Альтернативный вариант

      Разговор с сэром Флэймом продлился на удивление долго, хотя и начался с, в общем-то, совершенно праздных тем и быстрых реплик вопросов-ответов не очень подходящего для продолжительных диалогов формата.       В конечном итоге до библиотеки я так и не добрался, но всë равно получил много информации к размышлению, пускай не полной, не совсем и даже вовсе не той, на которую рассчитывал, но всë равно весьма и весьма занимательной и по-своему уникальной, которой, вполне возможно, в означенной библиотеке могло и не быть.       Серому единорогу я отплатил тем же — информацией, столь же поверхностной, как и та, что он рассказал мне, но, наверняка, тоже наведшей его на определённого рода размышления. Прощались мы, по крайней мере, одинаково удовлетворенными знакомством и аналогично занятыми обдумыванием полученных знаний. Закат уже скоро подходил к своему завершению и на дворец неспешно опускалась тьма, чтобы в скором времени сумерки, стремящиеся стать, казалось, совершенно непроглядными, были разогнаны холодным и умиротворяющим светом полной Луны. Уже стоило бы вернуться в выделенные мне комнаты: время ужина, судя по хронометру, не только уже подошло, но даже близилось к своему завершению, и оставалось лишь надеяться, что заказанные мною блюда не только доставлены и дожидаются того момента, как я смогу приступить к приёму пищи, но и до сих пор остаются если не горячими, то хотя бы тёплыми.       Впрочем, пожалуй, если это не так, я вполне способен и разогреть еду самостоятельно, ничего сложного в этом нет. Термические воздействия — одно из простейших, доступных даже жеребятам, проявлений магии. Но как хотелось бы заблуждаться на счёт моих опасений о том, что это могло быть не предусмотрено, и для подачи всë-таки будут использоваться чары сохранения температуры, наложенные на посуду, или хотя бы заклинания, примененные непосредственно к пище. Обратный путь в гостевые покои занял не так много времени, как путь оттуда до сада — тоже, впрочем, не очень долгий, — на этот раз я спешил, и двигался не останавливаясь, чтобы осмотреть интерьеры, выбрать направление или просто поразмышлять. Тихий, глухой постук протезов по зеркально отполированному каменному полу я не пытался скрывать — не было совершенно никакого смысла прятаться. Все, кому то нужно было, наверняка знали, где я нахожусь, а остальные, привлеки я их внимание, вряд ли доставят мне много проблем. По крайней мере, таких, с которыми мне будет сложно справиться.       Но, к моему удивлению, как и пару часов до этого момента, мне на пути так никого и не встретилось: ни нарядов стражи, ни технического персонала дворца, так что уже скоро я, толкнув дверь, переступил порог выделенных мне покоев.       Мрак, непривычный после кажущегося чрезмерно ярким, на его фоне, ночного освещения коридоров, заставил было импланты моих глаз резко перестроиться для соответствия изменившимся условиям, но уже спустя считанные мгновения, быстро, но плавно набирая силу, зажегся свет.       Возле входа стояла тележка с едой.       Скинув плащ на софу, я, не глядя, телекинезом толкнул тележку дальше в комнату, в «барную» зону покоев, которую, впрочем, много вернее будет назвать обеденным уголком — от бара здесь, собственно, одно название, да отдаленно напоминающий его внешний вид: высокий стол-стойка, анатомической формы стулья, приспособленные специально для пони… Ранее считавшиеся роскошью — слишком уж дорого было их копытное изготовление до появления дешевого и легкого в формовке пластика, а несколько позже — и автоматизированных сборочных линий, позволивших массово изготавливать буквально всё: от одноразовых ложек до деталей сложнейшей техники, вроде космических спутников или пресловутых аугментаций.       Достав из ящика в столешнице всего три столовых прибора — обычные ложку, вилку и нож — и один стакан из стеллажа за стойкой, я занял крайний из «барных» стульев, и, поставив перед собой первое блюдо и плеснув в стакан немного янтарной жидкости, оказавшейся подобием кисловатого, с едва заметным градусом, вина, из графина, также присутствовавшего на тележке, приступил к утолению голода.       Только я поднял клош, из-под него облачком пара вырвался горячий воздух и одуряющий пикантный аромат мяса и картофеля, быстро заполнивший всю комнату. Не стыдно будет признаться, я только силой воли заставил себя не истекать слюной: мне действительно очень хотелось, наконец, поесть, ведь витаминный бульон, питавший мне тело в капсуле пускай и мог поддерживать его функции, всë-таки никогда не сможет сравниться и даже приблизиться к настоящей еде. Короче говоря, я не ел, похоже, уже, по меньшей мере, тысячу лет.

