Следующим летом

С утра я проснулась на чистом энтузиазме без намека на головную боль или другие признаки похмелья. На часах было всего семь, а встречу с клиентом мы назначили на десять, так что в теории у меня было достаточно времени, чтобы собраться с мыслями и не спеша отправиться на место. Но что-то было не так. Я не могла назвать это интуицией, но предчувствие чего-то плохого словно витало в воздухе. Быстро приняв душ, я заказала завтрак прямо в номер и начала приводить в порядок свой деловой костюм. Во избежание неловких ситуаций, неоднозначных взглядов и прочего, это был обычный черный брючный костюм и шелковая бежевая блузка с коротким рукавом. Жару на улице еще никто не отменял. К восьми утра я уже была готова выезжать куда угодно, лишь бы не сидеть на одном месте. Ожидание сводило с ума, и я не испытывала ничего подобного с тех самых пор, как работала стажером. Даже воспоминания о вчерашнем вечере отошли на второй план, хотя, готова поклясться, я еще долго не забуду эти ощущения. И пускай никакого продолжения не было, и мы просто разошлись каждый в свою сторону. Меня это задевало, даже злило, что приходилось прятать свои чувства за отрешенной формальностью деловых отношений. Не было сомнений в том, что и сам Барнс был «за», чтобы дать шанс этой истории, вот только… Всегда есть «но», особенно, если дела складываются хорошо. Он ничем не рисковал, проявляя знаки внимания, в то время как я могла выхватить не только шквал неодобрения и обвинений со стороны коллектива, но и нечто более серьезное, вплоть до отметки в личном деле и «рекомендации» написать заявление. Прежде я не допускала мыслей о романе на работе. Стоп. А сейчас, что, начала? Видимо так. Во всем нашем офисе лично для меня не было такого человека, который сумел бы занять 70% моих мыслей и чувств даже в нерабочее время. Барнс смог, и я восхищалась им уже за это. Он не использовал банальные подкаты, не предлагал «сходить куда-нибудь», чтобы в итоге затащить в постель. Этот мужчина может и был не до конца откровенен, но чувств своих точно не скрывал. Это сильно подкупало. Каждое его появление, каждый разговор и даже нахождение где-то поблизости, давало мне жизненный тонус. Но если поначалу эта игра была весьма забавной, то теперь мне бы хотелось вывесить белый флаг и прийти к чему-то более нормальному и привычному, поберечь свою нервную систему. Я покинула номер и спустилась на первый этаж. По сравнению со вчерашним днем отель казался совершенно безлюдным. Администратор любезно поинтересовался, не хочу ли я отправиться на завтрак, но узнав, что я уже сделала заказ в номер, профессионально улыбнулся, пожелав хорошего дня. На мой вопрос о ближайших кофейнях он ответил, что рядом с отелем таковых заведений не имеется, все они находятся ближе к центру города, но можно попросить в баре приготовить напиток «с собой». — Именно так я и поступлю, спасибо. Администратор снова улыбнулся. Он, наверное, за все время работы делал это так часто, что идеальная улыбка стала естественным рефлексом. В баре находилось всего несколько посетителей: молодая пара и один мужчина, что сидел через пару столиков за ними. Я, кажется, и правда вышла слишком рано, но у меня не было ни малейшего желания возвращаться в номер. Зато был четкий план. Выйти за два часа до встречи, устроить себе маленькую прогулку по городу, перехватить по пути быстрый перекус, взять такси и отправиться в офис мистера Ч. Мы ни с кем не договаривались, что будем передвигаться вместе, поскольку планов было так много и столь разных, что мы быстрее бы переругались. Хватало того, что каждый знал время и место. Сотрудник бара-ресторана тоже улыбнулся, передав мне кофе. Один в один как администратор. На секунду я позволила себе помечтать, что они так улыбаются не всем посетителям отеля, и может это я сегодня выгляжу особенно хорошо, но затем пришлось открыть правде глаза — это была политика отеля, простые правила этикета. Уже проходя через центральную аллею, ведущую от отеля к городской дороге, я еще раз окинула взглядом территорию, хотя и не ждала, что кто-нибудь из наших тоже поднимется так рано. И я была права, из наших бы никто так не сделал, но Барнс за столь короткий срок не успел стать «своим». Он стоял у бортика декоративного фонтана, запрокинув голову вверх, и наблюдая, как мелкие брызги мерцают в солнечных лучах. Такой увлеченный, словно ребенок в магазине игрушек, но вместе с тем все тот же высокий, широкоплечий, восхитительный мужчина, казавшийся сейчас особенно одомашненным и привлекательным. Я вспомнила его слова «я почти ручной» и у меня защемило сердце от невозможности просто подойти, поцеловать его в щеку и пожелать доброго утра. Я не просила о большем, но, по сути, не имела даже этого. Эстетика от увиденного переполняла, и этого запаса точно должно было хватить на целый день. День, в который мы снова были подчиненным и руководителем. Очевидно, переборщив с тем временем, которое я изначально хотела потратить на мимолётный взгляд в его сторону, я привлекла внимание Барнса. Он повернулся, четко поймав взглядом мою фигуру в тени деревьев, и на автомате его губы тронула улыбка, которая исчезла, как только он понял, в каком направлении я двигалась. Пауза неприлично затянулась. Я думала о том, что сейчас вокруг нет ни одной живой души, ни одного свидетеля, и мы могли бы, я могла бы… Но вместо этого я приветливо кивнула головой, на манер одного из сотрудников отеля, и пошагала прочь с удвоенной скоростью.

***

После прогулки по городу на место встречи я прибыла ровно в 9:30. Это было небольшое белое здание с вывеской, на которой витиеватым шрифтом была высечена фамилия нашего клиента. Головной офис его компании, больше походил на летнее кафе, по меркам Нью-Йорка. С самого входа ко мне подлетела молодая девушка с планшетом в руках. — Элис Паркер, руководитель отдела ПР «Спринг экспо», у нас назначено на… — На десять, — просияла она, — все точно. Я провожу вас в зал для совещаний. Кто-нибудь еще прибудет? Я подумала, что она работает тут или недавно, или их офис принимает большие делегации так редко, что она действительно решила, будто я приехала одна. — О, да, конечно, остальные будут тут к десяти или чуть раньше. — Поняла Вас, — снова заулыбалась она. На золоченой бирочке, вшитой в ее пиджак, я прочла уже хорошо знакомую мне фамилию. Значит, это либо младшая дочка мистера Ч., либо его внучка, либо племянница, но точно один из членов семьи. Девиз их компании — преемственность поколений. Девушка провела меня по коридору прямо до широкой стеклянной двери, за которой можно было разглядеть просторное помещение с длинным белым столом и экраном для презентаций. По пути была еще дверь в уборную, маленькая дверь, похожая, на кладовку, и лестница, ведущая на второй, последний этаж. Там, скорее всего, располагался кабинет мистера Ч. и его приближенных. И едва моя проводница приоткрыла дверь, чтобы впустить меня в конференц-зал, как сверху послышались тяжелые шаги, а мгновением после показался и сам мистер Ч., торопливо ступающий по ступеням. Увидев меня, он буквально просиял. — La mia bellezza! Sei già arrivato. — Воскликнул он. Меня охватила секундная паника от незнания языка, но затем здравый смысл шепнул, что вообще-то наш клиент на прошлой встрече неплохо говорил по-английски. — Добрый день! — я протянула руку для приветствия. — Бесконечно рад вас видеть в этих краях, — ответил мужчина, и вместо стандартного рукопожатия начал трясти мою ладонь, крепко зажав ее между двумя своими, — где же остальной коллектив? — Приедут позже, — сказала я. Мой деловой тон шел на контрасте с приподнятым настроением нашего клиента. Мистер Ч. взглянул на часы и пошевелил губами, издав звук вроде «пам-пам». — Предлагаю потратить это время с пользой. Прошу