Императорский медовый месяц

Санкт-Петербург, Питер, Северная столица, Северная Венеция, Город на Неве, Ленинград, Культурная столица России... Ах, как много имён у бывшей столицы России, построенной Великим Петром на Неве! Бывшая столица самой большой страны Земного Царства пережила множество прекрасных и ужасных событий, но всегда будет ассоциироваться у всех россиян с императорской семьёй Романовых, блокадой, белыми ночами... Когда-то здесь, на отвоёванной у шведов Ингерманландии, была заложена крепость Санкт-Петербург (сейчас это Петропавловская крепость), а теперь это административный центр всей Ленинградской области, Северо-Западного федерального округа и один из самых посещаемых туристами город России. Пятизвёздочный отель Helvetia принял к себе внешнемирских монархов на один день и две ночи, ведь всё же хочется немного отдохнуть перед встречей с детьми. Отель расположен за рекой Фонтанкой, однако не так далеко от исторического центра, где собрано подавляющее большинство всех достопримечательностей Санкт-Петербурга. Из окна Представительского люкса открывается вид на помпезные питерские дома, широкие улицы и пробуждающуюся городскую жизнь. Уже с самого утра Шао Кан заметил большое отличие Дании от России, и подумал, что было очень неожиданно из Северной Европы отправиться в самую восточную страну данного континента. После Германии можно было направиться не в Швейцарию, а в Данию, тогда путь был бы другим... Впрочем, Императору было всё равно где отдыхать, главное с кем. В объятиях Шао лежала Синдел: серебристые пряди были беспорядочно разбросаны по всей подушке, чуть фиолетовые веки скрывали за собой безумно прекрасные серые глаза, слегка трепетали её длинные ресницы. Император никогда не сможет наглядеться на свою распрекрасную Императрицу, которой готов отдать все сокровища мира, но и этого ей будет мало. Кан старался не делать лишних резких движений, чтобы уставшая Канум не проснулась, ведь она два дня подряд просыпалась раньше супруга, а вчера чуть не уснула на велосипеде, поэтому до постели её пришлось нести на руках. Для внешнемирца носить свою любимую эденийку на руках — самые настоящие радость и честь, видеть её с собой вызывает неподдельный восторг. Мужчина осторожно крутил между пальцами пряди жены, но она даже не дёрнула носиком, её сон слишком крепок. «Моё эденийское счастье», – пронеслось в мыслях Шао Кана, когда он смотрел на жену. В голову Императора лезли тысячи мыслей: уже сегодня последний день медового месяца, завтра можно будет вновь надеть шлем, взять в руки молот, заняться государственными делами, поговорить со старшей дочкой... Кан был уверен, что теперь отношения между ним и дочерью точно изменятся и однозначно в хорошую сторону, ведь это его плоть и кровь, частичка его души, но это не значит, что он забудет и о Милине, своей маленькой и ранимой в маму Принцессе. Внешнемирец понимает всю важность своего семейного положения: муж самой прекрасной женщины и отец самых очаровательных дочек. Наверняка сегодня придётся успокаивать Синдел, уговаривать не плакать, когда она будет укладывать последние вещи. Вдруг, Императрица чуть дёрнулась, поморщив нос, её веки дрогнули. Буквально через минуту Канум открыла глаза и расплылась в улыбке, увидев мужа. – Доброе утро, – прошептала Синдел, нежно коснувшись щеки мужа. – Давно проснулся? – Относительно, – ответил Шао Кан, поцеловав тонкое запястье жены. – Любовался тобой и снова подтвердил для себя факт того, что ты прекрасна. – Ты уже с утра заваливаешь меня комплиментами, – умилилась Императрица. – Это скорее констатация факта, – Император не мог устоять перед очаровательной улыбкой супруги. – Милый, а мы точно в России? – Канум приподнялась на локтях и с восторгом оглядела номер. По словам Джонни Кейджа именно Россия является очагом стереотипов о Восточной Европе: по улицам ходят большие бурые медведи, все подряд пьют водку, носят массивные шапки-ушанки, живут в деревянных избах, а спят на печи. Однако каково было восхищение Императрицы, когда она проснулась на широкой белой кровати, увидела шикарные чёрно-белые обои с необычным рисунком, на потолке висела большая люстра, а сам номер был просторным, рассчитан на трёх человек. Удивительно, ведь нет ни одной печки, а номер даже близко не напоминает сруб. – Уже завтра мы будем нежиться в нашей широкой постели, – Синдел крепко сжала руку мужу, мечтательно думая о завтрашнем дне. – И не только нежиться, моё сокровище, – Шао Кан обхватил рукой тонкую талию жены, слегка постукивая когтями по её копчику. – Мы с тобой будем поддавать безумной и безудержной страсти. – Узнаю своего Шао! – звонко рассмеялась Императрица, прижавшись к груди супруга. – Кстати, Дели, ты очень вовремя напомнила про постель, – опомнился Император, чуть приняв полусидячее положение. – В каком смысле? – Канум не могла даже предположить о мыслях супруга. – Детям нужно будет отдать ключи от замка наших покоев, – ответил Кан. – Ах, да, точно! – поняла эденийка. – Будет не очень приятно ложиться на пыльную постель... Да и запах там наверняка скверный из-за твоего пса и моих завядших магнолий. – Ничего, выветрится, – успокоил её внешнемирец. – Давай сегодня вообще без ссор и нервов? – Я только об этом и мечтаю, – призналась женщина. – Не хочется портить прекрасное представление о Европе в последний день. – Вечером тебя ждёт сюрприз, – мужчина не мог долго скрывать от жены такую тайну, однако не торопился рассказывать всё. – Тебя тоже, – промурлыкала она, мягко коснувшись губ супруга, но вскоре отстранилась. – Ты останешься полностью довольным. – Да что ты говоришь? – он прильнул к шее жены, прикосновениями своих горячих губ обжигая её нежную кожу. – Не перебивай аппетит, – Синдел задыхалась от волны нахлынувшего желания, но она умеет терпеть и ждать. – Будет трудно отказаться от такого утреннего десерта, – Шао Кан довольно посмотрел на шею жены, один новый засос он всё же поставил. – Прекрасно. – Я уже замучилась каждое утро замазывать засосы, – снисходительно улыбнулась Императрица. – Хотя это прекрасный способ заклеймить женщину. – Ну тогда ты полностью моя, – подмигнул ей Император. – Окончательно и бесповоротно, – прошептала Канум, прислонившись к мужу лбом. – Я уже чувствую возвращение той нежной страсти. – Она никогда не угасала, моя любимая, – Кан не мог удержаться, чтобы не поцеловать жену в нос. – Ты не совсем правильно меня понял, – хихикнула эденийка. – Во Внешнем Мире своя атмосфера, а в Европе своя. – В твоих словах есть доля истины, – согласился внешнемирец. – Ну что, завтракаем и идём гулять? – Да, – ответила женщина. Если учесть значительную разницу во времени между российским Санкт-Петербургом и китайским Ханчжоу, то в последнем городе время стало переваливать за полдень, уж слишком крепко и сладко спала Китана. В такой атмосфере сон всегда будет идеальным: на небе светит солнце, яркие лучики нежно щекочут лицо, за окном слышен стрекот сверчков, шелест ивы от лёгкого ветерка, а сама Принцесса головой утопает в мягкой подушке, однако до подушки во внешнемирских покоев ей далековато. Всю ночь у двушки были смешанные чувства: стыд, страх, удовлетворение и радость. Стыдилась она того, что нарушила данное себе и родителям обещание, поддалась страсти и преступила через принципы. Но с другой стороны она чувствовала себя счастливой: она спит в одной кровати с Лю Кангом, убедилась в искренности его чувств и намерений, а теперь ещё и впервые за 10000 лет она познала всю страсть горячего мужского тела, понимая, что большего удовольствия она никогда не испытывала в своей жизни. Конечно она не была так опытна в подобных делах, как мать, сестра и подруги, но ей это простительно. Сквозь гущу разноцветных снов, один прекраснее другого, Китана стала водить рукой по соседней подушке, надеясь нащупать лицо Избранного. Но каково было удивление и ужас Принцессы, когда место рядом с ней оказалось пустым и холодным. Внутри девушки началась настоящая буру, в гневе огненная кровь внешнемирца и эденийки может быть более чем опасной. «Неужели бросил?», – подумала Китана. В душе Принцессы начался настоящий шквал буйного шторма обиды и печали, девушка посчитала, что ей грубо воспользовались, а она наивно поверила. Дочь Шао Кана и Синдел даже не знала откуда у неё такие мысли, ведь она всегда верила Лю Кангу, не смогла бы подумать о нём подобных вещей. – Лю! – из глаз Китаны вот-вот польются слёзы, если возлюбленного нет, то на её жизни поставлен крест. – Да, Кити? – из кухни донёсся ласковый голос Лю Канга, разогнавший собой всё облако сомнений. Карие глаза Принцессы вновь засияли счастьем и радостью, на лице появилась улыбка. Дочь императорской пары начала корить себя за такие мысли о возлюбленном, помыслы и сердце которого наполнены чистотой и искренностью по отношению к возлюбленной. Все дурные мысли девушки вышибло запахами варёного риса и пряной кинзы, это были самые яркие ароматы. Девушке неимоверно хотелось увидеть источник этого чудного запаха, который был слишком близко, однако для начала нужно было хоть что-то надеть. Теперь она поняла, что нужно будет потихоньку перевезти сюда хоть немного вещей, чтобы было в чём ходить утром. Вчера в порыве страсти Лю и Китана судорожно срывали друг с друга одежду, девушка даже не могла найти свои украшения, но сейчас они не важны. Принцесса заметила валяющееся на полу своё нижнее бельё и рубашку Избранного, потому что процесс надевания своей одежду будет затяжным. Поднявшись с постели, дочь императорской пары заметила алое пятно крови, подтверждение того, что она больше не девственница. Правда теперь придётся посетить дворцового лекаря, чтобы убедиться, что не придётся доводить Синдел до инфаркта «радостной» новостью. – Кити, ты уже поднялась или нет? – вновь донёсся голос Лю Канга с кухни. Китина откинула назад свои смоляные волосы, однако не стала с утра мучить себя зарядкой, расчёсыванием волос и принятием образа Принцессы Внешнего Мира и Эдении. Топая босыми ногами по деревянным доскам, Принцесса чувствовала себя свободной, будто и не царственная особа. Девушка почувствовала, будто вдали от дворца, в Китае, ей спокойно и легко, но это не значит, что она прямо сейчас сбежит из дворца навстречу своему счастью. С маленькой бежеватой кухни доносились бульканье, удары ножа о доску и свист китайского фарфорового чайника. И каково было удивление Китаны, когда она увидела хозяйничающего на кухне Лю Канга. Принцесса не могла не отметить красоты крепости тела Избранного: рельефный пресс, обрамлённый шикарными кубиками, мускулистые руки, которые вчера крепко сжимали её запястья, грудь и ягодицы... Из пошлых мыслей девушки отвлекло падение на пол ложки. Во имя Старших Богов, насколько же взрывоопасно сочетание внешнемирской и эденийской кровей. – Доброе утро, – Китана облокотилась на раздвижную дверь, стараясь не выглядел глупо или нелепо. – Доброе утро, моя Принцесса, – очаровательно улыбнулся Лю Канг, с ног до головы оглядывая девушку. – Тебе очень идёт моя рубашка. – Ты уж меня извини за этот непристойный вид, – чуть замялась Принцесса, стараясь прикрыть руками отсутствие штанов или хоть какого-то их подобия. – Просто я даже не рассчитывала, что этим всё закончится, что-то нахлынуло... Ты не подумай, я не такая развратница и извращенка, просто понимаешь... Насколько бы учителя риторики не хвалили дочь Шао Кана и Синдел, сейчас у неё заплетался язык, она теряла дар речи, не могла подобрать нужных слов, чтобы описать произошедший вчера ночью секс. Лю не нашёл ничего лучше, чем поцеловать возлюбленную, иногда поцелуй объясняет гораздо больше, чем слова. Девушка была абсолютно не против такого жеста Избранного, даже робко начала отвечать. Как удивительно за одну ночь могут измениться отношения! Влюблённые медленно разорвали поцелуй, однако не избегали зрительного контакта. – Я даже не знала, что ты умеешь готовить, – хихикнула Китана, нежно проведя рукой по щеке возлюбленного. – А ты думала, что в Академии Ву Ши готовят только отменные повара? – усмехнулся Лю Канг. – Иногда лучше приготовить себе самому, чем есть эту... еду. – А у меня полностью отсутствуют кулинарные способности, – стыдливо призналась Принцесса. – Этим я в папу. Он не единожды рассказывал мне историю о том как однажды в военном походе попытался приготовить себе поесть. – И как? – спросил Лю. – Мягко говоря, не очень, – ответила дочь императорской пары, вспомнив каким звонким смехом она залилась при первом повествовании этой истории. Шао Кан тогда сказал, что даже смехом дочь похожа на мать. – Только ты особо не смейся, это семейная история. – Знаешь, твой отец в моём понимании стал абсолютно другим человеком, – признался Избранный, выключив огонь. – В каком смысле? – спросила синий ассасин. Она по чистой случайности открыла нужную полку с посудой, пусть и не совсем новой. – Нужно будет принести сюда свою любимую чашку, но пока буду довольствоваться этим. Хотя на свадьбу мама наверняка щедро надарит нам всего подряд: и сервизы, и ковры, и вазы... В общем всё для уюта. – По интерьеру дворца понятно, что у твоей матери отличный