Глава 30
19 июня 2020 г. в 19:16
Эта ночь стала персональным кошмаром для каждого обитателя поместья. Сон отказывался принимать людей в свои объятья, оставляя наедине с бессонницей. И теперь каждый неустанно думал про себя о том, какой очередной крест примет на себя Россия после столь тяжкого удара. Было ясно одно — смерть императора не последнее испытание. И есть что-то ещё, что непременно случиться в ближайшие дни.
— Я знал, что так будет. Знал. — Алексей Григорьевич с отчаянием смотрел на портрет Александра, который висел над камином в позолоченной раме. Анна Павловна к этому времени уже успела зажечь канделябр, дабы разбавить унылую пустоту частицами света. А заодно немного утешить дочь, которая тихонько сидела за столом, бесцеремонно положив локти. Тем самым напрочь забыв о манерах. — В последнее время Александр Павлович неважно себя чувствовал, нередко заводил разговор о том, что желает оставить престол. И отчасти это можно понять. Ведь его сердце так и не смогло оправиться от тех событий, что произошли двадцать четыре года назад. Он до последнего винил себя в смерти покойного Павла Петровича.
— Мне всегда казалось, что государь-император сильный и волевой человек, — чуть слышно прошептала Анна, не отрывая взгляд от своих хрупких пальцев. — Ведь он одержал победу над главным узурпатором мира — Бонапартом. И он не мог так просто сдаться судьбе.
— Увы, доченька, — тяжело вздохнула Анна Павловна, — перед судьбой мы все бессильны. Она не разбирает, кто перед ней — император или же простой крестьянин.
Остаток ночи прошёл в безмолвном молчании. Лишь под утро помещики вместе с барышней разошлись по комнатам, надеясь отдохнуть после ночного разговора. Опустившись на мягкую кровать, Бельская беспомощно прикрыла глаза, надеясь забыться, но знакомое видение вновь потревожило её, отчего она резко глотнула воздух.
Она приближается… Она опасно сокращает расстояние между собой и Им… Остаётся ожидать того дня, когда кошмар обернётся в реальность…
В страхе Анна соскочила с кровати, бросаясь к перегородке, где стояла небольшая тумба. Открыв потайной ящик, она извлекла оттуда те самые документы, что были в руках несчастного господина Верестова. В папке лежала стопка доносов на каждого члена тайного общества, иногда на одну и ту же фамилию приходилось по несколько экземпляров, дополненные новыми сведениями. В уголке каждого листа красными чернилами стояла отметка, что требовала к документу особое внимание.
Подполковник Муравьёв-Апостол подозревается в сношении с польским Патриотическим обществом и Обществом соединённых славян. Также есть свидетели, которые слышали, как подозреваемый вёл пропаганду среди солдат с целью переманить на сторону возможных заговорщиков. Неоднократно был замечен в обществе полковника Пестеля П.И., который также подозревается в организации заговора против государя-императора.
Несколько раз перечитав бумагу, Анна в ужасе прикрыла губы ладонью. Донос ярко подтверждал слова Сергея, что были сказаны им в тот печальный майский вечер. Он действительно был одним из тех, кто готовился совершить непоправимое, лишь бы спасти Россию от того, кто, по их мнению, был недостоин стоять на её пьедестале. Вот только способы, что были ими избранными, были далеки от тех, что называют «законными».
— Вы же мне обещали… Вы же мне обещали… — Она беспомощно упала на колени, закрыв лицо папкой. Сердце активно отказывалось принимать столь ужасную новость, что буквально обрушилось на хрупкие плечи юной красавицы. С досадой она осознавала, что на этот раз двери в рай для неё закрылись. Окончательно закрылись. Что смерть императора станет той самой чертой, что навсегда отделит их от счастливого прошлого…
— Барышня, с вами всё хорошо? — Даша осторожно вошла в комнату, со страхом оглядываясь по сторонам. Всхлипы, что доносились из-за ширмы, невольно привлекли её внимание, тем самым став поводом, чтобы нарушить покой молодой дворянки.
— Пожалуйста, оставь меня. Я не желаю никого сейчас видеть.
Набравшись смелости, служанка всё же отодвинула одну створку, замечая свою хозяйку на полу. Обхватив колени руками, Анна беспомощно прислонилась к тумбе и тихо глотала слёзы.
— Что-то случилось? — Дарья присела перед ней на корточки, сочувственно смотря в глаза.