наверх, — и он кивнул на лестницу, ведущую на второй этаж, — Патриция, милая, спасибо, возвращайся на место. Девушка, стоявшая все это время рядом, коротко кивнула и скрылась за коридором. — Смелее, у нас тут никто не кусается, — видимо, заметив мою нерешительность, мистер Ч. решил меня немного подбодрить, но только больше смутил. «Так, всё, хватит, соберись!» — сказала я себе и сделала шаг вперед. На втором этаже офиса было гораздо больше света, чем внизу. Здесь отсутствовал коридорчик, была только просторная приемная и три двери с табличками. — Идемте, я познакомлю вас, — в свойственной ему манере, итальянец чуть подхватил меня под руку и повел к правой двери. Внутри слышались голоса. Мистер Ч. толкнул деревянное полотно своей массивной ладонью и запустил меня в кабинет. Пространства было катастрофически мало по сравнению с тем, к чему я привыкла у нас. Здесь стоял один стол, шкаф с книгами и бумагами и небольшая тумба с аквариумом. За столом сидел темноволосый мужчина лет сорока, чьи черты лица в какой-то степени копировали мистера Ч. А на столе сидела женщина, кокетливо закинув ногу на ногу и покачивая на ней снятой туфлей. — Это Карлос, — пробасил мистер Ч. прямо мне на ухо, — мой сын, и его жена, Фелиса. Карлос и Фелиса ответили ему улыбкой. — А это Элис Паркер, руководитель отдела ПР той фирмы, сотрудничество с которой должно стать нашим звездным часом. — Приятно познакомиться, — сказал брюнет, — отец «звездит» о вашем приезде уже целую неделю. Мне едва удалось сдержать смешок, а вот Фелиса не стесняясь рассмеялась. — Точно, папа принимает все слишком близко. — Потому что я болею за своё дело! — в шутку возмутился мистер Ч. Казалось, что он был совершенно не задет ироничным замечанием, и мое внутреннее напряжение понемногу начало спадать. — Они, — сказал он, обведя рукой сына и невестку, — моё будущее и будущее моей компании. Работают сейчас над собственным проектом, но в конечном счете нас ждет слияние. И им, скорее всего, понадобятся ваши услуги в сфере выставки и демонстрации товаров. — Рано об этом задумываться, — отмахнулся Карлос, — нам еще некому презентовать товар, потребительский сегмент не определен на 100%. — Можно запустить рекламную выставочную компанию, в меньших масштабах, чем обычная, но с другими целями, — предложила я. — Именно! — заулыбался мистер Ч., смотря то на меня, то на своих детей, которые пока не разделяли этого энтузиазма. Но спустя минут десять общения с ними мне уже начало казаться, что я приехала не на деловую встречу, а к дальним родственникам в гости. Мистер Ч. приглашал обязательно заглянуть к нему домой и познакомиться с женой и младшими детьми и строил планы на наше дальнейшее сотрудничество, хотя мы еще не выполнили и условия первого контракта. — Как вам Сан-Ремо? — спросил он меня, когда мы спускались к залу совещаний. — Изумительно, впрочем, я еще многого не успела увидеть. Но первое впечатление именно такое. — Вы влюбитесь в этот город, уверяю. Ваш мужчина тоже прилетел? Я непонимающе мотнула головой. — Какой мужчина? — Который был на первой нашей встрече. — А, этот…то есть, этот! Это, нет, нет, не мужчина. Хотя мужчина, конечно, но не мой. Мой босс. Мистер Ч. искоса посмотрел на меня как на не совсем здоровую и сказал только: — Ti ho capito. Я в который раз прокляла свою ограниченность в знании языков. На первом этаже значительно прибавилось народу, и все это были наши сотрудники. Кто-то уже занял места в зале, а кто-то пока толпился в коридоре. Бедная девушка с планшетом скакала от одного к другому, пытаясь внести их имена в список. Заметив появление нашего клиента, а рядом с ним и меня, все без исключения переменились в лице. Только у кого-то эти эмоции были светлыми, а кого-то (отдел Пита Миллера) слегка перекосило. — Всем ciao, и прошу за стол! — провозгласил мистер Ч. и первым двинулся в зал, следом за ним потянулись