вкус, – вполголоса произнёс шаолиньский монах, словно боялся повторения ситуации с Шао Каном и пропастью. – Однако ты так и не ответил на мой вопрос, – напомнила девушка. – Что ты имел в виду, когда сказал, что теперь мой отец стал другим человеком? – Я всегда думал, что он кровавый тиран, который думает только о себе, а его эго раздулось до размеров Внешнего Мира... – рассуждал парень. – Но когда я увидел его с твоей матерью, то понял, что он не такой уж плохой человек: вроде добрый, милый и ласковый. Даже трудно сказать, что этот человек когда-то приковал тебя в Колизее цепями. – Да, ты прав, сейчас это будто другой человек, – согласилась она. – Мне так не терпится его увидеть, однако сомневаюсь, что наша встреча будет приятной. – Почему? – спросил он, раскладывая завтрак по тарелкам. – Ты и сам прекрасно видел восточную часть дворца, – тяжело вздохнула Китана, протирая столовые приборы. – Осталось уже, наверное, даже меньше, чем 24 часа. – Ну тогда нужно быстрее завтракать и возвращаться во Внешний Мир, – сказал Лю Канг. Принцессе было даже несколько стыдно, что Лю хозяйничал на кухне, пока она нежилась в мягкой постели и смотрела свои прекрасные сны. Дочь ШаоДел обещала самой себе, что во что бы то ни стало, научится у матери готовить, ведь о кулинарных навыках супруги Император хвалится, как своими завоеваниями. Девушка исходила слюной, видя относительно простой, но питательный и красивый завтрак: рисовая каша конджи и зелёный чай. – Осторожней, не обожгись, – заботливо предупредил возлюбленную Лю Канг. Китана лишь отмахнулась, с дикостью голодного зверя принявшись уплетать завтрак, Лю действительно неплохо готовит. Пусть это не кулинарные изыски дворцовых поваров, не всевозможные сладости эденийких кондитеров и не прекрасный кофе личного кофешенка Императрицы, но за такие завтраки Принцесса теперь готова каждую ночь сбегать из дворца, придавать плотским утехам, а потом с неистовым голодом налегать на блюда китайской кухни. Девушка поняла, что сейчас её отношения с Избранным вышли на новый уровень, теперь это точно не что-то среднее между дружбой и любовью, теперь это самые настоящие отношения с романтикой, поцелуями и необдуманными поступками. – Лю, я тебе просто клянусь, что научусь это готовить, – Китана и сама не понимала, что такого особенного в рисовой каше с кукурузой и крабовыми палочками. Может китайская кухня стала для неё экзотикой, а может страстная ночь пробудила такой дикий аппетит. – Как в твоём сне. – Ну уж если ты научишься готовить, то мы сможем смело жить в этом доме, – улыбнулся Лю Канг. Теперь при свете дня можно ещё лучше рассмотреть домик: в темноте ночи он казался несколько больше и выше, но сейчас можно точно рассмотреть низкий потолок (в таком домике Шао Кану точно придётся ходить либо без шлема, либо на корточках), розовато-бежевые стены с чуть осыпавшейся штукатуркой, отсутствие люстры, старые доски, слегка треснутые окна, при ветре скрипит дверь. – Да, дом старенький, – Лю Канг будто читал мысли возлюбленной. – Это конечно не императорские покои, но на что уж хватило денег. – А мне нравится, – Китана нежно коснулась руки возлюбленного, одарив его своей милой улыбкой. – Тем более ремонт никто не отменял. – Тебя не пугает то, что это может занять много времени? – спросил Лю. – Лю, я ждала 25 лет, а мы за две недели почти отстроили восточную часть дворца, – ответила Принцесса. – Мы с тобой чего только не пережили, а ремонт это так, временные трудности. Можно попросить маму, чтобы... – Не надо просить твою маму! – переполошился Избранный. – Я конечно очень уважаю Императрицу Синдел, но я не хочу, чтобы маленький домик стал особняком. – Ну да, мама любит максимализм, – рассмеялась дочь императорской пары, сделав глоток тёплого зелёного чая. – А папа бы оценил этот домик: пусть маленький, но уютный. – А твой отец Пётр I? – со смехом спросил шаолиньский монах. – Кто? – синий ассасин не имела даже представления о России, а уж тем более о её величайшем монархе, правившем в XVII — XVIII веках. – Не важно, – хихикнул парень. – Просто пока не стоит говорить твоим родителям об этом домике, сначала сами к нему привыкнем. – Ты прав, – согласилась девушка. – Тем более это будет отличная месть папе и маме... – В каком смысле? – спросил он. – У папы и мамы во Внешнем Мире тоже где-то есть домик, который они ото всех скрывают, – ответила она. – Днём уезжают верхом на лошадях, а возвращаются под утро. – А с чего ты решила, что у них есть домик? – спросил Лю Канг. – Они тебе об этом сказали? – Да больно ухоженная мама приезжает, – что-что, а с логикой у Китаны было относительно неплохо. – Разве можно вернуться из леса с расчёсанными волосами, ровным макияжем и не помятой одеждой? Если бы они были в Эдении, то мама бы точно что-нибудь оттуда привезла. – Браво, Китана Холмс! – вновь рассмеялся Лю. – Лю, говори на более понятном для внешнемирской эденийки языке, – попросила Принцесса. – Ты очень догадлива, у тебя отличная логика, – Избранный старался говорить как можно более понятно для возлюбленной. – Кстати, ты долго не трапезничай, нам ещё нужно во Внешний Мир. – Как хочешь, но я ночью буду работать, а утром кофе выпью, чтобы нормально встретить родителей, – сказала дочь Шао Кана и Синдел. – Думаю, что в нашем случае даже кофе не поможет, – подобной шуткой шаолиньский монах рассчитывал разрядить обстановку. – Стены и крышу мы, наверное, кое-как, но успеем, а вот покои... – Будем надеяться, что испекцию мама будет проводить не сразу, ведь ей нужно будет показать всё, что она купила, вновь покрутить в руках гуань дао и покрасоваться в сапожках, – снисходительно улыбнулась синий ассасин, у неё нет такой привычки любоваться собой в зеркале, этим она в отца. – А ты думаешь, что твоя мать не заметит отсутствия покоев? – истерически посмеялся парень. – Или запах краски она не почувствует? – Сегодня же несколько служанок придётся отпустить, – опомнилась девушка, закрыв голову руками. – Уборка в покоях. – Это ещё повезло, что с садом и магнолией обошлось, – выдохнул он. – Да и задачки Шанг Цунг решил. – За доброту Старшие Боги наградили его Таней, – улыбнулась она и тут её осенило. – Старшие Боги! – Кити, всё нормально? – спросил Лю Канг, беспокоясь за состояние психики девушки. – Лю, у меня есть невероятно бредовая, ужасная, отвратительная, но гениальная идея, которая не требует ни одной ошибки! – воскликнула Китана, поражаясь своему уму. – Конечно, со стороны это будет выглядеть отвратительно, но попробовать стоит. – Китана, если твоя идея безумна и прольётся чья-то кровь, то я точно привяжу тебя к стулу! – пригрозил Лю. – Лю, я тебе обещаю, что обойдётся без крови... надеюсь... – последнее слово Принцесса пробурчала себе под нос, чтобы не пугать возлюбленного. – Ну что ж, завтрак окончен, нужно возвращаться! В далёком от Ханчжоу Санкт-Петербурге ШаоДел только приступили к утренней трапезе: на небольшом столике пышный омлет, блинчики с клубничным джемом, горячий пахучий капучино и миска ананасовых колец ждали своего часа. Пусть завтрак и не такой сытный, но Шао Кан не собирался наедаться, обещав Синдел знатный ужин, достойный его ненаглядной супруги. Императрица не желала затягивать с утренним приёмом пищи, поэтому сразу же принялась есть блины, а Император всё копался в своей тумбочке. – Дракончик, омлет остывает, – предупредила его Синдел. – Да, Делочка, сейчас, – от уменьшительно-ласкательной формы своего имени, произносимой Шао Каном, эденийка не могла сдержать улыбку и умиление. – Что ты хоть ищешь? – спросил Императрица, вытирая руки салфеткой. – Ключи от замка наших покоев, – ответил Император, готовый перевернуть тумбочку вверх дном. – Да где ж они могут быть? Вряд ли бы они остались в другой стране. – Они не в другой стране, а в другой тумбочке, в моей, – хихикнула Канум. – Во имя всей Эдении, даже поесть не даст! Какой бы чистоплюйкой не была эденийка, но мыть руки ради минутного отвлечения от еды не очень хотелось. Чистой рукой женщина откинула назад свои роскошные серебристые пряди, и этой же рукой стала копаться в своей тумбочке, ища ключ от замка. Даже в такой лёгкой и непринуждённом жесте Кан отмечал красоту тела своей прекрасной супруги. Внешнемирец готов поклясться, что это самая лучшая женщина, которая когда-либо была в его жизни. – Дели, – Шао Кан чуть ли не пропел имя жены, когда внезапно появился позади неё. – Мой неугомонный дракон, – Синдел даже сама поражалась тому, что такой мужчина как Шао Кан будет желать только одну уже не молодую женщину. – Потерпи до вечера. – Я постараюсь потерпеть, но знай, что я люблю и желаю только тебя одну, – Император будто прочёл мысли супруги. – Как же ты прекрасна! – Шао, несколько твоих слов и в моём сердце уже цветут райские сады, – Императрица через спину глянула на мужа. – Во имя всей Эдении, у меня сейчас сердце вырвется из груди! – Я рад, что стал тому причиной, – Кан увидел в руках жены нужный ключ, и развернул её к себе. – Милый, осторожно, у меня руки грязные, – предупредила его Канум. – Есть простой способ сделать их чистыми, – губы внешнемирца изогнулись в довольной ухмылке. – Ты будешь вылизывать мне пальцы? – изогнула бровь эденийка. – Ой, Дели, какую извращенку я сотворил! – в шутку ужаснулся мужчина. – После того как ты слизывал с меня сливки, то я ничему не удивлюсь, – рассмеялась женщина. – Ну ты сравнила, – снисходительно улыбнулся он, забрав ключ из рук жены. – Сейчас свяжемся с детьми, чтобы на улице никто точно ничего не заподозрил. – Уже завтра я обниму своих деток! – обрадовалась она, вернувшись за стол. Шао Кан всегда знал, что Синдел прекрасная мать и любит каждое своё чадо, даря всю ласку и заботу. Император достал из своей тумбочки амулет для связи с Внешним Миром, уселся рядом с женой и провёл пальцем по алому рубину. Во Внешнем Мире работу ведутся чуть ли не с шести утра, потому что до возвращения счастливых молодожёнов остаются считанные часы, а портить им европейские впечатления не очень хочется. И за оставшиеся часы нужно успеть не только закончить весь пятый этаж и крышу, но ещё и покои. А ведь уборку в спальне императорской пары никто не отменял, но это ответственное дело доверят исключительно служанками, у них в этом деле больше опыта и они знаеют все требования Императрицы по этому поводу. Повезло, что мужчины управились с четвёртым этажом и взялись за пятый, а вот ремонт в покоях не предыдущем этаже так и не был закончен. Если мужчинам относительно не свойственно такое чувство, как страх и тревога, то дамы уже выпили по кубку валерьянки, чтобы хоть как-то успокоить нервы. Если уж Соне Блейд, Кэсси Кейдж и Джеки Бриггс абсолютно всё равно на нехватку времени, потому что у них полностью пропало желание когда-либо ещё оказываться в этом дворце, то постоянные обитательницы дворца не находили себе места: Милина переживала за отсутствующую сестру, нервы матери и свой бедный зад, по которому отец точно скоро пройдётся ремнём; Джейд выпила больше всех валерьянки, поэтому сейчас в голове у неё рисовались самые ужасные наказания и пытки, которым она будет подвергнута; Скарлет абсолютно не хотела портить отношения с супругой Император, лояльность которого зарабатывала много лет; а Шиве, как лучшей подруге Императрицы, вообще не хотелось доводить Канум до обморочного или предынфарктного состояния. А Таня чувствовала смешанные ощущения: с одной стороны она не уверена, что однажды станет полноценно жить в этом роскошном дворце, а с другой уж очень не хочется, чтобы Шанг Цунгу влетело. Дамы трудились по две девушки в покоях, а телохранительница Императрицы работала одна, потому что её все бесят. – Китана потеряла всякую совесть! – Джейд никак не могла перестать ворчать по поводу отсутствия подруги. – На меня вчера говорила, а сама не лучше! – Может она подняться не может, – хихикнула Милина. – Может сегодня будем считать количество засосов друг у друга. – В любом случае у Императрицы будет абсолютный рекорд, – усмехнулась Скарлет. – Тем более ваши засосы я свела. – Вы бы лучше работали, а не языками трепались! – влезла Шива. – Скарлет, сколько у нас времени? – Плюс-минус 14 часов, – прикинула кровавая Леди. – За это время можно собрать все вещи и сбежать из Внешнего Мира... – Я тебе сбегу! – рявкнула нефритовая Леди и дала подруге подзатыльник. – Всё будет хорошо, если мы будем думать позитивно. – Как ты сейчас? – усмехнулась кровавый ассасин. – Тебе от твоей валерьянки уже, наверное, единороги мерещатся. – Мне одна красная фурия мерещится, – саркастично фыркнула зелёный ассасин и захлопала глазами. – Ах, нет, это же ты! – Хорошо, один раз тебе удалось меня подколоть, но второго раза не будет, – Скарлет обиженно задрала нос, эту шутку она запомнит. – Если досчитаешь, – самооценка Джейд взлетела до небес, ведь она смогла кинуть саркастичную шутку в Скарлет, такое не каждому дано. – Почему ты говоришь о себе во втором лице? – кровавая дева не может оставить подкол подруги без ответа. – Да и считаю я лучше тебя: у тебя же после 1 сразу идёт 10. – И часто у вас такие шутки? – спросила у полутаркатанки Таня. – Обычно шутит у нас