— Ничего особенного, — хрипло ответила Бельская, не удостоив наперсницу ответным взглядом. — Просто в нашей жизни наступили перемены.
— Это из-за кончины царя-батюшки?
— Не только. Есть и другие, которые медленно тянут меня на дно. — В ней неожиданно проснулся философ, но она даже не обратила на это внимание, тем самым потеряв суть собственной мысли.
— Вам грех так говорить, барышня, — служанка заботливо накрыла её кисти чуть холодной ладонью, слегка надавив, — в вашей жизни нет ничего такого, что могло бы вас погубить. Ведь, как говорил Сергей Иванович, вы самое светлое существо, что есть на этой земле.
Бельская слегка усмехнулась, смотря на прислугу полусерьёзным взглядом.
— Да ты, оказывается, любишь подслушивать.
— Немного, — ничуть не смутившись, ответила Даша. — Но поверьте — всё, что сказано им — несомненно — чистая правда.
Анна ненадолго призадумалась. В словах девушки прозвучал отголосок истины. Любовь — пожалуй — единственное светлое чувство, которым молодой подполковник, в отличии от товарища по службе, Пестеля, никогда не брезговал. Любовь ко всему, что его окружало. Любовь — то существо, что стало для него и силой, и слабостью одновременно.
— Вели собрать мои вещи, — тихо распорядилась Бельская, принимая вертикальное положение. — Я еду к нему.
— Но, Анна Николаевна, — Даша с испугом всплеснула руками, — Алексей Григорьевич ведь запретил покидать Петербург.
— Ты смеешь мне перечить? — Анна со злостью обернулась к ней, сделав уверенный шаг вперёд.
— Я просто пекусь о вашем благе, — извиняющимся тоном ответила девушка. — Вы ведь не желаете, чтобы вас посадили под домашний арест? — Вместо ответа ей было равнодушное молчание. — В таком случае, когда изволите ехать?
— Как только представится возможность.
Однако ждать пришлось долго. Алексей Григорьевич каждый день выезжал в город, привозя из столицы не самые лучшие новости. Из его рассказа было непонятно, кто же именно займёт престол, и в чьих руках власть окажется в этот раз. Подстрекаемые городскими слухами, дворяне разделились на два лагеря — первые поддерживали кандидатуру Константина, вторые же кандидатуру Николая. Вдобавок возрос риск, что гвардия, наученная историями о дворцовых переворотах, непременно захочет возвести на престол именно Константина Павловича, обвинив его младшего брата в попытке узурпировать трон.
— Не хватало, чтобы ещё смута разразилась, — нервно шептал Щербатов, перелистывая страницы свежих газет. — Россия без царя, всё равно, что лодка без пассажиров.
Анна Павловна неотрывно смотрела на брата, поражаясь тому, как тот сильно преобразился за прошедшие сутки. Бессонница и частые волнения сыграли с ним злую шутку, и вместо благородных черт лица Алексей Григорьевич приобрёл седые виски с неконтролируемой дрожью в руках.
— Что плохого, если трон займёт Николай? — хрипло осведомилась она.
— И ничего хорошего, — чётко отрезал генерал. — Николай Павлович слишком молод и слишком слаб, чтобы управлять такой огромной страной.
— Но ведь Александр Павлович, когда взошёл на престол, был немного моложе, нежели сейчас его брат. И, тем не менее…
— Ты забываешься, Анна, — Щербатов поднял на сестру взгляд полной серьёзности. — Александра Павловича воспитала сама Екатерина Великая. Императрица, которая после Петра Первого дала стране новую жизнь. А Николай Павлович был на попечении заграничных нянек и военных офицеров, которые даже понятия не имеют, что значит править империей.
Анна Павловна ничего не ответила. Последующие дни она и вовсе держалась подальше от брата, который не стремился разделять с ней общую точку зрения, и всё больше проводила часы в одиночестве, уповая на судьбу, что она сделает правильный выбор.