остальные. Пока все занимали места, кто-то отодвинул передо мной стул и этот же кто-то едва заметно подтолкнул вперед. Я старалась вести себя невозмутимо, но все присутствующие были так увлечены новой обстановкой и персоной мистера Ч., что не обращали никакого внимания на тех, с кем сюда прилетели. Перед началом обсуждения непосредственно дел, мистер Ч. как добродушный хозяин дома спросил, хорошо ли мы добрались, как расположились в отеле и что уже успели оценить по пути сюда. Посыпался шквал коротких историй, словно детям задали вопрос на викторине, на который все знают ответы. Сидящая справа от меня Шелли, казалось, была готова послать кого-нибудь в нецензурной форме, но высказаться сама. Слева от меня сидел Барнс, оказавшийся там не случайно. Гладко выбритый, в брюках и бордовой рубашке с коротким рукавом, из-под которого едва-едва был заметен небольшой порез, выделяющийся на гладкой коже. Поймав его взгляд, я кивнула на рану, но мужчина лишь отстранено фыркнул и продолжил слушать ту ахинею, которую несли наши коллеги. В конце концов «прелюдия» закончилась и мы перешли к делам. Первым выступил сам мистер Ч., еще раз обрисовав свой запрос и рассказав про все «хотелки». Затем слово перешло к отделу Пита Миллера и меня начало потряхивать от того, с какой уверенностью он начал свою речь. Аргумент за аргументом, и сводилось все к тому, что вести дела нужно непременно через самого Миллера и его отдел, но никак не с другими сотрудниками компании. Шелли в мягкой форме предложила Питу закрыть свой рот, но тот даже глазом не моргнул, продолжив наседать на клиента. У меня участился пульс и неприятно застучало в затылке. Пришлось стащить с себя пиджак, чтобы хоть немного освежиться, но это не сильно помогло, и я залпом выпила стакан воды. Пит играл не по правилам, и мы так не договаривались, а устраивать скандал на глазах у клиента было бы последним актом отчаяния. Но вдруг я почувствовала, как на мое колено опустилась чужая ладонь. Сперва я подумала, что это окончательно расшатает мои натянутые нервы, но все оказалось наоборот. Я сосредоточилась на том, как Барнс слегка то сжимал, то наоборот гладил меня под столом, скользя рукой по ткани. Это подействовало как мощный антидепрессант. Мне удалось расслабиться и унять пред лихорадочное состояние. А тем временем слово уже передали отделу дизайна, параллельно с которым свои замечания вставлял маркетинг. Мистер Ч. деловито кивал, вслушиваясь в каждое слово, кто-то делал записи в блокноте, но все без исключения буквально заглядывали в рот итальянца, едва он начинал говорить, и никому не было дела до дальнего конца стола. И когда я вздохнула с облегчением и благодарностью, что волна паники отступила благодаря Барнсу, он решил, что не стоит останавливаться на достигнутом. Сердце пропустило удар, когда его пальцы как бы невзначай прошлись по внутренней поверхности бедра. Я инстинктивно свела ноги, но он, вместо того, чтобы убрать руку, ущипнул меня. Я постаралась вложить в свой взгляд максимальное количество недовольства и возмущения, но наткнулась на его нахальную самодовольную улыбку и поняла, что этот раунд будет за ним. Снова. А меж тем к обсуждению уже подключилась Шелли и Билли, стараясь свести идейность отдела Миллера к отрицательному значению. Я начинала краснеть, буквально чувствовала, как горят мои щеки, и единственным пристойным оправданием могла быть жара в офисе. Дыши глубже. Снова начинала кружиться голова, но теперь уже не от волнения перед совещанием. При всем желании я не могла сказать ничего, что бы не привлекло к нам внимания, а только делать вид, что ничего не происходит. А Барнс, ощущающий себя королем положения, впрочем, как и всегда, по-хозяйски оставил свою ладонь на том месте, где вот-вот должна была закончиться граница всяческого приличия. Когда все отвлеклись на очередную уморительную шутку от мистера Ч., я быстро сунула