только Скарлет, – ответила младшая Принцесса. – А в саркастичных шутках её может перещеголять только Эррон. При папе она такое не ляпнет из страха, а при маме из уважения. – Надо же, как у вас тут почитают Синдел, – удивилась предательница. – А как же не уважать женщину, ставшую залогом баланса между мирами? – удивилась младшая дочь императорской пары. – Да и она вполне хороший человек, готова даже закрыть собой подданных, чтобы уберечь от гнева отца. – Если вы сейчас же не заткнётесь и не будете работать, то вас даже Императрица не спасёт! – рявкнула телохранительница Синдел. – Шива, ты чего такая нервная? – абсолютно спокойно спросила кровавая ведьма. – Валерьянки мало выпила? Так накапай себе ещё. – Скарлет, я сомневаюсь, что Синдел выдержит этот кошмар, – ответила шокан. – Однако если выдержит, то нам всем конец. – Да ж вы так драматизируете? – удивилась Джеки Бриггс. – Что может сделать седая женщина, которой уже давно за 10000 лет? – Во-первых, попрошу поуважительнее относиться к моей матери, – деловито ответила Милина. – Во-вторых, никакая она не седая! В-третьих, с почтением относись к тому, кто на несколько тысячелетий старше тебя. А, в-четвёртых, разве твой отец не рассказывал тебе, как моя мама проткнула ему горло каблуком? – После этого воспоминания я понимаю, что всё же она ещё что-то может, – сглотнула Джеки. И тут, как гром среди ясного неба, в кармане одеяния Милины раздалось гудение амулета для связи с императорской парой, Китана на случай чего оставила «средство связи» сестре. Паника и страх охватили постоянных обитательниц дворца, снова придётся лгать счастливым молодожёнам, а самое ужасное будет тогда, когда ШаоДел вернутся, а дворец так и не будет достроен. Милина, Джейд и Скарлет со всех ног понеслись в покои младшей Принцессы. Конечно бег по коридору, вверх по лестнице, мимо работающих мужчин и вновь по коридору до покоев занял довольно много времени, однако девушки не запыхались. Запрыгнув на мягкую кровать, девушки поправили волосы, посмотрели на шеи друг друга, чтобы не было видно засосов, а затем наконец приняли вызов от императорской пары. По лицу Шао Кана было ясно, что он недоволен ожиданием, а вот Синдел было всё равно, уж слишком она была увлечена блинами. – Доброе утро! – вдруг весь страх как рукой сняло. – Почему так долго? – недовольно спросил Шао Кан. – Да так, неважно, – таким образом Милина очень ловко ушла от прямого ответа. – А где Китана? – спросила Синдел. – Китана? – и тут вновь пошла волна паники, ведь точного местонахождения сестры младшая Принцесса не знала. – А я здесь! – похоже, что Китана решила последовать примеру младшей сестры и пришла как раз вовремя. Она села рядом с сестрой и подругами, и помахала родителям рукой. – Мы тут в шутку начали носиться по дворцу, а потом пришлось бежать в покои, потому что из-за уборки тут такой шум! – Непоседы, они явно в тебя, – сказал Император, глянув на супругу. – Кто бы говорил, – Императрица деловито вытерла губы салфеткой и широко улыбнулась. – Девочки, уже завтра мы увидимся! Мне так не терпится вас обнять и поцеловать! – Нам тоже, мамочка! – в один голос ответили девушки. – Мы так по вам скучали все эти 3 месяца! – Девочки, скажите, а как вы отнесётесь к небольшому фуршету в честь нашего возвращения? – с хитрой улыбкой спросила Канум. – Фуршету? – переспросила Джейд. – Это чудесная идея! – Ты хочешь устроить праздник? – улыбнулся Кан, поцеловав жену в щёку. – Ну а почему бы и нет? – пожала плечами женщина. – Мы с тобой немного отдохнём после медового месяца, напомним придворным, что настали иные времена... – Это замечательная идея, моё счастье! – восхитился внешнемирец. – Девочки, тогда отдадите поварам и служанкам приказ, чтобы готовились к небольшому торжеству. Ах, да, ключи. По взмаху руки Шао Кана рядом с девушками появилась небольшая кислотно-зелёная воронка, Император лично желает отдать ключ, чтобы хотя бы рукой почувствовать атмосферу родного Внешнего Мира. Глаза Китаны заблестели, ведь мини-портал открылся рядом с ней, значит именно ей выпала честь получить ключ от замка императорских покоев. – Девочки, только осторожнее: двери, цепей и самого замка касаться нельзя, напряжение высокое, – предупредил Шао Кан. – Мы знаем, – хихикнули сёстры, вспоминая о том инциденте с пчёлами. Кислотно-зелёный портал стал увеличиваться, стали появляться когтистые кончики пальцев Императора. Китана почему-то была рада видеть хотя бы руку отца, тем более ей дарована честь взять ключ. Через портал прошёл грубый чешуйчатый кулак, внутри которого лежал золотой ключ с вставками из аквамарина. Старшая Принцесса, слегка дрожа, накрыла ладонь отца своей. Девушка сама не понимала своих действий, со стороны она выглядела несколько взволнованной, она очень жаждет встречи с отцом. Китана чувствовала, будто рука Кана стала какой-то другой: тёплой, родной, не такой грубой, ей больше не казалось, что с его пальцев капают капли алой крови. – Ключ возьмёшь? – шутка Шао прервала всю мечтательную идиллию старшей Принцессы. – Ах, да! – опомнилась Китана, взяв ключ из рук отца. – Соскучилась? – с улыбкой спросила Синдел, положив голову на плечо мужа. – Кити, не грусти, завтра мы уже вернёмся. – Кстати, а во сколько вы вернётесь? – спросила Милина. – Нам же нужно когда быть готовыми к встрече с вами. – Точно до полудня, – ответила Императрица. – Где-то в 7-8 утра. – Это значит ещё плюс-минус 21-22 часа... – рассуждала Скарлет. – Что-что, Карли? – ласково переспросила Канум. – Считаю часы до нашей встречи, – от части кровавая ведьма не солгала. – Неужели вы так по нам соскучились? – умилилась женщина. – Конечно, мы вас 3 месяца не видели! – ответила Джейд. – Непременно ждём встречи! – Девчонки, когда приеду, то я вас расцелую! – Синдел не могла нарадоваться на своих дочек. – Ты только не фиолетовой помадой красься, – хихикнула младшая Принцесса. – Я подумаю, – с улыбкой ответила Императрица. – Делочка, у нас время, – напомнил Император, глянув на настенные часы. – Ой, да, Дракончик, действительно, времени у нас остаётся всего ничего, – опомнилась Канум. – Всё, девочки, уже точно до завтра. – До завтра! – расплылись в улыбке девушки, и разговор прервался. – Во-первых, Китана, ты появилась вовремя и у тебя живой ум, – сказала кровавый ассасин. – Во-вторых, у нас чуть меньше суток... – Девочки, меня сегодня утром осенило! – старшая Принцесса абсолютно бесцеремонно перебила подругу. – В общем, мы пойдём... – К Кронике иди сама! – теперь Скарлет перебила Принцессу. – Мы пойдём не совсем к Кронике... – загадочно сказала старшая дочь Шао Кана и Синдел. – Правда нам нужен один из божественных братьев, порошок для стирания памяти и снотворное. – Китана, ты уверена, что тебя осенило? – кровавая колдунья начала волноваться за подругу. – Может ты просто ударилась головой? – Скарлет, ты хочешь работать ночью? – настаивала Китана. – Полагаю, что нет. Поэтому, пока у меня есть план, мы будем следовать ему и это не обсуждается! – А нужно ли было делать тест ДНК? – кровавый ассасин оценивающе посмотрела на подругу, полагая, что вчера Лю Канг что-то да задел своей возлюбленной. – Дамы, за мной! – бравым голосом скомандовала старшая Принцесса. – А, всё нормально! – саркастично махнула Скарлет. – У неё очередной приступ Императрицы Синдел. – Пусть поиграет девочка, – снисходительно улыбнулась нефритовая Леди. – А я уже не девочка, – синий ассасин гордо задрала голову, ожидая тысячи вопросов. – Серьёзно?! – младшая Принцесса и Леди разинули рты. – У вас всё было? – Милина была невероятно рада за сестру. – Скарлет, однако, пожалуйста, сведи мне засосы, – попросила Китана. – Без проблем, – улыбнулась кровавая Леди. – Девочки, это было нечто! – старшей Принцессе не терпелось поделиться подробностями прошедшей ночи. – Но сначала нужно осуществить наш план. По широкому Невскому проспекту на всей скорости неслись машины, из-за толп людей тротуары казались узкими, повсюду слышались звуки неутихающей Северной столицы. Сегодня погода в Санкт-Петербурге просто идеальная, поэтому Синдел могла совершенно спокойно «выгулять» свою последнюю земную одежду: тёмно-пурпурное платье без бретель чуть выше колен, чёрные лаковые босоножки, клатч и ремешок в тон к обуви. Передние пряди серебристых волос были заколоты назад, в ушах, на шее и на запястьях сверкало золото и драгоценные аметисты. Императрица была уверена, что Император точно чем-то удивит её сегодня, хотя казалось, что эту женщину уже невозможно удивить. Тем более Кан был одет довольно презентабельно: серая классическая рубашка, чёрные брюки и лаковые ботинки на размер больше, чтобы поместились отросшие когти. Канум улыбалась каждому прохожему, отмечающему её красоту, хотя сама что-то выглядывала. – Что-то потеряла? – спросил Шао Кан, поцеловав жену в висок. – Джонни абсолютно всё наврал! – восхищённо возмутилась Синдел. – Ни единого медведя, люди не ходят в шапках-ушанках и телогрейках, все абсолютно трезвые! – Ну Джонни! – с улыбкой злился Император. – Получается, что русские стали стереотипом. – Да как ту скажешь, что это дикая страна? – удивилась Императрица. Молодожёны восхищались этим городом: сотни доброжелательных прохожих, готовых не только указать, но и показать дорогу, неисчисляемое множество всевозможных магазинов, а почти на каждом шагу достопримечательности. Дворец Белосельских-Белозерских, река Фонтанка и перекинутый через неё Аничков мост, Екатерининский сад, базилика Святой Екатерины, Казанский кафедральный собор... а ведь ШаоДел ещё даже не дошли до исторической части города. – Я почему-то понимаю русских, – пожала плечами Синдел. – Они добродушные, однако стали заложниками стереотипов, а на самом деле всё просто прекрасно. – Кейдж сказал, что русских трудно понять, – сказал Шао Кан. – Хотя он никогда не был в России. – Так как же можно судить о стране, даже ни разу не побывав там? – возмутилась Императрица. – Земляне очень странные люди. – Синдел, моя фраза может тебе не понравиться, но всё же ты тоже думала, что я ужасный человек, – осторожно сказал Император. – Но сейчас ты, вроде, любишь меня... – Что значит «вроде»? – возмутилась Канум. – Шао, я дарю тебе всю свою любовь, думаю над каждым своим словом, чтобы не обидеть тебя, готова за тобой и в огонь, и в воду. Разве у тебя могут быть сомнения? – Нет, Дели, я вижу и чувствую твою любовь, – ответил Кан. – Просто порой я так переживаю, что могу... в общем... Дели, просто я очень люблю тебя, но не могу подобрать правильных слов. – Ты хочешь сказать, что не хочешь лишиться моей любви? – предположила эденийка. – Напрасно, моя любовь к тебе слишком крепка, чтобы даже думать о расставании. – Давай не будем о грустном? – предложил внешнемирец, поцеловав жену в щёку. – Мне не хочется печалить тебя в последний день нашего счастливого медового месяца. – Я тоже не хочу огорчаться, моё внешнемирское счастье, – ласково произнесла жена. – Тем более вечером я очень хочу, чтобы ты остался довольным. – Ну тогда и от меня жди сюрприз, – подмигнул ей муж. – Я так и знала! – победно воскликнула она, обратив на себя внимание нескольких прохожих. – Надеюсь, что нас не ожидает встреча с Петром I? – Нет, моё эденийское счастье, сегодня мы будем только вдвоём, – ответил он. – Ну не считая прохожих и других экскурсантов. – Тогда этот день обязан быть идеальным! – обрадовалась Синдел. – Я хочу закончить медовый месяц также прекрасно, как он начался. Помнишь, тот день в Лиссабоне...? – Я всё помню, – перебил её Шао. – Я помню каждый миг проведённый с тобой. – И всё-таки ты романтик! – умилилась Императрица. – Любимый, я даже не знаю как отблагодарить тебя за всё это! Наша свадьба, наш медовый месяц, моё счастье, моя улыбка, моё сердце, бьющее ради любимого человека: это всё благодаря тебе. – Если я начну перечислять за что я благодарен тебе, то и дня не хватит! – улыбнулся Император. Вдруг, их разговор осёкся на самом милом и романтичном месте, широкий Невский проспект привёл влюблённых к Зданию Главного Штаба, растянувшийся вдоль южной части Дворцовой площади. Главной часть этого Здания является Триумфальная арка, увенчанная скульптурой «Колесница Славы», установленная в честь победы русских войск против Наполеона. Такую высоченную арку монархи видели только во Внешнем Мире, там все подобные сооружения такие. Не менее поразительно было то, что за Аркой находятся сразу три достопримечательности: Дворцовая площадь, Александровская колонна и Эрмитаж. Как же удивительна эта прекрасная Северная Венеция, расположившаяся в Финском заливе! – Какой удивительный город! – восхитилась Синдел, цокая каблуками по дороге. – Всё в шаговой доступности. – Действительно красивый город, – согласился Шао Кан. – Но ничто не сравнится с истинной красотой моей эденийской богини. – Шао, я всегда таю от твоих комплиментов! – умилилась Императрица, нежно коснувшись щеки мужа губами. – Ты заслуживаешь этого, – похоже, что сегодня Император решил окончательно добить супругу своей галантностью. – Ты с каждой секундной восхищаешь меня всё больше и больше. – Если бы ты знал, что сейчас творится в моей голове! – от