***

      После еды я скинул оставшуюся одежду и наполнил ванну в соответствующей комнате покоев — достаточно роскошной для обывателя, но до купален принцесс откровенно не дотягивающей. Помещение быстро заполнилось паром от горячей воды, и я, не особо медля, погрузился в мраморную чашу, похожую на небольшое джакузи.       — Ох… — расслабленно выдохнул я, чувствуя, как жидкость смывает с меня годы, проведенные в гибернации, сквозь шерсть достигая кожи, а сквозь зазоры в стыках аугментаций — в некритичные, нечувствительные к влаге системы.       Разрешив себе немного отдохнуть, я так и задремал, и лёг на кровать только проснувшись посреди ночи в по-прежнему горячей ванне.

***

      Утром я проснулся рано, а потому горничная, постучавшая в дверь ровно за минуту до наступления восьми часов, не застала меня врасплох. Открыв дверь, я увидел уже другую пони — не ту, что приходила вчера. На этот раз это оказалась абсолютно белоснежная — от кончиков копыт до маховых перьев, с яркими, глубоко зелёными глазами.       — Доброе утро, господин, — наклонила она голову, опустив взгляд в пол, — Извините за беспокойство, мне приказано сообщить вам о том, что королевский завтрак будет проходить в трапезной. Вы приглашены.       — Хорошо, — медленно кивнул я, продолжая внимательно рассматривать кобылку. Что-то в ней всё не давало мне покоя, скребя на краю сознания, — Когда мне стоит там быть, мисс?.. И не подскажете, как туда пройти? К своему прискорбию, вынужден признать, что совершенно не ориентируюсь во дворце.       — О! — выдохнула удивленно пегаска, и тут же извиняюще прижала уши, — Конечно! Я зайду чуть позже и провожу вас, хорошо? — с вопросом посмотрела она на меня.       — Было бы замечательно, — улыбнулся я не размыкая губ и чуть приопустив веки, показывая согласие не только словами, но и жестами. — Это всё, что вы хотели сказать? Махнув хвостом, «белоснежка» попросила разрешения войти, чтобы забрать тележку, на которой вчера привезли еду, и уже спустя едва ли минуту, тихо цокая по полу, ушла.       И, всё-таки, что-то с ней не так…       Но что? ***       Ожидание не продлилось долго — всего каких-то жалких полчаса, пролетевших совершенно незаметно в атмосфере сонной утренней неспешности и размышлениях о странной пегаске, всё никак не желающих складываться во что-то достаточно осмысленное, чтобы разобраться во всём этом. Впрочем, когда белоснежная пони вернулась, я отложил эти мысли на более подходящее время, всё-таки непосредственной угрозы эта кобылка не несла, о чем недвусмысленно говорил ЛУМ, отображая её на радаре зелёной меткой, что, вообще-то, тоже весьма странно: это свидетельствует о крайне сильной симпатии, но вот откуда она могла взяться?       Тряхнув головой, я всё-таки переключился на просчет предстоящего — а иначе и быть не может — разговора с принцессами, обещавшего быть… непривычным, ведь, в очередной раз повторяясь, не могу не отметить — изменения в этом цикле куда более всеобъемлющи, чем мне приходилось наблюдать ранее.       Откровенно говоря, я просто не могу рассчитывать на что-либо, кроме импровизации, уж слишком у меня мало, а вернее — вовсе нет подтвержденной информации о характерах настоящих принцесс, чтобы избрать гарантированно верную стратегию, способную принести мне успех в том или ином виде. Да и в принципе избирать стратегию, не имея конкретной цели, кроме весьма расплывчатой «заслужить доверие» — сомнительное занятие. Максимум, пожалуй, стоит быть честным и не увиливать. Принцессы достаточно сильны в эмпатии, чтобы почувствовать мои эмоции даже несмотря на препятствующие этому импланты в моём теле. С другой стороны, этот эффект даже никогда не был их основной функцией — лишь побочным эффектом технологии аугментации, не очень полезным, но и не приносящим серьезных неудобств, чтобы дать повод для начала работ по решению этой пустяковой проблемы.       Двери в трапезную — то, что это именно она, было понятно по большому обеденному столу в центре помещения — были распахнуты, а рядом с каждой из створок расположились неизменно одинаково выглядящие златобронные стражи, застывшие неподвижными статуями самим себе, и, на первый взгляд, ни на что не обращающие совершенно никакого внимания, но на самом деле бывшие максимально сосредоточенными и внимательно следящими за окружением.       Когда мы вошли в залу, пегаска, вежливо извинившись и попрощавшись, покинула меня, оставив в одиночку дожидаться остальных приглашенных на завтрак пони — я, на удивление, оказался первым пришедшим сюда, хотя был более чем уверен, что буду если и не последним из-за необходимости меня сопровождать со стороны горничной, то, как минимум, далеко не самым расторопным.       Не занимая места за столом раньше времени, я отошел к одной из стен и зафиксировал суставы протезов, чтобы полностью расслабиться. Оставалось только ждать.