свою руку под стол и, обхватив массивное мужское запястье, дернула его в сторону. Периферическим зрением было замечено, что на лице Барнса не дрогнул ни один мускул. Но он ловко выкрутился из захвата и уже держал мои пальцы в своих, водя большим по ладони так, что я начинала впадать в легкий транс. Резко дернувшись от него, я врезалась локтем прямо в спинку стула, мало того, задев какое-то нервное окончание, так еще и заставив всех обернуться в мою сторону. — Извиняюсь, — промямлила я. Коллектив мгновенно вернулся к обсуждению, а я повернулась к Барнсу, — не смей. Со стороны это должно было звучать как угроза, но мужчина только криво улыбнулся, а в его глазах заплясали бесята. — Таким образом, — раздался громкий голос мистера Ч., — мы возлагаем большие надежды на наше сотрудничество. Условия вашей компании нас более чем устраивают. Курс на Нью-Йорк был взят еще давно, до выхода на международный рынок. Мы планируем организацию как минимум двух крупных выставок в этом году и еще двух локальных в следующем. Все согласно закивали. Сбоку от себя я снова заметила шевеление, но в этот раз Барнс придвинулся чуть ближе, и, наигравшись с моими уже слегка трясущимися ногами, ловко скользнул указательным пальцем под край блузки, чуть приподняв ее и проведя подушечками по коже на спине. Тут то мое спокойствие закончилось. Я отдернула его руку прочь, двинув свой стул ближе к Шелли, и закинула ногу на ногу, чтобы максимально отдалиться. Мне уже было нечем дышать, но когда я подняла взгляд и наткнулась на хитро прищуренные глаза итальянца, то остатки воздуха покинули легкие, как если я бы я получила ощутимый удар под дых. Выражение его лица нельзя было трактовать никак иначе, и от осознания того, что один из самых главных наших клиентов, который пригласил часть компании к себе в офис в другую страну, на деловом совещании застукал, как директор и его подчиненный устроили игры под столом, мне захотелось умереть здесь и сейчас. Пару секунд мы не моргая смотрели друг другу в глаза. Я потому, что поймала легкий паралич, а он, чтобы окончательно убедиться в своих догадках. К тому же прямое доказательство сидело слева от меня, и я готова голову дать на отсечение, нагло ухмылялось. Мистер Ч. лукаво улыбнулся и вернулся к обсуждению последних деталей. Мне хотелось расплакаться. Оставшиеся минуты до окончания встречи показались вечностью, и пускай больше меня никто не трогал, легче не стало. — Элис, ты что-нибудь добавишь? — вдруг спросила Шелли, и несколько вопросительных взглядов обратились ко мне. — Элис мне уже все подробно рассказала на первой встрече и еще немного сегодня, поскольку прибыла пораньше, — громко объявил итальянец, спасая меня от перспективы потерять сознание перед всеми, — я думаю, что остальные вопросы мы обсудим завтра или по телефону. Все по очереди стали подниматься со своих мест и прощаться. Каждый хотел обменяться еще парой слов с мистером Ч., который был вовсе не против. Мне же совесть не позволяла ни заговорить с ним, ни выбежать первой из зала, как ошпаренная. Один за одним наши исчезали за дверьми конференц-зала, бросая на последок что-то вроде «увидимся в отеле» или «до завтра». А итальянец с каждым шагом был все ближе к нашему краю стола. Наконец, когда он подошел совсем близко, Барнс, уже поднявшийся со своего места, протянул руку для прощального рукопожатия. — Piacere di rivederti, — сказал он на чистом итальянском. — Mi è piaciuta soprattutto la tua presenza congiunta, — ответил ему мистер Ч. и потянулся ко мне. — L'importante è non esagerare, — губы Барнса растянулись в холодной улыбке. Мистер Ч. остановился в шаге от меня и неожиданно опустил свою руку. — Ни в коем случае, — сказал он, и, обращаясь ко мне, лишь коротко кивнул, — до встречи. И подумайте на счет моего предложения посетить наш дом. — Непременно, — мой голос не дрожал, но звучал все равно фальшиво. Мы