частых комплиментов и переизбытка питерских впечатлений у Канум начала слегка кружиться голова. – Вечером я поражу тебя в самое сердце, – прошептал Кан. – Моё сердце уже давно поражено наповал, – хихикнула эденийка. Сразу за ванильным Зданием Главного Штаба на несколько гектаров раскинулась Дворцовая площадь, являющаяся главной в Санкт-Петербурге, разлинованная ровными белыми линиями. Над всей этой «доской» возвышалась величественная ампирная Александровская колонна, купающаяся в ярких лучах питерского солнца. Как удивительно могут сочетаться здания начала XVIII и XIX веков! Всего за полчаса прогулки ШаоДел увидели больше, чем даже в Дании, Северная Венеция покорила их. – Тут столько всего! – Синдел готова была носиться по всей Дворцовой площади, однако помнила про каблуки. – Одна экскурсия по Эрмитажу займёт не менее трёх часов! – Но мы обязаны будем увидеть Медного всадника, – напомнил Шао Кан. – Прогулка по Александровскому саду, там фонтаны, которые ты обожаешь... – Ну хватит дразнить и изводить меня! – Императрица вновь переходила в состояние обиженного ребёнка. – Хочется столько всего увидеть, но время ограничено, а ещё же взаимные сюрпризы, нужно будет дособирать чемоданы... – Во имя всего Внешнего Мира, я буду носить для тебя кляп, – снисходительно улыбнулся Император, подхватив жену на руки. – Извини, я опять болтаю и действую тебе на нервы, – Канум успокоилась, обвив руками шею любимого. – Просто я так переживаю насчёт завтрашнего дня... – А ты думай не об этом, а о моём тебе сюрпризе, – конечно Кан далеко не психолог, однако дал неплохой совет. – Делочка, не переживай и не нервничай, просто наслаждайся этим днём. Тем более мы договорились, что сегодня будем без ссор. – Ну тогда это в качестве извинения, – мило улыбнулась эденийка и нежно коснулась губ мужа. – Прости, я та ещё паникёрша и болтушка. – Но я всё равно люблю свою очаровательную Канум, – даже в этом нежном расслабляющем поцелуе, внешнемирец не терял крепости в руках, иначе жена свалится на землю. – Я тоже люблю своего терпеливого Кана, – выдохнула ему в губы жена. – Что ж, я внесу свою Императрицу на руках в этот дворец, он же тоже когда-то был императорским, – муж нехотя разорвал поцелуй, потому что не хочется тратить лишние минуты времени. – Какая честь! – рассмеялась она. – Я буду этим польщена. – Тогда ни слова больше, моя Императрица! – улыбнулся он, без абсолютного стеснения, на глазах у всех неся на руках свою любимую. Если ШаоДел только за начало дня увидели значительное количество достопримечательностей, то всё это время Китана пыталась объяснить сестре, подруге и парням свой план, остальным пока знать не стоит. Выслушав всю задумку старшей Принцессы, кто-то пришёл в шок и ужас, кто-то восхищался уму девушки, а кто-то до сих пор ничего не понял. – Китана, ты точно в отца! – с неким раздражением сказал Лю Канг. – Как тебе такое вообще в голову пришло? – А что ты предлагаешь? – возмутилась Китана. – Времени у нас меньше 24 часов, нужно закончить пятый этаж, крышу, покои, убраться в императорских покоях, а ещё мама приказала организовать фуршет. И ты думаешь, что за такой короткий срок мы всё успеем? – Так уборку в покоях твоих родителей и фуршет не ты лично будешь делать! – настаивал Лю. – Китана, конструкция плана очень громоздкая, один неверный шаг и всё! – Коталь тоже посчитал план Китаны не самым надёжным. – А мне нравится идея, – Скарлет, как человек авантюрный и преданный императорскому двору, готова на всё. – А ты уверена, что она клюнет на эту идею? – Джейд была в сомнениях. – Если Рейден или Фуджин нам помогут, то всё может получиться, – ответила старшая Принцесса. – Однако помощь Шанг Цунга нам точно не помешает. – Надо же, ордену элитных ассасинов нужна помощь обычного придворного колдуна! – Шанг Цунг появился за спинами команды очень неожиданно. – Не прибедняйся, Шанг, – ухмыльнулась Милина. – Но твоя помощь нам потребуется. И договоримся сразу: без подстав, без проколов и без предательств. – А мне будет выгода в этом деле? – спросил Шанг. – Шао Кан не будет играть твоей головой в гольф, – ответил Эррон Блэк, который тоже был готов быть девушкам верным союзником. – Тогда я в деле! – бравым, но несколько дрожащим голосом согласился Цунг. – Что от меня требуется? – Помнишь, когда папа с мамой начали догадываться о наших проделках, то ты дал нам порошок для стирания памяти? – спросила старшая дочь ШаоДел. – Вы чего задумали, черти? – колдун даже не мог предположить что такого придумала это горе-команда. – Я не пойду закапывать труп в лес. – Цунг, успокойся, всё будет без убийств, – сказала младшая Принцесса. – Нам просто нужен порошок для стирания памяти и снотворное. – Всё это у меня в наличии, но свой план вы так мне и не рассказали, – похититель душ всё же хотел узнать всю суть идеи команды. – Твоя задача: вовремя подать чай с порошком и снотворным, – сказала нефритовая Леди. – Сколько нужно порошка? – Шанг Цунг спросил, как наркобарон со стажем. – Чтобы забыть целый день, – ответила младшая дочь ШаоДел. – Вообще не проблема, – пафосно сказал Шанг. – Только не говорите, что вы собрались усыпить Императора и Императрицу, чтобы закончить ремонт. – Хорошая идея, но нет, – ответила полутаркатанка. – А теперь нам нужны Рейден и Фуджин... – Ты собралась напоить божественных братьев чаем? – спросил Цунг, он никак не мог понять плана девушек. – Нет, их жалко, – ответила синий ассасин. Китана выпрямилась во весь свой рост, развела плечи, сложила руки за спиной и пошла к Рейдену и Фуджину, которые сейчас как раз были на стройке пятого этажа. Вокруг них искрились синевато-голубые молнии и лёгкий полупрозрачный ветерок, главное не попасть под удар стихии. – Лорд Рейден, Лорд Фуджин, – учтиво поздоровалась Китана. – Мне конечно уже неловко вас просить, но нам нужна помощь. – Вы разнесли ещё одну часть дворца? – ужаснулся Рейден. – Нет, – хихикнула старшая Принцесса. – Дело в том, что завтра где-то в 7-8 утра вернутся Император и Императрица, а работы ещё очень много и... Ах, красноречие явно не моё! В общем, вы хорошо общаетесь с Цетрион? – Да, – в один голос ответили боги, косо глянув друг на друга. – А если не секрет, хоть кто-то из вас испытывает к ней чувства? – робко спросила старшая дочь императорской пары. – Да, – вновь в один голос ответили божественные братья. – Фуджин, я не понял... – возмутился Рейден. – Так я тоже не понял, Рейден... – на лице Фуджина читалась начинающаяся агрессия. – Только без ссор, скандалов и колдовства! – девушка храбро встала между богами, не желая кровопролития и разрушения уже всего дворца. – Ты мне сказал, что имеешь взгляды на Синдел... – от возмущения бог ветра терял дар речи. – А тебя не смущает, что она замужняя женщина? – выкатил глаза бог грома. – Тем более она жена моего хорошего друга! – Всё чудесатее и чудесатее! – эта цитата из сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес», упомянутая Эрроном Блэком, идеально описала всю происходящую ситуацию. – Мальчики, давайте не будем ссориться? – Милина решила помочь сестре, вместе с ней встав между разгневанными богами. – Просто нам нужно привести сюда Цетрион, чтобы она помогла нам. – Вы чего задумали? – ужаснулся громовержец. – Рейден, за 22 часа... – начала было Китана. – Вообще-то уже за 21 час, – влезла Скарлет. – Тем более! – ужаснулась старшая Принцесса. – Мы не сможем работать всю ночь, нам нужно будет встретить молодожёнов. – Ты хочешь попросить помощи у Цетрион? – предположил Рейден. – Можно и так сказать, – младшая Принцесса не хотела до конца рассказывать план сестры. – По-моему это слишком жестоко, – шепнул Лю Канг. – Внешний Мир вроде сошёл с пути зла и тирании, а Принцессы такое вытворяют! – Поверь нельзя всего за 3 месяца избавиться от прежнего многотысячного образа жизни, – голосом знатока сказал Коталь. – Да и потом, они же Цетрион не убивать собрались. – Ты тоже на их стороне? – ужаснулся Лю. – А есть выбор? – пожал плечами бывший Император. – Либо Шао Кан будет играть в гольф моей головой, либо в следующий раз Джейд ляжет со мной в постель ещё через 3 месяца. – Лю, они же Цетрион не в лесу закапают, – согласился Скорпион. – Да, они попросят у неё помощи, а она же дочь своей матери, будет шантажировать. – Ну не знаю, – замялся Избранный. – Неужели у человека, который чуть не убил отца Китаны, проснулась совесть? – усмехнулся Эррон. – Ты же не хочешь подвести Китану? – Хорошо, я помогу, – когда разговор заходит о возлюбленной, шаолиньский монах готов на всё. – Надеюсь, что этот ужас не вскроется. – Паникёр, – закатил глаза Блэк. – Люшка, хватит ныть! – В общем один из вас должен сходить к Цетрион и льстиво-романтическими уговорами привести её сюда, – сказала богам Китана. – Кто пойдёт? – Я! – в один голос ответили божественные братья. – Так, Рейден, я младше тебя, уступи дорогу! – настаивал Фуджин. – Есть ещё Кроника. – Это почему я должен тебе уступать? – возмутился Рейден. – А если у нас что-то получится, то я буду твоим тестем! – Как далеко ты думаешь! – рассмеялась кровавая Леди. – Ребята, ну правда, время уходит! – И только без крови, битв и разрушений, – предупредила Джейд. – Время уходит, а нам ещё свои болячки лечить. – Хорошо, решит вопрос по-взрослому, по-мужски! – успокоился бог ветра. Божественные братья отошли в сторонку, чтобы никто не видел как они решают очень важный вопрос. Ребята подумали, что сейчас они будут бороться своими стихиями, кто создаст большую вспышку молнии или смерч. Но каково было удивление команды, когда они увидели, что Рейден и Фуджин разгадываются на «Камень, ножницы, бумага», то все представления о зрелости и адекватности двух младших богов ушли. К счастью богу ветра и неудаче бога грома, победу одержал именно покоритель ветров. – Пойду, найду лотосов для прекрасной Цетрион! – от своего счастья Фуджин подпрыгнул на месте. – Я так и знала! – обрадовалась Милина. – Похоже, что скоро мы такими темпами всех переженим! – Что ж, ты честно победил, иди к своей богине, – искренне улыбнулся Рейден, похлопав бога ветра по плечу. С довольной и счастливой улыбкой на лице Фуджин возвёл руку к небесам и пропал в сероватом вихре. Принцессы и Леди переглянулись между собой, понимая, что одним выстрелом они убьют двух зайцев: закончат ремонт восточной части дворца, а также помогут наладить Фуджину личную жизнь. – Это значит, что мы можем закончить работу? – спросил Джонни Кейдж, глядя на свои изуродованные стройкой руки. – Джонни, ты же обещал помочь! – прикрикнула Китана. – Ну я же не думал, что тут нужно будет реально работать, – тяжело вздохнул Джонни. – Подготовка к фуршету идёт, в императорских покоях убираются... красота! – радостно подпрыгнула на месте Милина. – Желательно бы уговорить Цетрион нам помочь, а потом можно будет и собой заняться. – Может пока хоть что-то сделаем? – предложила Скарлет. – Хотя бы прекратим трепаться и пойдём работать. – Мысль здравая, но такая утомительная! – младшая Принцесса сделала самый усталый и жалобный вид. – Милина! – прорычал Скорпион. – Молчу, – закатила глаза младшая дочь Шао Кана и Синдел. – Так, дамы и господа, за работу! Конечно, прямо сейчас Принцессы, Леди, парни и их помощники могли просто-напросто закончить работу, разойтись и вернуться в свои миры, однако даже Китана не была уверена в гениальности своего плана, один единственный недочёт которого может испортить всё. Так или иначе, но хоть что-то сегодня нужно сделать, а то вдруг Фуджину не удастся уговорить Цетрион помочь, а за один незаконченный этаж будет не так больно получать ремнём, хотя будет обидно. Беззаботные молодожёны гуляли по одну из символов всего Санкт-Петербурга: государственный Эрмитаж, включающий в себя шесть основных комплексов с разной тематикой. Основанный ещё Екатериной II, Эрмитаж ежегодно принимает у себя не один миллион посетителей из разных стран мира, а про местных жителей и говорить нечего! Чтобы не заблудиться среди 365 залов, ШаоДел взяли карту, поражаясь разнообразию выставочных экспонатов, помпезностью и убранством залов, а количество посетителей было неисчисляемым. Окна здания цвета бирюзы выходили на Адмиралтейство, на Дворцовую площадь и на широкую Неву: любой из этих видов завораживает. Даже с картой Шао Кан и Синдел заблудились в многочисленных залах Эрмитажа, поэтому теперь придётся идти как получится. Широкие эрмитажные коридоры вывели молодожёнов в Гербовый зал, слепящий своими золотыми колоннами, горящими люстрами. Когда-то сами Императоры проводили здесь официальные мероприятия, а сейчас обычные туристы протаптывают здесь полы. – Ну вот, Эрмитаж такой красивый и помпезный, что я вспомнила наш дворец и ещё больше захотела домой, – хихикнула Синдел, бегая глазами по роскошному залу. – А с другой стороны грустно, ведь каждый шаг по сути является последним. – Дели, ты же мне обещала, – снисходительно улыбнулся Шао Кан, взяв жену за руку. – Прости, милый, – улыбнулась Императрица, поцеловав мужа в щёку. – Ну ты же знаешь, что я очень противоречивый и впечатлительный человек. – Знаю, поэтому не удивляюсь, – пожал плечами Император. – Но ты