***
Между тем настроение в обществе заметно ухудшалось. А вместе с ним ухудшалось настроение и Анны. Она не могла знать, известно ли нынешнее положение Муравьёву-Апостолу, а вместе с ним и всему полку, но понимала, что отступать было некуда. На завтра была назначена присяга новому императору, а значит, появилась возможность тайно покинуть Петербург, чтобы попытаться в очередной раз убедить возлюбленного отказаться от жестоких намерений. Анна даже решила, что если Сергею потребуется бежать за границу, она, непременно, последует за ним. Даже если придётся забыть свою прежнюю жизнь. Даже если придётся оставить родных. Но она сделает это… ни о чём не жалея… Вечер среды постепенно сменялся ночью. Закутавшись в плащ, она стояла на крыльце особняка, держа в руках причину смерти господина Верестова. Папка была перевязана верёвкой, а в глубине души образовался самый прочный узел. Он желал добить Сергея. Возможно, даже за что-то отомстить, но в итоге сам пал от его руки. Только сейчас Анна почувствовала, что не испытывает жалости к участи Дмитрия Петровича. Любовь изменила её настолько, что она была готова на всё, лишь бы спасти возлюбленного. Однако главная борьба была ещё впереди… — Я еду к тебе, — тихо прошептала она, улыбнувшись в темноту…***
Она проснулась поздно, что прежде с ней никогда не случалось. На часах была половина двенадцатого. Откинув одеяло, Анна тихонько встала с кровати, легко соприкасаясь подушечками пальцев с приятным на ощупь ковром. В доме стояла мёртвая тишина. Значит, Алексей Григорьевич вместе с барыней уже изволил отъехать в город, дабы лично приветствовать молодого государя. А значит, сейчас ей никто не в силах помешать осуществить давно задуманный план. Наспех позавтракав, Анна велела готовить карету, предварительно заплатив слугам за молчание. Для этих целей часть сбережений была позаимствована из «казны», что была оставлена в наследство отцом. А остальную же решено было пустить на дорогу. Она не гнушалась мыслью, что большая часть этих денег принадлежала матери, и поступок её не иначе как «воровством» нельзя было назвать. Влюблённая девушка лишь искренне верила, что её смогут простить. Ведь это было во благо любви. Скрепя от волнения сердцем она несколько раз пробежалась глазами по опустевшей гостиной. В душе царило волнение. Анна не знала, суждено ли ей будет вернуться сюда ещё раз, или же через месяц она будет каратать свои счастливые дни в объятьях солнца Парижа и нежиться под ласками своего любимого офицера. Подойдя к столу, девушка положила на поверх столешницы письмо, в котором извинялась за свой гнусный поступок и умоляла родных людей не держать на неё зла. Теперь всё было сделано. Окинув комнату в последний раз, она стремительно направилась к выходу, дабы удержаться от порывов слёз. Даша уже ожидала возле кареты, держа в руках шкатулку с деньгами. Кивнув кучеру в знак согласия, Анна уверенно наступила на подножку, поднимаясь вовнутрь экипажа. Уединившись на мягком сидении, она с волнением накинула капюшон и по привычке спрятала в муфту руки. Рядом с ней села и Дарья, крепко прижимая к себе сокровища. Кучер крикнул традиционные слова, и экипаж плавно покатился в сторону Петербурга. — Вам страшно? — робко осведомилась служанка. — Нет, — также спокойно ответила барышня. — Я лишь хочу одного — спасти ему жизнь. Она в который раз повторяла про себя эти слова. Невозможно было сосчитать те дни, когда она останавливала возлюбленного перед краем пропасти. И сейчас, наполненная изнутри горячей любовью, она искренне надеялась, что этот раз по-настоящему станет последним. Путь до города проходил спокойно. Прижавшись к окну, Анна молча наблюдала за дорогой, поражаясь, что на их пути не встретилась ни одна живая душа. Очевидно, весь Петербург стянулся к площади Зимнего дворца, и до ночи на улицах будет пусто. Под мерный скрип колёс она стала понемногу впадать в сон, и сны её были наполнены лишь самым главным человеком в её жизни… Неожиданно карета вдруг резко затормозила, отчего пассажиров сильно качнуло вперёд. — Что… что случилось? — осведомилась она спросонья, нехотя открыв глаза. На её вопрос никто не ответил. Со стороны улиц раздавались непонятные крики и топот несколько сотен ног. Отодвинув бежевую шторку, Анна осторожно выглянула в окно. За время своего сна она не заметила, как