Совсем (не)идеальный!

Я попросила таксиста тормознуть недалеко от дома — хотелось немножко пешком пройтись, проветриться. Накинула на голову капюшон и шла, наслаждаясь морозным утром и мурлыкая под нос: «Голубые глаза провожали закаты, голубые глаза кричали куда ты» А, завернув за угол, к подъезду моего дома, я увидела на скамейке… Твою ж мать, Крида! Ну здрасьте, грабли, я скучала! Сидит тут на спинке лавочки с ногами, как гопарик с райчика, в капюшоне, и с сарказмом так вопрошает: — И долго я тут буду мёрзнуть? Ты через Китай что ли ехала? — Не вкурила, Булаткин, — захлопала я глазками. — Ты чё здесь забыл? Девки, сучки, слили мой адрес! А хотя, я же ему сама и рассказала, что живу в том подъезде, где «Неидеального» снимали. И ведь пригнал полупьяный на своём Гелике, опередил нас как-то. — Это значит, я припёрся к твоим кошёлкам, — всё так же надменно продолжал он, уже подойдя ко мне вплотную, — ждал, когда же подойдёт твоя очередь вкусить моих ласк. А ты свинтила, да? — Ты не натрахался чтоль? — изумилась я. — С тобой — нет! — заорал он мне прямо в лицо. Аххах! Звёздный мальчик Егорушка в эту ночь наебнулся с пьедестала своих надежд! — Прости, Булаткин, — вздохнула я, — но у меня на блондинов не стоит. Так что зря ждал. Пиздуй домой. Я сочувственно похлопала его по плечу. — Зато у меня на рыжих стоит, — не унимался он. — Ну чё, на палку чая приглашаешь? — Нужен ты больно, — фыркнула я. — Я передумала домой идти. Посижу вот тут, рассвет встречу. Я села на скамейку и вытянула ножки. Он сел рядом и рыкнул: — Ну давай, замораживай дальше российскую звезду. А меня почему-то так рассмешила эта ситуация, что я хихикнула в воротник курточки. А потом тихонько запела:  — Почему так хорошо с тобой? Да потому, что ты — негодяй. Хочу, чтоб просто отвозил домой И не просился на чай… — Натах, пусти меня в сортир, — снова сделал он попытку прорваться в моё уютное гнёздышко. — Вон за угол зайди, да и всё, — парировала я. — Ну хорош издеваться-то, — не выдержал он и заорал, — я правда замёрз и обоссусь сейчас! — А нахрена ты сюда пёрся? — заорала я в ответ. — Ехал бы домой. — А я вот к тебе захотел! — ещё громче завопил он. Тут где-то наверху открылось окно, и до нас донеслись вопли злой старушки: — Ну-ка пошли отсюда орать, щас милицию вызову! Лают и лают всё утро хуже собак! И она чем-то окатила нас из своего окна. Водой наверно из кувшина. Вся вода попала Криду на капюшон, а я вовремя отбежала. — Да ты обалдела чтоли, старая?! — снова заистерил Крид. — Я щас поднимусь и всю дверь тебе расхуярю! А я унюхала гадкий такой запашок. Подошла к нему поближе и скривилась: — Бля, это чё за помоями понесло? Пиздец, дёготь чтоли? Фу-у… — Я щас… — снова задрал башку Крид и хотел бабульке один из своих трэков процитировать. Но я приложила свою ладошку к его губам и потащила к подъезду: — Да не ори ты, пошли быстрей отстирываться! Всю дорогу до квартиры Крид негодовал. А я стаскивала с него куртку, чтобы этот противный запах остался лишь на капюшоне. Дома я закинула его толстовку в стирку, а его самого затолкала в душ, отмываться от этого амбре. А, когда он вышел, сама нырнула погреться и отойти от этой чёртовой новогодней ночи. Выйдя из душа, я офигела: Булаткин улёгся ко мне в кровать, одеялко на уши натянул и спит типа. Хорошо, что хоть в трусах. — Не, нормально, да? — вышла я из ступора и пихнула его в плечо. — Не ори, всё равно не уйду, пока не высплюсь, — прогундел он, не поворачиваясь. — Это по твоей милости я у тебя оказался. Если бы ты меня не затащила в свой блядский уголок — всё бы было нормально, у всех. — Егорка, ты хоть у Ирки телефончик-то взял? Встречаться будете? — поинтересовалась я. — Ага, щазз! Ирка там в слезах и соплях с Элкой подралась из-за меня, Люся пьяная уже. Ну я и свалил. А ты чё сбежала? — повернулся он ко мне. — Да с тобой шпилиться не хотела, — вздохнула я. — Ахуеть! — закатил он глазки. — Чё, я такой лох? — Ну я вообще-то сексом всегда занимаюсь по любви, а не в рамках гуманитарной миссии, — скромно опустила я глазки. — Блять, ты бессмертная чтоль?! — вскочил