права, тоска по дому растёт с каждой минутой, но всё же кое-что внешнемирское всегда было рядом со мной. – Только не говори, что ты всё же взял с собой шлём, – пошутила Канум. – Нет, это моя дорожайшая Императрица Внешнего Мира, – ответил Кан, мягко проведя рукой по шелковистым волосам жены. – Моё самое ценное сокровище. – Шао, ну что ж ты со мной делаешь! – от его комплиментов эденийка покраснела и смущённо опустила глаза в пол. – И приятного слова тебе не скажи, – снисходительно улыбнулся внешнемирец. – Просто не считай каждую минуту. – Просто у меня смешанные чувства! – женщина никак не могла уняться. – Всё, Дели, спокойно. Вдох. Выдох. – Теперь понятно в кого у Милины резкие перепады настроения, – усмехнулся мужчина. – Милый, ты просто не представляешь как долго я буду вспоминать наш медовый месяц! – её глаза восхищённо расширились. – А всё благодаря моему любимому, дорогому, милому, драгоценному, нежному, необыкновенному, а самое главное единственному супругу. Шао, я никогда не забуду это путешествие. – Ну тогда ты должна ещё кое-что увидеть, – загадочно сказал он, потянув супругу за собой. Через широкие коридоры и проходы Шао Кан вёл Синдел в неизвестном для неё направлении. Императрице было некогда даже посмотреть в карту, ведь на высоких каблуках она еле успевала за Императором, который целенаправленно куда-то вёл свою благоверную. Северная часть малого Эрмитажа. Над дверью одного из залов висел номер «204», более известный как Павильонный зал. Интерьер этого зала, который можно охарактеризовать как эклектика, был создан в 50-х годах XIX века по приказу Николая I, закончен уже при его сыне Александре II. Сотни людей толпились в дверях, загораживая друг другу обзор, все затаили дыхание, будто ожидая чуда. – Как тогда в Кракове, когда мы хотели увидеть Вавельского дракона, – от таких воспоминаний Синдел расплылась в улыбке. – Неужели здесь тоже есть что-то красивое? – Есть, однако до твоей красоты этому что-то далеко, – улыбнулся Шао Кан, ловко проводя жену через толпу. – Это нечто тоже извергает огонь? – спросила Императрица. – Сейчас сама всё увидишь, – ответил Император. – Просто достань телефон и снимай. Кан очень вовремя подвёл свою Канум к восхитительным часам «Павлин», которыми славится Павильонный зал. Этот механизм создал английский изобретатель Джеймс Кокс, а в Санкт-Петербург это чудо в дар Екатерине Великой привёз Григорий Потёмкин. Все, затаив дыхание, ожидали восхитительной работы часового механизма, подобных которому нет в мире. Сделанные из бронзы, серебра, стразов и позолоты часы искрились под лучами солнца и ярких светодиодов, ослепляя экскурсантов своей необычайной красотой. Эденийка чувствовала некое волнение, будто она сотворила эти часы и желает увидеть реакцию людей на это творение. На грибе под позолоченным дубом, что являлся циферблатом, крутилась стрекоза, указывая секунды. Вдруг, павлин будто ожил: его золотая голова слегка изогнулась и он стал поднимать свой роскошный хвост, прекрасный звук часов был похож на десятки колокольчиков, звучащих в одной тональности. От восхищения все присутствующие раскрыли рты, осыпая восхитительные часы аплодисментами. – У этого Джеймса Кокса золотые руки! – восхитилась Синдел, закончив съёмку. – А Потёмкин преподнёс своей даме сердца прекрасный подарок! – А моя дама сердца хочет такие же часы? – Шао Кан наклонился к уху жены, осторожно коснувшись его губами. – Так ты же хотел поставить на границе Внешнего Мира и Эдении золотой памятник, – Императрица хотела скромно отказаться, хотя такие часы она бы желала получить. – Это для народа, а для своей Императрицы я всё же хотел преподнести нечто более ценное, чем букеты, украшения и шоколадки, – настаивал Император. – Дели, я же вижу, что ты хочешь такие часы. – А во Внешнем Мире найдётся мастер? – Канум не могла скрыть своей улыбки, но ей было очень стыдно, что она станет причиной очередных трат супруга. – Милый, я... Мне правда очень не хочется заставлять тебя тратиться... – До какой же скромности тебя довёл Джеррод! – Кан развернул к себе жену и провёл большим пальцем по её подбородку. – А Китана переняла эту скромность, тоже постоянно отказывается от даров. Синдел, те времена прошли, я не хочу вгонять тебя в рамки, чтобы ты стеснялась попросить у меня кольцо. Ну неужели я не могу подарить своей жены золотой часовой механизм? Я лично найду мастера. Дели, ты меня услышала? – Мне стоит внести это в список моих желаний? – с улыбкой спросила эденийка. – Я клянусь тебе, моя драгоценная, что эти часы каждый день будут радовать тебя в... – внешнемирец прикидывал место для размещения такой красоты. – В каком-нибудь отдельном зале. – Можно подумать, что мне мало садового мраморного фонтана с дорогими эденийскими рыбками, – хихикнула женщина. – Ваше Императорское Величество, вам ли беспокоиться о цене и затратах? – усмехнулся мужчина, опустив взгляд на глубокое декольте жены. – Ну мне правда стоит тебя уговаривать? Синдел, что мне сделать, что ты перестала быть такой... ну... скромной? – Тогда чем я буду отличаться от твоих наложниц? – возразила она. – Всем! – прикрикнул он, от чего жена сжалась. В его душу вновь проник тот испуганный взгляд любимой. – Дели, опять я попусту повысил на тебя голос, извини, моя родная. – Я понимаю, что меня порой непросто выдержать, – Синдел мягко коснулась щеки супруга, её серые глаза вновь светились счастьем. – Хорошо, подари мне эти часы и закончим спор. – Я понимаю, что обещаю тебе слишком много, но клянусь, что каждая твоя просьба будет исполнена, – Шао Кан был зачарован красотой её сияющих глаза цвета стали. – Просто не отказывайся от моих подарков, я правда очень хочу радовать тебя. – Я постараюсь исправить свою запредельную скромность, но и черту переходить не стану, – мягко улыбнулась Императрица, обняв супруга. – Всё, посмеялись, поспорили, покричали, помирились и хватит, идём дальше. – Выбирай номер зала, – сказал Император, протянув жене карту. – Зал номер «206», – ответила Канум. – Милая, там лестница на первый этаж, – посмеялся Кан, поцеловав жену в щёку. – Ну тогда зал номер «207», – пожала плечами эденийка. – Идём, там точно нет лестницы. – Улыбайся, тебе идёт, – сказал внешнемирец, приобняв жену за талию. – И в следующий раз если я повышу на тебя голос, то дай мне в лоб. – Меня ты всё равно не перекричишь, – рассмеялась жена. – Ну да, куда мне до твоих децибелов! – захохотал муж. Да, Синдел для особы своего статуса довольно скромна в просьбах и требованиях, но такую женщину, как она, Шао Кан хотел баловать, осыпать золотом, драгоценными камнями и жемчугом, дарить дорогие ткани. Даже от восхитительно красивой вещи, которая для Императора не такая дорогая, Императрица предпочтёт скромно отказаться, а потом будет жалеть, что не попросила раньше. Канум действительно боится своими запросами разочаровать Кана, сделать себя в его глазах самой обычной женщиной с меркантильными запросами, но она действительно выделяется среди других: красивая, добрая, умная, мудрая, рассудительная, бескорыстная, боевая, нежная, ласковая... У эденийки много хороших качеств, за которые её можно только похвалить, в то время как у наложниц внешнемирца максимум были неплохие формы, у жены они всё же больше и более желанны. Мужчина прекрасно понимает, что попал в сладкий плен жены, стал её абсолютным рабом, но он не сопротивлялся, за такую женщину можно отдать не одну жизнь! Фуджину ещё никогда не было так стыдно, ведь ему придётся обмануть Старшую Богиню Цетрион, к которой он испытывал искреннюю симпатию. Почему стыдно? Богу ветра казалось, что Принцессы и Леди ему что-то не договаривают, пытаются извлечь выгоду. Но чего ещё можно ожидать от дочерей и воспитанниц Шао Кана? Однако бог старался гнать дурные мысли, не обвинять девушек только из-за своих предрассудков и предположений. Спрятав за спиной букет малиново-розовых лотосов, Фуджин предстал перед Цетрион, единственной богине, восседающей на своём троне, потом что остальных Старших Богов она саморучно убила, чтобы угодить матери. Но прекрасную Старшую Богиню простили, дали второй шанс, понимая, что тогда она сбилась с пути, постоянно поддавалась укорам Кроники. Цетрион задумчиво подпёрла голову кулаком, глядя куда-то вдаль. – Здравствуй, Старшая Богиня Цетрион! – голос Фуджина ломался, когда он находился рядом с богиней. – Здравствуй, Фуджин, – тяжело вздохнула Цетрион, даже не глянув на гостя. – Что-то случилось? Матушка вновь угрожает начать Новую Эру? Напрасно вы так думаете, я бы была осведомлена. – Нет, я не по поводу Новой Эры... – замямлил бог ветра. – Однако ваша помощь нам всё же может пригодиться. – Наконец-то! – обрадовалась Старшая Богиня, но затем приняла свой прежний спокойный вид. – Извини, Фуджин. Так в чём проблема? – Вам известно, что Шао Кан и Синдел поженились? – спросил бог. – Конечно, об этом до сих пор по всему Внешнему Миру и всей Эдении трубят! – ответила богиня. – Я же предпочла не появляться на торжестве, были другие дела. – Так вот, сейчас молодожёны в медовом путешествии... – мужчина даже не знал как правильнее подобрать слова. – Они оставили дворец на Принцесс, Леди и Шанг Цунга... – Дай угадаю: они что-то натворили? – хихикнула женщина. – Да, – услышав хихиканье Старшей Богини, он улыбнулся. – И это что-то нужно восстановить до 7-8 часов завтрашнего утра. – И как долго я не знала о грандиозном происшествии в императорском дворце? – спросила она. – С мая, – осторожно ответил Фуджин, ожидая гнева объекта обожания. – И молчали! – добродушно возмутилась Цетрион, она очень изменилась с тех пор, как план её матери провалился. – Почему же они сразу не попросили моей помощи? – Я и сам относительно недавно узнал о происшествии, – ответил бог ветра. – А просить вашей помощи... – «Мы не хотели вас беспокоить»? – предположила Старшая Богиня. – Фуджин, я тут чахну, миры больше не от кого защищать: Шао Кан женился, Синдел его сдерживает, мой брат... ну ты и сам знаешь... В общем, вы могли просто попросить моей помощи, девочек мне подставлять незачем. – Вы очень обрадуете Принцесс и Леди этой новостью! – бог больше радовался тому, что он проведёт рядом с богиней целый день. Цетрион встала со своего одинокого трона, выпрямилась во весь свой огромный божественный рост и по взмаху руки приняла свой человеческий рост, теперь она ниже Фуджина. Старшая Богиня подошла к богу ветра, с улыбкой глядя в его белые, словно луна, глаза. – А лотосы, я полагаю, мне? – Цетрион, как и любая опытная женщина, всегда разглядит такие вещи. – Ах, да! – опомнился Фуджин и вручил богине её любимые цветы. – Какие красивые! – восхитилась Старшая Богиня, втянув ноздрями сильный терпкий аромат любимых цветов. – А откуда ты знаешь, что я люблю лотосы? – Просто догадался, – солгал бог ветра, ведь он прекрасно знает о многих вкусах объекта обожания. – Твоя догадка мне приятна, – от смущения богиня чуть покраснела. – Что ж, идём, нас ждут. Цетрион уже давно отошла от поддержания ужасных и жестоких идей своей матери Кроники, теперь она искренне ратует за поддержание баланса между мирами, даже больше склоняется в сторону добра. Будучи единственной Старшей Богиней, на её хрупкие женские плечи была взвалена непосильная ноша, однако большого давления со стороны зла уже нет, Шао Кан теперь стал скорее антигероем, того тирана уже больше нет, он растаял от прекрасной эденийки Синдел. А раз не нужно бороться со злом, то целый день богиня сидит на своём троне, подпирает голову кулаком и смотрит куда-то вдаль... К чему все эти рассуждения? Цетрион уже давно не использовала своего колдовства, максимум для своих цветов и бабочек, а теперь она может начать хотя бы с того, что переместит себя и Фуджина в главный дворец Внешнего Мира, где необходима божественная помощь. В зелёном Александровском саду, уставленном широкими лавочками, шуршали массивные кроны деревьев, шумел фонтан, разнося свою прохладу по всему саду. Народу в этом саду всегда много, редко можно найти свободную лавочку, однако ШаоДел это всё же удалось. Устав после многочасовой экскурсии по Эрмитажу, Император и Императрица решили немного отдохнуть по густой кроной дерева, где до них никому нет дела. Канум сидела на коленях Кана и нежно целовала его губы, заставляя забыть об усталости и его, и себя. – Почти полдня уже прошло, – выдохнула мужу в губы Синдел. – А увидели уже столько, сколько в Братиславе, – вспомнил Шао Кан, не желая оставлять губы супруги. – Но всё же я смогу тебя удивить. – Ну перестань меня дразнить, – в поцелуе улыбнулась Императрица и намеренно прикусила губу мужа. – Ты сама меня дразнишь, – парировал Император. – Чем? – удивилась Канум, медленно отпрянув от губ любимого. – Вот этим, – Кан без абсолютного стеснения поцеловал открытую из-за декольте часть груди жены. – Совсем от любви с ума сошёл, – снисходительно улыбнулась эденийка, поцеловав мужа в нос. – Да, верно, от любви, – улыбнулся уголком губ внешнемирец. – И я клянусь тебе, что во Внешнем Мире моя любовь к тебе останется такой же пылкой и горячей. – А я клянусь тебе, что буду способствовать сохранению и укреплению наших