экипаж оказался на территории столицы, где отовсюду гремели голоса, в которых отчётливо слышалась мольба о спасении. Краем глаза девушка заметила, как по мосту вереницей тянулась кучка людей в зелёной одежде да ещё со странными предметами в руках. С противоположной стороны из арок домов выбегали перепуганные женщины с детьми, а вслед за ними бежали мужчины в чёрных цилиндрах и такого же цвета плащах. Анна недоумевала — почему в столь радостный день на лицах людей читался ужас, а из глаз потоками текли слёзы. — Беда, барышня, беда! — крикнула одна из женщин, пробегавшая в эту минуту мимо экипажа. — Гвардия отказалась присягать Николаю Павловичу и подняла мятеж! — О Господи. — Даша нервно перекрестилась и плотно вжалась в сидение. Что до Анны, то она и вовсе не сразу поняла смысл услышанных слов. Внезапно раздался выстрел, следом за ним раздался и второй, и вскоре целая череда заглушила крики перепуганных на смерть прохожих. Лошади в испуге забили копытами, норовя в любой момент сорваться с места. Кучеру Семёну с трудом удавалось сдерживать поводья, карета времени от времени двигалась с места, отчего пассажирки в страхе прижимались друг к другу. Наконец, когда лошади на мгновение затихли, Анна, дрожа всем телом, открыла дверь и буквально выпрыгнула из кареты. Даша попыталась всеми силами остановить её, но девушка не повела даже ухом. — Откуда… стреляют? — со страхом осведомилась она у Семёна. — Должно быть со стороны Сенатской, — был ей ответ. — «Они всё-таки решились. Они осмелились выступить именно сейчас». — Мысли мчались в её голове со скоростью звука. К сердцу подступала ощутимая боль, и на мгновение Анна прикрыла глаза, стараясь справиться с волнением. — Его там нет… Его там нет… — Она усиленно мотала головой, стараясь даже не думать о том, что в этот момент на площади приказы обезумевшим от дерзости солдатам отдаёт подполковник Муравьёв-Апостол. Её любимый Серёжа. Она вновь вспомнила, как сама провожала его в путь, а потом получила от него целую стопку писем. Значит, его действительно там нет. Если только он опять не разыграл перед кем-то очередной спектакль с таинственным возвращением из ссылки. — Барышня, куда вы?! Подобрав подол плаща с платьем, Анна побежала в сторону печально-известной площади. Навстречу неслась перепуганная толпа, сильно толкая из стороны в сторону. Пару раз она неудачно упала и чуть было не стала жертвой ослеплённого ужасом народа. — Осторожней, мадемуазель, — крикнул кто-то из толпы. Поднявшись с занесённой снегом земли, она вновь побежала туда, где сейчас решалась судьба страны. До площади было ещё минут двадцать, но Анне казалось, что путь до неё растянулся на целую вечность… В воздухе вновь раздались выстрелы, но на этот раз звук был не таким, каким она услышала его в первый раз. Он был тяжелее и намного устрашающим. Словно стреляли не из винтовок… а из пушек. Земля под ногами просто тряслась, словно отвечая на залп своим отголоском. А в голове Бельской творилось нечто невообразимое. В страхе она прижалась к воротам ближайшей арки, пытаясь немного отдышаться, но сердцебиение было настолько сильным, что сделать это было крайне тяжело. — Не стойте здесь. Вас задавят. — Превозмогая боль, она медленно обернулась на источник голоса, замечая рядом с собой знакомую княжну. — Как… вы… здесь… о… оказались? — запинаясь, спросила Бельская. — Как, собственно говоря, и вы, — с тревогой в голосе ответила княгиня. — Мой муж сейчас на стороне восставших. И я молю Бога, чтобы он остался в живых. — Она еле сдерживала слёзы, вдобавок пытаясь увернуться от бегущей толпы. — Я надеялась, что этот день никогда не придёт, но мои молитвы были услышаны слишком поздно… Вы ведь тоже идёте туда, Анна Николаевна? Ведь Сергей Иванович сейчас там, и я понимаю, что вам придётся пережить, если этот ужас предстанет перед вашими глазами. Анна с ужасом отпрянула назад. Фраза из уст старой знакомой прозвучала настолько убедительно, что на секунду она вновь поддалась этой страшной мысли, что вызвала в теле холодную дрожь, несвязанную с погодными условиями. — Его… там… нет… Она произнесла эти слова с особой тщательностью, выделив каждое. Княжна подумала, что девушка сошла с ума, и вновь взяла попытку убедить её в обратном. Но Анна её уже не слышала. Отделившись от железных ворот арки, она бросилась