он и повалил меня на кровать, шутливо схватив за шею. — Я тя щас точно придушу! — Как чокер-чокер-чокер? — ржала я и отбивалась от него. А потом извернулась и выскользнула из его рук. И «добила» сверху подушкой по башке. Подушка порвалась, и перья рассыпались по кровати. — Пиздец у меня китайское утречко после новогодней ноченьки, — ржала я. — Бля, Натах, с тобой прикольно так, — тоже угарал он, кидая в меня мягкие игрушки, лежащие на прикроватной тумбочке. — Фильм «Мистер и миссис Смит» смотрела? Вот мы щас их напоминаем. — Смотрела, — я продолжала отбиваться от игрушек порванной подушкой. — Я тоже такие отношения люблю. В тонусе держат. — А я песню написал с таким названием. — Вау! — прекратила я подушечный бой. -Споёшь? Или нельзя? Он лёг, закинув руки за голову, а потом запел. А я присела рядом. А потом положила голову ему на грудь. — Хочу сказать про боль внутри, Но не даёт цензура. Смеюсь, что шахматист, Ведь в голове твоя фигура. Чувства не купишь за купюры Пойми, мужчинам так плевать На крутость маникюра… У меня почему-то на глаза навернулись слёзы. То ли Тёмку вспомнила, то ли ту безбашенную прошлогоднюю зиму… То ли почувствовала, что Крид написал эту песню о себе и… — Егорка, — подняла я голову, когда он закончил, — тебе надо переделать второй куплет от лица девушки и предложить кому-нибудь коллабр. — Кому например? — заинтересовался он. — Нюше, — рубанула я и испуганно взглянула на него. Блин, зря, наверно, ляпнула. Это ж его сокровенное. — Ню? — улыбнулся он. — Да не, Натах, этого не будет. Ей Сивов не разрешит. — Ты чё ей, совместку в съёмках порно предложишь чтоль? — удивилась я. — Популярные певец и певица делают фит, чё такого? — Ну ты же слышала, наверно, что у нас с её мужем взаимная «симпатия»? — Попробуй, — настаивала я. — По башке же за это тебе не дадут? — Ну ладно, — мечтательно вздохнул он и легонько пожал мне руку. — Спасибо за идею. — Вспоминаешь её? — заглянула я ему в глаза. — Да, — с улыбкой ответил он. — А песню-то, поди, про неё и писал? — хитренько спросила я. — Проницательная такая, — ушёл он от ответа, снова запустив в меня игрушкой. — Я тут фотку её дочки видела, — оживилась я. — Блин, у неё глазки такие же, как у тебя: уголки вниз смотрят. Я, похоже, зря это сказала. Улыбка сошла с его губ, лицо стало напряжённым. Он резко поднялся и начал одеваться. — Мне пора, — произнёс он ледяным голосом. — Спасибо за приятное приключение. Пока он собирался, я, ни слова не говоря спустилась на кухню. Достала бутылку вискаря, два бокала, кинула туда лёд, порезала лимон. Я поняла, что задела запретную струнку в его душе. И почему-то не хотелось с ним расставаться вот так, на минорной ноте. Поэтому я и достала виски — хотела, чтобы он выпил и этот нарыв под названием «Нюша» прорвался. Егор спустился, укоризненно глянул на меня. Я молча отвела взгляд в окно. Уйдёт или нет? Он сел напротив. А потом молча налил виски и махом выпил. Опустил голову. И заговорил: — Это моя дочь. Я чувствую это. Моя! — Егор, вы же везде говорите, что не общались тысячу лет, — недоумённо произнесла я. — Только в Калифорнии нормально поговорили, когда уже дочка родилась. — Не общались, — кивнул он. — А секс был однажды. Я была обескуражена. Но молчала, дала ему выговориться. — Мы на сборнике вместе выступали, потом на афтэ-пати поехали. Она уже замужем была. Я весь вечер слюнками исходил, глядя на неё. А подойти гордость не позволяла. И тут мы случайно оказываемся рядом в тихом уголке. Оба не совладали со своим темпераментом, кинулись друг другу в объятия и всё, накрыло. У меня таких ощущений от секса, как в тот вечер, потом никогда не было. Мозг просто утонул в эндорфинах! А потом — новость о её беременности. И через восемь с небольшим месяцев рождается Симба. Я гнал от себя мысль, что она может быть моей дочерью. Но когда увидел в Калифорнии эту малышку, эти глазки… Натах, это моё отражение! Я фотки свои детские вспомнил, я там такой же! На ручки её взял… Думал, сердце выпрыгнет из груди. Это моя кровь, Натах! Я чувствую! Он снова наполнил стакан, только на этот раз налил и