отношений, – сказала жена. – Ну тогда у нас точно всё будет идеально, – улыбнулся муж, убрав выпавшую серебристую прядь супруги. – Шао, я обещала не считать время, но сколько времени у нас осталось? – спросила она. – Ну часов 9 точно, – ответил он, глянув на свои наручные часы. – Эх, скоро придётся убрать эту красоту. – Тебя это огорчает? – спросила Синдел, нежно проведя рукой по щеке мужа. – Нет, хотя к постоянному ношению часов я уже привык, – пожал плечами Шао Кан. – Но дома меня ждут мои шлемы! – Опять эти чёртовы шлемы! – цокнула языком Императрица и закатила глаза. – Ни лицом твоё не видеть, ни поцеловать нормально нельзя! – Ради тебя я буду его снимать, – Император чуть подбросил коленями любимую. – Мы же с тобой уже это обсуждали. – Просто ты прекрасно, что я ненавижу твои шлемы! – чуть насупилась Канум. – Дели, опять ссоримся на пустом месте, – напомнил Кан. – Милый, это просто нервы, я очень волнуюсь, – призналась женщина, сжав руку благоверного. – Боишься, что будет некуда возвращаться? – посмеялся мужчина. – Скорее как всё это пройдёт, – ответила она. – Тем более нужно будет до конца собрать чемоданы, но этим я займусь утром. – А вечером ты будешь занята? – довольно ухмыльнулся он. – Родной, мы оба будем заняты, – повела бровями Синдел, дразня мужа своим пухлыми губами цвета ежевики. – Не маленький уже, должен понимать... – Ну тогда мой сюрприз будет идеальной прелюдией, – прошептал супруге на ухо Шао, скользя руками по её точёной талии – Ну ты уж сейчас держись, – хихикнула Синдел, чувствуя игривые нотки в голосе супруга. – До вечера не так уж и долго. – Ну раз не так уж и долго, то пойдём смотреть на Медного всадника? – предложил Шао Кан, осторожно поставив жену на землю. У западной оконечности Александровского сада расположилась ещё одна важная площадь Санкт-Пебербурга: Сенатская. Эта площадь известна по двум вещам: в 1825 году здесь произошло восстание декабристов, а годами ранее, в 1782 году, установлен памятник самому великому монарху России: Петру I Великому, который буквально на болоте воздвиг этот прекрасный русский город с европейскими стандартами. На так называемом «Гром-камне» гордо стояла бронзовая статуя Великого Петра на коне, вставшем на дыбы. На пьедестале красовалась лаконичная фраза на двух языках (русский и латынь): «Петру Первому Екатерина Вторая», великая Императрица будто ставила себя наравне с предком усопшего Петра III, её мужа. Однако всадник не всегда был «Медным», таковым он стал только благодаря поэме великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина «Медный всадник». Да, полна Россия великими и гениями! – А твоя статуя мне нравится больше, – прошептала мужу Синдел, чуть наклонив его к себе, чтобы поцеловать. – А давай тебе возведём статую? – предложил Шао Кан. – И будет очень хорошая надпись: «Великой Синдел Великий Шао Кан». – Это что ж получается, ты хочешь быть наравне со мной? – усмехнулась Императрица, легонько толкнув мужа в бок. – Ты сначала мне мастера для часового механизма найди. – Так ты всё же хочешь такие часы! – ликовал Император. – После таких уговоров трудно отказаться, – снисходительно улыбнулась Канум, подняв голову вверх, слыша странный звук. – Что за жужжание? – Ты про это? – Кан взглядом указал на летающую в небе четырёхконечную машину. – А это что за чудо техники? – конечно эденийка абсолютно не удивлялась способности покорения воздушного пространства (сама так может), однако летающих машин она никогда не видела. – Кейдж говорил, но я забыл, – ответил внешнемирец. – Квадро... что-то... – Ну тогда это и не важно, – махнула жена. – Только вот зачем нужно это квадро... что-то...? – Кейдж говорил, что с помощью этой штуковины можно вести съёмку с высоты птичьего полёта, – ответил муж. – То есть землянам для подобных вещей нужна техника? – пафосно ухмыльнулась она, откинув назад свои серебристые пряди. – Ну не всем же летать, как ты, – улыбнулся он. – Но в Земном Царстве такие вещи нужны. – Ну тогда пусть пользуются, – пожала плечами Синдел. – Ты им разрешает? – посмеялся Шао Кан. – Да, – захохотала Императрица. – Синдел, поскольку ты главная звезда всего нашего медового месяца, то тебе решать куда нам дальше идти: другой берег Невы, что-то ещё посмотреть на этой стороне или же пойдём покупать сувениры? – спросил Император, приобняв супругу за плечи. – Самое трудное мне доверил, – Канум сложила губы, выбор так велик: с одной стороны молодожёны уже многое увидели, но с другой они по сути посетили только Эрмитаж. – Я предлагаю посмотреть на Исаакиевский собор. Помнишь, в Хельсинки вы видели Кафедральный собор? Их часто сравнивают, поэтому предлагаю лично удостовериться. Как тебе идея? – У тебя золотая голова, душа моя, – похвалил её Кан. – А потом можно и по магазинам пройтись, – добавила эденийка. – А потом мы отправимся смотреть мой тебе сюрприз, – прошептал внешнемирец. – Хорошо, договорились, – женщина взяла любимого за руку и они вместе пошли к собору. Пусть этот день несколько взбалмошный, беспорядочный и суматошный, не имеющий абсолютно никакого маршрута, ШаоДел довольны, ведь чего ещё можно желать, когда рядом обожаемая вторая половинка. Конечно, времени остаётся уже не так много, оно словно ускальзывает из рук, но последние часы этого прекрасного петербургского дня точно будут незабываемыми. Китану очень беспокоило долгое отсутствие Фуджина, ведь времени остаётся всё меньше, а бог ветра может всё ещё искать лотосы для Цетрион. Так или иначе, но старшая Принцесса маячила перед обедающими сестрой и подругами, она уже строила у себя в голове самые приличные оправдания перед родителями, готова взять всю вину на себя, лишь бы другим не попало. Старшая дочь императорской пары и сама поражалась тому, что она всерьёз намерена в случае неудачи покаяться отцу и получить заслуженное наказание. Ах, взрослеет девочка! – Кити, успокойся, я прошу тебя, – Милина уже не в первый раз говорит эту фразу, но сестра вообще никак не реагировала. – Мили, время уже пошло меньше десятков! – от надвигающейся истерики Китана даже подпрыгнула на месте. – Остаётся уже меньше восьми часов этого дня. – А ты считай вместе со следующим, так будет не особо страшно, – совершенно спокойно сказала Скарлет. – Скарлет, это уже не смешно! – рявкнула старшая Принцесса, схватившись за голову. – Надо было начинать работать раньше, хотя бы дня на 2! – Ну, во-первых, я не шутила, я себя так и успокаиваю, – внешне кровавая Леди выглядела абсолютно спокойной, но внутри всё клокотало от страха и паники. – А, во-вторых, да, надо было, но у нас были причины задерживаться. – Хотя можно было попросить помощь чуть раньше, – добавила Джейд. – А ведь нам ещё мозоли эти убирать... и ссадины. – Не о том думаешь, – сказала кровавый ассасин. – Это я сведу без проблем, а вот с восточной частью... Вдруг где-то в зелёной части сада сверкнуло мятное сияние, заставив обратить на себя всеобщее внимание строителей, даже служанки отвлеклись от уборки в монаршей спальне. На мощёной тропинке показались Фуджин и Цетрион, которые о чём-то мило беседовали. Старшая Богиня никогда не была на территории императорского дворца, она лишь слышала о его больших размерах, помпезности, некой жуткости, но с возвращением Императрицы дворец будто начал новую жизнь: почти в каждой комнате висят хрустальные или кованые люстры, сад раскинулся на несколько гектар, хотя на фоне внешнемирского дворца смотрится несколько странно и дико. – Привёл! – радостно воскликнула Джейд, но всё же готова была в любой момент взяться за бо. – И это вы называете проблемой? – спросила Цетрион, глянув на почти законченную восточную часть дворца. – Пару недель назад всё было куда хуже, – чтобы ответить Старшей Богине, Шанг Цунг немного свесился вниз. – Покиньте эту часть дворца! – приказала Старшая Богиня. Конечно орден «Императорские Ассасины» не мог с уверенностью заявиться, что Цетрион действительно поможет с восстановлением дворца, однако это была последняя хрупкая надежда, которая либо поможет, либо горечь девичьим задницам от ремня Императора. Все разбежались кто куда: кто-то в южную часть дворца, кто-то в западную, а кто-то вообще сиганул прямо вниз, чтобы лишний раз не погибнуть от хитрых замыслов богини, умело скрытых под фасадом добродетели. – Что ж, в любом случае мне есть куда сбежать, – Джейд зажмурила глаза и прижалась к Коталю. Цетрион на время отдала Фуджину букет малиново-розовых лотосов, размяла руки, потрясла головой, откинув назад свои зелёные волосы, похожие на лианы или водоросли. Старшая Богиня вплотную подошла к восточной части дворца, приложив руки к холодной каменной стене. Богиня закрыла глаза и стала что-то шептать, её руки стали сиять ярче клонящегося к закату солнца, а сама стена задрожала. Казалось, что будто началось землетрясение и Китана посчитала, что божественная дива решила насолить императорском двору за себя, за брата и за мать, поэтому старшая Принцесса раскрыла веера и готова была ринуться в бой, но все её сомнения улетучились, когда кирпичи стали укладываться сами собой, окна принимали прежнее место, черепица стала прыгать вверх, образуя крышу... – Китана, ты просто гений! – Лю Канг не смог сдержать своего восхищения и страстно поцеловал возлюбленную. – Ну хотя бы до Китая потерпите, – снисходительно улыбнулась Милина. Когда последний кирпичик был уложен, открывая осыпанную строительной палью мраморную плитку, в ход пошла мелочь, необходимая для ремонта покоев. Скарлет, неожиданно даже для себя самой, стала радостно прыгать на месте, умиляя этим Эррона Блэка. – Кстати, за оставшееся время вы должны будете перенести свои вещи в гостевые покои, – предупредила парней Китана, разорвав поцелуй с возлюбленным. – Упаси Старшие Боги, если папа с мамой узнают о том, что мы спали вместе. – Тогда у Императора появится больше «мячей» для гольфа, – сглотнула Скарлет. – А разве он играет в гольф? – удивился Эррон Блэк. – Нет, но скоро может начать, – ответила кровавая Леди. С каждой секундой восточная часть дворца принимала свой истинный вид, какой она была при Шао Кане и Синдел: блеск, красота и великолепие. Банки с краской и рулоны обоев заканчивались просто на глазах, стали появляться факелы и тумбочки с цветами. Цетрион вновь чувствует себя нужной, к ней наконец-то обратились за помощью и она не намерена портить свой новый образ истинной добродетели. Когда была закрыта дверь последних покоев и зажглись факелы, то строительная пыль, мусор и другие лишние вещи просто-напросто исчезли. Старшая Богиня гордо отряхнула руки и глянула на них. – Всё ещё богиня! – прошептала себе Цетрион. Восточная часть дворца восстановлена! Или нет? Строители чётко видели друг друга, находясь на разных концах дворца, однако никто не решался ступить за мраморную плитку, сияющую от света факелов. Китана, чувствуя себя здесь самой главное, поскольку по возрасту здесь старше её только шоканы и Коталь, решила показать свою храбрость. Выпрямившись во весь рост, разведя плечи и поправив пучок смоляных волос, старшая Принцесса осторожно ступила на новую плитку. Постучав по ней кончиком сапога, девушка убедилась, что плитка настоящая и крепко уложена. Сделав ещё пару неуверенных шагов, она даже прыгнула, чтобы окончательно убедиться в крепости нового пола. – Господа, мы всё успели! – радостно воскликнула Китана, подняв в воздух веер. – Наконец-то! – Милина начала рыдать от счастья. – Неужели закончился этот кошмар?! – Предлагаю это отметить небольшим ужином, – сказала старшая Принцесса. – Это будет так сказать благодарность. – Нет, это без нас! – резко отказался за себя и за семью Джонни Кейдж. – Нам прошлой вечеринки уже хватило. – Очень жаль, но, Джонни, спасибо тебе за всё, – старшая дочь императорской пары расплылась в широкой улыбке. – Джакс, Джеки, вы согласитесь или откажетесь? – Пожалуй, откажемся, – ответил Джакс. – Ну тогда спрошу сразу у всех: кто-нибудь желает побывать на торжестве? – спросила Китана, но помощников как след простыл. Они исчезли как тогда, когда увидели последствия вечеринки. – Жаль. – Я вижу, что теперь вы можете быть спокойны, – улыбнулась Цетрион, вместе с повелителем ветров и букетом поднявшись на пятый этаж. – Раз моя маленькая миссия выполнена, то я пойду... – А вот вас мы точно не отпустим! – старшая Принцесса резко вцепилась в руку богини. – Я хочу, чтобы вы вместе с Фуджином отужинали с нами, для нас это будет большая честь. – Опять будете пить? – спросил Фуджин. – Нет, сегодня будут исключительно безалкогольные напитки, – влезла младшая Принцесса. – Чай, кофе, сок... – Ну раз старшая Принцесса Внешнего Мира и Эдении настаивает, то я соглашусь, – Старшая Богиня пряталась в букете свои покрасневшие щёки. – Прекрасно! – обрадовалась старшая дочь Шао Кана и Синдел. – Барака, проводи гостей в столовую. – Я так понимаю, что мне нужно готовить порошок и снотворное? – Шанг Цунг появился за спиной синего ассасина очень неожиданно. – Да, но пока сыпь не в чай, мало ли что она попросит, – ответила Китана. – И ничего не перепутай, а если вздумаешь меня обдурить... – Китана, мы же договорились, что до возвращения