вышли из здания офиса последними, к тому моменту, как все остальные уже разъехались, чтобы не тратить ни одной лишней минуты, а побольше отдохнуть. — Это твое, — я вздрогнула от неожиданности, повернувшись на его голос. Барнс держал мой пиджак на вытянутой руке. — Спасибо. Видя мое нескрываемое замешательство, он подходит ближе и обхватывает меня за плечи, прижимая к своей груди. Я слушаю, как бьется чужое сердце у самого уха, как поднимается и опускается на выдохе грудная клетка. — Давай куда-нибудь уедем. Не думай о работе, — его низкий вкрадчивый голос попадает прямо в мои собственные мысли, и я молча киваю. Поймав такси, но все так же, не выпуская меня из своих рук, Барнс о чем-то говорит с водителем, а затем открывает для меня заднюю дверцу. — Я спросил, что здесь по близости есть интересного, — поясняет он и усаживается рядом. Спустя несколько молчаливых минут от поездки, я заговариваю первой. — Он теперь решит, что мы самые ненадежные на всем свете партнеры. — Не решит. Барнс преисполнен спокойствия, он лениво наблюдает, как меняется городской пейзаж за окном. — Это так безответственно, — не могу успокоиться я, зов совести накрывает меня с головой, вынуждая захлебываться в этом чувстве, — о чем мы только думали. О чем ты думал?! Мужчина косится на нашего водителя, который, возможно, различает английскую речь, и вместо ответа снова тянется взять меня за руку. — Не надо, — резко отдернув ее, заявляю я, — мы уже перегнули палку. Он шумно выдыхает, совсем отворачивается к окну и больше не говорит ни слова, пока такси не останавливается напротив нужного заведения. Даже в начале второй половины дня тут уже слишком много народу, туристов и местных. И посмотрев на них, я понимаю, что одеты мы совсем не по протоколу. — Нужно было заехать в отель и переодеться. — Меня все устраивает, — небрежно бросает Барнс, — идем. В очередной раз он протягивает ко мне руку, и я вкладываю свою ладонь в его, опасливо осматриваясь по сторонам. — Как думаешь, кто-нибудь из наших мог сюда заехать? — Я могу ошибаться, но программа, включающая бесплатную дегустацию вина и закусок, это просто магнит для твоих работников. — Намекаешь, что все мы имеет нездоровое увлечение алкоголем? Я выпивать не собираюсь. Он усмехается. — Серьезно. Давай просто где-нибудь посидим. Безразлично пожав плечами, мужчина ведет меня за собой через всё это скопление народа, пока мы не оказываемся на противоположном конце площадки, похожей на открытую веранду. Я замечаю свободное плетеное кресло, но Барнс не пропускает меня вперед, а сам заваливается туда и только после делает приглашающий жест. Во мне присутствует недовольство, но его настолько мало, что, отбросив все «против», я усаживаюсь к нему на колени, и приобняв за шею, укладываю голову на плечо. На какое-то время мы оказываемся отрезанными от всего остального мира, где есть работа, чужое мнение, правила и общественное осуждение. Я смотрю из-под полуопущенных век, как мимо ходят люди. Танцуют, общаются, тянутся за бокалами с рубиновой жидкостью и просто хорошо проводят время. Сильная рука на моей пояснице снова и снова повторяет круговые убаюкивающие движения. Я рискую заснуть в таком положении, но Барнса это, кажется, нисколько не смущает. И я позволяю себе закрыть глаза, утонув в сумасшедшем аромате его кожи. Мгновение длится чуть дольше, чем я думала, поэтому, когда над ухом раздается шепот, я вздрагиваю, не сразу поняв, где вообще нахожусь. — Вернемся в отель? — тихо спрашивает Барнс, смотря в мои сонные глаза. — Вот черт, — отвечаю я, и он снова усмехается, — зачем ты позволил мне уснуть? Тут полно народу, а я как ребенок, которому нужен тихий час. — Что в этом плохого? — Это как минимум неприлично для взрослого человека. — А по-моему, никому до нас нет дела. — Мы не можем знать наверняка. Ладно, давай вернемся, мне действительно лучше отдохнуть. Барнс