мне. Выпили. — Я люблю её до сих пор. Ню — это самая интересная книга в моей жизни была. А я, дурак, читать не умел. Только ревновал и комплексовал. И теперь… Егорку, походу, развезло. Он уронил голову на руки и всхлипнул. А потом вытер слёзы и снова разлил по стаканам виски. Я поняла, что пить мы будем долго, и поэтому вытащила из холодильника сковороду жареной картошки с грибами, посыпала её тёртым сыром и поставила в духовку разогреваться. Если честно, я не верила в то, что Симба может быть дочкой Егора. Это какие-то его больные фантазии. — И чё ревёшь? — между делом советовала я. — Если любишь — добейся. А не сможешь — убейся. Об угол круглого здания. — Да чё угараешь-то? — обиделся Крид. — Я тебе как человеку открылся, а ты… — Да сделай тест ДНК, да и успокойся, что это НЕ твоя дочь, — ответила я. — Сивов на тебя похож, не в курсе чтоль? Вбил себе в башку какую-то хрень и угнетаешься. — Ты детей Сивова видела?! — орал он в ответ. — У них не такие глаза, как у Симбы! Почему им не передались его глаза, а дочке — передались? И что мне-то делать? Прийти к ней с календарём и сказать, что я всё высчитал, и это моя дочь? Или незаметно отстричь у малышки прядь волос для ДНК? Полюбасу ведь, если даже у них с мужем тоже был секс в этот день, мои сперматозоиды были шустрее. Я ведь моложе него на полжизни! — Булаткин, — вздохнула я, — тебе заняться что ли больше нечем? Иди вон в «ФиФу двадцатую» поиграй, там куча дел. Но он пропустил мимо ушей мою иронию. Он просто поднял на меня красные глаза и умоляюще произнёс: — Помоги, Натах. Господи, почему нельзя сделать всё так, как в кино: не понравилось развитие событий — влезла в сюжет и перебуторила всё на свой лад. Но тут не кино. Тут куча препятствий и несколько судеб, которые можно загубить одним неосторожным действием. — У неё же есть прислуга, няня? — начала я обдумывать проблему. — Попытайся через них материал получить, включи обаяние своё. — Там женщины взрослые, — ответил он, — не поведутся. — У них есть юные дочки, племяшки, надо только выйти на них, — настаивала я. — Подставить их? — замотал головой Егор. — Сразу же будет ясно всё. — Да, не стОит, — согласилась я. И тут же придумала другой ход: — Она с кем общается из певиц? Может, через них пробить, в какой мед.центр они ходят к педиатру? Прививки ведь в этом возрасте часто делают, анализы сдают… Здесь уж точно можно с медсестричками договориться. — Бля, точно! — обрадовался Егор. — Натах, я твой должник. Снова выпили. Меня почему-то вискарь совсем не брал: мозг был чуть-чуть затуманенным. А вот Булаткин был уже в хламингу. Но почти повеселевший и такой смешной. Взял меня за руку и ржёт: — Проси, что хочешь за свои советы. Вот давай… Давай я Гелик свой тебе подарю? Или давай жениха тебе найду? Богатого, брюнета. Ты такая девчонка пиздатая, не зря я с тобой пошёл к твоим девкам, цепанула ты меня. Но вот парня у тебя знаешь почему нет? — И почему же? — я даже вилку выронила из рук. — Ты собеседник заебатый. Тебе всю душу хочется просто наизнанку вывернуть. Прям вот швами наружу. И потом — всё, парень после своих откровений перед тобой вроде как голый стоит, без загадок и тайн. И комплексует, что ты сейчас шоркалась в потёмках его души со своим фонариком, заглядывала под каждый куст и изгоняла его дьяволов. Поняла? — Булаткин, да ты философ! — восхитилась я. — Ты не ответила, — не унимался он. — С кем тебя познакомить? — Я сама умею, не парься, — попыталась я сменить тему. — Не, ты скажи, кто из певцов тебе нравится, ну? Так, брюнет… Терри подойдёт? — Не, — мотнула я головой. К Терновому я как-то равнодушна была. — Дава? — продолжал гадать Крид. — Сам знакомься, — фыркнула я. — А футболисты? Нравится кто-нибудь? Они богатые, — прожигал он меня своими пьяными лупетками. — Блять, Егор, меня не бабло возбуждает, а обаяние! — Понял, — кивнул он и продолжил, — ну кто? Не уйду ведь, пока не скажешь имя. — Джонни, — еле слышно произнесла я имя певца, улыбка которого в последнее время не давала мне покоя. И закрыла рот ладошкой. Нафига проговорилась? — Окей, — вальяжно откинулся на