Императора и Императрицы у нас перемирие, – напомнил Шанг. – Мне нет резона стирать тебе память, мы в одной лодке. – Главное, чтобы лодка не оказалась гнилой, – ухмыльнулась Скарлет. – Ну что, господа гении, нас ждёт ужин с богами! Сил на переодевания у придворных уже не осталось, Рептилия буквально полз по полу, стройка отняла всю энергию, однако блюда эденийских поваров любому вернут силу и бодрость. Наконец, спустя 3 месяца восточная часть дворца была восстановлена в точности как она была до отъезда ШаоДел. Однако есть ещё одно дело: предотвратить будущий шантаж Старшей Богини Цетрион. Под лучами уходящего солнца Северной Венеции искрился золотой купол Исаакиевского собора. Некогда он был главным в Санкт-Петербурге, а сейчас больше приобрёл статус «Музей-памятник», но всё равно этот собор по-прежнему считается самым величественным и большим. Конечно можно заметить сходство с Кафедральным собором в Хельсинки, но эти религиозные сооружения, однако по многим параметрам Исаакиевский собор уходит далеко вперёд. Пусть он и не кафедральный, зато выглядит более величественно, сделан из гранита, мрамора, малахита, золота и бронзы, увенчан золотым куполом... Да и внутреннее убранство куда помпезнее, чем в Хельсинки. – Стоит отдать петербуржцам должное, их город меняет всё представление о России в лучшую сторону, – сказала Синдел. – Я точно также хочу поступить с Внешним Мире. Наши подданные не дикие люди, вполне умные, просто нужно помогать им. – Слова истинно мудрого правителя, – похвалил жену Шао Кан, глядя на роспись стен собора. – До осуществления наших идей осталось относительно недолго. – Да, – с улыбкой вздохнула Императрица. – Уже солнце садится, становится так волнительно, а ведь нужно ещё пройтись и купить сувениры. – Не переживай, время у нас есть, – успокоил её Император и глянув на свои наручные часы. – До 18:00. – А почему так? – спросила Канум, ластясь к мужу. – Я полагаю ты уже догадалась, что я хочу пригласить тебя на свидание? – Кан обошёл жены со спины и обхватил её талию руками. – Правда? – глаза эденийки засияли ярче её любимых аметистов. – В ресторане? – А вот это я тебе уже не скажу, – ответил внешнемирец, заставив супругу чуть нахмуриться. – Но это будет роскошно, как ты любишь. – Я люблю когда вдвоём, остальное неважно, – улыбнулась жена. – Тем более дома нам будет не до свиданий. – Вот поэтому я запланировал самое шикарное свидание именно в последний день, – сказал муж. – Погоди, до свидания осталось чуть больше часа, – опомнилась она. – И что? – спросил он. – Тебе нужно переодеться? Не стоит, ты выглядишь прекрасно! – Это я и так знаю, – довольно улыбнулась Синдел. – Но, милый, ты же знаешь сколько я хочу по магазинам. – О, да! – рассмеялся Шао Кан. – Меня до сих пор коробит от того дня в Италии. Ну я имею в виду Милан. – Тебе на руку то, что время ограничено, – улыбнулась Императрица, развернувшись к мужу. Как же давно они этого не делали! Канум тонула в глазах Кана, понимая, что вновь поддаётся буйству чувств. Не имея сил терпеть, эденийка схватила внешнемирца за воротник рубашки, наклонила к себе и без абсолютного стеснения поцеловала любимого. Для мужчины это не стало неожиданность, он привык к вспышкам эмоций у жены, ему даже нравилось это. Однако влюблённые вновь забыли где находятся и можно ли вообще осуждать: с одной стороны они в соборе, а с другой стороны это музей. Синдел уже было абсолютно всё равно где она, пусть о ней думают что хотят, она уже давно не является эталоном святой и невинной женщины. Шао Кан сделал супругу страстной и пылкой, нисколь этого не стыдясь, такой она нравилась ему. – Давно мы в соборах не целовались, – Императрица медленно отпрянула от губ мужа. Её лицо выражало самоуверенность и кокетство. – Я тебя немного испачкала. – Да что ты говоришь? – довольно усмехнулся Император, приобняв супругу за талию. – Идём, времени у нас не так много, – Канум прикусила нижнюю губу и откинула назад серебристые пряди. – Это точно моя Дели! – Кан не смог сдержаться и игриво шлёпнул жену по заду. На это эденийка лишь снисходительно улыбнулась, понимая, что зажгла огонёк страсти в душе внешнемирца, останется только подкинуть немного дров, чтобы огонёк стал диким пламенем. Но эта женщина слишком умна, чтобы сразу идти в спальню, нельзя показать мужу, что она такая же, как и его наложницы, впрочем, им далеко до неё, дня начала нужно научиться хотя бы читать книжки. Во Внешнем Мире гостеприимные, а самое главное не пьющие хозяева устроили относительно скромный ужин со Старшей Богиней и богом грома. Зато действительно есть что отметить: наконец спустя 3 месяца дворец был восстановлен! Значит Император не будет гонять дочерей вокруг дворца, а Императрицу не хватит инфаркт, этого Принцессам и Леди очень не хотелось. – Я даже и не думала, что быть Старшим Богов так скучно, – рассмеялась Милина. – Я думала, что высшее зло это мой брат, а на самом деле оказалось, что если Шао Кан станет добрым, то и проблем не будет, – сказала Цетрион, постоянно, как бы невзначай, касаясь руки повелителя ветров. Китана не обращала внимания на весёлые застольные разговоры сестры, подруг, парней, придворных и богов, она молча смотрела в окно, взглядом провожая алое внешнемирское солнце. Она держала бокал вишнёвого сока у самых губ, размышляя над своим планом. А правильно ли она собралась поступить? Ведь её план был в том, чтобы Цетрион помогла восстановить восточную часть дворца, а потом её нужно будет подмешать в питьё порошок для стирания памяти и снотворное, чтобы точно избежать божественного шантажа. Душа старшей Принцессы разрывалась на части: с одной стороны Старшей Богине нужно отдать должное, ведь она согласилась бескорыстно помочь непутёвым обитателям императорского двора, а с другой стороны девушка не хотела каждый день жить в страхе, что богиня всё же пожалуется Императору и Императрице. Сейчас Китана вспоминала мудрые слова матери: «Никогда не храни тайн от своей семьи, мы всегда сможем тебя понять». За эти 3 месяца у старшей Принцессы появилось столько тайн, сколько не было за все эти 10000 лет. Ей будет стыдно смотреть в глаза отца и матери, она даже готова была понести наказание. – Кити, сестрёнка, всё нормально? – Милина подошла слишком неожиданно. – Мили, у тебя тоже болит душа? – подавленно спросила Китана, продолжая провожать взглядом солнце. – Если честно, то болит, – призналась младшая Принцесса. – Может мы не будем поить Цетрион всякой дрянью? – Я тоже так думаю, – ответила старшая Принцесса. – Но я даже не об этом. Я очень не хочу расстраивать папу и маму, но о своей вине расскажу. Пусть получу ремнём, но спокойно я с таким грехом жить не смогу. – Похоже, что мама действительно сделала нас добрее, – сказала старшая сестра. – Но ты не переживай, я расскажу только про себя. Про ночь с Лю Кангом я умолчу, а вот спокойно ходить по восточной части дворца я без покаяния не смогу. – Китана, ну почему ты такая правильная? – взвыла младшая дочь императорской пары. – У меня теперь тоже совесть проснулась! – Совесть? – Скарлет подскочила к сёстрам очень неожиданно. – У тебя? Вот это поворот! – Скарлет, нам сейчас не до твоего меткого сарказма, – тяжело вздохнула полутаркатанка. – А чего горевать? – удивилась Скарлет, сделав большой глоток крови из бокала. – Карли, тебе не стыдно, что мы обманываем родителей? – спросила Милина. – Нет, – голос кровавой колдуньи запнулся, но она старалась сохранять внешнее спокойствие. – А мне так не кажется, – усмехнулась Джейд, она прекрасно слышала весь разговор. – Признаться, я ночами почти не спала, всё думала о произошедшем. – Девочки, давайте завтра во всём сознаемся? – предложила Китана. – Будь что будет. – Но только не утром, чтобы сразу не расстраивать молодожёнов, – добавила нефритовая Леди. – Верно, так и поступим, – согласилась младшая Принцесса. – Девочки, за эти месяцы мы так изменились! Повзрослели. – Особенно Китана, – рассмеялась кровавая дева. – Об этом папа и мама знать не должны, – шепнула сёстрам старшая Принцесса. В суете торжественной трапезы в двери вошёл Шанг Цунг, неся на серебряном подносе золотой кубок. Вид у Шанга был коварный, ему вновь дали шанс использовать свой гениальный ум и хитрость. Цунг поднёс кубок вина Цетрион, в шуме праздника трудно было разобрать его слова, но когда он подмигнул девушкам, то всё стало понятно. – Нет! – воскликнула Китана и выбила кубок из рук богини. – Китана, что с тобой? – Цетрион была мягко говоря ошарашена поведением старшей дочери Шао Кана и Синдел. – Извините, это было вино, повара всё перепутали, – старшая Принцесса ловко выкрутилась из ситуации, поставив колдуна в тупик. – Вино? – переспросила Старшая Богиня. – А как ты почувствовала это на таком расстоянии? – Это у меня в маму, – широко улыбнулась старшая дочь императорской пары. – Шао Кан воспитал достойных наследниц! – восхитилась богиня, глянув на часы. – Уже поздно, я, пожалуй, вернусь к себе. – Позволите вас проводить? – робко спросил Фуджин. – Я буду не против, – улыбнулась женщина, вставая из-за стола. – Что ж, господа придворные, удачно вам завтра встретить молодожёнов! – А вам удачной дороги! – любезно сказала Скарлет, что даже удивительно для неё. Как только Фуджин и Цетрион скрылись за большой дубовой дверью, все присутствующие в зале придворные с шоком уставились за Китану, которая абсолютно не понимала причины таких агрессивных взглядов в свою сторону. – Ну и как это называется? – наконец заговор Шанг Цунг. – Это называется совесть, – гордо ответила Китана. – Совесть? У тебя? – рассмеялся Шанг. – У тебя отличное чувство юмора! – Цунг, Цетрион не заслужила такой участи! – влезла Милина. – Так, угомонились оба! – Шива бесстрашно встала между Принцессами и похитителем душ. – Не хватало, чтобы вы ещё раз разнесли дворец! – Верно, нужно готовиться к завтрашнему дню, – согласился Горо. – Шива, какая же ты у меня умная! – Потому что книжки надо читать, а не только кулаками махать, – подмигнула ему телохранительница Императрицы. – Как же мне повезло с будущей женой! – восхитился Принц, взяв любимую за руку. – А теперь все расходимся, – добавила Таня, потянув за собой Шанг Цунга. – Мальчики, мы спать, а вы перетаскивайте вещи, – улыбнулась Китана, поцеловав возлюбленного в щёку. – И тебе спокойной ночи, Кити, – натянуто улыбнулся Лю Канг, хотя ему ещё вместе с девушкой идти до покоев. Так придворные и порешили: Принцессы и Леди идут спать, парни будут перетаскивать свои вещи, Горо и Шива будут готовиться к встрече с будущим организатором их свадьбы, Шанг Цунг и Таня тоже пойдут спать, однако в разные покои, да и остальным пора укладываться в кровати, ведь до возвращения счастливых и отдохнувших молодожёнов остаются считанные часы. После похода по сувенирным магазинам, Шао Кан нёс пакеты, а Синдел прихорашивалась, в любой момент ожидая остановки у одного из ресторанов. Санкт-Петербург за это время погрузился в сумрак, все здания были ярко подсвечены, а вот количество машин нисколько не уменьшилось, даже увеличилось, поскольку люди возвращаются с работы домой. – Синдел, больше всего сувениров ты привезёшь из России, – снисходительно улыбнулся Шао Кан. – Шапки-ушанки, матрёшки... – Так Россия самая большая страна в Европе, – возразила Синдел. – Однако украинских сувениров ты везёшь не так много, а это вторая по площади страна в Европе, – возразил Император. – А вообще, душа моя, время 18:30, а мы всё ещё не на свидании. – Так я уже готова, – сказала Императрица, закрыв пудреницу. – В какой из сотни питерских ресторанов меня поведёт мой супруг? – Погоди, – по щелчку пальцев Кана все пакеты по волшебству отправились в номер. Мужчина вытащил из кармана брюк фиолетовую атласную ленту, которой закрыл супруге глаза. – Хочу, чтобы это сразило тебя наповал. Внешнемирец осторожно завёл эденийку за угол одного из питерских домов и в мгновение ока молодожёны растворились, исторический центр города не подходит для идеального свидания. Вмиг, ШаоДел были окружены шумом фонтанов, лёгкой прохладой, тихими звуками скрипки и ветерком. Синдел даже в голову не пришла мысль по поводу места свидания, но это точно что-то шикарное, роскошное и помпезное, по-другому муж не умеет. – Любовь моя, если я сломаю каблук или упаду, то это будет твоя вина, – хихикнула Императрица. – Ну как же я позволю своей Канум упасть? – улыбнулся Император, внимательно следя, чтобы жена не упала. Вдруг, руки эденийки коснулись чего-то металлического и холодного, а через ленту пробивался яркий свет прожекторов. Внешнемирец одной рукой обнял тонкую талию супруги, а второй развязал узелок на ленте. Когда женщина освободилась от оков лент, то она пришла в запредельный восторг: муж выбрал местом свидания Петергоф, самый красивые дворцово-парковый ансамбль, созданный во времена Петра I. Да, после 18:00 дворец не работает, однако для Шао Кана не трудно устроить свидание с Синдел в этом чудном месте. Всё было подсвечено тысячами огоньков, плавающих в тёмной фонтанной воде. Императрица потеряла дар речи от этой красоты, Император был прав, когда говорил, что свидание сразит супругу