реальности его вернул только такой же слабый голос друга. — Финьо… Финьо, если это правда ты… Убей меня… ты сам видишь — иного пути нет… Финдекано эти слова застали за очередной попыткой подъема и от неожиданности он оступился и, потеряв опору, снова скатился вниз. — Руссо! Ты… ты что такое говоришь?! Все будет хорошо! — но прежней уверенности в его голосе уже не слышалось. Возможно, Майтимо говорил что-то еще: Финдекано не слушал. Упорно, раз за разом пытаясь подняться. В какой-то момент он ощутил, что руки просто скользят по камню, и, в очередной раз оказавшись внизу, взглянул на свои ладони, пытаясь понять, в чем дело. Руки у него были все в крови. Нолфинг даже зажмурился, пытаясь отогнать наваждение — перед глазами невольно встала лебединая гавань, тогда кровь точно так же текла по его пальцам, а на языке оставался солоноватый привкус. Но кровь никуда не исчезла, и только тогда он сообразил, что просто изодрал ладони. — Руссо, я что-нибудь придумаю, обязательно! — крикнул он, но отчаянье подступало все ближе. — Бесполезно… — голос Майтимо был едва слышен. — Если ты пришел меня спасти, то убей. Это и будет спасением… освобождением… — Руссо… — Финдекано не знал, что ответить, лишь чувствовал, как по щекам ползут слезы. Он закусил губу и попробовал еще раз. Упал на этот раз неудачно, больно приложившись ребрами о камни. — Прошу тебя, Финьо… Финдекано уже осознавал, другого выхода и впрямь нет. Ему не подняться к Майтимо, никак. Сколько времени он провел уже под этой скалой? И сколько времени здесь сам Майтимо? Но ему все еще не хотелось верить, что это единственный шанс помочь другу. Нолфинг взялся за лук. Хорошо еще, сообразил снять и его, и арфу, пока карабкался вверх, а то переломал бы их уже не один раз. Приладить тетиву, проверить натяжение… Он делал это, точно во сне. Руки помнили нужные движения, а разум отказывался принимать, что ему предстоит сделать. Наконец Финдекано поднялся на ноги, достал стрелу. Руки ощутимо подрагивали, а в глазах все еще стояли слезы, мешая целиться. Всего один выстрел. Никогда он не думал, что будет надеяться, что убьет друга сразу. – Валар… Манвэ… пожалуйста, пусть с одного выстрела, - вырвалась у него отчаянная мольба. – Пусть не причинит еще больше мучений… Натянул тетиву, прицелился… И не смог выпустить стрелу. — Не могу… — прошептал он еле слышно, опуская лук, чувствуя, как по лицу снова текут слезы. — Не могу… — Финьо… — голос Майтимо был уже совсем не слышен. — Пожалуйста… не оставляй меня так… Финдекано расправил плечи, до крови закусив губу, провел по лицу рукой, стирая слезы, но кажется, только размазал их пополам с кровью. Снова прицелился и натянул тетиву. И уже в тот момент, когда он был готов выстрелить, с неба упала тень. В первый момент Финдекано испугался, решив, что его засекли, что теперь он лишь обречет себя и друга на еще большие мучения, но это оказалась не вражья тварь. Не веря своим глазам, Финдекано наблюдал, как к нему спускается один из орлов Манвэ. Он не помнил ни как взобрался на спину Соронтара, ни короткий полет… Когтям гигантской птицы эти камни поддавались, и у орла каким-то чудом получилось зацепиться за скалу. А Финдекано смог дотянуться до друга. — Майтимо! — нолфинг осторожно коснулся его щеки, но друг все равно дернулся, пытаясь отстраниться и слабо вскрикнул. — Это же я, я… Видишь, я до тебя все-таки добрался, все получится… Финдекано и не понимал, кого успокаивает — друга или себя самого, а Майтимо, кажется, и вовсе уже не воспринимал реальность, и только на каком-то упорстве потянулся к другу, попытался ухватиться за него. — Ты только держись, — продолжал говорить Финдекано, пытаясь разжать одно из звеньев цепи. — Только держись, Руссо, теперь-то я тебя точно вытащу. Но цепь не поддавалась. Металл не разжимался, не рвался, не мялся даже. Он несколько раз едва не свалился со спины орла, но все тщетно. Попробовал если не разжать, то перебить цепь кинжалом — должна же валинорская сталь оказаться прочнее этого темного металла! Но нет — поначалу казалось, что вот-вот получится, но кинжал в какой-то момент просто разлетелся осколками. — Не получится… — тихо прошептал Майтимо. — Они держат крепко… Финдекано уже не отвечал, пытаясь если не порвать цепь, то хоть вырвать ее из камня. Но и тут дело не ладилось. Как ни расшатывал он крепление, даже каменного крошево из-под него не посыпалось. Оставалось попытаться разжать сам браслет, но касаться худой, иссушенной руки друга ему было попросту страшно. — Майтимо, — он сглотнул и судорожно выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Цепь не поддается… Я попробую разжать браслет. Потерпи, пожалуйста… На ответ Финдекано не надеялся, и осторожно взялся за наручник, но Майтимо вдруг хрипло и обреченно рассмеялся: — Сколько я уже терпел… сколько еще буду терпеть… Финьо, если это ты, что же ты не хочешь меня убить?.. Это действительно была бы милость… Наручник не поддавался. Соронтару все труднее удавалось удерживаться на скале… Финдекано почувствовал, как и на него снова накатывает отчаянье. Такой долгий путь, столько поисков, нежданная помощь от Валар — и все зря. Друг, которого он хотел спасти, вот он, рядом, а помочь ему никак не выходит. — Убей же… — у Майтимо просто не оставалось слез, чтобы плакать. — Или это будет моя расплата за предательство, за то, что я оставил вас? Решение пришло озарением, но Финдекано тут же замутило от одной мысли о том, что предстояло сделать. — Нет, не будет, — только и выдохнул он, потянув меч из ножен. — Спасибо… — на грани слышимости выдохнул Майтимо, прикрывая глаза. Длинным мечом замахиваться неудобно, не просчитаться бы с силой, чтобы сразу, одним ударом… «Не знаю, простишь ли ты», — мелькнула мысль, и Финдекано нанес удар. Едва успев, он подхватил потерявшего сознание Майтимо, прижал к себе. Орел наконец отцепился от скалы, выровнялся и стал набирать высоту. И только тогда Финдекано смог и меч убрать, и перевязать страшную рану на запястье друга. Правая рука Майтимо затекла сильно, плечевой сустав выбит, но крови все равно много, слишком много. Успеть добраться бы до лагеря… Финдекано сейчас не думал даже, куда именно несет их Соронтар, к чьему лагерю. Это уже не важно, главное — успеть. Целителем Финдекано не был, хотя и учился немного у Ирмо и Эстэ, но сейчас все свои способности старался направить на то, чтобы помочь.