спинку стула Крид и подмигнул, — шикарный вкус, девочка. У меня фит с ним скоро будет, там и поговорим. — Булаткин, — снова наполнила я бокалы, — давай выпьем на посошок, чтоб ты забыл всё, о чём мы трындели. — Нет, мы выпьем за то, чтобы мы были счастливы, — и он снова хлобыснул вискаря. А потом за ним приехал его водитель и увёз его трезветь. Всё разыгралось, как по нотам. Егор переделал второй куплет песни от лица девушки и прелдожил Нюше фит. Она согласилась. И даже сочинила ещё несколько строк: «Так хочу забыть тебя. Но нам напомнит музыка Мир, где только ты и я. Как же сложно, что ты рядом… Мы уже не те, но с тем же взглядом. Сердце режет, это правда Как тебя забыть?» Трек получился огненный! Фанаты обоих были на седьмом небе: их кумиры воссоединились, пусть пока только в песне. Но потом был романтичный клип, совместные эфиры, фотосессии… Всё это бесило Нюшиного мужа, он начал ставить ей ультиматумы. Егор каким-то образом получил биоматериал Симбы для анализа и в это время ждал повторного результата ДНК, ведь первый поверг нас в шок. Также Крид пришёл к нам в барбер-шоп, и я накнец-то сделала ему нормальные брови. И выровняла цвет волос на чёлке после осветления. Он впечатлился моей работой. И офигел, увидев моих коллег-парней: — Так, Канарейкина, мне страшно за тебя в этом сборище альфачей. — Да не, Егор, они классные! — смеялась я. — Лишнего со мной себе не позволяют, я для них просто друган в юбке. — Во-от! — вытаращил он глаза. — А должна быть принцессой! Короче, я забираю тебя к себе в команду, стилистом. И психологом на полставки. Он всё же познакомил меня с Джонни. Хосспади, я, такая дерзкая оторва, привыкшая всё в своей жизни решать сама, вдруг захотела в его присутствии стать слабой скромницей в платьице и с восторжённым взглядом. Джонни красиво ухаживал, был таким романтичным и не тащил в постель, что темпераментному парню-кавказцу было несвойственно. Мы поцеловались-то наверно на седьмом свидании. Я к этому времени уже полностью простилась с имиджем «другана в юбке», стала меньше язвить и дерзить, даже в сторону Булаткина, мне понравилось быть принцессой. Переводить наши с Джонни отношния на серьёзный уровень я не торопилась: я уже наелась романом с певцом. Поэтому впоследствии мы с ним просто остались хорошими приятелями. У меня появился другой парень, звукорежиссёр со студии. Когда Егор получил второй результат теста ДНК, он просто пришёл ко мне, бросил эти бумаги на стол и уронил голову на руки. В тесте второй раз было написаны эти цифры: 99,9%. Это был процент вероятности того, что Симба — дочь Егора. — Как теперь ей это сказать? — простонал он. Я взяла его айфон и сфоткала результаты. А потом послала Нюше. И ушла наверх, всесте с айфоном. Закуталась одеялом с головой и начала сходить с ума от неизвестности. Я боялась её реакции. Боялась, что сейчас тот хрупкий мостик между ней и Егором, который только-только восстановился, снова взлетит к чертям. И когда она позвонила, я просто молча приняла её звонок. — Егор, — тихо произнесла она и всхлипнула, — я это и без ДНК знаю. — Нюш, это я, Канарейкина, — уже заливалась я слезами. — Да что ж вы дураки-то какие, а?! — Натах, не выпускай его. Я еду, адрес диктуй, — тоже сквозь слёзы попросила она. Нюша приехала с дочкой. И я, вроде уже успокоившаяся, вновь расплакалась, когда Егор осторожненько взял Симбу на ручки. А она обняла его за шею своими ладошками. Когда все наобнимались и наревелись, эта компаха засобиралась домой. Вернее, к адвокату Егора, который должен был подсказать Нюше все фишки по поводу развода с мужем. — А, Натах, — обернулся на пороге Егор и протянул мне флешку, — возьми, почитай. Тут Жора Крыжовников сценарий второй части «(Не)идеального» набросал. Он там соседку главной героини какую-то придумал. И хочет тебя на эту роль взять, рыжая ему нужна. Не, ну вот как так-то, а?! Если раньше Булаткина в моей жизни было просто много, то теперь его будет дохерища! Зато этот прекрасный жизненный сериал о всепоглощающей любви Егора и Нюши я буду смотреть в первом ряду. Очень рада за них. ***Конец***