помогает мне подняться, придерживая за талию, и мы возвращаемся к выходу тем же путем, что и пришли. С небольшой сцены играют какую-то местную музыку, однозначно пришедшуюся по вкусу и туристам и жителям Сан-Ремо. — Потанцуй со мной, — шею обдает горячим дыханием, когда Барнс наклоняется ближе. Он не дожидается согласия, а разворачивает меня к себе лицом и уже ведет, подстраиваясь под такт музыки. — И сделай лицо попроще, — смеется он. Я могу лишь догадываться, как выгляжу со стороны. Сонная, помятая и дико перенервничавшая за последние пару часов. Но присутствие рядом только одного человека делает все лучше и наполняет меня уверенностью. Мы танцуем уже во второй раз, а я снова ощущаю странное покалывание во всем теле и чувствую, как разгоняется пульс. Смотря друг другу в глаза, мы стараемся найти там что-то, чего не высказать словами, а когда находим, Барнс на выдохе произносит: — Поехали. Я киваю, вцепляюсь в его руку, и вот мы уже проносимся через зал, заворачиваем прочь от площадки с танцующими, и я останавливаюсь всего на секунду, краем глаза заметив небольшое служебное помещение для складирования коробок. Уже в следующее мгновение мы оба оказываемся внутри. Щелкает дверной замок, и я вижу перед собой вздыбленного, тяжело дышащего и заведенного как черт Барнса. Во мне поднимается волна восторга, когда он в один шаг подходит настолько близко, что я прижимаюсь своей грудью к его, обхватывает ладонями мое лицо, чуть запрокидывает голову назад, и его губы накрывают мои в одном жарком, но коротком поцелуе. За ним следует второй, и третий, от нехватки воздуха начинает кружиться голова. Я обнимаю его за шею, словно хватаюсь за спасательный круг посреди шторма. Прерывая очередной поцелуй, он смеется в мои приоткрытые губы, потом мягко касается щеки и опускает меня на пол. Только теперь я понимаю, что все это время буквально висела на нем. Он все еще тяжело дышит, а взгляд затуманен и теряется где-то в районе моей ключицы. Я же стараюсь не опускать глаза вовсе, чтобы не давать своей бурной фантазии новую пищу для размышлений. С обратной стороны кладовой кто-то дергает дверь, пару раз покрутив ручку. — Майк, дверь опять захлопнулась, — слышится мужской голос, — неси запасной ключ. Понимая, что скрыться нам тут некуда, я заливаюсь краской, как маленькая девочка, которую родители застукали за поцелуем с мальчиком из параллельного класса. Барнс тянется к замку, чтобы открыть его, и я успеваю в последний раз дотянуться до его губ, прежде чем открывается дверь, и на нас с крайним удивлением смотрит пара глаз. Официанту на вид лет двадцать, и он понимает все без лишних слов, от чего мне становится еще больше стыдно, но затем парень улыбается, я слышу короткий смешок Барнса, и сама начинаю понимать, насколько это комичная ситуация. Мы выползаем из крохотного помещения с видом двух птиц, свалившихся в темноте с жердочки, сбивших оперенье и переполошивших все вокруг. — Это была плоха…- начинаю говорить я, как вдруг замечаю в толпе нечто до ужаса знакомое. С лица мгновенно сходит краска и внутри что-то сжимается. Нервно сглотнув, я почему-то делаю шаг назад, но ноги не слушаются, и благодаря одному только Барнсу я все еще в вертикальном положении, стою в кольце его крепких рук. Пит Миллер смотрит на нас без особого интереса, но с явным планом дальнейших действий. Перед моими глазами в один момент рушится вся жизнь, как карточный домик. Я делаю резкий вдох, большой похожий на судорожное всхлипывание, и, заметив это Барнс напрягается еще больше, чем я. Он делает два уверенных шага вперед, прежде чем я мертвой хваткой цепляюсь в его руку в попытке остановить. — Не надо, — шепчу я, потому что на его лице сейчас отражено столько неизвестных мне эмоций, но ни одна из них не предвещает ничего хорошего для человека, который только что получил возможность закопать не только меня, но и весь мой отдел.