бежать, не оборачиваясь назад, и через несколько минут княжна осталась позади, смешавшись с серыми массами людей. А ещё через несколько минут перед уставшей барышней открылась та самая улица, которая соседствовала с Сенатской площадью. Однако пройти её было невозможно. Дорога была сплошь завалена трупами и ранеными. В основном это были мирные граждане, что стали невольными свидетелями кровавого события. Те, кто был жив, обходили несчастных стороной, стараясь на них не наступить. Внезапно прозвучала очередная волна выстрелов, а следом за ними и крики: — Бегите! Послышался оглушительный грохот, с высокого забора, что отделял площадь от улиц, начали падать люди, наводя панику среди своих соотечественников. Раздались крики и стоны, мгновенно оглушая присутствующих. С немым выражением лица Анна озиралась по сторонам, и слёзы предательски застилали глаза, закрывая обзор на происходящее. Вокруг творился хаос и слышался запах крови, смешанный с запахом пороха. Толпа активно напирала, затаптывая убитых. Несчастной девушке стоило неимоверных усилий, чтобы снова не упасть кому-нибудь под ноги и не оказаться на месте тех несчастных. Поток людей вынес её к ближайшей улице, где располагались старые особняки. Не думая о страхе со стороны хозяев, Анна забежала в один из них, плотно закрывая за собой дверь. Особняк оказался давно заброшен, поэтому ни одна живая душа не вышла к ней навстречу, чтобы выразить своё недовольство. Прислонившись к холодной стене коридора, она резко выдохнула, получая желанное облегчение. Мысли о Сергее внезапно испарились. Теперь надо было думать о том, как бы самой остаться в живых. — Страшно? — Анна резко замерла, когда поняла, что дом не такой уж и пустой. Подняв на источник голоса глаза, она в ужасе отпрянула назад, прижавшись к стене спиной. У окна, приложив руки к огромному животу, стояла Мария. Лицо её было относительно спокойным, но вот глаза выражали абсолютно иное. В них плясал подозрительный огонёк, излучая душевную радость своей обладательницы. — Не думала, что могу вас здесь застать, — хрипло протянула девушка, не меняя расположения. — Вы ведь, Анна Николаевна, слишком утончённая натура, чтобы наблюдать нечто подобное. — Как вам удалось вырваться из заточения? — холодно осведомилась Бельская. — И главное зачем? Ведь после того, что вы совершили, вам лучше держаться подальше от бывших товарищей, дабы не стать мишенью для мести. Тем более в вашем-то положении. — На её реплику Ермакова лишь усмехнулась, переводя взгляд на вид из окна. — Я слишком долго ждала этого дня. Я такая же участница этих событий, как и они. И мне было бы совестно находиться в особняке, зная, что мои товарищи сейчас проливают кровь, дабы освободить страну. — Вы их предали! — громко напомнила Анна, соединяя за спиной руки. — Неужели даже сейчас у вас хватает духу, чтобы всё отрицать? Мария с ненавистью обратила взгляд на соперницу. Медленно отойдя от окна, она приблизилась к ней, яростно шипя в лицо: — Я предала лишь Его. Его по твоей же милости. Если бы ты не встретилась на его пути, его женой стала бы я. И у нас с ним была бы более счастливая жизнь, нежели у Него с тобой. Ты лишь мешала ему. Ты не разделяла с ним его убеждения, и от этого он всё больше уходил в себя. Всё больше предавался порывам злости. Потому что какой смысл любить женщину, которая не может быть соратницей и опорой для своего любимого мужчины. — Вы не правы! Я всегда уважала Сергея Ивановича и никогда не предавала его. В отличии от вас. Бельская кипела от злости. Казалось, минута отделяла её от того, чтобы вцепиться в волосы соперницы или хотя бы нанести заслуженную пощёчину. — Наивная, — прошипела Ермакова, расплываясь в ядовитой усмешке. — Ты ведь бежала на площадь, думая, что он там. Что при виде тебя Он мгновенно передумает и будет спасаться бегством. Дабы обрести с тобой долгожданный покой. Ошибаешься. Ты глубоко ошибаешься. Потому что… ты не сможешь жить рядом с изменником. Потому что честь фамилии намного дороже для тебя и твоей матери, нежели судьба бунтовщика. Ты же… Внезапно вновь прозвучал залп, а вместе с ним градом полетели осколки разбитого стекла. Перепуганная Анна в ужасе закрыла руками голову. Когда прозвучала новая волна залпов, она уже лежала без сознания, а на неё сверху смотрели полные злобой глаза предательницы…
