Нет повести печальнее на свете

— Лысая Гора на уровне, — откомментировала Катя Лоткова. — Неудачница ты, Склепова. Вот не возилась бы с нами, сейчас участвовала бы в «Призраке оперы», — заметила Шито-Крыто, — у них и вокал, и постановка, и финансирование… И Веня Вий, и Припятская, и наряды от Пако Гробано… — Да пошли они, — легкомысленно заметила Гробыня, — не все связями да деньгами меряется. — Удивительно слышать это от ТЕБЯ. Закончилось все лучше, чем в оригинальной постановке: Призрак оперы в исполнении Вени Вия поднял веки, отправил в могилы половину театра — включая мерзкого манерного Рауля и дуру-Кристину. — А теперь труппа Магфорда представит вам свой мюзикл «Нотр-Дам де Пари». Посмотрим, на что что ушло два ляма дырок от бубликов и лям зеленых мозолей… — Ягун сегодня был не в духе: следующими выступали они, и его тоже трясло, — у нас сегодня день мюзиклов, друзья! Где ваши ручки? Не вижу! Хлопаем-хлопаем... Тьфу. — …Ну, Магфорд ожидаемо лучше всех, — заметила Шито-Крыто. — Да… Живая музыка, декорации Нотр-Дама… Подтанцовка у них, разумеется, нечто. Вот они, два ляма. Классический мюзикл, — вздохнула Катя. — Ну что? Пора нам, да? — На с-смерть, — пробормотал Тузиков. — Сейчас. Эти придурки со сцены свалят… — Итак! Перед вами выступали: Гугик… Гурий Пуппер в роли Феба! О-Фея-Ли-Я в роли Эсмеральды! Адмирал Жульсон — Фролло! Капитан Глинт — Квазиморда! Кэрилин Курло — Флер де Лис… Аплодисменты! А теперь — технический перерыв сроком на один час… На этом все, дорогие зрители! Я, прекрасный Ягуний Птолемей Селевк Первый, покидаю Вас и удаляюсь к нашей актерской труппе! Настало время для постановки Тибидохса — «Ромео и Джульетта: Шекспир на века»!!! Скучайте по мне, дорогие! Ягун послал трибунам воздушный поцелуй, положил магический рупор прямо на плиты и удрал по направлению к сцене. На смену ему был отправлен малютка Клоппик…

***

Все утро промучившись с нанесением всем грима, Катя попросту притащила Вику Рыжову, и вопрос с созданием необходимых образов был решен за две минуты… Спектакль должен был вот-вот начаться — оставалось менее получаса. — Тебе не кажется, что труппа «сцыт»? — вопросила Склепова сценариста-постановщика. Ягун кивнул. — Да, вопрос нужно решать… — Неси «шампунь», — распорядилась телеведущая. - ...Товарищи! Чтобы успокоить нервишки, предлагаю пропустить по бокальчику шампанского, — объявил юный полубог. В каждый из бокалов они с Гробыней благополучно плеснули по двадцать граммов чистого спирта. — «Северное сияние», — задумчиво пробормотал некромаг, пробуя пойло, и Гробыня прошипела: — Не пали контору! После «коктейля» актеры заметно воспрянули духом. Даже Таня, у которой прежде тряслись колени, теперь просто позволяла обнимать себя за талию стоящему позади Бейбарсову; откинув голову ему на плечо, она спокойно взирала на последние приготовления. — Тань, вы бы это… Ягун деликатно указал в сторону Ваньки, который стоял неподалеку белым от ярости. — Не мешай вживаться в роль, — мрачно ответила девушка, — я Джульетта, Глеб — Ромео, и мы, вроде как, влюблены. Через час ему на сцене меня чуть ли не тра*ать — и, если ты думаешь, что я хочу заниматься этим на виду у пары тысяч зрителей, а не в спальне, то ошибаешься. Повторяю, не мешай вживаться в роль! И так страшно! Мне там еще грудью сверкать. — Чем-чем? — ехидно переспросил комментатор, уворачиваясь от боевой искры белого мага. — Ну, граждане, напутственное слово! Гробыня тоже хватанула «Северного сияния», и теперь испытывала прилив небывалого вдохновения. Идущих на смертный бой рыцарей полагалось провожать в последний путь. — Дорогие коллеги! Мы с вами завершаем этот гребаный фестиваль. Весь чертов месяц мы учили бездарную, зато оригинальную переделку Шекспира. Мы учились петь, танцевать, общаться друг с другом, мы сдружились… Научились работать вместе. Мы выступаем последними. У нас ни хрена нет ни офигенных костюмов, ни крутых спецэффектов, ни живых оркестров… Зато у нас есть душа, и наша игра самая искренняя!!! У нас есть некромаг и магия смерти, есть влюбленная пара, даже не играющая любовь… Гроттерша, не смотри так на меня, все знают, что вы в одной комнате ночуете. У нас самые охрененные актеры! И то, что мы сейчас покажем — это наш общий труд! Всего нашего курса и преподавательского состава при участии пятикурсников! Ни хрена у нас нет, кроме голого энтузиазма — но нам и не надо, мы их всех порвем!!! — ДА!!! — подхватила вся актерская труппа. — ДА!!! — орали Поклеп Поклепыч, Тарарах и Соловей Одихматьевич. — Они смогут забрать наши жизни! Но никогда не смогут забрать нашу свободу!!! — добавил проникшийся Гломов. Взгляды всех присутствующих сосредоточились на нем, и гигант смутился. — Что… Мне всегда эта фраза нравилась… Я подумал, в тему… — ДА!!! — воскликнул Готфрид, и актерская труппа издала новый торжествующий вопль. Радоваться, так радоваться, куда деваться. Боевой дух - это главное. — В бой! За честь Тибидохса!!!