наповал. – Нравится? – Шао зарылся носом в серебряные волосы супруги, обхватив её талию обеими руками. – Шао, я такого ещё никогда не видела! – наконец ответила Синдел, развернувшись к мужу. – Любовь моя, спасибо! – Пока не за что, – Императора радовал блеск в глазах супруги, и это явно не заслуга прожекторов. – Ну как же? – удивилась Императрица. – Начнём хотя бы с этого, – Кан протянул жене букет фиолетовых магнолий. – Мои любимые! – Канум не могла унять своего восхищения. – Дракончик, идеальнее тебя мужчины просто нет! Я даже не знаю как выразить свою радость. – Сначала поешь, – внешнемирец любезно подвёл любимую к столу, уставленное разнообразными блюдами всех европейских кухонь, которые полюбились эденийке. – Шампанское или белое вино? – Шампанское, – ответила эденийка. – Шао, дорогой... – Погоди, милая, я хотел бы сказать тост, – перебил её мужчина, разливая шампанское по бокалам. – Надо же! – ещё больше восхитилась женщина. – Я не мастер красиво говорить, то всё же, – глядя на свою счастливую супругу, он терял дар речи, уж слишком любимая хороша. – Синдел, моя дорогая жена, мы с тобой в браке вот уже 46 дней, и ни на миг я не усомнился в том, что я по уши влюбился в тебя, в твою душу, твою красоту, твой ум. Я люблю в тебе всё, ты самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал! Я даже не знаю как выразить те чувства, которые ты заставляешь меня испытывать. Я счастлив с тобой, я начал абсолютно новую жизнь с чистого листа, который ты уже разрисовала своей любовью. Я клянусь тебе, моя ненаглядная, что мы с тобой больше никогда не расстанемся, это обещание я буду выполнять до последнего своего вздоха. Я люблю тебя, самая прекрасная магнолия в саду моей души! – Это... Шао, это было невероятно! – она не смогла сдержать эмоций и разрыдалась от радости. – Ты заслуживаешь этого, прекраснейшая из прекрасных! –прошептал Шао Кан, чокнувшись с женой бокалами. – На брудершафт? – предложила Синдел, поднявшись со своего места. – С удовольствием, – ответил Император. – Только ты осторожнее, потому что я же сильнее. – Сейчас поцелую! – мило пригрозила ему Императрица. После осушения бокалов, молодожёны поцеловались. – Это самое лучшее свидание, которое у меня когда-либо было. – Даже лучше того свидания в Эдении? – спросил Кан. – Нет, всё же то свидание стало более важным событием в нашей жизни, – улыбнулась Канум, крутя в руках бокал шампанского. – Вроде твой размер, – пока жена болтала, внешнемирец надел на её изящные палец кольцо. – Да что ж ты делаешь со мной! – восхитилась эденийка. – Сначала Петергоф, потом букет, шикарный ужин, шампанское, а теперь кольцо... – Может ты всё же поешь? – снисходительно улыбнулся муж. – Ах, да, целый день не ела! – опомнилась жена, перебирая пальцами, чтобы выбрать блюдо. – О, мой любимый птифур! – Опять сладкое! – он как зачарованный смотрел на супругу. – Хоть бы креветок своих любимых поела. – Успеется, – отмахнулась она. – Ну разумеется, – с улыбкой вздохнул Шао Кан. – Время у нас ещё есть. Фуджин храбро решил проводить Цетрион до её трона, всё же хочется произвести на даму впечатление. Старшая Богиня действительно очень изменилась: подобрела, похорошела, стала лицом истинной добродетели. Богиня не выпускала из рук букет любимых лотосов, скрывая за ним улыбку и румянец от забавных шуток бога ветра. – Я так рада, что согласилась вам помочь! – от смеха у Цетрион уже текли слёзы. – Вы уж нас извините, что побеспокоили... – улыбнулся Фуджин. – Извините? – удивлённо переспросила Старшая Богиня. – Да я на своём троне уже с ума схожу, скоро обрасту паутиной и покроюсь пылью! – Неужели статус Старшей Богини настолько скучный? – спросил бог ветра. – После примирения Шао Кана и Синдел да, – ответила богиня. – Но это даже к лучшему. Ах, какая я ошибалась, когда просила спокойствия! – А может это и к лучшему? – предположил бог. – В каком смысле? – не поняла женщина. – Может это знак, кто нужно заняться собой? – продолжил мужчина. – Это нисколько не лесть и не оскорбление. – А может ты и прав, Фуджин, – улыбнулась она. – Что ж, вот мы и пришли. – Доброй вам ночи, – сказал он. – Ну что за «вы» да «вы»? – возмутилась Цетрион. – Можно на «ты». – Ну тогда спокойной тебе ночи, Цетрион, – поправил себя Фуджин. – И тебе, Фуджин, – улыбнулась Старшая Богиня, мягко коснувшись его плеча. – А знаешь что, друг мой, приходи ко мне завтра, может ещё кому поможем. – С радостью, – очаровательно улыбнулся бог ветра, от чего богиня таяла. Фуджин учтиво поклонился Цетрион и по взмаху руки исчез в вихре. Ветер слегка задел волосы Старшей Богини, но это нисколь не убавило красноты на её щеках. Богиня вернула себе свой рост, села на трон и с глупой улыбкой уткнулась в душистый букет лотосов, у неё что-то ёкнуло в сердце. Похоже, что и к Цетрион постучалось светлое чувство любви. Даже во время еды Синдел не могла молчать, её слишком сильно переполняли эмоции, которые она сегодня получила в Санкт-Петербурге, это точно запомнится навеки. Часы летели незаметно, так же быстро, как заканчивались блюда на столе и шампанское, которое в основном пил только Шао Кан. Императрица ни на миг не умолкала, чем восхищала Императора, он обожает слушать её истории и смотреть на активную жестикуляцию её рук. Канум звонко смеялась, что пробуждало в мыслях Кана те моменты, когда молодожёны были ещё бывшими супругами и только начинали мириться. – Как же ты прекрасна, когда смеёшься! – восхитился Шао Кан, вытирая руки салфеткой, хотя, впрочем, супруга принудила его столовыми приборами. – Мне безумно приятно получать от тебя комплименты, – умилилась Синдел, доедая последнюю ложку тирамису. – Ты этого заслуживаешь, моя Императрица, – Император не мог унять своей страсти к жене, разжигающей в нём пламя похоти – Благодарю за любезность, мой Император, – Императрица протянула мужу руку. – Дели, что же ты сотворила со мной? – Кан вновь терял контроль над разумом, жена вытесняет собой всю сдержанность. – Какие чары ты использовала, чтобы приворожить меня? – Я дала тебе то, о чём ты мечтал, – Канум села мужу на колени, обхватив его лицо руками. Эденийка провела кончиком языка по своим потерявшим фиолетовость губам и поцеловала внешнемирца. В женщине явно бурлит возбуждение, а не шампанское ударило в голову, с одного бокала её уже не выносит. Её длинные отросшие за медовый месяц ногти впивались в грубую кожу супруга, но мужчина явно был не против, он не чувствует боли. Шао Кан тоже решил применить свои когти и впился ими в тонкую талию Синдел, от чего эденийка томно выдохнула в губы мужа. – Милый, может быть вернёмся в номер, там более интимная обстановка? – Императрица с большим трудом разорвала поцелуй, жадно хватая ртом воздух. – Как пожелаешь, – довольно ухмыльнулся Император. Однозначно номер не был готов к страстной ночи любви, как тогда в Люксембурге или Германии, но сейчас молодожёнам не до романтики, свечей и лепестком роз. Шао Кан не желал церемониться с Синдел, в нём бурлила кровь, тело страстно желало супругу, он готов был хоть сейчас порвать на ней дорогое платье. – Подожди, – грудь Императрицы вздымалась от спёртого воздуха в номере и еле сдерживаемой страсти. – Уже нет сил ждать, – в истоме прорычал Император, вжав супругу в стену. – Ожидание окажется приятным, – прошептала Канум, выскользнув из цепкой хватки любимого, и скрылась за дверью ванной комнаты. Кан недовольно выдохнул и плюхнулся на кровать, постукивая ботинком по полу, уж слишком сильно он желает оказаться в супруге. Внешнемирец не сводил взгляд с угла, из-за которого с минуты на минуту должна выйти горящая сексуальным желанием супруга. За тем самым углом послышался скрип деревянной двери и стук каблуков, такой шикарный звук могут издавать только длинные ноги эденийки. – Милая, – промурлыкал Шао Кан. Из-за угла появилась изящная длинная нога, а затем и сама её обладательница. Глянув на супругу, Император даже раскрыл рот, Императрица возбуждала одним своим видом: все самые главные прелести эденийки были скрыты под чёрным кружевным бельём, эту красоту нельзя было скрыть даже под чёрным кружевным халатиком, который она не запахнула, шёлковые чулки идеально обтянули ногу и держались за счём пояса, а источником цокающего звука оказались чёрные лаковые босоножки с открытой пяткой. Конечно подобным образом Канум уже однажды ублажала Кана во время их второй первой брачной ночи. – Как тебе? – взгляд Синдел был похотливым, она намеренна до последнего дразнить мужа. – Богиня! – завороженно ответил Шао Кан, он выглядел так, будто впервые удивит жену обнажённой. – Я же обещала, что ты останешься довольным, – Императрица перестала закрывать халатиком свои кружева, ещё больше восхитив этим мужа. – Ну неужели тебе всё также нужно моё тело? – Когда я впервые увидел тебя, то понял, что мне не нужны другие женщины, – Император взял жену за руку, усадив себе на колени. – Чем ты одурманила мой разум, прекрасная колдунья? – Пьянящей любовью и бешеной страстью, – ответила Канум, медленно расстёгивая пуговицы на рубашке мужа. – К чёрту! – с этими словами она разорвала на нём рубашку, прелюдия слишком затягивается. – Во имя всего Внешнего Мира, какая же у меня горячая жена! – восхитился Кан, запустив пальцы в копну серебристых волос супруги и протянул её к себе для глубокого французского поцелуя. – Просто я очень хочу доказать себе и тебе, что всё ещё достойна быть твоей Императрицей, – расслабив мужа своим поцелуем, эденийка уложила его на кровать. – А за этот день что-то изменилось? – в поцелуе удивился внешнемирец, похотливо опуская руки на ягодицы жены. – Сегодня ты не была моей Императрицей? – Была, просто... а, впрочем, мои глупые и бессмысленные домыслы не имеют значения, – простонала женщина, когда рука супруга одарила её зад первым шлепком. – Пока легонько, – предупредил мужчина. Ловким движением Шао Кан уложил Синдел на спину, требуя полной покорности, сейчас доминирует он. Дрожащими от похоти руками, Императрица судорожно расстёгивала ремень на брюках супруга, а Император пока принялся за малое: пояс и чулки жены, однако для этого стоило снять туфли. Молодожёны ни на миг не разрывали поцелуй, который, как опиум, кружил голову, заставляя рисовать самые пошлые и извращённые картинки, это в стиле императорской парочки. Грубая рука Кана скользнула по нежной атласной коже внутренней стороны бедра Канум. Глаза эденийки из серых мягких стали чёрными похотливыми, но она не нарушала зрительного контакта с рубиновыми очами супруга. Внешнемирцу нравится смотреть на возбуждённую жену, как она стонет, в истоме выкрикивает и шепчет его имя, молит о продолжении. Женщина расстегнула бюстгальтер и с довольной ухмылкой кинула его на пол. – Нет сил просто смотреть на тебя! – взревел Шао Кан и резко вошёл в жену. От неожиданности Синдел громко вскрикнула, однако не было настолько сильной фиолетовой звуковой волны. Император не собирался нежничать и церемониться с прекрасной Императрицей, ей и самой этого абсолютно не хочется. Канум с большим трудом дотянулась до рельефного пресса Кана, желая хоть как-то чувствовать тепло его грубой кожи, сводящей с ума своим пьянящим запахом. Каждый толчок эденийка принимала с достоинством царственной особы, в такие моменты она вспоминает о своём происхождении. От стонов слова женщины трудно было разобрать, она что-то неразборчиво бормотала, но это явно от растущего удовольствия. Мужчина с довольной ухмылкой смотреть на супругу, ведь именно он является причиной такого её состояния. Да, он довольно умелый любовник, умеющий довести женщину до пика удовольствия, однако теперь вся эта сила принадлежит только внешнемирской Императрице. В номере будто повышалась температура, было тяжело дышать, а стук сердца отдавался в ушах. Казалось, что не только кровать, но весь отель сотрясается от скрипа временной императорской постели, но разве это заботит счастливых и страстных молодожёнов? Лучше женщины у Шао Кана ещё не было, она заслуживает только всё самое лучшее: лучшие украшения и ткани, лучшие яства и вина, лучший секс... Мысли об этом и слишком восхитительное тело эденийки заставили Императора бурно излился в супругу, весь низ её живота гореть диким огнём. – Первый раунд за мной, родная, – довольно ухмыльнулся Кан, убрав выпавшую прядь со лба супруги, и притянул к себе супругу, чтобы коснуться её искусанных губ. – У нас ещё много раундов, милый, – измученно выдохнула Канум. – Начнём второй? – Я только за! – согласился внешнемирец, укладываясь на подушку. – Мне нравятся «битвы» с тобой, лучшего «противника» мне не найти! – Ну так позволь мне начать, – повела бровями эденийка, садясь сверху. – Я люблю тебя, Дели, – прошептал муж. – Я люблю тебя, Шао, – простонала жена. И вновь эти сладкие стоны удовольствия, что доносятся из номера царственных молодожёнов. Во имя Старших Богов, всего Внешнего Мира и всей Эдении, даже в таком возрасте влюблённые сохранили свой бушующий страстный огонь, который не потушить даже водами самого большого на свете океана! Последние часы своего прекрасного медового месяца уже в скором времени просто супруги проведут, придаваясь утехам плоти.